***
Джисон чувствует себя на вершине мира. Он чувствовал эйфорию с тех пор, как вошел в зал, но она не идет ни в какое сравнение с тем, что он чувствует сейчас после поцелуя. Шея покалывает в том месте, где Минхо прижался к ней губами, и Хан не может выбросить из головы это ощущение, вкус языка Минхо, такого горячего и сладкого во рту. А его мягкие губы, которые буквально пожирали, навсегда запечатлелись в памяти Сона. Возможно, он преувеличивает, но ничего не может с собой поделать — дымка после поцелуя полностью завладела его мыслями. Честно говоря, Минхо тоже не особо помогает, постоянно пытаясь привлечь внимание, ухмыляясь и подмигивая ему, напевая грязные слова песен и покачивая бедрами, его пронзительные глаза буквально испепеляли. Хан уже наверняка превратился в лужу. Тем не менее, Джисон изо всех сил старается, чтобы Минхо не видел, как сильно его волнует чужое внимание. Сон знает, что этот опыт, каким бы захватывающим он ни был, конечен. И хотя сердце немного щемит, Джисон должен объяснить себе, что Минхо именно так и поступает — флиртует, целуется, забывает. Так что последние несколько песен Джисон делает то, ради чего он сюда пришел. Он танцует и поет, наслаждаясь тем, как его красивый наряд облегает, как юбка красиво колышется вместе с его движениями, как его блестящий макияж отражает все красивые фиолетовые и синие огни, которые иногда падают на толпу. И он наслаждается последними мгновениями, когда Минхо так близко, когда его внимание к нему заставляет слегка нервничать, но в такой волнующей манере, что это опьяняет. Пока не пришло время прощаться со своим временным удовольствием. Джисон постарался не дать разочарованию захлестнуть его, когда группа выступила на бис и исчезла за кулисами после слов благодарности, когда Минхо подмигнул ему в последний раз. Теперь он пытается сосредоточиться на знакомом звоне в ушах, на постоянной колючести на губах, на воспоминаниях о присутствии Минхо, о его тепле, о нем и его обнаженном теле так близко, что Хан мог бы просто протянуть руку и почувствовать его под своими жаждущими пальцами. Джисон уже мечтает о следующем концерте, о том, что, может быть, еще представится возможность разделить особый момент с Минхо. Он уже направляется к выходу, готовясь к неприятному путешествию домой, как вдруг перед ним появляется черная тень, и Джисон вынужден резко остановиться, чтобы не столкнуться с огромной фигурой, которая смотрит на него со знающей улыбкой. — Эм, да? — произносит Хан и удивленно смотрит на человека. Вышибала, менеджер? Он сделал что-то не так? Улыбка человека расширяется, когда он видит недоумение Джисона, и кажется, что он хочет насладиться моментом, как будто знает, какой вес имеют его следующие слова. И действительно, они оставляют Хана со слабыми коленями и колотящимся сердцем. — Ли Ноу попросил, чтобы вы присоединились к нему за кулисами. Какого черта? — Ч-что? — Это впервые. Ты будешь его первой жертвой, — усмехается вышибала. — Только если ты согласишься, конечно. Что? — Это шутка? Еще одна усмешка. — Вовсе нет. Смотри… — он кладет большую руку на плечо и поворачивает его лицом к слегка приоткрытой двери. Оттуда выглядывает исключительно красивое и самодовольное лицо Минхо. Он нагло машет ему рукой, демонстрируя кольца на своей красивой руке. С этого момента все становится ясно. — Да, я согласен, — говорит он, и его тут же подталкивают к двери, к Минхо, который протягивает ему руку. И когда Джисон берет ее, а Минхо затаскивает его внутрь, его сердце делает сальто назад. Вернее, тройное сальто с кувырком и поворотом в конце. — Эй, красавчик, — шепчет ему на ухо Минхо, отпуская руку, чтобы обнять за талию и притянуть к себе. На мгновение они замирают, лица так невероятно близко, что они могли бы поцеловаться снова без всяких усилий. Но Джисон пытается отогнать желание и лукаво улыбается. — Значит, я у тебя первый? — дразнит он, давая понять, что его не так-то просто заполучить. Хотя он знает, что Минхо, вероятно, мог бы швырять его, как тряпичную куклу, и трахать его до темноты в глазах, наслаждаясь каждой секундой. Это застает Минхо врасплох, и он хихикает, после чего начинает вести Джисона по коридору. — Ох, Кён любит выдавать интимные подробности, — вздыхает он и открывает еще одну дверь. — Но не волнуйся, я далеко не девственник, — добавляет он, когда внезапно раздается хихиканье. Глаза Джисона расширяются при виде мембера группы Минхо, Чана, сидящего на диване с красивым блондином на коленях. Взгляд Чана настолько влюблённый, когда он смотрит на блондина сверху, его мурлыканье настолько сладко, когда парень обхватывает его лицо и целует, что Джисон буквально чувствует, как их юная, головокружительная любовь заполняет комнату до краев. — О, не обращай внимания на наших голубков. Хёнджин начинал как фанат. Теперь он парень Чана, — спокойно объясняет Минхо и толкает Джисона в другую дверь. Под успокаивающие звуки тихой беседы. Теперь Джисон встречает Чанбина и миниатюрного парня, обнимающего его за плечи. Оба улыбаются друг другу и чмокаются в губы, прежде чем осознают присутствие Минхо и Джисона. Они оба, кажется, очень удивлены, но, тем не менее, любезно здороваются. Он улыбается и робко кивает им, после чего Минхо заставляет его войти в другую комнату. Первая комната, которая пуста. — То же самое было с Чанбином и Феликсом. Поклонник, секс, любовь. Они пара около двух лет. Минхо делает несколько шагов в комнату и оборачивается, чтобы посмотреть на него. Джисон прислонился к двери, скрестив руки перед грудью, его лукавая улыбка снова отпечаталась на лице. — Не знал, что вы все такие домашние, — поддразнивает Хан и наклоняет голову. — О, не волнуйся, красавчик. Я не такой, как все, — отвечает Минхо так же уверенно. — На самом деле я самый большой сердцеед. Джисон ненадолго задумывается над этим, поджав свои блестящие губы. — Ну не знаю, может, это все просто фасад, — Минхо издает горловой смешок и скрещивает руки, демонстрируя свои невероятные мышцы, в то время как его взгляд становится все более пристальным. Но он не подтверждает и не опровергает заявление Хана. Он лишь бесстыдно пялится, разглядывая с ног до головы, пока не останавливается на юбке, воркуя. — Ты чертовски великолепен. Как тебя зовут, красавчик? Джисон чувствует, как его щеки пылают, чувствует себя таким маленьким под взглядом Минхо, но бесстрашно смотрит на него в ответ и медленно опускает руку вниз, чтобы задрать подол юбки. — Я Джисон, — отвечает он своим самым приятным голосом и немного приподнимает ткань юбки, обнажая голую кожу бедер. — И я рад, что ты так думаешь. Ведь я сделал все это ради тебя. Он слышит, как Минхо ругается себе под нос, и хихикает, ему нравится, как он обводит его вокруг пальца. Минхо все еще смотрит, облизывая губы, когда одна из его рук тайком забирается в карман брюк, чтобы поправить себя. Минхо, кажется, наслаждается шоу. И Джисон с удовольствием продолжил бы, если бы не его желание попробовать розовый язык Минхо и его видимую выпуклость, которое стало невыносимым. Так почему бы не подтолкнуть его? — Я здесь только для того, чтобы ты на меня пялился, или ты меня уже развлечешь? Минхо снова ругается, и не проходит и секунды, как он делает несколько шагов к Джисону и снова впивается в его губы. Он прижимает Хана к двери, обхватывая его руками, и целует его с пылом и таким количеством языка, что поцелуй моментально становится грязным. Но это все равно так чувственно, что у Джисона голова идет кругом от того, что, казалось бы, две противоположности, которые Минхо умудряется сочетать таким привлекательным образом. Он резко отстраняется, и прежде чем Джисон успевает остановить его, он гонится за обжигающими ощущениями от поцелуев, заставляя Минхо самодовольно хихикать. — Нуждающаяся шлюшка. Он хватает Джисона за талию и разворачивает его, руками слегка захватывая в кулак его синие волосы, чтобы прижать щекой к закрытой двери. Джисон не может не хныкать от легкого жжения на коже головы, и у него кружится голова от того, что Минхо использует такие грубые слова и так легко управляет им. Минхо отпускает его, и Хан слышит, как он