Клинский торг

Утро майского дня вышло сухим и жарким. В другой раз Федосьица непременно указала бы домашним лучше следить за порядком, чтоб, не дай Господь, хата не загорелась. Тут же решила: обойдётся. Обрядилась в новый сарафан — и на ярмарку, по кривым Клинским проулкам прямо к торговым рядам. На краю хлебных лавок, как завелось, стояла Марья Дементьева. Издали заприметив Федосьицу, замахала руками. — Федосья Борисова! А Федосья Борисова! Особливо для тебя рыбник спекли! Подходи, забирай. — Здорова будь, Марьюшка! Почто ты сразу со своими пирогами? Другое скажи! — Ну? — обиженно фыркнула Марья. — Как же жить нам теперь? Пришли за Дениской моим. Говорят, на Пахомия Великого сам царь к Смоленску идёт. — Так и что ж? Моего Власа до сева ещё забрали, с полком боярина Василья Шереметева. — И ни вести! — Небось, вернётся ещё, не помрёт. А коли помрёт, так и того лучше. К Яшке Перегудову жить пойду — чай, давно зовёт. — Марьюшка! Так я своего Дениску люблю, мил он мне. Как так Марьюшка, за что ему помирать? Что ж они творят-от! Федосьица, забыв о снующих мимо лавки и добрых, и вороватых людях, заплакала, затёрла нос кумачовым рукавом. Едва не впервые за почти двадцать годов своей жизни, она чувствовала себя такой несчастной и несправедливо обиженной. Марья, позыркав по сторонам, зашептал ей: — Первой, тише будь. Упаси Бог, кто слово и дело закличет, и тебе, и мне беда! Второй, сама знала, за кого под венец шла. Судьба такая детям боярским, живот за царя и землю положить. А третье, а ну как поляки придут? Сама погибнешь в муках! — Окстись, Марьюшка! Какие поляки? — Федосья от удивления чуть не смахнула с лавки горку капустных пирогов, поймала один налету. — Такие! Немцы поганые! Не зря Богдашко-то Хмельницкий к нам просится. Не дают житья православным людям. Ныне, кличут, на Москву пойдут. Царь, де, их, Ян Казимер, со шведами, такими ж безбожными, уговорился. Там такие дела, а ты! — А я куда с двумя дитями малыми и без мужа? — Федосья совсем растерялась, так что и плакать перестала. — Проживёшь. Я вона живу, мать да свойственники помогают. И тебе помогут. О наших людях подумай, о Смоленске-граде! Федосьица хотела возразить, де, почто лезть в тот Смоленск, но рядом вырос большой бородатый казак. Почесал седеющую рыжую голову и с любопытством посмотрел на Федосью. Та закусила губу и, дабы не встречаться взглядом, полезла в карман за деньгой. Сунув монету раскрасневшейся Марье, ухватила привычный рыбник. Спотыкаясь о длинный подол, почти бегом кинулась к мясному ряду. Пока муж был рядом, надобно было его кормить. А про войну, поляков и Богдашку Хмельницкого она ещё у духовника спросит. Ох и жаркий же начинался день!