***
Лиза постоянно чувствует себя лишней: причём как в школе, так и за её пределами. В первые дни съёмок одноклассницы неосознанно делятся на группы, а через пару дней совместного проживания уже готовы поклясться друг другу в верности на крови. У Лизы это всё вызывает только сочувствующую улыбку: она ведь прекрасно знает, что вся их дружба закончится уже после первого серьёзного испытания. Лиза среди девочек держится особняком: вовсе не специально, просто само так получается. Коллектив относится к ней нормально — ни больше, ни меньше, — и это вызывает дикое раздражение. Единственным человеком, пытающимся с ней подружиться, оказывается Мишель, а Лиза вместе со своей неуместной рациональностью теряется, будучи не в силах объяснить этот её странный порыв.***
— Тебя зовут? — спрашивает Мишель, выдерживая привычную паузу между словами. Лиза даже не сразу понимает, что вопрос адресован ей: недоумённо поднимает голову, смотрит наверх, цепляется взглядом — и от двусмысленности ситуации внутри всё переворачивается. — Меня? — уточняет. — Да. — Лиза…***
С этого момента всё начинается, а Лиза каждый день прокручивает в голове странное знакомство, пытаясь понять, что именно здесь не так. Пазл складывается во время первой церемонии — в тот момент, когда преподаватели решают продемонстрировать всем видео с вечеринки, — и Лиза с удивлением наблюдает за тем, как вполне крепкую на вид девушку после драки с Мишель увозят на скорой. Андрющенко хмурится, ведь составленный в её голове образ вдруг разлетается на кучу осколков, — а после, в очередной раз почувствовав на себе изучающий взгляд, поворачивается. Мишель, как обычно, чуть ухмыляется, в привычном жесте убирает с лица волосы и внимательно наблюдает за реакцией. А Лиза, вопреки здравому смыслу, вместе с постепенно нарастающим страхом чувствует и постепенно нарастающий интерес.***
В перерыве между съёмками Лиза позорно сбегает на улицу: настолько ей неуютно и некомфортно в этом большом доме. На проекте Лиза чувствует себя лишней — даже более лишней, чем обычно, — и ощущение это вызывает желание сначала вусмерть напиться, а после беспричинно подраться с кем-нибудь, лишь бы хоть на секунду почувствовать себя такой же, как все вокруг. Андрющенко по-детски обиженно пинает ворох листьев, и за их шуршанием даже не слышит лёгкой поступи одноклассницы. — Ли-ис-с, — раздаётся вдруг сзади. Лиза чуть было не подпрыгивает: — Твою мать! Низкий бархатистый смех Мишель заставляет Лизу смущённо опустить взгляд. Помолчав пару секунд, Андрющенко уточняет: — Что-то хотела? — Нет, — Мишель пожимает плечами. Слышится щелчок зажигалки, а Лиза заинтересованно поднимает взгляд, теперь уже внимательно наблюдая за действиями одноклассницы. Мишель хлопает себя по карманам, затем достаёт на свет помятую сигарету — и где только нашла! — а после прикуривает и затягивается с таким удовольствием, что Лиза, не сдержавшись, морщится, чуть отступая назад. — Не боишься? — спрашивает Лиза. — Кого? — в своей типично-рубящей манере уточняет Мишель. — Тебя? — Что? — переспрашивает Андрющенко недоумённо. — Нет, я имею в виду, не боишься ли ты, что тебя заметят… Чересчур длинное предложение заставляет Мишель замолчать — она берёт небольшую паузу и глубоко затягивается. А после на выдохе отвечает, пожимая плечами: — Да я вообще никого не боюсь. Слишком глупая и абсурдная фраза, будто бы взятая из паблика с цитатами, заставляет Лизу громко рассмеяться. Правда, спустя пару секунд, заметив строгий взгляд одноклассницы, Андрющенко тут же замолкает, сглатывая. — Если меня заметят, то и тебя тоже заметят, — выдаёт вдруг Мишель. — Я не курю, — Лиза пожимает плечами. — В курсе, — как бы между делом бросает Мишель. Лизе вдруг кажется, что Мишель знает