опускается все ниже, как колени ударяются об пол. — Я могу развлекать тебя всю ночь, — рычит он и хватает Джисона за задницу через ткань юбки. Сон резко вдыхает и прижимается к Минхо, выгибая спину. Теперь он должен быть на уровне его лица, и настала очередь Джисона снова улыбаться, когда Минхо хватает его за юбку и задирает ее вверх, встречая фиолетовые кружевные трусики, прозрачные и обтягивающие его маленькую, пухлую попку. Из горла Минхо раздается низкий стон, и он, не теряя времени, кладет руки на чужую задницу и сжимает ее. — Ах, черт, ты будешь моей смертью, — Джисон хихикает и выгибает спину еще больше, но тут же визжит и хватается за ручку двери, когда чувствует, как зубы Минхо впиваются в мягкую кожу его ягодиц. — Детка, можно я тебя трахну? — спрашивает Минхо, когда его губы снова свободны, его голос полон той же тоски, которую Джисон чувствует в своей груди, во всем своем теле. Такое ощущение, что его мозговое вещество заменили пушистой ватой, отчего Джисон не может ничего сделать, кроме как кивнуть в деревянную поверхность двери. Он способен издавать лишь умоляющие и невнятные звуки, виляя задницей перед лицом Минхо, и это восхитительное обездвиживающее желание лишает его способности говорить. Что Минхо не одобряет и лишь толкает его юбку вниз, убирая и руки. Джисон хнычет от внезапной потери прикосновений и поворачивается, бросая на Минхо отчаянный взгляд. — Минхо, — ему больше не важно, что он ведет себя как будто сильно нуждается. Не тогда, когда он действительно нуждается. — Мне нужны слова, красавчик. Джисон отвечает быстро, как выстрел — его слова так неожиданно становятся доступными при мысли о том, что Минхо снова окажется рядом. — Да, ты можешь трахнуть меня. Минхо, я хочу, чтобы ты меня трахнул. Ему неловко от того, как легко он ослабил свою бдительность, но ему уже все равно, когда Минхо снова оголяет его задницу и он чувствует его горячее дыхание, ударяющее по обнаженной коже от самодовольной усмешки. — Ты действительно так нуждаешься? Теперь он главный и смеется, когда Джисон вздрагивает от его прикосновений, когда он снова хнычет, когда Ли проводит указательным пальцем по дырочке, кружево так восхитительно трется о нее. — Заткнись, — с задыхающимся смехом произносит он, — хватит дразнить. И Минхо немедленно слушается, демонстрируя свое желание насладиться видом чужого тела, распаковать его, как личный подарок, и попробовать его на вкус, когда он спускает трусики, прижимая жадный язык к дырочке. От неожиданности Джисон задыхается, и отталкивается от горячего, влажного ощущения, не в силах удержаться от того, чтобы не высказать свое удовольствие в бесчисленных высокочастотных стонах, когда чувствует, как Минхо усиливает давление. Руки Минхо ползут к талии, крепко обхватывая, пока он обводит острым язычком его обод, даря ему самые сладкие кошачьи облизывания. — Ты действительно хочешь, чтобы я тебя трахнул? — снова спрашивает Минхо, задыхаясь между движениями собственного языка. Джисон борется с желанием топнуть ногой на этот вопрос — из-за забвения Минхо о желании Хана, из-за собственного глупого сердца, которое начинает трепетать от того, что Минхо так прямо спрашивает о согласии. — Да, Минхо, да, — говорит он ему, задыхаясь, прижимается к двери и закрывает глаза, наслаждаясь звуками чужого смеха. Он слышит стук своего сердца в ушах, когда до него доносится щелчок бутылки и развратные звуки смазки на пальцах, чувствует, как оно хочет вырваться из груди, когда Минхо стонет и осыпает медленными поцелуями его обнаженные ягодицы. — Черт, ты не представляешь, как я сейчас наслаждаюсь видом, — выдыхает он, его влажный указательный палец натирает круги вокруг обода, мягкие губы теперь находят заднюю часть бедер и нежно целуют их. Голова Сона не перестает кружиться от смешанных сигналов Минхо, от его ласк, которые внезапно переходят в нежность — нежные действия, от которых у Джисона в животе кружатся бабочки. И если бы у него хватило силы воли серьезно подумать, он бы, наверное, испугался — упасть, почувствовать слишком много, но Минхо позади него полностью захватывает разум. Особенно когда он медленно, требовательно, но аккуратно вводит в него один палец, пока Джисон не чувствует, как холодный металл кольца врезается в его кожу. Это заставляет его задыхаться и зарываться лицом в ладони, отталкиваться и гнаться за ощущением, от которого нервные окончания словно загораются. С Минхо все как-то по-другому — гораздо более интенсивно. С Минхо Джисон весь горит. — Блять, как хорошо, — скулит Хан в свои руки и не может сдержать тихий крик, когда Минхо вводит второй палец. — Я могу сделать так, чтобы было еще лучше, милый. Милый. Одно это слово способно поставить Джисона на колени, но в сочетании с Минхо, проникающим в него своими потрясающими пальцами, оно превращается в смертельное оружие. И так быстро превращает Джисона в хнычущее месиво — хотя Джисон ничуть не смущается. Минхо не торопится его растягивать, осыпая комплиментами и говоря ему, как прекрасно он звучит, как ему не терпится трахнуть его как следует, пока он в своей милой юбочке. И хотя он мог бы стоять здесь вечно — с Минхо, растягивающим его задницу сильными руками, с поцелуями, которые он оставляет на всех открытых участках кожи, до которых может дотянуться, с языком, который то и дело присоединяется к его пальцам, заставляя бедра Джисона дрожать, — он ненасытен. А как иначе? Даже когда Джисон чувствует, как в него входит третий палец, и Минхо решает изогнуть их, чтобы погладить то самое восхитительное сладкое место, его разум поглощен мыслями о том, что Минхо наконец-то трахнет его и будет еще ближе — ему нужно, чтобы он был ближе, нужно, чтобы их тела прижались друг к другу, пока между ними ничего не останется. И вот Джисон отталкивается от двери, на которой он почти распластался, его руки слегка дрожат, когда Минхо вдруг вытаскивает пальцы и хватает его за ягодицы, раздвигает их, чтобы прижаться губами к тому месту, где Сон нуждается больше всего, чтобы протолкнуть свой язык глубоко внутрь. Но Джисон полон решимости. Он тяжело дышит, и ему приходится прикусить нижнюю губу, чтобы сдержать стон, но ему удается встать прямо, он умудряется зарыться одной рукой в мягкие, густые волосы Минхо, чтобы оттащить его и повернуть лицом к себе. От этого захватывающего зрелища Минхо едва не падает спиной на дверь, но ему удается удержаться, обхватив одной рукой ручку, Джисон все еще зарывается в волосы Минхо и крепко держит, достаточно, чтобы слегка откинуть его голову назад. С пухлых губ Минхо, таких розовых, влажных и сочных от того, что он делал, срывается развратный стон, и вот он уже стоит на коленях перед Джисоном, его полные бедра выставлены на показ, изгиб грудных мышц блестит от пота. Его татуированная грудь вздымается, когда Ли поднимает глаза, в его ошеломленном выражении проглядывает чистое желание, темное и голодное. Джисон встречается с ним взглядом, наслаждается внезапной покорностью, которую излучает Минхо, и решает испытать его на прочность. Сердце сильно бьется, когда он двигает один из своих тяжелых ботинок вперед, чтобы слегка прижать его к чужой выпуклости. Его реакция мгновенна — еще один прерывистый стон вырывается из его красивых губ, и он опускает голову, руки тут же тянутся к обуви Джисона и крепко сжимают, пока Хан надавливает на член. Блять. Джисон выдыхает с трудом и ослабляет свою хватку на чужих волосах, чтобы обхватить обе стороны его теплого лица, наклонить голову вверх и глубоко поцеловать. Это медленный поцелуй, чувственный, даже когда их языки так идеально соединяются, и Хан чувствует сладкое тепло все приближающихся стонов Минхо, проникающих в его рот, когда он чуть сдвигает ботинок и чувствует твердую длину Ли под своей подошвой. Чувствует, как он выгибается, его движения так плавны и желанны. Когда Джисон отстраняется и убирает ботинок, он остается рядом, они смотрят друг другу в глаза, задыхаясь, разделяя одно и то же предвкушение, одно и то же знание о том, что произойдет сейчас, когда Хан снова откроет рот, чтобы заговорить. — Трахни меня. Минхо кивает, больше для себя, его