***
Санни стоял у раскрытого футляра, разглядывая красивую скрипку. Друзья подарили ее на рождество. Он вспомнил, с каким неловким восторгом благодарил каждого, потому что те потратили на подарок много денег и времени, чтобы их заработать. Мог ли Санни тогда предположить, что все это выльется в то, что происходит сейчас?... Определенно нет. Санни достал смычок из футляра, начиная проводить привычную, постоянную подготовку к игре. Идеально подтянув его, он обработал волос канифолью. С этим раньше были проблемы, но сейчас уже не доставляло никаких трудностей. Дальше аккуратно достал скрипку. Выпрямив идеально спину, взявшись за гриф левой рукой, расположив инструмент торцом напротив шеи, он положил его концом нижней деки на ключицу. Действия такие привычные, но сейчас будто чужие и не приносят ничего, кроме пустоты внутри. Нужно взять скрипку как следует. Санни разместил кисть левой руки под верхней частью грифа и держал инструмент так, чтобы завиток был направлен от него. Вдох. Выдох. Санни провел смычком по струнам. По комнате эхом раздался чистый звук. Идеально. «Но этого, конечно, недостаточно»,- он усмехнулся своим мыслям. На повторном выдохе Санни начал играть по нотам. Рука плавно и резко, — когда это требовалось, — двигала смычком по струнам, параллельно зажимая нужные другой рукой. Игра шла прекрасно, пока он снова не ошибся. Взял слишком высоко. «Спокойно. Это первый раз, сейчас точно сможет получится». Вздохнув, повторно на выдохе Санни начал играть с начала. Но и тут не получилось сыграть идеально: пропустил ноту с акцентом и не смог сыграть сильнее. «Ничего страшного. Нужно просто поиграть еще». Еще раз. Игра шла своим чередом, но погрешность не заставила долго ждать: чуть ли не в самом начале он неправильно прочитал аббревиатуру, и использовал не ту часть смычка. Звук вышел совершенно не тем. «Сдаваться нельзя. Мари ждет идеальной игры». Снова. Но и тут неудача: недостаточно тихо. «Все в порядке, мне следует сосредоточиться». Заново. И тут косяк: не смог «отчеканить». «Может, стоит отдохнуть?.. Нет, нельзя». Сначала. Сумел «отчеканить», но после забыл освободить струны от давления. «Пальцы болят. Но я не должен жаловаться». Санни продолжал играть, игнорируя нарастающую, пульсирующую с каждым зажатием струны и движением смычка боль в пальцах. Играл с мыслями о том, что обязан достигнуть того идеала, за которым следует Мари. Ради сестры, ради их концерта. Ради того, чтобы она гордилась им. Слезы медленно застилали уставшие глаза. Сколько он уже так играет? Час? Больше. Невозможно игнорировать боль физическую и внутреннюю: от ноющих пальцев, и понимания, что ему никогда не сыграть идеально. Каждый, гребаный раз, он ошибался, как бы ни старался сосредоточиться. Мальчик не понимал, что делает не так, почему ничего не выходит. «Неужели, это конец? Я подвел Мари? Я неспособный? Все было зря? Она попросту тратила на меня свое время и нервы? Мне не стоило быть таким эгоистом и проситься сыграть вместе лишь потому, что я хотел проводить с ней больше времени». Слезы окончательно покатились по щекам, и Санни рухнул на колени, на подкосившихся от усталости ногах, что резко прошибла все тело. Поджав под себя ноги — всхлипывая, прикусывая губу от физической боли и нахлынувших чувств, — свободной рукой он пытался вытереть слезы. Щелчок в голове. Будто что-то треснуло. Сломалось окончательно. Слезы резко перестали течь, и мальчик замер, широко раскрытыми глазами смотря в пол. Во рту пересохло, губы саднило. Время будто остановилось. Не было слышно даже тика часов. Зрачки медленно двинулись в сторону скрипки, безумно смотря на нее.Осознание.