о ней абсолютно всё: даже то, о чём Андрющенко никогда и никому не говорила. — А ты, типа, — от грубого голоса Лиза тут же выныривает из своих мыслей. — Дохуя правильная? Не пьешь, не куришь… Лиза, не сдержавшись, раздраженно выдыхает: — Мне это просто неинтересно. — А что интересно? Книжки читать? — спрашивает Мишель с ухмылкой. Лиза кивает: — Не знаю, с каких пор чтение книг стало чем-то плохим… Но да, и это тоже. Гаджиева вновь затягивается, закатывает глаза и нарочно выдыхает дым в сторону одноклассницы. А Лиза вдруг, пожав плечами, бормочет: — Хочешь, тебе почитаю? Мишель от неожиданности давится дымом.***
Лиза была бы рада забыть об этом странном инциденте, но, увы, в разговорах с Мишель уж точно нельзя бросать слова на ветер. Андрющенко жалеет о своём неаккуратном предложении ровно в тот момент, когда в комнату врывается взбалмошная одноклассница; она без спроса усаживается на чужую кровать, складывает по-турецки ноги и с вызовом смотрит на Лизу. — Ты обещала мне почитать, — напоминает Мишель, ухмыляясь. — В курсе, — повторяет Лиза недавно сказанные слова. Мишель едва-едва улыбается и задерживает взгляд на многочисленных татуировках одноклассницы. Лиза тут же отворачивается и неловко трёт переносицу указательным пальцем, а руки её сами тянутся к книге, которую она привезла с собой. — Даже книгу с собой привезла? Типа, все привезли бухло и сигареты, а ты… Лиза усмехается: — Получается так. — Какая же ты… — Мишель замолкает, одним привычным движением убирает с лица волосы. Затем подсаживается ближе, кончиками пальцев будто бы невзначай касается колена одноклассницы и внимательно наблюдает за реакцией. Будто бы ей, как и в её вечной погоне за адреналином, просто интересно, насколько далеко она сможет зайти. — …интересная, — заканчивает фразу Мишель. Лиза вздрагивает: то ли от произнесённых слов, то ли от лёгкого прикосновения. Затем привычно сжимает руки в замок и смущённо отводит взгляд в сторону — Мишель самодовольно улыбается в ответ, аккуратно ведёт ладонь выше, но под непонимающим взглядом Лизы тут же останавливается. И произносит твёрдо: — Читай. Лиза думает, что вряд ли бы смогла отказаться, — даже если бы очень сильно захотела.***
Мишель в итоге позволяет себе расслабиться: Лиза читает быстро и интересно, а некоторые абзацы, под удивлённый взгляд одноклассницы, легко рассказывает наизусть. Ещё где-то на десятой странице Мишель, снова не спросив разрешения, нагло укладывается рядом, а Лиза, наоборот, смущённо отодвигается — ведь её и без того напрягает всё происходящее. Первое время Гаджиева старается наблюдать за текстом, но страницы почему-то переворачиваются слишком быстро — поэтому спустя какое-то время Мишель, сдавшись, аккуратно кладёт голову на плечо одноклассницы. Уверенный, но вместе с тем мягкий голос Лизы успокаивает, и уже с десяток глав неожиданно оказываются позади. Мишель выдыхает — горячее дыхание обжигает кожу на шее, — Лиза от неожиданности вздрагивает. Перескакивает со строчки на строчку, сбивается и хмурится недовольно, а в следующую секунду чувствует, что одноклассница, лежащая у неё на плече, как-то слишком подозрительно ухмыляется. Лиза тяжело выдыхает, возвращаясь к чтению: — Ведь сколько же раз я говорил вам, что основная ваша ошибка заключается в том, что вы недооцениваете значение человеческих глаз. Поймите, что язык может скрыть истину, а глаза — никогда! Мишель чуть приподнимается и с ухмылкой смотрит на одноклассницу. Лиза медленно закрывает книгу, откладывает её в сторону и недоумённо смотрит в ответ. Гаджиева двигается ближе и еле слышно шепчет: — Когда там была написана эта твоя книга? — Да почти сто лет назад, — почему-то тоже шёпотом отвечает Лиза. — Ну вот, — Мишель слегка отодвигается. — А