взгляд устремлен на юбку Джисона, кажется, он загипнотизирован ею, когда он протягивает руку и сжимает ткань в кулак, чтобы притянуть его ближе к себе. От этого Сон вскрикивает от неожиданности и немного спотыкается, он еще не до конца пришел в себя, когда Минхо внезапно исчезает под юбкой, и он чувствует его горячее дыхание на своем члене. Чувствует, как его язык проводит по нижней стороне, прежде чем Минхо смыкает губы вокруг головки и заглатывает его целиком, один раз. Этого так много, что Джисон задыхается, глаза расширяются, но так мимолетно, что ему кажется, будто он это вообразил. Возможно, так оно и есть. Ведь все это похоже на сон. —М-Минхо, — хнычет Хан, впиваясь пальцами в обнаженные плечи, борясь с желанием повалиться на пол, обхватить руками шею Минхо и снова поцеловать его — поцеловать те губы, которые заставляют его сходить с ума самым лучшим образом. Минхо снова полностью контролирует ситуацию, оставляет дорожку поцелуев на бедрах, которые небрежно держат приспущенные трусики, и проводит по ним зубами, прикусывает их, чтобы одним плавным движением стянуть до лодыжек. Он не отдыхает ни минуты и позволяет своим рукам скользить вверх по чужим ногам, по бедрам, поднимается, пока его руки блуждают выше, пока он снова не стоит на ногах, пальцы жестко сжимают талию. Их взгляды встречаются, и Джисон теряется при виде Минхо с розовыми щеками, с его сверкающими, почти черными глазами, которые зачаровывают Джисона, как черная дыра, так безвозвратно, так сильно. Это настолько завораживающее зрелище, что Джисон пугается, когда Минхо снова разворачивает его лицом к дивану и толкает вперед, так, что он оказывается прижатым к нему, одна рука Ли пробирается к шее и сжимает. — Ты нагнешься для меня, милый? Его голос звучит позади него тошнотворно сладко, и Джисон мгновенно подчиняется, его щека встречается с холодной кожей подлокотника. Минхо вздыхает — и хотя Хан не видит его лица, кажется, что ему приходится сдерживать ухмылку, наклоняя голову, довольный тем, что Джи так хорошо его слушается. — Так хочешь меня, да? — Минхо воркует и тянется руками к юбке Сона, чтобы приподнять ее, обнажая задницу еще раз. И чтобы доказать свою точку зрения, Хан хмыкает и снова толкается назад, отчаянно нуждаясь в малейшем трении, которое Минхо тут же ему обеспечивает. Он обхватывает его бедра и притягивает к себе с такой силой, что только кончики ботинок Хана касаются пола, Ли прижимается к заднице и заставляет почувствовать свой твердый член, свое возбуждение, жаждущее прикоснуться к голой коже. Он проскальзывает между ягодиц и дает о себе знать, когда двигается вверх-вниз, дразня дырочку. И от этого Джисон хнычет, его пальцы до боли сжимают края дивана. Ему нужен Минхо, он нужен ему, он нужен ему, он нужен ему, он нужен ему. — Ты мне нужен. Неприкрытое желание в мольбах Джисона поражает его самого, но прежде чем он успевает задуматься, звуки упаковки презерватива и расстегивающегося ремня, падающей на пол одежды снова втягивают его в себя. Возможно, Минхо тоже нужен Джисон. — Джисони, я рядом с тобой, — сладко отвечает он, и контрастный шлепок, который так неожиданно обрушивается на правую ягодицу, вызывает у Джисона сладчайший крик, прежде чем Минхо гладит покрасневшую кожу. И в мгновение ока крик превращается в отчаянный стон, когда Минхо крепко обнимает его и входит. Конечно, Джисон не видел его раньше, мог только догадываться, когда его ботинок очертил контур члена, но теперь он чувствует Минхо. Хан чувствует, как хорошо он заполняет его, как безумный обхват растягивает его так сильно, что глаза закатываются обратно в череп, и кажется, будто воздух выбивают из легких. — М-Минхо, — выдыхает он дрожащим голосом и снова выкрикивает его имя, слишком потрясенный, чтобы делать что-то еще, кроме как позволять этому красивому слову слетать с его языка снова и снова, двигаясь назад, чтобы встретить Минхо на полпути. — Черт, милый, ты так хорошо чувствуешь себя рядом со мной, — простонал Минхо и крепче сжал бедра Джисона, он прижался к заднице. — Двигайся, пожалуйста, — выдыхает он, его речь сбивается от того, что щека прижалась к коже, и сил, чтобы удержаться на ногах, не осталось. Джисон чувствует себя совершенно бескостным. А Минхо лишь усмехается, не двигаясь ни на дюйм. — Пожалуйста, — хнычет Хан, и он чувствует, как ресницы становятся влажными от непреодолимой потребности. Минхо обхватывает его пальцами, а Джисон просто слишком далеко, чтобы беспокоиться. Но ему не все равно, когда Минхо наконец начинает двигаться после очередной усмешки, стон, сорвавшийся с его губ сразу после того, как он сказал Джисону, что он так же поражен. Минхо задает медленный, но интенсивный темп, вынимая почти полностью, а затем снова энергично вводя член, и звук шлепков кожи о кожу заставляет Джисона возбуждаться еще сильнее. И скольжение кажется просто идеальным, о чем свидетельствуют долгие протяжные вздохи, которые вырываются из раздвинутых губ. Настолько идеально, что он чувствует, как его ноги начинают дрожать от удовольствия, а колени готовы подкоситься. Минхо чувствует его борьбу и обхватывает его сильной рукой за талию, мягко поддерживая. — Я держу тебя. Это заставляет его чувствовать себя в безопасности — Джисона грубо трахают, а он чувствует себя в безопасности. Это затягивающее чувство, и оно заставляет мозг работать неправильно, потому что он тянется назад и берет свободную руку Минхо в свою, обхватывает ее и тянет к себе, так что Минхо вынужден наклониться, его грудь выравнивается со спиной Сона. — Ближе… — бормочет он и целует пальцы Минхо, один за другим, сжимает их, когда Ли входит в него особенно сильно. — Черт, Джисони, — стонет Минхо и освобождает указательный и средний пальцы, чтобы ввести их в чужой уже приоткрытый рот. — Ты такой чертовски милый. Зажав пальцы между губ, Ли замирает на мгновение и отпускает талию, чтобы схватить за футболку и вытащить её из юбки, задирая вверх, чтобы он мог любоваться мягкой кожей чужой спины, воркуя о том, какой Джисон маленький, какая у него узкая талия. Он снова наклоняется, и Джисон может просто умереть на месте, когда Минхо убирает свои влажные пальцы и начинает поглаживать его соски, делая их влажными, сжимая их между указательным и большим пальцами. Но когда он продолжает двигаться в том же темпе, его толчки так восхитительны, Ли начинает покрывать мелкими поцелуями обнаженную спину, Джисон понимает, что был неправ. Он может умереть, если Минхо остановится. — Черт, я хочу тебя видеть. Низкий голос Минхо доносится до оцепеневшего сознания Сона вместе со стонами рядом с ухом, и хотя его способность говорить, похоже, больше не связана с его мозгом, Хан все же пытается. Потому что он тоже хочет увидеть Минхо. — Что тебя останавливает? Очевидно, ничего. В мгновение ока Минхо выходит и переворачивает Хана, голодные губы мгновенно прижимаются к чужим губам, язык бесстыдно проникает внутрь, он обхватывает маленькое тело одной рукой и укладывает на диван под собой. — Мне нужно видеть твое симпатичное личико, когда я буду тебя трахать. И о, Джисон наконец-то видит красивое лицо Минхо. Он чувствует, как внутри его груди разгорается жар, когда Минхо наконец-то оказывается прямо перед ним. Его кошачьи глаза, которые на сцене казались такими потусторонними и нереальными, а теперь прямо перед ним, и вдруг они становятся такими теплыми, человеческими, когда Минхо смотрит, изучая его лицо с легкой улыбкой. Их мир замирает на долгий миг. Хан улыбается в ответ и прикусывает нижнюю губу, очень уверенный в том, что у него сердечки в глазах. Но он просто не может сдержаться. Не с таким исключительным зрелищем перед ним. Минхо все еще смотрит на него, на его щеках играет румянец, а ярко-рыжие волосы находятся в полном беспорядке, и Джисон тянется к ним, чтобы потрогать, чтобы немного поправить. И его и так уже сильно пострадавшее сердце пропускает самый длинный удар, когда Минхо начинает лепетать от его прикосновения, закрывая глаза в блаженстве. Это дает Джисону возможность потрогать еще немного, позволить своему жадному взгляду блуждать от прекрасных черт к стройной шее, к