светодиодное солнце

джулс заменяла солнце достаточно, чтобы променять эйфорию на выдох. если приглядеться: она больше походила на облупленный желтый фонарь, один из тысячи по краешку тротуаров. но — фонарь-солнце в уголке-спасении темной подворотни. с ней было бы замечательно держаться за руки, дышать спрессованным счастьем перед приближающимся поездом. прекрасное пластиковое солнце на светодиодах. но джулс (если сравнивать) больше была барби-раскладушкой со звонком шипящей бритни спирс и подстертой хеллоу-китти на покрышке. ру — смятение и белый шум. и они вместе прекрасно собирались в карусель из юности и осколков. светоидиоты, светодиодный восторг. игра слов и цирковые чудеса. джулс целовала: в лоб, щеки, нос, подбородок — была рядом светлой, и светилась, пока барби-раскладушка разрывалась от звонков. — ты похожа на ангела, — всхлипнула ру. джулс ярко улыбнулась и поцеловала — разочек. они сидели, столкнувшись плечами под пледом, у джулс были цветастые шорты, а у ру немного онемел язык. крошечное светодиодное счастье. они высоконравственно назывались влюбленными, и честно делили его — каждой по кубо-сантиметру. если бы пришлось — ру отдала бы свою половинку вселенной, ведь солнечная джулс заменяла солнце достаточно, чтобы заслонить не меньше трех десятков планет. солнечная джулс (джулс — теннисные юбки, цветные носки, пурпур, острые ключицы) пила по утрам химозный кофе «три в одном» и прятала за ру провода-ловушки. она с легкостью представлялась амулетом, чтобы носить на запястье вместо красной нитки, или домашней святой — мазнуть клубникой по щекам и ресницам. такая миниатюрная иконка в дальнем углу. в глазах блестело. — ты — настоящий ангел, — трогательно пообещала ру. джулс моргнула и поцеловала — разочек. солнечная джулс (джулс — оранжевые помадки, тирамису, дождливые понедельники, высокие гольфы) изначально не вписывалась в толпу ребятишек с кровавыми глазами. она появилась, сверкнула ярко с подошвы кроссовок — и осталась восхитительным миражом посреди пасмурных просторов и переулков. их высоконравственные отношения с пальцами под рубашкой, блестяшками и чокерами достаточно ослепляли, чтобы заменить едкую эйфорию. — я люблю тебя, — выдохнула ру. джулс вздрогнула — и ее взгляд, сраженный светодиодной катастрофой и похищением вселенной, был ярче всех звезд. джулс превосходно заменяла солнце своей барби-мелодией, иконками и космо-счастьем. ру запечатывала молитвы робкими поцелуями костяшек и запястий. псевдо-бога всегда сгрызают до скелета.