до сих пор актуально, правда? Лиза резко втягивает носом воздух и кивает, но взгляд всё равно не отводит. Так они и сидят: просто молча смотрят друг на друга, как тогда, в яме, — только в этот раз зрительный контакт длится гораздо дольше. Лиза проклинает Булгакова, а Мишель просто привычно ухмыляется, поправляя непослушные волосы. — Завтра дочитаем? — вдруг спрашивает Гаджиева спустя несколько минут тишины. И снова рубит фразу: — Интересно. Лиза кивает, правда в голове у неё мысли совсем не о романе. Мишель тут же поднимается с кровати и становится возле неё, а после в который раз за вечер пробегается оценивающим взглядом по татуировкам Лизы. — Крутая, — бормочет вдруг. И показывает на шею одноклассницы, имея в виду надпись «Индиго». Лиза снова кивает: — Знаю. — Спать надо… — Гаджиева делает характерное движение головой. И добавляет: — До завтра. — Погоди, — бормочет Лиза. — Ты даже не спросишь, что значит эта татуировка? Все спрашивают. Мишель пожимает плечами, бормоча банальное: — Я не все. И следом самоуверенно выдаёт: — Сама расскажешь. — С чего ты взяла, что расскажу? — хмурится Лиза. — Кажется мне так, — фыркает Мишель. И снова самодовольно усмехается.***
Совместное времяпрепровождение за пару дней входит в привычку, а книга в итоге заканчивается слишком быстро — быстрее, чем хотелось бы Лизе. Лиза дочитывает последнюю главу романа, а Мишель лежит рядом и, абсолютно не стесняясь, взглядом изучает тонкие бледные пальцы, лежащие на такой же тонкой бледной странице. Когда глава наконец заканчивается, Андрющенко мягко закрывает книгу и старательно делает вид, что совсем не замечает этого настойчиво-изучающего взгляда, бегающего по её рукам. — Что скажешь? — глухо спрашивает Лиза. Мишель медленно отводит взгляд и чуть улыбается: — Неплохо. Мне понравился кот. — И всё? — возмущённо переспрашивает Лиза, приподнимаясь на локтях. — На самом деле, — Гаджиева чуть хмурится, размышляя. — Мне понравилось. Лиза кивает: — Хорошо. Это моя любимая книга, кстати. Затем, чуть подумав, добавляет: — А вообще, скорее всего, нас здесь заставят читать классическую литературу, так что тебе ещё пригодится этот опыт. — Мне нравится, когда читаешь ты, — капризно выдает Мишель. — Посмотрим, — Андрющенко пожимает плечами. Мишель поднимается и привычно усаживается на кровать, скрестив ноги. Лиза ненавидит, когда Гаджиева садится подобным образом, — она, почему-то, сразу начинает глупо нервничать и пытается отвести взгляд куда-нибудь в сторону. — Чем ты вообще занимаешься? — спрашивает вдруг Мишель. Лиза хмурится: — В плане? — Ну, помимо чтения. Ты не пьёшь, не куришь, не употребляешь… — Открою тебе секрет, — смеётся вдруг Андрющенко. — Я ещё и асексуальна. А мысленно добавляет: «Наверное». — Что? — брови Мишель в удивлении ползут вверх. — Ну, это когда… — Лиза чуть отодвигается и откидывается на подушку. — Блять, — Мишель тут же перебивает. — Я знаю, что это. Не тупая. Лиза кивает: — Не спорю. Гаджиева недоумённо чешет затылок: — Просто… Ещё скажи, что ты не лесбиянка. Лиза улыбается: похоже, чувство такта — определённо не самая сильная сторона Мишель. Стараясь не принимать на свой счёт, Андрющенко бормочет: — Так я и не… — Прикалываешься? Ты себя в зеркало видела? — Мишель возмущённо всплёскивает руками. Андрющенко, не выдержав, громко смеётся, а Мишель недовольно хмурится, явно чувствуя себя обманутой. — Видела, — отсмеявшись, отвечает в итоге Лиза. — Но я не лесбиянка. Честно. — Ладно, — Мишель кивает. — Только парни? Разговаривают они часто, именно поэтому спустя пару дней общения с Мишель Лиза уже легко понимает, о чём именно говорит одноклассница, даже если её фраза состоит, в лучшем случае, всего лишь из пары слов. — Один парень, — бормочет