***
— У вас просто замечательный дом! Чувствуется семейный уют. Сами занимались оформлением? — вежливо вела разговор жена начальника отца, госпожа Кан. — Что вы, самый обыкновенный дом! Да, моя супруга сама разработала дизайн, — гордо произнёс глава семьи Хан, на секунду приобняв жену за плечи. Та смущённо улыбнулась, накладывая гостям больше брюссельской капусты. Джисон молча наблюдал за этим шоу, глядя на гостей и родителей с завуалированным отвращением. «Сплошное лицемерие», — пронеслось в голове. Парень медленно жевал кусок мяса с кровью, сглатывая сок плоти. — Джисон, могу я спросить, а где ты учишься? Знакомая клетка, — господин Кан обратился к Хану, улыбаясь и взглядом указывая на галстук студента. Джисон знал, что до него доберутся. Шоу началось. — О, это форма университета «Boysen's berry», — любезно улыбнувшись, заявил Хан. — Отдам должное, мой сын там учился. Получился прекрасный биолог! — Хан видел, как заблестели от гордости глаза матери и отца. Те аж выпрямились, будто хвалили их самих. — На каком ты факультете? — Я заканчиваю факультет ботаники, господин Кан. — Замечательно, просто замечательно! У тебя светлое будущее, юноша. Нынче данная профессия очень востребована, экология, все дела, — хохотнул грузный мужчина среднего возраста, улыбаясь отбеленными до цвета мела зубами. «Я не эколог, идиот», — хотелось сказать вслух, но было успешно проглочено. Джисон улыбнулся вновь и незаметно закатил глаза. Теперь родители будут им гордиться ещё больше. Точнее, его оболочкой. — Кто-нибудь желает шампанское? Прекрасная марка! — любезно предложила мама Джисона, прерывая светскую беседу и заводя новую, попутно наполняя вычурные глянцевые бокалы. — Мы бы не отказались, спасибо. Джисон-и, а ты будешь с нами? — подала голос госпожа Кан, улыбаясь парню. Её помада уже давно начала плешивить. — Нет, спасибо. Я не пью, — Хан прищурился в очередной улыбке, отказываясь. — Какой прекрасный юноша. Ужин прошёл успешно, как было всегда. Родители Хана проводили гостей, выдохнули и ослабили застёжки на своих показушных украшениях. Отец ослабил галстук, который его, по всей видимости, тоже периодически душил. Джисону было знакомо это чувство с самого детства, когда его, маленького мальчика, наряжали в костюмы и отправляли на занятия музыкой с преподавателем, который был готов за пару сотен долларов в час сделать даже из бездарности гения. Джисон бездарностью не был, отнюдь. Просто он лишь в подростковом возрасте понял, чего на самом деле хотел. Родители отправляли его на занятия виолончелью и фортепиано, в свою очередь как мальчик мечтал о гитаре с пёстрыми наклейками на верхней деке. Его отправляли учить чопорный настоящий английский язык, но Хан любил американский неуклюжий и скользящий акцент. Ему покупали рубашки из хлопка и туфли, но юноша любил кеды со шнуровкой, яркие носки и огромные свитера. Ему дарили наручные часы, хотя знали, что Джисон никогда их не любил и носил кожаные и металлические браслеты. Его вынудили пойти в этот пафосный университет с красивым фонтаном у входа, хотя он хотел уехать от родителей по окончанию школы в другой город, а то и страну. Он понимает, что значит «быть запертым в золотой клетке». Джи был, как его рыбка Ари. Ей зачем-то купили дорогое оборудование с подачей кислорода в воду, хотя организм её устроен так, что она могла дышать сама. Вот и Джисон мог дышать сам, без всех этих лет, потраченных на обучение всякой ерунде. Он хотел дышать сам. Парень сразу вырвал трубку из аквариума, как только родители «любезно» всунули этот шланг в воду. Пусть хоть кто-то в этой комнате побудет самостоятельным. Через час он для виду почистил зубы, пожелал всем спокойной ночи и отправился в свою комнату вновь, якобы чтобы лечь спать. На деле же, спустя короткое время он схватил свои излюбленные кеды, натянул рваные джинсы и оверсайз свитер, забрасывая попутно с этим в рюкзак некоторые вещи и пару тетрадей. Из окна он привык выбираться лет с шестнадцати, так что теперь делал это на автомате. Забраться на подоконник, поднять раму, вылезти, закрыть окно, на носках пройти по черепице и по дереву спуститься вниз на землю. Было удачно то, что его отец придерживался принципа: «В жизни нужно сделать три вещи: построить дом, посадить дерево и родить сына!». Хоть дом он и не сам построил, а Хана всё же родила мать, но дерево, к счастью, господин Хан смог посадить и вырастить. Так, когда Джисону был всего лишь год, отец погрузил семя в землю, чтобы теперь, в двадцать два года, Хан по своему шестиметровому другу спускался вниз и сбегал из дома. Он всегда на прощание хлопал кору дуба и гладил по возвращению.***