Рука опасно сжала шейку инструмента, уже не заботясь о его сохранности и новой порции боли от струн, медленно впивающихся в кожу ладони. «Скрипка. Если бы мне ее не подарили. Если бы я не решился тогда начать играть вместе. Все было бы хорошо?» Ты медленно поднялся, тяжело дыша от злости, все так же сжимая скрипку. «Я не смогу сыграть идеально. Я никогда не стану идеальным». Челюсть сжалась. Ты чувствуешь, как тебя переполняет гнев за все, через что ты прошел, чтобы понять, какой бездарный. Все было напрасно. «Плевать, что будет после!» Тяжелыми шагами ты выходишь из комнаты, не поднимая взгляда с пола. Тебя потрясывает от резкой смены настроения и гнева, в голове лишь одно: «От нее нужно избавиться». Ты отдаленно слышишь приближающиеся смешки. Возможно, стоило одуматься и не делать этого? Ты впервые поднял взгляд, со всей силы сбросив драгоценную скрипку с лестницы, не имея над собой полного контроля. По дому раздался громкий звук разбивающегося дерева и искаженного, безобразного скрипа, будто предсмертного крика. «Все это изначально было плохой идеей». Единственное, что ты слышишь теперь — свое хриплое, частое дыхание и звук учащенного, громкого сердцебиения в ушах. Чувствуешь, как подрагивают твои пальцы от боли из-за постоянных тренировок. Ослеплённый гневом, ты уже и забыл об этом чувстве. «Я все равно продолжаю делать ошибки за ошибками». Ты смотрел на разбившуюся скрипку, не испытывая облегчения. — Санни? — Мари тихо подошла сбоку, со страхом смотря вниз, на скрипку, что была разбита вдребезги. Твои глаза распахнулись в ужасе, а тело парализовало от страха. По началу вы стоите в полном молчании. Ты медленно поворачиваешься к ней, так и не поднимая головы, сгорбившись, ожидая, когда она продолжит говорить. В голове пустота, а во рту слишком сухо, чтобы что-то сказать. И ты бы все равно не смог, потому что боялся. — Зачем.. — Мари на гране того, что бы закричать, говорит осипшим шепотом. — Зачем, Санни, — уже громче. — Ответь мне, зачем?! — голос окончательно срывается на крик, переходящий в истерику. На ее глаза наворачивались слезы. Ты не слышишь, не понимаешь, что она говорит. Уши заложило, взгляд был расфокусированным, и все казалось чем-то нереальным. Тебе хотелось просто убежать от этого чувства, не видеть Мари. Сейчас вы не в состоянии говорить друг с другом. И поймет ли она, что ты просто недостаточно хорош? Что все это было напрасно? Ты злишься сильнее. Единственное, за что ты сейчас держишься — это гнев. Эта боль — ее вина? Ты чувствуешь разочарование, агрессию, слезы сестры. И давящее, неопределенное чувство, стремительно поглощающее с головой. Это чувство вины? Понимания последствий? Страха за будущее? А, может, нечто иное? Мысли о побеге все сильнее, и ты видишь в этом спасение. Набравшись смелости, сжимая дрожащие пальцы в кулаки, ты срываешься с места. — Я еще не закончила, Санни! Ты не можешь прямо сейчас просто взять и сбежать! Не после того, что ты натворил! — Мари успевает перегородить путь, хватая его за плечи, сжимая их, продолжая кричать с каждым сказанным словом сильнее. Ты будто вынырнул из воды, ощущая все ярче, чем оно есть. Прикосновения обдали холодом и мелкими мурашками по всему телу, а крики резали по ушам. Прилив адреналина зашкаливал, пульс участился, становилось труднее дышать. «Почему? Почему Мари