Андрющенко. — А, это тот, из-за которого ты плазму разбила? Лиза сглатывает, кивая, — ненависть к этому человеку никогда не вписывалась в её личные рамки. — Я, если честно, думала, что это пиздёж, — Мишель пожимает плечами. — Здесь все постоянно заливают про парней, а потом… — Умею удивлять, — усмехается Лиза. Гаджиева кивает: — Ещё как. Повисает напряжённая тишина, а Андрющенко, смутившись вдруг своих неуместных откровений, отводит взгляд, кусает изнутри щёку и почему-то искренне жалеет о том, что наговорила лишнего. Спустя пару минут Мишель вдруг выдает: — А насчёт того, что ты сказала… И придвигается; а Лиза тут же вздрагивает, понимая, что в её голове резко не осталось никаких мыслей. — Ты только с ним спала? — абсолютно бесцеремонно спрашивает Гаджиева. Лиза морщится — воспоминания неприятные. Она опускает взгляд на свои руки, сцепленные в замок, и кивает, а от отвращения её даже передёргивает. — Не нравилось? — уточняет Мишель очевидное. Лиза чуть улыбается и снова кивает. Мишель вновь двигается ближе — гораздо ближе, чем положено. Андрющенко, не выдержав, поднимает глаза и внимательно наблюдает за действиями Мишель — и неуёмный, хоть и слегка пугающий интерес всё-таки накрывает её с головой. — Тогда, Лис-с, — еле слышно шепчет Мишель. — Никакая это не асексуальность… А просто хуёвый выбор партнёра. Лиза шумно выдыхает, а затем слегка улыбается и пожимает плечами. Думает: «Как же, блять, у тебя всё просто». А следом: «Хотя, наверное, всё и так очень просто».***
— А что нравится тебе? — спрашивает вдруг Лиза. Мишель, как и всегда, сидит на её кровати: только теперь, вытянув ноги, опирается спиной о стену. — Рисковать. — В плане? — Андрющенко хмурится. — В прямом, — Мишель пожимает плечами. — Делать что-то, что может привести к не самым лучшим последствиям… Но в последний момент всегда останавливаться. Лиза даже слегка присвистывает: — Звучит нездорово. — Ну, не все же такие правильные, как ты, — беззлобно отвечает Гаджиева. А когда Лиза, мягко улыбнувшись, не отвечает, Мишель бормочет: — Попробуй как-нибудь. Незабываемые впечатления. Андрющенко привычно отводит взгляд, смущённо трёт ладонью заднюю сторону шеи и чуть улыбается, — а когда вновь смотрит на одноклассницу, то видит, что Мишель с характерной ухмылкой снова за ней наблюдает. Лиза тут же старается перевести тему: — Можно я кое-что спрошу? — Попробуй, — фыркает Мишель, чуть дергая бровями. — Это твоё, ну… Увлечение, — аккуратно бормочет Лиза. — Контролирующий отец, безучастная мать, — не дождавшись вопроса, выплёвывает Мишель. — Я не об этом, — Лиза выдыхает еле слышно. — Ты когда-нибудь… Ну… У врача была? — Ты охренела, что ли? — тут же взрывается Гаджиева; удивление на её лице быстро сменяется злостью. — Просто есть такое расстройство… — Я тебе сейчас ногу сломаю. В трёх местах. Будет тебе потом расстройство, — цедит Мишель. — Я же знаю, что ты не специально, — улыбается Лиза. — В плане, не специально сломала ногу. — Откуда? — тут же успокоившись, удивлённо спрашивает Гаджиева. — На видео было видно, — Андрющенко пожимает плечами. — Она сама тебя уронила на свою ногу, дзюдоистка, блин, хренова… Так что ты и не виновата, получается. Мишель смотрит на Лизу исподлобья — долго-долго, словно бы в первый раз увидела. А Лиза с улыбкой добавляет: — Ну, а если и это тебя не убедило, то я занимаюсь карате… И не только. Так что не советую. Мишель в голос смеётся, не сдержавшись. Затем бормочет: — Я в курсе. И у Лизы уже даже не хватает эмоций, чтобы сыграть удивление.***