широким плечам и хорошо сложенным рукам, которые заключают Хана в объятия, к его удивительно мягкому животу и полным бедрам, которые выглядят такими удобными для езды, что Джисон вынужден сглотнуть при мысли о том, что они точно смогут держать его всю ночь. — Ты так хорошо меня трахаешь, что я совсем забыл поклоняться твоим бедрам, — хихикает Хан и кусает губы, когда протягивает руку, впиваясь пальцами в твердые мышцы. Минхо смеется и вздыхает, когда Джисон щупает его. — Они тебе нравятся? — Джисон кивает, выглядя невинным, смотрит огромными глазами и берется за основание члена Минхо, заставляя его выгибаться с удивленным стоном. — Твой член нравится еще больше. Конечно, это было первое, что бросилось Джисону в глаза в их новой позиции, но Минхо просто везде хорош, он не знал, куда смотреть в первую очередь. —Джисони, — стонет Минхо и начинает плавно двигать бедрами, цепляясь за маленький кулачок, его голова запрокинута. И хотя Хан чувствует то же самое сильное удовольствие, от которого у него сводит живот и трудно мыслить здраво, красоту Минхо перед ним он не может пропустить. В груди разгорается гордость, когда ему приходит в голову мысль, что он, возможно, действительно первый, кого Минхо привел за кулисы, и он первый, кто может насладиться видом обнаженного тела Минхо так близко. Джисон поднимает взгляд от места их соединения и демонстративно поглаживает чужую шею, переходя к гладкой груди и вниз к мягкому животу, который напрягается всякий раз, когда Минхо с низким стоном толкается в его кулак. Его пальцы пробегают по тонкой надписи, украшающей его грудную клетку, и снова поднимаются вверх, ладонь прижимается к красивому лицу Минхо, искаженному от удовольствия, его нижняя губа крепко зажата между милыми передними зубами, а верхняя выпячивается и выглядит такой восхитительно пухлой. И Джисон чувствует, как поскальзывается, и понимает, что ему на самом деле все равно. — Ты чертовски красив. Минхо уже так заведен, хнычет от похвалы, позволяет себе прислониться к чужому плечу, щека прижата, розовые, слегка приоткрытые губы так и манят. Ли смотрит на Сона, и кажется, что он справляется с чем-то в своей голове, кажется, что он не уверен, стоит ли им продолжать. Но через мгновение Минхо, кажется, принимает решение — и, возможно, Джисон тоже немного помог, когда снова сжал кулак, проведя ладонью по чувствительному кончику с ожидающим взглядом и знающей улыбкой на губах. Минхо стонет от внезапного трения, слегка подпрыгивает, прежде чем ругнуться и сразу после этого наброситься губами на губы Джисона. Их прежний драйв возвращается, разгораясь еще жарче, когда Минхо крепко сжимает лицо Хана, чтобы сжать их жаждущие губы, и их поцелуй кажется таким голодным, таким тоскующим, что Джисон вынужден перевести дыхание, когда Минхо отстраняется, чтобы столкнуть их лбы. — Можно мне снова тебя трахнуть? Джисон готов потерять сознание от желания снова почувствовать Минхо внутри себя, но ему удается, задыхаясь, оставить два мягких поцелуя на каждой из его теплых щек. Рот Минхо поглощает его в мгновение ока, и Джисон слышит звук открываемой смазки, чувствует холодную влагу на своей дырочке несколько секунд спустя, сопровождаемую двумя пальцами, которые проникают внутрь и заставляют его громко задышать. — Ты все еще такой тугой, милый, — Минхо приникает к его губам, оставляет дорожку влажных поцелуев вдоль щеки до уха, горячее дыхание заставляет мурашки подниматься на шее Джисона, колючие мурашки на коже, как маленькие электрические разряды, которые заставляют его преследовать притягательное присутствие Минхо. А Минхо в это время мило дергает свободной рукой за футболку. — Слишком много одежды, Джисони. Он выпрямляется с лукавой улыбкой, смотрит на Хана полуприкрытыми глазами и просовывает одну руку под слои одежды, чтобы помочь ему стянуть их через голову, его пальцы все еще глубоко внутри. Джисон поднимается, его волосы в беспорядке, а глаза смотрят с нежностью. Он чувствует, как теряется под нежным взглядом Минхо, он лежит в одной лишь юбке, из-под которой торчит его раскрасневшийся член. — Лучше. Джисон краснеет, не привыкший к тому, что на него так пристально смотрят. И краснеет еще больше, когда Минхо осторожно убирает пальцы, чтобы еще раз смазать свой член. Его взгляд по-прежнему устремлен на Джисона. На лице Хана запечатлена самая нелепая улыбка, чем-то напоминающая взгляд влюбленного идиота. Но он тут же останавливает себя. Джисон — идиот, раз думает, что он больше, чем поклонник, больше, чем незначительная часть свидания на одну ночь. Он может быть первым, но точно не последним. Тем не менее, Джисон хочет притворяться еще немного. Хочет притвориться, что это нечто больше, когда Минхо снова принимает позу, нежным взглядом наблюдая, как Хан разваливается под ним, когда он вводит головку, медленно, осторожно, намного нежнее, чем раньше, намного интенсивнее, когда Джисон с усилием открывает глаза, и он, наконец, может увидеть, насколько они оба взволнованы. Прошло совсем немного времени, но Джисон уже успел соскучиться по этому чувству наполненности, по ощущению Минхо внутри себя. И теперь он снова чувствует себя полным, чувствует себя даже лучше, чем раньше. Теперь он может наконец обнять шею Минхо, может обхватить его ногами, чтобы упереться пятками в мягкие бока и с приглушенным стоном протолкнуть его еще глубже в себя. Приглушенным, потому что он уткнулся лицом в горячую шею Минхо, целуя его влажную кожу открытым ртом, чтобы насладиться его непревзойденным вкусом, сладким и мускусным, его негромкие хныки становятся громче, когда Минхо начинает трахать его с большим усердием. Его руки впивались в талию, чтобы войти глубже, теперь они находят подол юбки, нетерпеливые пальцы играют с ним, пока он не сжимает в кулак клетчатую ткань — еще один рычаг, чтобы достичь сладкого места Джисона, заставить его выкрикнуть свое имя и откинуть голову назад на холодную кожу дивана. Течёт слеза, и на мгновение Джисон задумывается о том, как ужасно он выглядит: потное лицо, грязные волосы, макияж, конечно же, выглядит просто ужасно. Но Минхо не обращает на это внимания. Должно быть, он заметил малейшее беспокойство в чужих глазах, когда тот открыл их и повернул голову в сторону, пытаясь спрятаться за его плечом. Минхо берет его за подбородок и разворачивает лицом к себе, особенно сильный толчок мешает ему поддерживать зрительный контакт. Но в то же время нет ничего проще, ведь Минхо выглядит так завораживающе. — Не смей прятаться, Джисон, ты даже не представляешь, как чертовски аппетитно ты сейчас выглядишь. — Он подчеркивает свои слова, впиваясь поцелуем в губы, и его хватка на подбородке ослабевает, чтобы обхватить чужое лицо. Джисон хнычет и может издавать только жалобные звуки, когда вдруг чувствует, как Минхо отстраняется, но, к его удовольствию, лишь немного, ровно настолько, чтобы провести верхней губой по пухлой нижней губе Хана и сладко поцеловать ее, прежде чем прошептать ему в губы. — Черт, милый, я мог бы поклоняться тебе всю ночь напролет. Мозг Сона будто бы замыкается, не в состоянии справиться со всем тем, что делает и говорит ему Минхо, и он поддается детскому порыву ущипнуть себя за бедро, чтобы напомнить себе, что Минхо реален, чтобы помочь себе хоть немного выйти из этого состояния. Так он может сформировать свои следующие слова и посмотреть Минхо прямо в глаза. — Поподробнее. Глаза Минхо начинают сверкать, а брови взлетают вверх, готовые уступить небольшому вызову. Он проводит большим пальцем по одной из розовых щек Джисона, мягкие губы находят другую. — Я хочу поклоняться твоим пухлым щекам… — тихо начинает он, ласково глядя на чужое лицо, и тут же делает медленный и глубокий толчок. Это застает Хана врасплох, и он не может сдержать стон — как раз для того, чтобы Минхо просунул два пальца в его рот, и теперь он внимательно смотрит, как Сон смыкает свои губы вокруг его пальцев, чтобы пососать их, глаза закатываются назад, когда Минхо снова опускается ниже, попадая в ту самую сладкую точку. —… Твои сладкие губы, когда они обхватывают меня, и твои глаза, которые едва могут держать зрительный