Resident Evil (Сборник)

Вескер с годами — как вино. Остаётся всё таким же специфичным на вкус и ты не знаешь, хочешь сплюнуть или выпить ещё. Блондин с рыком и лёгким оскалом сжимает карты в кулаке, а после поднимается из-за стола. Да, Альберт второй раз в жизни продул Редфилду в карты. — Какие трюки ты используешь на этот раз, Крис? Покажи свои руки, я не верю тебе. — Некогда оперативник BSAA, а теперь командир своего личного отряда, лишь выгибает бровь, а после бросает свои карты на стол, в которые биологический террорист впивается кровожадным взглядом. — Как видишь. — У блондина самая разная смесь эмоций за раз, но тот садиться обратно в кресло, скрестив руки и начиная отбивать пальцами определённый ритм по поверхности стола. — Твоя взяла. Следующие три года ниже травы — тише воды. Доволен? — Конечно Альберт терпеть не может признавать поражение в бою, где он едва голову не сломал, но такова азартная стезя, где Крис побывал в корейском районе и съел всех местных собак. А потом вини Вескера в мировых эпидемиях. Или это были летучие мыши…? — Очень. Между прочим, мне нужна твоя консультация. Взгляни, нашли недавно. — Террорист в отставке смотрит на множество документов, которые очень неожиданно появляются на столе, молчит какое-то время, а после пожимает плечами. — И что ты хочешь от меня услышать? Грибковый нарост, наверняка передаётся воздушно-капельным путём, ну может при соприкосновении… Да тут хочешь не хочешь, но подцепишь. Где ты эту дрянь выцедил? Они любят где пожарче, но при этом и потемнее. — Пока два человека мысленно работают, при этом распивая спиртное, через часа полтора Вескер меняется в лице и от пофигистичности оно отличается только тем, что тот немного поднимает брови, а потом выдаёт «о», причём очень задумчивое. Вообще блондин приехал в очередной раз обладать и властвовать, по своей блядской натуре, но тут такая песня, что любопытство перебарывает похоть. — Хочу взглянуть. — Не просто желание, а констатация факта. Он хочет это видеть и хоть в лепёшку расшибись, Крис, но я увижу это своими глазами, даже возьму образцы и при наличии нужного оборудования выдам тебе точный анализ. — Нет. — Пидора ответ. Редфилд, ты всю мою жизнь с ног на голову перевернул и смеешь что-то мне запрещать? Ещё два месяца назад твои яйца не были таких смелых размеров. — Альберт пьян и он спокойно развязывает себе язык, при этом не забывая опасно сверкнуть глазами. — И чего ты хочешь? — У Криса интонация, как у блондина несколько лет назад, когда тот ядом плевался и разговаривать совершенно не хотел, при этом опасно угрожая. — Ммм, для начала твою задницу. Список распишу потом, а сейчас… — Лукавая ухмылка Вескера всё же раззадоривает и Редфилд с каким-то специфично счастливым выдохом позволяет стащить с себя рубашку. — Рассредоточьтесь! Проверьте территорию в пределах тридцати километров! — Капитан умело раздаёт приказы немногочисленной группе, а затем опирается спиной о дверцу чёрного джипа, тонированное стекло которого опускается, давая немного увидеть белобрысую голову учёного, резко сменившего квалификацию. — Странно. Совсем не то место, где такая дрянь способна мало того что выжить, так ещё и существовать. Что-то её питает и это явно органика. Крис, я бы посоветовал смотреть под ноги. — Капитан доверяет Альберту в этом плане и выходит на частоту своих, сообщая нужную информацию, а также уточняя обстановку. Где-то на ухо слышна просьба шёпотом попытаться аккуратно взять образец, если тот тут будет. — Сможешь придумать как эту штуку обезвредить? — Вопрос боевика чисто с тактической точки зрения и желания выжить к другому боевику, что на месте может прикинуть хоть что-то, будучи человеком знающим. — Тебе бы только убить. Крис, ты попросил моей помощи, я дам тебе всё необходимое, но также буду действовать и на своё усмотрение. — Альберт говорит максимально лениво и несерьёзно, но при этом чётко ставя свою позицию. До сих пор питает ту обиду и горечь, а ведь воды утекло немало. Но да, он до сих пор расстроен. — Только не говори, что используешь меня снова. — Это вошло в привычку. Не так давно, но Вескер иногда приходил с заманчивым предложением, мол «У меня есть данные разведки о новом вирусе, а