Лиза не может уснуть — снова! — поэтому одевается и тихонько спускается вниз, лишь бы только случайно не разбудить никого из одноклассниц. Чертовски сильно не хватает телефона, в который можно залипнуть, когда сон не идёт, и Андрющенко прячет лицо в ладонях, выдыхая. Лизе всё так же некомфортно и она все так же чувствует себя слишком одиноко, даже несмотря на то, что с Мишель они общаются крайне часто. Гаджиева, помимо неё, легко поддерживает контакт и с другими девочками тоже, а у Лизы, наоборот, почему-то, никак не выходит найти общий язык хоть с кем-нибудь помимо Мишель. Раздражает. Этот огромный неуютный дом Лизе напоминает ту самую яму со времён первой недели, — и из-за этого у неё повсеместно возникает ярое желание забиться куда-нибудь в угол и ждать, пока её оттуда кто-нибудь вытащит. Если вытащит. Андрющенко сидит так какое-то время — понятия не имеет, сколько, — и не чувствует ни малейшего желания возвращаться обратно в кровать. Сон всё так же не идёт, а Лиза уже заранее с ужасом представляет, насколько убитой она будет завтра на утро. Лёгкий скрип лестницы заставляет Лизу вздрогнуть от испуга — она недоумённо оборачивается, глядя в темноту, а спустя несколько секунд замечает расплывчатый силуэт. Слышится знакомый голос: — Лис-с? Андрющенко тяжело выдыхает — кажется, это странное прозвище прилепилось к ней намертво. Вопросительная интонация в голосе Мишель заставляет Лизу широко улыбнуться: ведь, судя по всему, Лиза — последняя, кого Гаджиева вообще ожидала здесь увидеть. Мишель ступает мягко и почти не слышно, затем аккуратно садится на край дивана в гостиной и бросает на одноклассницу недоумённый взгляд. — Чего ты тут? Эта дурацкая манера выражения своих мыслей уже давно не вызывает у Лизы раздражения — только, наоборот, чересчур довольную улыбку. — Не спится, — Андрющенко пожимает плечами. — Честно? — с сарказмом переспрашивает Мишель. Лиза фыркает и грубит в ответ: — А это, что, сеанс у психолога? Мишель тут же меняется в лице и поднимается с места — за секунду вспыхивает, словно последняя спичка в спичечном коробке. — Нет, — отрубает Гаджиева. И дёргается, чтобы уйти. Лиза в последний момент хватает девушку за локоть и чуть тянет на себя, а Мишель, на удивление, тут же садится обратно. Будто бы только этого и ждала. — Прости, я… — Андрющенко снова прячет лицо в ладонях. Мягкая ладонь Мишель сжимает плечо — Лиза от неожиданности вздрагивает. — Это глупо, но… Мне здесь не нравится, — по-детски бормочет Андрющенко. И сама смеётся от глупости озвученной вслух фразы. — Ты привыкнешь, — Мишель усмехается тоже. — Мне почему-то кажется, что ты здесь надолго. Лиза поворачивает голову вправо и чуть улыбается: — Надеюсь что ты тоже. — Если тебе это поможет… — Гаджиева замолкает, пытаясь сложить слова в предложения. — Мне тоже не нравится. И теперь они еле слышно смеются уже вместе. Рука Мишель всё так же покоится на плече одноклассницы, а Лизу, несмотря на неуместное смущение, это успокаивает. Затем, собравшись с мыслями, Андрющенко на одном дыхании выдаёт: — Здесь просто… Блять, помнишь мы в яме сидели? Здесь то же самое, только уже никто не вытащит. Каждый сам за себя, и атмосфера такая… — Ну, из ямы же я тебя вытащила, — коротко отвечает Мишель в ответ на эту тираду. Лиза резко выдыхает и сглатывает, в который раз поражаясь странному поведению Мишель. — Но… — Без «но», — отрубает Гаджиева. — Ладно? Лиза удивлённо кивает, окончательно запутавшись во всём происходящем. Она неловко переводит на одноклассницу взгляд: гостиная освещена слабо, но на губах Мишель всё равно виднеется такая знакомая ухмылка. Лиза хочет привычно отвернуться, но не успевает, потому что неожиданно чувствует практически невесомое прикосновение вечно холодных пальцев. Мишель аккуратно убирает с лица одноклассницы мешающиеся волосы и снова с любопытством наблюдает, будто бы не позволяя себе большего. — Чт… — недоумённо бормочет Лиза на выдохе. Но в следующую секунду, вопреки