на меня кричит? Потому что я недостаточно хорош и разбил скрипку?! Но разве она не видит? Я делал тогда все возможное для нее! Ради того, чтобы она не чувствовала себя неуверенно — истязал себя тренировками. Я ошибся, предложив играть вместе и исправил эту ошибку сейчас. Тогда, почему она продолжает злиться и кричать?» Ты чуть ли не задыхался от настигшего ощущения несправедливости и непонимания того, что сейчас имело смысл, а что – нет. Что было правильным, а что – нет. Паника от этого непонимания, вкупе с адреналином и неприятным ощущением прикосновений сестры сыграли злую шутку. Потеряв весь смысл, не осознавая то, что делаешь, но с мыслями о том, что хочется скорее убежать, скрыться от этого чувства и прикосновений — ты оттолкнул ее. Ты видел, как нога Мари подкосилась. Как она пыталась ухватиться за перила. Как упала на твою разбитую скрипку. Все произошло за считанные секунды. Осознание пришло только в тот момент, когда эхом раздался повторный громкий звук, но хуже по звучанию и возможным последствиям, нежели в первый раз. Этот звук пробуждает ни к чему, кроме тишины. Снова. Простояв с шоком еще несколько секунд, ты попытался ее позвать. — Мари? — Санни облизнул пересохшие губы, на трясущихся ватных ногах медленно спускаясь вниз, крепко держась за перила, шокировано смотря на тело внизу. Ответа нет. Твое сердце ушло в пятки. Тебя охватывает паника, голова горит, а тело холодеет с каждым нелепым шажком. Чем ты ближе — тем сильнее паника, дрожь по телу и чувство того, что все нереально. «Все произошло слишком быстро. Я не хотел этого делать. Но, ведь, толкнул ее? Это же несчастный случай, правда? Я просто хотел сбежать. Я не понимал, что делаю. Я правда не хотел, чтобы все было так? Уже не уверен». Понимать и думать дается с трудом. Мысли переплетаются меж собой, мечутся. То исчезают, то проявляются яркой вспышкой, параллельно заглушаемые писком в ушах. Все тело дрожит, но ты продолжаешь спускаться. Вот ты уже рядом с Мари, — вас разделяет одна ступень, — и вытягиваешь дрожащую руку вперед в неверии. Отчаянно, ты снова зовешь ее по имени, и не слышишь ничего, кроме тишины, чувствуя, как по виску стекает капелька холодного пота. Берешь Мари за плечо, поворачивая, чтобы она лежала лицом вверх. Сметая кусочки дерева, застрявшие в волосах, ты откидываешь пряди с лица и замечаешь царапины. Выражение спокойное, будто бы спит. «Почему ты не отвечаешь, Мари?» Дверь открывается легко, без постороннего шума, не привлекая внимания. Это Бэзил. Пришел послушать финальную репетицию и пожелать удачи на завтра перед концертом. Бэзил парализован от ужаса и страха за то, какая картина перед ним: Мари — лежащая прямо под ногами. Санни — стоящей над ней в сгорбленной позе, дрожа, даже не способный заметить присутствие постороннего. Сердце стучит где-то в горле, образуется ком, дыхание учащается, глаза раскрываются, а тело холодеет от ужаса. «Я не понимаю. Что произошло? Это сделал Санни?» С замешательством и страхом во взгляде, Бэзил поднимает глаза на Санни. Тот все так же дрожит и прерывисто дышит. — Ей нужно просто немного отдохнуть, — голос осипший, сломленный и очень тихий. Больше сходит на бурчание. — Просто отдохнуть, полежать в кровати. Бэзил все понял, подходя ближе, все так же бегая глазами по телу Мари. Берет ее за ноги, поднимая.Сообщник?..