контакт, — усмехается Минхо и подтверждает свое утверждение еще одним сильным толчком, заставляя глаза Джисона закатиться, взгляд в них так красноречив и так легко расшифровывается, потому что в них так много жизни, так много неприкрытого желания. — Я хочу поклоняться этим милым сердечкам под твоими глазами, потому что они делают тебя таким неотразимым, — продолжает Ли, глядя на него с милыми сердечками в глазах, когда он вынимает свои влажные пальцы изо рта Джисона, чтобы стереть размазанный макияж, фиолетовые пятна от слез, украшающие щеки. Джисон, наверное, счел бы это грубым, если бы жест не был таким нежным. Если бы он не был так увлечен видом того, как Минхо совершает самые непристойные телодвижения, как плавным движением так восхитительно прижимается к его обнаженной груди и животу, таким теплым и немного липким, когда Ли остается вплотную с ним, чтобы снова толкнуться в него, а его собственные стоны становятся все более взволнованными с каждым мгновением. Это заставляет Джисона снова откинуть голову назад, выгнув тонкую шею так, что она оказывается на виду. И где-то далеко в глубине своего плавающего сознания он фиксирует внезапный вздох и руку Минхо, которая слегка обвивает его шею, большим пальцем поглаживая адамово яблоко. — Оно в форме сердца, — говорит Минхо и приникает губами к шее, начинает посасывать, толчки сильные и уверенные. Джисон очень хочет, он хочет ответить и сделать больше, чем просто стоны и односложные слова, но «я знаю» застревает у него в горле, потому что все эти ощущения постоянно обрушиваются на него, как волна наслаждения, засасывающая его в свои глубины без пощады. Но ему это так нравится. Он наслаждается тем, как Минхо продолжает уделять безраздельное внимание его шее, как он загибает пальцы вокруг чокера, чтобы потянуть его, наслаждается тем, как рука блуждает вниз, по груди и чувствительным соскам, молчаливое дополнение к его списку поклонения, пока не останавливается на талии. — Я хочу поклоняться твоей прекрасной талии, милый, такой крошечной и мягкой, просто идеальной для того, чтобы я ее держал, — вздыхает Минхо и в ответ на свои слова действительно сжимает талию, впиваясь пальцами в мягкую плоть. Это, кажется, надолго захватывает его, его толчки становятся все более нежными, пока взгляд блуждает по члену Джисона, раскрасневшегося, розового и слегка подпрыгивающего, и Хан чувствует себя скованно, когда понимает, что он оставляет полный беспорядок на своей юбке, на которой лежит его твердый член. Но Минхо просто превосходно умеет заставить его беспокойство раствориться в воздухе. На этот раз невербально, но не менее эффективно, когда он сплевывает в ладонь и обхватывает оставленный без внимания член, поглаживая его в такт своим толчкам, которые он снова ускоряет. А Джисон скулит и хнычет, дополнительное удовольствие заставляет его закрыть лицо, маленькие кулачки упираются в глазницы, с силой хватаясь за челку. Пока свободная рука Минхо не находит одно из запястий и мягко оттягивает руку, открывая одну сторону его лица. Все эти переполняющие чувства написаны на лбу. Джисон чувствует себя открытой книгой. — Хочу поклоняться твоему лицу, когда я заставляю тебя кончать, милый, — стонет Минхо. — Я так хочу увидеть твое лицо, ты позволишь мне посмотреть? Сильно кивнув, Хан убирает вторую руку и находит поддержку в том, чтобы схватить Минхо за плечи, его черные ногти впиваются в мышцы. — Так близко, Минхо, блять… — Джисон отпускает его, позволяет Ли крепко поцеловать себя и провести языком по губам, как он делал, когда они целовались в первый раз. А теперь — теперь Джисон лежит под Минхо, его любят, хвалят, трахают так, как никогда раньше. И это всего лишь интрижка. Флирт в большинстве случаев обречен на провал — два незнакомца встречаются, возбужденные, движимые лишь алкоголем в организме, одиночеством, скукой. Конечно, большинство людей остаются неудовлетворенными, и Джисон прекрасно знает, каково это. Но с Минхо все выглядит так, как будто они знают друг друга целую вечность, знают, как нажать на нужные кнопки, что сказать и где прикоснуться, чтобы другой стал податливым. Сладкий вздох Джисона выводит его из оцепенения, когда Минхо отрывается от его губ и снова выпрямляется, его свободные пальцы снова обвиваются вокруг ткани юбки и сжимаются в кулак, когда тот со стоном откидывает голову назад. — Тебе так чертовски хорошо рядом со мной, — повторяет он свои ранее сказанные слова и стонет, когда его голова снова опускается вперед, рыжая челка падает ему на глаза, теплые и горящие радужки пристально глядят на него. Джисон смотрит на это и чувствует, как его нижняя губа начинает дрожать, а бедра сжимаются вокруг влажной талии Минхо, подталкивая его все ближе и ближе к краю. Он зажмуривает глаза, еще глубже впиваясь ногтями в плечи Минхо, так глубоко, что ему становится больно — но все существо Джисона поглощено этим сладким, горячим чувством, пронизывающим его тело, как миллионы падающих звезд, летящих по ночному небу. — Ты можешь кончить, когда захочешь, малыш. Задыхающийся голос Минхо доносится до него издалека, и он кивает, кивает, прекрасно понимая, что Минхо видит его всего — каждую слезинку, каждый изъян на его коже, он видит шрам на лбу и потрескавшиеся губы, потому что он постоянно их кусает. И каким-то образом он все еще верит Минхо, когда тот захлебывается в чертовски прекрасном стоне. Именно это заставляет Хана переступить через край — осознание того, что Минхо впитывает каждое выражение его лица, его откровенность, и ему почему-то нравится то, что он видит. Один, два, три сильнейших толчка и теплый большой палец, надавливающий на один из сосков, заставляют его кончить так сильно, что на мгновение он видит белое, а за веками пляшут звезды. Он даже не беспокоится о том, какое ужасное лицо он скорчит, весь разрушенный, с широко раздвинутыми губами, из которых вырываются самые непристойные стоны. Джисон чувствует только сильное наслаждение, кружащееся вокруг его живота и заставляющее его кончать белыми полосками, шелковистыми на фоне его черной юбки и загорелой кожи. Безумный обхват Минхо стал еще более заметным, когда стенки сжались вокруг него, и Хан осознает, что толчки Минхо становятся все более небрежными, неустойчивыми. С усилием открыв глаза, Сон понимает, почему. Глаза Минхо полузакрыты, он тяжело дышит, его розовый язык высунут и выглядит так привлекательно, что Джисон каким-то образом возвращает себе прежнюю власть и вводит два пальца в его рот, заставляя ресницы Минхо сомкнуться, и он стонет, обхватив пальцы. Джисон стонет вместе с ним, ругаясь, когда его доводят до перевозбуждения от непрекращающихся толчков Минхо, который так отчаянно пытается достичь своего удовольствия. Он чувствует, как чужой язык вьется вокруг гладкого лака на ногтях, и это вызывает у Джисона желание оказать услугу: он вынимает свои пальцы, чтобы потереть твердые соски Минхо, вырывая непрерывные хныканья у того, кто вдруг стал таким податливым под прикосновениями Сона. Такой маленький, такой нуждающийся, такой чувствительный, когда Джисон сжимает его покрасневшие сосочки, пока Минхо не прижимается к нему с пронзительным стоном, отпуская юбку и обхватывая руками его тело, трахая его, как сучку в течку. Он утыкается лицом в шею Джисона, сжимает его еще сильнее, пока самый громкий стон не вырывается из его губ, когда он тоже кончает, полные бедра дрожат, член пульсирует глубоко внутри. Но ненасытная жажда заставляет его снова искать губы Джисона, и он целует его небрежно, не в силах сдержать высокий стон, который остаётся в его рту. И даже тогда Минхо выглядит прекрасно, с ярко-розовыми щеками и разбитыми губами, с волосами, прилипшими к потному лбу, когда он переживает свой оргазм, глаза попеременно закрываются и открываются, словно он не хочет отпустить Джисона, лежащего под собой, но его засасывает в вихрь самых сильных ощущений. Когда Ли падает сверху на Хана, тот тоже позволяет ему расслабиться: ноги ослабли и все еще подергиваются, руки слабые и тяжелые, обхватившие грузное тело Минхо, глаза закрыты в блаженстве после оргазма. Они лежат, так чудесно