своим словам и здравому смыслу, сама тянется вперёд. Мишель самодовольно ухмыляется и нарочно дожидается момента, пока Лиза сама приблизится на максимально возможное расстояние, — и только потом подаётся вперёд, мягко целуя одноклассницу. Андрющенко еле сдерживается от того, чтобы закатить глаза, но когда чувствует прикосновение холодных — как и пальцы, — обветренных губ, то забывает вообще обо всём, о чём думала «до». Слишком мягкий осторожный поцелуй; рука Мишель, что медленно перемещается на заднюю сторону шеи Лизы; уже привычная ухмылка и лёгкий, нетерпеливый выдох прямо в губы, — всё это вызывает такую чёртову кучу эмоций, что Лизе на секунду становится страшно. Мишель аккуратно отстраняется, но руку с шеи не убирает, — только внимательно смотрит на Лизу, словно бы молча спрашивая, всё ли хорошо. Андрющенко быстро улавливает, в чём дело, кивает и, бросив быстрый взгляд на губы Мишель, снова тянется вперёд, — но замирает за секунду до очередного поцелуя. Мишель улыбается, явно довольная происходящим, и прижимается лбом ко лбу одноклассницы. Затем бормочет еле слышно: — Я думала, ты никогда не решишься. Поддевает, но без злости — скорее с явным чувством собственного превосходства. — Иди к чёрту, — усмехается Лиза. Рукой она откидывает с лица изрядно надоевшую чёлку, а Мишель в следующую секунду мягко давит Лизе на шею, прижимая к себе, — и целует снова. Выдохи становятся громче, а осторожные касания — смелее; Мишель аккуратно углубляет поцелуй, мягко толкаясь языком вперёд. Лиза выдыхает удивлённо, но не отстраняется: только, осмелев, буквально на пару секунд перехватывает инициативу, и тут же — какого-то чёрта — вдруг оказывается лежащей на лопатках. Диван в гостиной, на удивление, чертовски мягкий. — Как ты… — Лиза тяжело выдыхает. — Бдительность, — шепчет Мишель, нависая сверху. Лизе почему-то хочется спрятаться от этого проницательного взгляда, и она смущённо отворачивается. Мишель мягко тянет Лизу на себя за подбородок, в немой просьбе вернуться, а Андрющенко, на удивление, послушно поворачивает голову обратно и выдыхает; Мишель довольно кивает. Гаджиева усаживается поудобнее: опирается на колени, сама садится однокласснице на бёдра и убирает с лица волосы, — а Лиза, не отрываясь, наблюдает. Мишель это определённо нравится: она нарочито медленно проводит кончиками пальцев по шее, чуть запрокинув голову, после ведёт руку ниже, к ключицам, вздрагивает… Тишину гостиной разрезает громкий выдох. Мишель, воспользовавшись замешательством одноклассницы, быстро меняет положение: нависает сверху, легко берёт Лизу за запястья и крепит её руки над головой, а потом медленно и с ухмылкой оглядывает. Добавляет: — Не теряй бдительность. — Твою ж мать, — абсолютно растерянно бормочет Андрющенко. На лице Мишель играет настолько самодовольная ухмылка, что Лизе банально хочется взять и стереть её: поэтому Андрющенко резко высвобождает руку из захвата, цепляет одноклассницу за футболку и нетерпеливо тянет на себя. Затем мягко отстраняется, оставляет пару коротких поцелуев по линии челюсти и спускается чуть ниже, к шее, — а в качестве подтверждения правильности её действий снова слышится громкий выдох. Одной рукой Мишель всё так же сжимает запястье Лизы — не больно, но достаточно крепко, — а второй рукой нагло лезет под майку, проводит кончиками пальцев по животу и ухмыляется. — Ого, — бормочет. Лиза вновь отводит взгляд, ведь ей совсем не хочется произносить банальное: «Я просто занималась почти тремя видами спорта». — Это был комплимент, — поясняет Мишель. Андрющенко, не сдержавшись, закатывает глаза. Бормочет: — Красноречиво. — Жаль, что я не могу с тебя её снять, — вдруг выдаёт Мишель. Лиза сглатывает: — Ладно, теперь достаточно