у тебя…» и в итоге происходил, казалось бы, взаимовыгодный обмен. Это только потом могло оказаться, что Редфилд в любом случае получил бы их, только заплатил бы куда меньше. — Нет, что ты. Ты четыре раза заставил меня выбирать неправильно и с каждым разом было только хуже. Точно нет. — Крис не сдерживает рыка и хватает мужчину за ворот одежды, почти вытаскивая из машины. — Там сейчас мои люди ищут эту дрянь для тебя, рискуя своей жизнью, а ты шутишь?! — А почему ты не с ними, Крис? Почему считаешь, что я тебе что-то должен? Ты остался всё тем же наивным и сопливым парнишкой с щетиной, который продолжает меня не слушать и думать только о себе. — Началась словесная баталия и если когда-то, очень давно, Вескер или не принимал в ней участие или говорил полтора слова, то теперь он бросался фактами, явно не собираясь больше идти на уступки. Кто-то скажет, что он сам виноват. И в какой-то степени будет прав. — Ты используешь меня. — Я трахаю тебя, не больше. Использую я лишь единожды, а после разрываю все связи. Хочешь чтобы я использовал тебя? Хорошо. Образцы пришлёшь по почте. — Значит из-за собственной обиды он буквально отказался работать с этим, потому что они оба прекрасно знают, что такую дрянь по почте не выслать. Мужчина вырывается из хватки чётким движением, поднимает стекло и давит на педаль газа под недовольный, но хороший поток мата брюнета. — Что это? — Крис пытается рассмотреть непонятную тварь в колбе, пока блондин катается в кресле на колёсиках, постоянно что-то делая, а не потому что у него детство в жопе играет. — Работа. — У брюнета такое лицо, которое буквально говорит «Да что ты блядь?», но большего не происходит. Отыскать блондина после той стычки оказалось задачкой достаточно сложной, но выполнимой. Тот уже который месяц сидит в лаборатории и над чем-то усердно работает, если верить множеству самых разных документов и трём исписанным тетрадкам. Почерк у блондина всегда был хороший, но в этот раз он скакал со строки на строку и через время Крис увидел почему. Блондин писал несмотря в тетрадку, а уделяя внимание микроскопу и его изображению. — Мне нужна твоя помощь. — Звучит не слишком вымученно и то что она действительно требуется, но брюнет знает, что на обиженных воду возят, а этого попробуй, заставь. — А мне нет. Ты использован, Крис. Как я и говорил, теперь меня с тобой ничего не связывает. Это всё. — Больно, обидно, но он вышел из того возраста, когда заострял на этом внимание дольше чем полжизни. — Но ты пустил меня. Даже не хочешь выслушать что я предложу? — Своеобразный крючок для Вескера, который не факт что клюнет. Он сейчас ужасно ядовитый и эта медленно разрывающаяся нить контакта только давит на мозги, заставляя подбирать слова куда более тщательно. — Я уверен, что это не предложение по уничтожению мира, так что нет, не хочу. — Конечно Крис на такое не пойдёт и учёный, что поднимает очки, чтобы размять уставшие глаза, это знает, потому и издевается. При этом, он не хочет, чтобы его отвлекали. — Тебе бы только апокалипсис устроить. — Редфилд бурчит это, садясь на ещё одно кресло на колесиках и закидывая ногу на ногу, чтобы просто наблюдать за блондином. Тот ясно даёт понять, что говорить не хочет, но при этом позволяет спецназовцу присутствовать здесь. Это продолжается часа три, монотонная возня глаз в процессе слежки. Он засыпает, ну как, дремлет скорее, но в сознание возвращает небольшой вес непонятной коробки, что приземлилась на колени. Внутри оказались шприцы с непонятной жидкостью. — Антидот. — Поясняет Альберт, пока вешает белый халат на вешалку, вытягивается с хрустом, а после исчезает за очередной дверью подземного бункера. Если бы не Крис, то это почти заваленное место сейчас не было бы в таком хорошем состоянии и пригодным для жизни. Плата за очередной приход блондина с довольной ухмылкой и папочкой данных в руках. Но с этим нужно что-то делать, потому что эта ядовитая змея вряд ли станет помогать дальше, а значит… Надо совращать. Он оказывается в душевой комнате слишком проворно и касается чужой талии без всякого стеснения. — Что ты делаешь? — О, только по одной лукавой ухмылке Редфилда можно понять, что тот задумал. — Между прочим, я по тебе