переплетясь, грудь к груди, и хотя они оба такие потные и горячие, и Джисон чувствует липкость от своей спермы между их телами, он инстинктивно прижимает Минхо ближе, упиваясь тем, как бьются их сердца. Сон не хочет отпускать его. Он пытается вспомнить все те напряженные моменты, произошедшие совсем недавно, пытается запомнить Минхо вот таким: теплым, мягким и тяжелым, его поражает мягкий поцелуй в нос и в губы. Его глаза распахиваются, сердце тоже начинает трепетать, и его встречает теплая улыбка, Минхо наклоняет голову, ласковый взгляд блуждает по лицу. — Черт, это… было безумием, — смеется Минхо и зарывается лицом в шею Джисона, чтобы оставить на ней еще один нежный поцелуй, а затем еще один, и еще. Джисон снова закрывает глаза, а мягкий хнык, который Минхо издает между поцелуями, заставляет его сильно пострадавшее сердце жалобно биться, потому что оно хочет прижаться к этому замечательному человеку, но Хан не позволяет. — Я совершенно пьян, — добавляет Минхо, укладываясь головой на чужую грудь, кончиками пальцев проводя по теплой коже. Джисон слегка смеется над этим, и в его голосе звучит разочарование. — Я тоже. Он не решается рассказать Минхо, как безумно ему это понравилось, как сильно он любил это и как боится, что скоро придется уехать. Обеспокоенным взглядом смотрят на него, когда Ли приподнимается на локтях, чтобы узнать, в чем дело. — Эй… Все в порядке? Он все еще так внимателен. Когда ему даже не нужно быть таким. Джисон старается не придавать этому слишком большого значения, старается не обращать внимания на мягкую руку Минхо на своей щеке, и на сильное биение его упрямого сердца, которое откликается только на этот небольшой, но такой милый жест. Потому что, несмотря на то, что не было ощущения, что все это просто случайный секс, это, безусловно, так и есть. Его прежняя уверенность в себе, когда они были в самом разгаре, когда Джисон не мог думать здраво и видеть сквозь пристальные взгляды Минхо и его комплименты, просто полностью исчезла. Теперь он абсолютно уверен, что она была вызвана тем, что Минхо был глубоко внутри него и ему нравилось входить в его тело. Минхо все еще терпеливо ждет ответа, пока его большой палец ласкает мягкую щеку Джисона, поэтому он спешит кивнуть и слегка улыбнуться. — Конечно, да. Мне очень понравилось. Минхо не выглядит убежденным, он сводит брови вместе и прикусывает нижнюю губу, его глаза ищут скрытый смысл за словами Джисона. — Подожди секунду, я сейчас все уберу. А потом ты расскажешь мне, в чем дело, да? — Минхо сжимает его плечо. С тихим вздохом он осторожно выходит, и Джисон хнычет от того, что больше не чувствует Минхо внутри себя — ему хочется только плакать. Минхо встает, его великолепное, обнаженное тело движется по комнате, чтобы выбросить презерватив и взять с комода небольшую упаковку влажных салфеток. В комоде даже есть ящик, полный запасной одежды, и Минхо достает оттуда черную безразмерную футболку, одну голубую толстовку и двое серых спортивок. Джисон следит за каждым его движением и восхищается его уверенностью, когда он спокойно вытирает свой живот и член, после чего одевается. Сердце Хана снова учащенно забилось при виде этого ужасно домашнего Минхо, и теперь он действительно чувствует, как на глаза наворачиваются слезы. Он быстро отводит взгляд и смотрит в потолок, изо всех сил стараясь не замечать болезненного жжения в груди. Через несколько мгновений Минхо снова оказывается рядом с ним и садится рядом, достает влажную салфетку и осторожно протирает его живот, чтобы убрать все следы. — Я сделал что-то не так? — спрашивает Минхо мягко и пристально смотрит на Сона, позволяя использованной салфетке упасть на пол. Джисон тут же качает головой, краснея, когда Ли смотрит на него стеклянными глазами. Он всегда слишком легко расстраивается и плачет. — Нет, дело не в этом. Просто это больше похоже на… защитную реакцию? Минхо начинает осторожно чистить его член и дырочку, а Джисон немного хнычет, краснея еще больше от заботы Минхо и собственной попытки поделиться своим странным ходом мыслей. — Но почему ты думаешь, что она нужна? — искренне спрашивает Минхо с грустью в глазах. С чего бы ему грустить? — В конце концов, я должен уехать, верно? — отвечает Хан, неловко перебирая пальцами, чувствуя, что ему уже жарко. — Ты хочешь уйти? — Джисон качает головой, с его губ слетает едва слышное «Нет». — Тогда, пожалуйста, останься, я совершенно искренне не хочу, чтобы ты уходил. Глаза Сона становятся широкими, как блюдца, в груди расцветает надежда. Минхо кивает, ободряюще улыбается и кладет свою руку на бедро Джисона. Ему так приятно, когда Минхо касается его кожи, даже сейчас, особенно сейчас, когда они не возбуждены, когда разум достаточно ясен, чтобы принимать обдуманные решения. — Но разве это не было для тебя только на один раз? — Минхо качает головой, уши краснеют. — Должен признаться, я хотел, чтобы это было так. И сначала я был очень осторожен… пытался сохранить это… физически, если это имеет смысл. Но, черт возьми, ты меня пленил, — объясняет он с извиняющейся улыбкой и берет еще одну салфетку, тычет в нее пальцем, чтобы стереть остатки пятен на все еще раскрасневшихся щеках. — И я уверен, что в тот момент, когда я сказал, что к черту все, я в деле, это было довольно очевидно, — усмехается он, глаза все еще нацелены на пятна. — Поэтому я подумал, что ты догадался, что я хочу, чтобы ты остался. И Минхо прав, конечно, это было очевидно, Джисон даже видел, как он сомневался. — Самоуничижительные мысли, наверное, — говорит Хан с улыбкой, пожимая плечами. — Все в порядке, милый, я здесь, чтобы успокоить, — говорит Минхо нежным голосом и наклоняется к лежащему Джисону, чтобы снова соединить их губы после того, что показалось Сону вечностью. Это мягкий поцелуй, медленный и чувственный, их языки встречаются и просто двигаются вместе на мгновение, такой чертовски мягкий, такой надежный, когда Минхо наклоняет голову и углубляет поцелуй, его пухлые губы обхватывают губы Джисона так кружаще голову, заключая его в теплые объятия, которые заставляют его вздохнуть, которые заставляют его увидеть, что Минхо действительно имеет в виду это, когда говорит: «Ты чертовски совершенен». На Джисона смотрят тёплым, нежным взглядом, когда он снова открывает глаза, он чувствует себя таким лёгким, таким пьяным от любви, потому что Минхо здесь, с ним, и он хочет остаться. — Кроме того, у меня, может быть, и раздражающая репутация сердцееда, потому что мне нравится целовать людей, но на самом деле я не из тех, кто просто спит с кем попало, — объясняет он с очередной усмешкой. — Я бы не решился на это, если бы не обожал тебя с самого начала. — Правда? — поддразнивает Хан, его вновь обретенная энергия от чувства облегчения и того, что Минхо обожает его, заставляет его зажмуриться. — Заткнись, — смеется он и качает головой, хватая его за руки. — Давай-ка, оденем тебя во что-нибудь теплое. О, точно. Джисон все еще голый, на нем только юбка, которая скомкана от пальцев Минхо. Она сидит слишком высоко на его маленьком теле, полностью обнажая его. И на бедрах тоже полный беспорядок. Он медленно садится, немного пошатываясь на трясущихся руках, и снова хнычет, когда ему удается сесть на задницу. Минхо навис над ним, готовый придержать его, если вдруг одна из его уставших конечностей поддастся, и теперь нежно поглаживает его по бедру, увидев немного болезненное выражение лица. — Это терпимо? — Хан благодарно улыбается и кивает. — Не волнуйся за меня, я чувствую себя очень хорошо. Минхо улыбается в ответ, прежде чем он помогает Джисону снять юбку. — Позволь мне помочь тебе. Ли наклоняется, чтобы поддержать его рукой за спиной и немного приподнять, чтобы Хан мог стянуть юбку с бедер. Джисон слегка покачивает ими, чтобы облегчить задачу Минхо, который воркует при этом. — Ты такой очаровательный. Щеки розовеют от приятных слов и даже приобретают ярко-малиновый оттенок, когда Сон полностью обнажен. Джисон сжимает бедра и борется с желанием прикрыть член руками, как будто он не был выставлен на показ всего несколько минут назад, когда Минхо трахал его. Минхо замечает его