красноречиво, я… — Замолчи уже, — не выдержав, смеётся Гаджиева. И тут же возвращается обратно: легонько прикусывает кожу на бледной шее, вслушивается во все эти еле слышные выдохи, короткими ногтями царапает на удивление сильно выпирающие кубики на животе — и ухмыляется, чувствуя, как кожа Лизы тут же покрывается мурашками. Лиза — старше, но сейчас эта разница размывается, а Мишель, не прилагая каких-то особых усилий, легко берёт ситуацию в свои руки. Она двигается выше, медленно проводит кончиком языка вдоль уха, чуть прикусывает — и в который раз не может сдержать улыбку, наблюдая за характерной реакцией одноклассницы. Лиза, несмотря на свой возраст, внешность и даже комплекцию, вздрагивает буквально от каждого движения, рвано дышит, не позволяя себе большего, и постоянно пытается отвести взгляд, — Мишель это почему-то слишком сильно цепляет. Гаджиева разжимает ладонь, отпуская запястье, затем ведёт руку ниже и нагло цепляет край джинсов, а кончиками пальцев второй руки медленно проводит по татуировке на выступающих ключицах. На втором этаже слышится какой-то шум — Лиза резко дёргается. — Твою мать, — шипит Андрющенко недовольно. Мишель только усмехается и ловко расстегивает одну-единственную пуговицу на джинсах. — Не шуметь… Сможешь? — легко спрашивает Мишель, просовывая руку. — Я… Что? Нет, я… — Лиза путается в словах и, кажется, даже краснеет. — Погоди… Мишель послушно останавливается, но руку всё равно не убирает. Хмурится: — Не хочешь? — Нет, нет, — Андрющенко выдыхает тяжело. — Я просто… Блять… А если кто-нибудь услышит? Мишель, ухмыльнувшись, пожимает плечами: — Сделай так, чтобы не услышали. Лиза пытается что-то ответить, но слов уже не остаётся: Мишель мягко прижимает ладонь, отодвигает лишнюю ткань и делает пару круговых движений двумя пальцами, а сама снова нависает сверху, замирая в паре секунд от поцелуя. Лиза чуть хмурится, прислушивается к собственным ощущениям — и, в целом, ничего сверхъестественного не происходит. Мишель тут же останавливается, шепчет еле слышно: — Не нравится? И в голосе сквозит разочарование вперемешку с недоумением. — Погоди, — Лиза мягко улыбается. Она тянет руку вниз, расстёгивает молнию на джинсах и чуть спускает их ниже, а после осторожно направляет руку Мишель, показывая, как надо — так, как Лиза обычно делает сама. Мишель выдыхает Лизе прямо в губы: — Смело. Я поняла. Лиза прижимается ближе, целует одноклассницу и чувствует, как внизу живота банально тянет: ничего подобного у Лизы не было уже очень давно, и возможно поэтому ощущения сейчас в разы ярче. Мишель быстро схватывает: сначала ускоряет движение пальцев, а затем указательным скользит чуть ниже и легонько толкается. Лиза, сама себе удивляясь, даже слегка выгибается. На втором этаже, тем временем, всё затихает — и дом снова погружается в тишину. Андрющенко позволяет себе гораздо более громкий, чем до этого, выдох, но Мишель медленно качает головой. А после указательный палец свободной руки прикладывает к своим губам — и, кажется, ей искренне нравится наблюдать за тем, как реагирует Лиза, вынужденная себя сдерживать. В школе, кроме них двоих, ещё одиннадцать штук учениц, разбудить которых — значит самостоятельно подписать себе смертный приговор. Поэтому любой чересчур откровенный звук, неосторожный выдох, неловкое движение — всё это слишком непозволительная для Лизы роскошь. Кто же, блять, знал, что Мишель так сильно любит рисковать; причём, как оказалось, абсолютно во всех смыслах этого слова. Мишель снова вовлекает одноклассницу в поцелуй, отвлекая, и в ту же секунду мягко толкается вперёд одним пальцем, — Лиза еле-еле слышно стонет Мишель в губы. Гаджиева отстраняется, шепчет «молчи» куда-то Лизе на ухо и постепенно ускоряет движение