скучал. — В ответ он получает только выгнутую бровь с выражением лица «Да что ты?». Не верит, падла. — Крис, ты не хочешь понимать, верно? — В смысле? — Брюнет, который уже оперативно разделся и оказался в одном душевом пространстве с блондином, что выдавил шампунь на ладонь, действительно не понимает. — Что тебя опять не устраивает? — Звучит как «Ты успокоишься или нет?», но Альберт игнорирует это, грубо разворачивая партнера спиной к себе, а лицом к кафелю и начиная мыть чужую голову, наверняка пустую, лёгкими движениями. Мне надо говорить, что Крис рискует растечься лужей? — Дело не в том, что меня опять не устраивает. Я не спорю, моя вина присутствует, но ты тоже принимаешь во всём это участие, так почему бы тебе не попытаться выглядеть немного раскаивающимся за это? — Вескер был свято уверен, что неважно какая ситуация может произойти в тех или иных отношениях, но виноват один не бывает. Каждый должен взять на себя задачу не только осознать свою вину, но также и принять её, быть готовым нести ответственность. — Ты на миньет намекаешь? — Хорошая затрещина говорит четкое "Нет" и ему приходиться ломать голову. За что он должен раскаиваться? За то, что пытался спасти мир и людей от глобальной угрозы, которая за спиной пенит пушистую мочалку и грубо схватив за шею, ведёт ей по животу. — Я прямо говорю, чтобы ты начал меня слушать. — Вескеру не нужны эти сопливые извинения в стиле «Я за тебя жизнь отдам», нет, он буквально требует отдачи в своём присутствии, а не вот этой наигранной ненависти. Он прекрасно понимает, что мужчина в его руках начинает ломать себя и свои отсутствующие мозги на тему их отношений только когда главная причина боли отсутствует под боком. Их роли не изменились, один хочет всемирного могущества и глобальных измений, а второй не даёт этому произойти, то уговаривая, то едва не убивая, а в редких случаях террорист продаётся за миньет. Единственный раз такое было и в их следующую встречу Крис хохотал как сумасшедший. — И что ты скажешь? — Не то чтобы уже Редфилд идёт на уступки, поднимая руки вверх, чтобы блондин мог пройтись по коже мочалкой. Такое чувство, что отдав тот андитод, мужчина выплюнул весь свой яд и снова, как раньше, пытается всё нормализовать, только вот теперь он уже не собирается игнорировать чужое детское поведение. Если проще, один вскрик, недовольство, и вероятность того, что одному разобьют голову очень велика. А вообще брюнет ждёт чего-то вроде «Не мешай мне переворачивать мироздание с ног на голову», только получает иной ответ. — Поцелуй меня. — Крис разворачивает голову, смотря на абсолютно серьёзное и спокойное лицо, на котором вообще ничего не написано. Он сказал, что сказал и всё тут. Но, откашлявшись в кулак, тот разворачивается, прикрывая глаза, тянется к блондину, что ведёт пальцем по губам спецназовца, а затем… Ему пихают зубную щётку с доброй порцией клубничной детской пасты. — У тебя полчаса. — Облом? Нет, но довольное лицо блондина нужно видеть, особенно пока он надевал халат. — Скучал говоришь? — Вескер продолжает издеваться, даже пока толкается, прикусывая зубами, не сильно, кожу на бедре. Такое чувство, что с годами только Крис изменился. Да, ему уже пол века, а Альберт, который старше на тринадцать лет, изменился только тем, что у него на волосах появилось несколько седых полос и хрустит чуть чаще, а остальное осталось таким же, как и раньше. Вместе с потрясающей выносливостью, когда он уже два часа подряд двигается без остановки, а признаков усталости как не было, так и нет. Зато отчётливая отдышка Криса заставляет актива ухмыльнуться и сказать что-то о вреде курения. — Высечь бы тебя, да посильнее. — Редфилд выдыхает громче после этих слов. Ему предательски не дают ответить, завлекая в новый поцелуй. На удивление не кусается. В принципе действует немного несвойственно себе. Может чаще нужно с ним ссориться, чтобы тот так хорошо надрачивал, заставляя прийти куда быстрее. — Тебя… Убить мало! — Альберт смеётся, нависает с целью оставить несколько видных укусов. Он всё ещё жуткий собственник. — Спорим, что я сделаю это раньше? Побрейся наконец, с тобой невозможно целоваться. — Но при этом, чтобы заткнуть чужое бунтарство, он снова целует.