Большое и круглое

–А чего у вас, Анатолий Владимирович, нет портрета? – Юрий Викторович расхаживал по кабинету, глядя на бывшего директора. Муравьев только скривился, забрал вещи и вышел. Круглик хмыкнул. – Ничего, я научу вас всех его уважать. С щелчком открылся темный портфель. В толстых пальцах директора оказалась огромная рамка. За блестящим стеклом красовался портрет лысого усатого мужчины шестидесяти восьми лет. Круглик широко улыбнулся. Все его тело напряглось при виде этого лица. Тут же чаще забилось сердце, дыхание стало громким и тяжёлым. Юрий Владимирович поднес рамку к губам. На стекле остался влажный след. Круглик нежно и ласково гладил пухлой рукой его. На мгновение он отвлекся, чтобы закрыть на ключ дверь. С лязгом на пол упали штаны, отлетели в угол ботинки и пиджак. На голых ягодицах красовались буквы А и Г, а на пояснице – серп и молот. Одной рукой Юрий Владимирович взял портрет и держал на уровне глаз, а палец другой руки медленно ввел в задний проход. Вслед за одним последовал второй. Пальцы медленно двигались то вверх, то вниз. Круглик вынул пальцы, нагнулся, оперевшись на стол грудью и подставил к анусу край рамки. Портрет медленно входил глубже и глубже, пока не остановился на половине. Юрий Владимирович застонал, закрыв глаза. Он стал двигать рукой. Лицо то полностью пряталось, то высовывались из заднего прохода. Короткие вскрики наслаждения срывались с губ. Движения становились быстрее. Портрет входил по рамку. К стонам добавилось бормотание. – Да... Я заставлю из уважать вас. В каждом кабинете портреты развешу. И дедов уважать научу. Ах! Он прибавил в скорости, уже двигаясь бедрами навстречу рамке. Ногти свободной руки скользнули по столу, оставив тонкие белые следы. Круглик закончил с громким вскриком. Чуть отдышавшись, он достал портрет из ануса. Юрий Владимирович вынул из портфеля платок, нежно и осторожно вытер его лицо. Поцеловав стекло на прощание, Круглик оделся и покинул кабинет.