попытки и хихикает, но никак не комментирует это, а только тянется вниз, чтобы взять стопку одежды рядом со своими ногами. Он достает голубую толстовку и засовывает руки внутрь, чтобы расправить ее и помочь Джисону просунуть голову. И о, она такая мягкая, когда Хан просовывает руки в рукава, его сознание обволакивает сладковатый запах, который, несомненно, принадлежит Минхо. Она большая и идеальная, Джисон чувствует себя очень комфортно. — Спасибо, я чувствую себя потрясающе, — радуется он и не может удержаться, чтобы не наклониться и не чмокнуть мягкие губы Минхо. Джисон сейчас только в носках, потому что штаны не налезают на ботинки, поэтому Минхо легко поднимает его за талию и усаживает к себе на колени, крепко обнимая, Минхо смотрит на него, глаза сверкают так, словно он смотрит на человека, которого любит. Джисон чувствует себя чертовски счастливым. — Ты мгновенно привлек меня, когда посмотрел на меня своими огромными глазами, а наш поцелуй просто снес мне крышу. Когда шоу закончилось, я был слишком любопытен, чтобы не пригласить тебя за кулисы, — добавляет Минхо к своему признанию, сделанному ранее. Он кладет свои мягкие ладони по обе стороны от лица Сона, смотрит на него с таким удивлением, а Хан сияет. — Лучшее решение в моей жизни. Джисон чувствует, как его щеки становятся горячими под чужими ладонями от того, что на него смотрят с такой любовью, и он поворачивает голову, чтобы быстро чмокнуть пальцы Минхо, а затем зарывается лицом в его шею. Он обхватывает руками торс Минхо и приникает носом к теплой коже, улыбка появляется на лице и углубляется с каждым мгновением, когда он чувствует, как миллионы бабочек в животе порхают. Пойти на этот концерт было лучшим решением в его жизни. — Это звучит так грубо, но ты заставил меня почувствовать себя в такой безопасности, Минхо. Никто никогда не заставлял меня чувствовать себя так хорошо, — пробормотал Джисон, уткнувшись в шею, надеясь, что он не перегибает. Но Минхо только крепче прижимает его к себе. Мягкие губы находят макушку и нежно целуют. — Я рад. Эти слова и то, как Минхо обнимает его, заставляют Джисона прильнуть к нему, его голова удобно ложится на плечо Ли, и он чувствует, как усталость пробирается в голову, мягко напоминая о том, что они сделали сегодня вечером. Они сидят так некоторое время, и Джисон чувствует, как его убаюкивают, пальцы Минхо нежно гладят его по волосам. Он чувствует, как погружается в воспоминания о чудесных событиях сегодняшнего дня. Джи все еще в восторге от того, что все это действительно произошло за одну ночь, что Минхо поцеловал его два раза на глазах у всех слушателей. Он думает о том чистом возбуждении, которое он испытал, когда голова Минхо показалась из двери, когда его провели за кулисы и мгновенно притянули к себе, когда его целовал, ласкал и трахал самый сексуальный мужчина на свете. Он думает о том, каким красивым он чувствовал себя в своем наряде и как Минхо оценил его, как никто другой, о том, как безопасно он себя чувствовал и как сразу доверился ему, о том, как Минхо смог заглушить все тревоги, которые обычно постоянно сидят в его голове, громкие и неумолимые, особенно когда кто-то осмеливается подойти близко. О том, как чертовски красив Минхо. Джисон снова улыбается и оставляет несколько поцелуев на затылке Минхо, наслаждаясь его тихим гудением, тем, как он крепко обнимает его с намерением никогда не отпускать. В предвкушении новой встречи Джисон откидывается назад и тут же встречается с теплом кошачьих глаз, с необыкновенной красотой всего Минхо и его ярким и блаженным выражением лица, которое, несомненно, отражается в глазах Сона. Как и раньше, перед тем, как они отбросили все доводы рассудка и потеряли себя друг в друге, Джисон наклоняется и целует обе щеки Минхо, заставляет румянец появиться на его выразительных скулах, нежно целует в нос, прямо в его милую родинку. Минхо хихикает под его ненасытными поцелуями, вздыхает, когда губы Джисона, наконец, снова находят его губы, и они разделяют еще один глубокий, медленный и любящий поцелуй. Кажется, что их мир на мгновение замедляется, когда они целуются, как будто они создали пузырь, в котором все происходит в замедленной съемке, заставляя их чувствовать все в два раза сильнее. В этот момент вопрос, произнесенный в губы Джисона, прорезает их комфортную тишину, и он чувствует, как будто включается переключатель, который запускает безжалостный промежуток времени. — Ты хочешь прийти на наш следующий концерт? Джисон откидывается назад с неприятным тошнотворным чувством, которое тревожно быстро распространяется в его животе, и ему становится немного страшно, немного нерешительно, когда он смотрит в ожидающие глаза Минхо. Он полностью поймет и поддержит его, если Минхо захочет продолжать делать то, что он обычно делает на сцене — Джисон просто не уверен, хочет ли он быть свидетелем этого. Но Ли хватает всего одного взгляда, чтобы понять его. Он дарит еще один сладкий поцелуй, полный невысказанных обещаний. Тем не менее, Хан чувствует это. — Не волнуйся, милый, я буду целовать только тебя, — успокаивает Минхо, и бабочки мгновенно возвращаются, отпугивая его беспокойство нежными взмахами своих крыльев. — С удовольствием, — наконец отвечает Джисон и кивает головой, а его руки поднимаются вверх, чтобы обхватить чужую шею и крепко сжать. Он чувствует себя таким счастливым. Их восторженное хихиканье наполняет комнату, блаженный шум почти заглушает тихий стук в дверь, который внезапно доносится до их ушей. Глаза Джисона расширились, и он попытался соскочить с колен Минхо, но тот лишь крепче прижал его к себе с наглой улыбкой и пригласил войти человека за дверью. Сразу после этого заглядывает светловолосый парень, его улыбка слегка дразнящая, но в то же время такая невероятно теплая и яркая. Это Феликс. И он выглядит таким добрым. — Привет! Надеюсь, я не помешал, мы подумали, что вы захотите уединиться, поэтому мы ужинали в мексиканском ресторане напротив, только что закончили и хотели уехать домой… Я просто хотел заглянуть и спросить, поедете ли вы с нами? Хан чувствует, что ему становится жарко, вспоминает, как он ни секунды не думал о том, что их могут услышать остальные. Сон немного запинается, он даже не уверен, хочет ли Минхо, чтобы он присоединился. В конце концов, он для них чужой. — Привет! Я не знаю, стоит ли мне идти… Минхо прерывает его поцелуем в щеку. — Конечно, Ликс, мы будем через пять минут. Кстати, это Джисон. Феликс кивает и тепло ему улыбается. — Мы все очень рады познакомиться с тобой. Добрые слова Феликса и его радость от того, что Минхо с кем-то, заставляют Джисона поверить, что, возможно, он ждал этого. Он инстинктивно прижимается к Минхо, чувствуя, как на него накатывает волна восторга. Так же, как Хан нашел Минхо, светящуюся константу в часто темном мире, Минхо тоже нашел Джисона. И когда перед ними стоит этот нежный и теплый человек, а Минхо обнимает его сильными руками, он чувствует себя как дома. — Добро пожаловать в нашу семью, Джисон.Часть 1
24 сентября 2022 г. в 13:15
Примечания:
Приятного прочтения!)
По его венам течет чистая эйфория.
Он чувствует себя на вершине мира, в окружении единомышленников и любимой музыки, в своем любимом концертном зале, в своем безопасном месте.
Джисон улыбается, глаза закрыты, чтобы воспринимать все это, чтобы чувствовать, как барабан сильного баса гулко отдается в его теле, и он танцует, прыгает и поет, пока в голове нет ничего, кроме сильной любви, которую он испытывает к этой группе.
И в довершение всего он чувствует себя прекрасно.
Концерты Maze — единственное место, где Джисон может одеваться, как ему хочется, краситься и чувствовать себя при этом так хорошо.
Дорога до места проведения концерта, возможно, и была мукой для его задницы: многие люди глазели на него, были неприятные комментарии от мужчин с их туннельным зрением и мозгами размером с горошину, но как только он вошел в зал, он почувствовал себя в безопасности.
Он даже получил пару комплиментов, когда пробился к переднему барьеру — что было легкой задачей, поскольку группа все еще остаётся инди, а он пришел очень рано.