Все кажется таким нереальным. Сердце стучит слишком быстро, будто сейчас выпрыгнет из груди. В голове путаница, с надеждой на то, что это все просто сон. «Это всего лишь сон… С ней же все будет в порядке? Ей нужно просто полежать. Правда?» Вы толкаете дверь в спальню и идете к кровати Мари. Все происходит быстро. Вы положили ее. Бэзил пребывал в своих мыслях, смотря на Санни, медленно отходя к его кровати, не способный стоять. Ты сел на корточки у кровати, заглядывая в лицо Мари, откидывая пряди волос, тихо окликая ее по имени снова и снова, чуть раскачивая за плечо свободной рукой. Не отвечает. Свет из окна отбрасывает тень на ее лицо, не выражающее ни единой эмоции. Кроме, разве что, наводящего ужас упокоениения... Тебя охватывает осознание, к чему все идет. Ты берешь Мари за руку, легонько сжимая ее. Ты не хочешь верить в то, что это реально. Слезы ручьем текут из глаз. До этого находясь в шоковом состоянии сил на это не находилось, но сейчас, смотря на ее лицо, сжимая руку, ты понимаешь, что натворил. Чувство вины и отчаяния захлестнули с головой. Ты лег в изгибы локтей, продолжая рыдать, тихо всхлипывая. Плечи дрожат, виски пульсируют, а сердце бешено бьется о грудную клетку. Тебе хочется кричать от этих чувств и непонимания. Но ты боишься. — А что, если они спросят, что случилось? — глаза резко распахиваются, губы дрожат. — Я не смогу рассказать правду. Кто сможет меня понять и поверить? Поверить, что это всего лишь несчастный случай. Они же не простят меня, — беспорядочно шептая, Санни закрыл рот рукой, глотая горькие слезы, громко икая после каждого слова. Бэзил все это время смотрел на Санни, понимая, что Мари мертва. В горле ком, слезы так же начинают капать на выставленные ладони. В голове прокручиваются обрывки беспорядочного бормотания Санни. «Он не сможет сказать правду, не сможет объяснить друзьям. Они и правда могут его просто не простить. Я не хочу этого. Я верю Санни». Взгляд перетекает на мокрые ладони. А что, если... — Если подстроить все, как самоубийство? — ломанным, желающим казаться уверенным, сквозящим сомнениями голосом, Бэзил подал идею, сжав руки. «На заднем дворе как раз есть дерево. Тогда, с Санни все будет хорошо, не нужно будет оправдываться».Все. Будет. Хорошо.
Губы расплываются в кривое и лживое подобие улыбки. До тебя доносится шёпот. И ты слышал, что Бэзил предложил. Но игнорируешь, не способный принять реальность, закрывая лицо руками, зажмуриваясь до цветных узоров. «Это же все не реально. Это неправда. Мари, почему ты не просыпаешься?!» Ты поднимаешь голову с кровати окончательно, садясь сбоку от спинки, откидываясь на изголовье. Трясущиеся руки запускаешь в волосы, сильно их сжимая, положив локти на колени. Все кажется темным. Ты видишь тени, скользящие, вьющиеся вокруг тебя, будто в танце. Тошнота подступает к горлу, ты не понимаешь, что происходит. Начинает кружиться голова, и непонятно, то ли от всего происходящего в целом, то ли конкретно от пируэтов теней, снующих туда-сюда. Закрыв глаза, не способный держать их открытыми, ты видишь странный белый свет. Все безнадежно.Секунда.
Ты в не менее странной белой комнате. Пустой, без каких либо ограничений в виде стен. Будто Белое пространство, не имеющее начала и конца. На удивление, тебя это не пугает, а, напротив, успокаивает. Ты впервые за время случившегося смог вдохнуть полной грудью, услышать спокойное сердцебиение без постороннего шума в ушах. Вся тяжесть пропала, ты почувствовал полное умиротворение, позабыв о том, что происходило ранее. Твои плечи показались тебе тяжёлыми, будто что-то давит. Знакомый шёпот возвращает тебя в реальность, белая комната исчезла так же быстро, как и появилась. Глаза распахнулись, дыхание стало учащённым, а в ушах слышался пронзительный писк. Все повторяется. Ты жадно вдыхал воздух до чувства ободранного горла, будто вынырнул из проруби, наконец, найдя выход. Все те чувства умиротворения заменились паникой. Ты смог разобрать несколько слов. — Санни... Глаза... Пожалуйста, — Бэзил тихо, сипло шептал. — Все будет в порядке. У меня есть идея. Доверься Сглотнув вязкую слюну, ты слабо кивнул. Стиснув губы, проморгавшись от застекленевшей влаги, наблюдал чужие опустившиеся ладони на руки сестры. — Возьми ее за ноги. Без лишних вопросов ты исполнил просьбу, вставая на ватных