руки. Лиза думает, что убьёт её к чёртовой матери; а ещё думает, что если сейчас Мишель — которая явно знает, что делает, — слегка надавит пальцем внутри, то, возможно, завтра они поедут домой на одной машине. Мишель будто бы понимает всё без слов: сначала ловит растерянный взгляд Лизы, а затем, ухмыльнувшись, протягивает свободную руку, и кончиком большого пальца медленно проводит по нижней губе одноклассницы. Лиза, не сдержавшись, слегка прикусывает палец, а брови Мишель от удивления тут же ползут вверх. Гаджиева предусмотрительно кладёт ладонь Лизе на рот, а затем всё-таки сгибает палец внутри, слегка толкаясь вперёд. Андрющенко выгибается, с трудом сдерживая себя от чересчур громкого звука и, лишь бы не шуметь, с силой кусает одноклассницу за пальцы — а Мишель только довольно ухмыляется, даже не поморщившись. Спустя несколько поступательных движений Мишель добавляет второй палец и надавливает в том же самом месте. Большим пальцем она помогает снаружи — а Лиза вдруг ловит себя на мысли, что это явно далеко не первый подобный опыт для одноклассницы. «Блять», — со свистом проносится в голове Лизы, пока она в бессилии сжимает руки, короткими ногтями впиваясь в ладони. Наружу рвутся далеко не самые приличные звуки, поэтому Лиза с ещё большей силой сжимает зубы, пытаясь заглушить свои выдохи с помощью чужой руки. И у неё, вроде бы, получается — во всяком случае, Мишель довольно кивает и, будто бы в качестве поощрения, ускоряет движение пальцев. Лиза думает, что всё происходящее — это полный пиздец. Лиза думает, что спонтанный секс с одноклассницей — это последнее, ради чего она ехала на шоу. А после очередного толчка и неожиданно громкого выдоха Мишель Лиза уже вообще ни черта не думает. Андрющенко подаётся бедрами вперёд и нетерпеливо насаживается сама, а Мишель, быстро сообразив, в чём дело, сначала полностью вытаскивает пальцы, а затем тут же вгоняет почти до середины. После Мишель всё-таки убирает ладонь, видимо, понадеявшись на Лизино благоразумие, — и рваные выдохи становятся всё громче с каждым движением. — Я… — Лиза бормочет это еле слышно, шёпотом, прикрыв глаза. Ей почему-то кажется, что если она сейчас не поставит Мишель в известность, то к чёртовой матери сойдёт с ума. — Блять, я… Гаджиева нависает сверху и ещё больше ускоряет движение пальцев — с каждой секундой толчки становятся всё грубее. Спустя пару секунд Мишель, будто бы разрешая, шепчет Лизе на ухо тихое: — Давай. Хриплый голос — гораздо более хриплый, чем обычно, — становится последней каплей. Лиза вовлекает Мишель в поцелуй, даже кусается слегка, лишь бы только не шуметь, но в итоге всё равно еле слышно стонет, когда с силой сжимается вокруг пальцев. Мишель просовывает руку Лизе под спину, удерживая, а сама снова толкается вперёд. Лиза, уткнувшись в шею, прикрывает глаза — а после с силой прикусывает кожу и, характерно выгнувшись, кончает, едва сдержавшись от того, чтобы вслух произнести то, от чего будет сгорать от стыда до конца своих дней. Тело пробивает дрожь — Лиза откидывается обратно на диван и выдыхает, в попытке выровнять дыхание и осознать только что произошедшее. Мишель нависает сверху, вытаскивает пальцы, заставляя Лизу чуть поморщиться, затем слегка наклоняется и оставляет наглый поцелуй на губах. А после, отстранившись, бормочет: — Я же тебе говорила… Незабываемые впечатления. Лиза, не выдержав, смеётся слишком сильно. — Откуда я знала, что ты именно это имела в виду? Мишель улыбается и бросает насмешливый взгляд на одноклассницу, что, растрёпанная, всё ещё пытается обмануть саму себя. Гаджиева снова наклоняется: медленно проводит кончиком языка по шее Лизы, поднимается к мочке уха, чуть прикусывает… И шепчет, ухмыльнувшись: — Да всё ты, блять, знала.