Дом Чонина находился дальше по улице, такой же кукольный с красивым кованым забором. Хан замер напротив входа, глядя на синие блики внутри здания. Кажется, вечеринка шла полным ходом. Парню стоило преодолеть домофон с камерой, но у Джи был собственный ключ. Юноша вошёл внутрь. На первом этаже было около двух десятков людей, так что Хан задумался, сколько же Ян вообще пригласил народу. Сам хозяин дома мял диван, раскинувшись на нём с сигаретой в зубах. — Повезло, что твои родители знают о твоих вредных привычках. Такой запах хуй выведешь, — улыбнулся Хан и плюхнулся рядом с другом, сразу обнимая его. Тот заворчал и отсел подальше, морщась. — Да я сам только сигарету достал, это эти надымили. Кто с чем, честное слово. То сигареты, то парилки, один хер даже кальян притащил, — возмущался младший. — Если он мне прожжёт ковёр, я ему задницу раскалённой кочергой прижгу. — Я удивлён тому, что дом снаружи выглядит цивильно. А то, судя по здешней обстановке, он как минимум должен уже парить по воздуху, — Хан украл у Чонина сигарету и закурил. Наконец-то, никакой клубники и ванили. — Сам в шоке, поверь. Завтра ещё вылизывать тут каждый уголок. — Если ты так паришься из-за всего этого, то зачем устроил вечеринку? — Джисон приподнял бровь, недоумевая. Пока он затягивался и выдыхал клубы едкого дыма, рядом сновали незнакомые лица. — А сам как думаешь? — посмотрел Ян на друга и приподнял бровь. Следом он отобрал сигарету. — О боже, только не говори мне, что из-за Чана… А вдруг он твоим родителям позвонит и расскажет обо всём? — Да какая мне разница? Они и так в курсе всех моих тусовок, — Чонин махнул рукой. — Помимо прочего, Чан знает меня и приезжает чисто из-за жалоб соседей на шум. Никогда не было ареста и звонков родителям, так что похуй. — А если в этот раз он психанёт и арестует тебя? Ты же совершеннолетний, — тяжело вздохнул Джисон, посмотрев снова на беловолосого. — Поверь, если он решит меня арестовать, я уж точно буду готов. Ты его наручники видел? А задницу в форме? Такому грех не сдаться! — Хану ничего не оставалось, кроме как покачать головой. Кристофер был сыном местного шерифа, по совместительству тоже являлся полицейским. Каждый раз, когда Чонин видел его на службе, внутри него просыпалось какое-то дикое желание укусить старшего за задницу. Он влюбился в того, когда Бан ещё учился в полицейской академии, а сам Ян учился в старших классах. С тех пор он каждый раз пытался преступать закон, чтобы «эти охуенные руки в венах с силой прижали меня к капоту полицейской машины, а лучше бы к постели!». В общем, любовь Яна была безумной в какой-то степени. Бан всегда старался держать себя в руках, приветливо улыбался каждому и с достоинством выполнял свои рабочие обязанности, но когда на горизонте мельтешил Чонин, он сразу показывал колючки и игнорировал парня. Говорить с мелким он желал только по делу, никак иначе. Впрочем, Джи подозревал, что у Криса всё же было какое-то особое отношение к младшему, потому как однажды, когда Ян встал перед ним и спросил: «Если я стану послушным мальчиком, меня будет ждать какая-то награда?», Бан натянул кепку прямо на глаза и молча ушёл, сверкая красными ушами. Этого тогда Ян не приметил, а то точно доебал бы деда до смерти. Джи хранит этот секрет вот уже пару лет. — Ладно, не будем о Крисе. Это подождёт. Ты знаешь Ли Минхо? Он учился у нас в универе год назад, — Ян повернулся к Джисону и с блеском в глазах заговорил. — Э-э-э, да, вроде бы знаю. А что? — Хан частенько видел Минхо в их городе, когда тот проезжал мимо него на мотоцикле. Тот был старше парней на пару лет, а его отец владел дилерской сетью автомобилей в их городе. Парень отличался спонтанностью и некой необузданностью, так что частенько выкидывал что-то, что потом в городе обсуждали ещё несколько месяцев. — Он задумал очередной «Побег»!