ногах, чувствуя усталость во всем теле. Прикосновение к холодному телу сестры породили табуны мурашек. Твои руки все еще саднило. Вы молча подхватываете тело под руки. Оно оказалась легче, чем вы думали. При выходе из комнаты ты чувствовал, как глаза теней пристально наблюдали за каждым вашим движением, противно скалясь. Ты предпочел направить взгляд в пол, не решаясь его поднять, старательно игнорируя эти ощущения. До твоих ушей доносится скользящий звук знакомой двери, ведущей на задний двор. В комнату проник легкий сквозной ветерок, мягко обдувающий ваши ноги. — Можешь идти, — дрожащим голосом вымолвил Бэзил. Окончательно покинув дом вас окутал свет. Но ты все так же не поднимал взгляд, смотря на землю. Все же, решившись, ты посмотрел вперед, зацепившись взглядом за дерево. Ты слышишь хруст травы под ногами, шевелящиеся на деревьях листья. Чувствуешь прохладу ветерка, наблюдаешь за осевшем солнцем. Все окружение купалось в мягких оранжево-желтых лучах начала заката. Но ты старательно не обращаешь на это внимание. «Это все просто сон…» Вы подходите к дереву и аккуратно кладете тело Мари. Ваше внимание привлекают небольшие лучики света, просвечивающие сквозь промежутки в пышной копне листвы дерева. Тебе не удается не обратить внимание, и вы наслаждаетесь красотой момента. «Даже если все это и правда происходит, если мы продолжим смотреть на листья, я уверен… Все. Будет. Хорошо». Красота улицы сумела подарить тебе успокоение, и ты присел под дерево, полностью оперевшись на ствол, продолжая смотреть вверх: на завораживающие своей простой, но по своему притягательной красотой, мирно колыхающиеся листочки. Ты слышишь шаги, хруст травы под ногами. Краем глаза ловишь движения мельтешащей туда-сюда фигуры, которая будто на несколько секунд замерла, подбирая что-то с земли. Ты не уверен в том, что это на самом деле происходило. Продолжаешь смотреть на листья. «Все будет в порядке… Все будет хорошо…» Мысленно внушаешь себе, что все и правда не так уж плохо. Но внутренне ощущаешь страх, а верить в эту «мантру» с каждым произнесенным словом становится труднее. Слышишь шарканье, слышишь волоченье тела…и скрип…и тягу. Что-то происходит, но ты отказываешь себе в желании отвести взгляд от листьев. Голова снова начала кружиться. Прикусываешь язык в желании последний раз доказать себе, что все это сон, проснуться. Но все тщетно… Ты все еще находишься тут. Когда все звуки прекращаются, ты встаешь, и уходишь, направляясь к дому, не оборачиваясь. Бэзил следует твоему примеру, ты слышишь приближающиеся шаги сзади. Когда почти входишь в дом, вы оглядываетесь на деревья. Ты видишь «это», колеблющееся на ветру, поглощенное солнечным светом. Ты не уверен, что осознаешь, чем является «это». Но и нет желания это осознать. На мгновение ты чувствуешь умиротворение, но хочешь ненавидеть себя за это чувство. Прикусываешь губу. «Значит, это все? Теперь все будет в порядке?» Ты чувствуешь, как холодная рука сжимает твою. Настолько холодная, что нагоняет мелкие неприятные мурашки. Тебе не нравится это прикосновение, не нравится холод. Ты дергаешься, пытаясь вырваться, но рука сжимается сильнее; не желает твоего ухода. Морщишься. Эта самая рука резко потянула назад. Ты возмущенно поднимаешь взгляд, и впервые смотришь в лицо своего лучшего друга… Бэзила. Все возмущение заменяется тревожным узлом в животе и распахнутыми в изумлении глазами. Потому что ты видишь, как слезы медленно стекают из его уставших, стертых красных глаз. Видишь, как Бэзил дрожит, сперто дышит, сгорбившись. Он продолжает тебя вести за собой. Твой рот в удивлении раскрывается, потому что ты внезапно понимаешь, что это — не сон. Все реально. Бэзил резко остановился, ты тоже. Смотришь в его глаза. Он перестал плакать, пристально смотря на что-то. Ты не хочешь узнавать, что так зацепило его взгляд. Не хочешь этого делать. Но все же смотришь. С опаской отводишь взгляд, встречаясь с глазом, жутко выглядывавшим из темной копны волос. В нем отражается все: страх смерти, слова о том, что ты виновен, гнев, ненависть. Оно заглядывает в душу, отпечатываясь в самом сознании, выжигаясь на сетчатке. Тебя охватывает животный страх, сердце уходит в пятки, темнота окутывает все вокруг, оставляя тебя наедине с чем-то. Тебе не стоило оглядываться… Тебе просто…не стоило…смотреть.