Теперь он чувствует музыку и себя, делая свои лучшие танцевальные движения, которые привлекают внимание к его одежде.
На Джисоне его любимые ботинки — черные кожаные на платформе с множеством пряжек, подходящие к черному чокеру с заклепками на шее. Его густые волосы немного в беспорядке — темно-синие, спадающие на лоб, а короткая стрижка под ними выставляет напоказ его натуральные черные волосы. Они все еще довольно яркие, так как только вчера Хан попробовал синюю краску.
Его волосы такие же яркие, как и макияж глаз — темно-фиолетовые тени и подводка, подчеркивающая его темно-карие глаза, он выглядит мило с блеском и маленькими черными сердечками, которые он добавил под ними.
А больше всего он любит свой наряд — футболку в стиле «оверсайз» с фиолетовым длинным рукавом, заправленную в его самую любимую юбку — запредельно короткую, черную и с оборками.
Завершают наряд черные гольфы, открывающие лишь кусочек обнаженной кожи, и пояс заклепками, который сидит очень туго, подчеркивая его крошечную талию.
И, возможно, он приложил столько усилий, потому что хочет привлечь внимание Минхо, гитариста и вокалиста группы Maze и, несомненно, самого красивого мужчины, на которого Джисон когда-либо обращал внимание.
В данный момент Минхо расхаживает по сцене, подшучивая над членами своей группы — Чаном на барабанах и Чанбином на бас-гитаре, при этом отлично исполняя свои слова и высокие ноты.
Он демонстрирует свою спину, общаясь с Чаном, и Джисон чувствует, как его взгляд невольно задерживается на сильных мышцах спины и татуировках на ней, ведь сегодня он без рубашки, только черные подвязки на талии и груди украшают его подтянутое тело.
Минхо такой горячий.
Джисон вынужден держать себя в руках, чтобы не захлебнуться слюной, когда Минхо снова поворачивается, его грудные мышцы блестят от пота, они такие пухлые, что так и хочется прижаться к ним губами и оставить мокрую полоску слюны.
Он бы сделал всё, чтобы почувствовать под своими маленькими ладошками полные бедра Минхо, которые так аппетитно выглядят в узких, обрезанных штанах, которые, кажется, могут лопнуть в любой момент.
И только черная тонкая ткань, которую Минхо держит в своей согнутой руке, заставляет Джисона выйти из возбужденного транса, а сердце пропустить несколько ударов.
Толпа аплодирует, когда видит повязку для глаз, и Джисона толкают к барьеру, нетерпеливые голоса всех полов кричат ему в ухо «возьми меня, поцелуй меня, пожалуйста меня, меня, меня!!!»
Пришло время шоу.
Текущая песня закончилась, но возгласы и мольбы продолжаются, и это заставляет Минхо смеяться, сладкие звуки разносятся по концертному залу.
Джисон чувствует, что у него буквально сердце разрывается, когда он смотрит на необыкновенно красивое лицо Минхо — его огромные кошачьи глаза сверкают, нос пуговкой сморщен, пухлые губы кривятся в улыбке.
Как кто-то может быть таким милым и таким сексуальным одновременно?
— Вы должны знать, что умолять бесполезно. Я здесь главный, — поддразнивает Минхо, его мягкий голос и наводящие на размышления слова заставляют толпу кричать.
Это заставляет его смеяться еще больше и качать головой, его крашеные рыжие волосы ярко блестят в освещении сцены.
Это неземной образ — загорелое тело Минхо, полуобнаженное и потное, его поза напоминает человека, который знает, как хорошо он выглядит.
Особенно когда он смотрит вверх сквозь густые ресницы, приподняв одну бровь и высунув язык между выпирающими передними зубами, все еще задыхаясь от тяжелой сценической работы.
Джисон рад, что все вокруг кричат во весь голос — иначе все бы услышали восхищенный вздох, вырвавшийся из его уст при виде Минхо. Но Хан никогда не станет умолять — слишком много гордости в его маленьком теле, чтобы он так просто сдался. Хотя ему бы очень хотелось, чтобы его поцеловали. Ведь именно это и делает Минхо — он ищет в толпе кого-то, кто привлечет его внимание, завязывает ему глаза, затем приседает, наклоняется и… целует его медленно и глубоко, вторгаясь языком глубоко в рот незнакомца.
Джисон чувствует, как потеют его руки, крепко сжимающие барьер, и его возбужденные мысли возвращаются, бесплодно пытаясь вытеснить из головы образ ухмыляющегося Минхо, склонившегося перед ним.
Минхо неподвижно поднимает бровь и с вызывающей улыбкой оглядывает дикую толпу, игриво вертя повязку в руке, даже позволяя ей проскальзывать между зубами.
Он начинает осматривать первый ряд, его взгляд сканирует только Джисона, но тут же возвращается обратно. Наклонив голову, Минхо внимательно изучает его телосложение, заставляя сердце пропустить еще один удар, в буквальном смысле.
Черт.
Оно решает ускорить темп, когда Минхо медленно, затяжными шагами направляется к нему, не сводя с него глаз.
Джисон смотрит на него все так же, ослепленный, как олень в свете фар, загипнотизированный ослепительным лучом света.
Минхо сияет как звезда.
Он подходит и приседает, зажимает подбородок Хана между большим и указательным пальцами.
— Ты красивый, — говорит он в микрофон, и Джисон изо всех сил старается не растечься лужицей от прикосновения его небесных пальцев к лицу и от того, что Минхо говорит ему, что он красивый.
Толпа снова аплодирует, подстегивая их, и кажется, что это действительно происходит прямо сейчас, когда Минхо кладет микрофон рядом с собой и наклоняется, шепча слова, которые должен услышать только Джисон.
— Ты не против?
Сердце Джисона трепещет от вопроса о согласии, и он, не теряя времени, кивает.
— Нет.
Он ловит себя на том, что немного переборщил, и пытается сбавить тон, его глаза приобретают дразнящий блеск.
— Ты горячий, — осмеливается произнести Хан, и это заставляет Минхо вскинуть обе брови, а улыбку, которая появляется на его лице, сделать столь же вызывающей. Но Джисон умеет читать людей, и то, как Минхо натягивает повязку на глаза, немного суетливо и очень нетерпеливо, заставляет его поверить, что тот с нетерпением ждет этого поцелуя.
Теплые пальцы обводят его щеки после того, как Ли закрепил повязку, и остаются там, мягко прижимаясь к лицу.
Ничто никогда не вызывало у Джисона такого волнующего чувства. Он практически чувствует вкус возбуждения на своем языке, чувствительность зашкаливает из-за временного ухудшения зрения, и он мечтает о том, каким будет на вкус язык Минхо.
Шум разговаривающих, смеющихся, кричащих, радующихся людей напоминает Джисону, что они не одни, но ему кажется, что это так легко забыть — особенно когда он может сосредоточиться только на присутствии Минхо перед ним, его теплое мятное дыхание заставляет губы дрожать, когда Ли наклоняется к нему.
Предвкушение настолько ощутимо в этот момент, что кажется, будто оно крепко окутывает, выбивает воздух и мешает дышать.
Пока Сон не чувствует, как мягкие губы прижимаются к его собственным, и он забывает обо всем этом. Джисон нетерпеливо приоткрывает губы, чтобы Минхо мог просунуть язык внутрь, целует медленно и чувственно, и Минхо стонет, когда их языки встречаются, он не теряет времени, чтобы углубить поцелуй.
Черт. Язык Ли Ноу, сердцееда и самого сексуального человека на земле, глубоко внутри жаждущего рта Джисона, и ему, кажется, нравится это.
Хан никогда еще так не возбуждался.
Пока все не закончилось.
Слишком быстро.
Он пытается контролировать тяжелое дыхание, когда они расстаются, и сжимает бедра вместе, пытаясь облегчить ноющую боль своего полутвердого члена, который уже упирается в трусы. Хан такой неудачник.
Минхо осторожно снимает повязку с глаз, к счастью, не обращая внимания на возбуждение Джисона, и смотрит на него мягкими, любопытными глазами, кажется, взвешивая в голове все "за" и "против".
Плюсы, кажется, побеждают, когда Минхо наклоняется, чтобы снова поцеловать Джисона — всего лишь один мягкий поцелуй, но его воздействие столь же велико. Потому что никто еще никогда не получал второго поцелуя.
Он запечатывает его ещё одним мягким поцелуем за ухом, бормоча слова, полные желания, прижимаясь к коже, его горячее дыхание посылает разряды молний по миниатюрному телу Джисона.
— Ты великолепен.