Сохрани для меня

      Рассвет красным заревом разливался по небу, сменяя глубокую ночь и оживляя природу. На небольшом склоне у возвышенности, вдоль берега великой реки Андуин, устроив привал, разместился путник, забывшийся в чутком сне. Спокойным это время назвать было нельзя, участились случаи схождения орков, гоблинов и других тёмных тварей с гор, приходилось держать ухо востро, на случай приближения опасности. Только отчаянные путешественники могли позволить себе передвигаться в одиночку, гениальность и безумие — две крайности одной и той же сущности, риск ходил попятам за жизнью этих странников. Темноволосый мужчина, что дремал, оперевшись на ствол древа под тенью широко раскинувшейся изумрудной кроны, мог проснуться от любого шороха, его тело всегда было наготове, как тугая струна, натянутая до предела. Слабые угли, некогда бывшие кострищем, теперь тлели на глазах, дым от них давно не вздымался вверх во избежание шанса быть замеченным. Бродяжник не впервой оставался один, однако с его товарищами, что путешествовали вместе совсем недавно, пришлось разойтись; вынужденное решение было принято из-за тяжёлого ранения, что получил Джиллиан, сражаясь с орками. Вражеская стрела пронзила плечо друга, и кто знает, был ли на ней яд. Странник не мог последовать с ними, его путь лежал на восток, к правому берегу Великой реки, отряд тёмных сил Мордора бежал именно туда. Выслеживая их на протяжении нескольких суток, товарищи и попали в западню. Однако отпускать верных друзей в Ривенделл, на попечение эльфам, не стало тяжёлой ношей на сердце, Рой всецело полагался на Ризавин, его искусное владение луком, как и клинком, ни раз спасало жизнь в бою, и даже будучи раненным Джиллиан также не отставал от своих товарищей. В эльфийском народе Странник не сомневался ни на йоту, для обитателей дома Элронда он был дорогим другом, а его напарники — всегда желанными гостями, Ройадан вырос в тех землях, оставленный на попечение владыки эльфов Имладриса, когда его родители покинули этот свет. Не прошло и нескольких мгновений после восхода солнца, как мужчина очнулся, приоткрывая веки, но продолжая щуриться от слепящих ранних лучей. Оглядев местность вокруг себя и не заметив ничего примечательного, он бодро встал, как если бы провёл во сне целую ночь, а не каких-то жалких пару часов. Отдыхать приходилось в полном вооружении, от того, не задерживаясь долго на месте, Рой прихватил небольшой узелок с земли и закрепил его за спиной. Теперь дорога вела через спокойную гладь реки, на её правый берег, туда, в глухую чащу, устремились десятки орочьих копий. Продолжать погоню в одиночку изначально не входило в планы, но будучи готовым ко всему, мужчине не оставалось иного выбора, кроме как примириться с обстоятельствами и следовать дальше. Омрачала лишь мысль о нужде перебираться вплавь, отличных способов, кроме этого, не находилось, лодки под рукой не было, как и ближайшей переправы вброд или по мосту. Спустившись с пригорка, Странник ловко перепрыгнул через груду камней, стремительно настигнув самой кромки воды. Наконец, смирившись со своей участью быть безвозвратно намокшим, он потянулся рукой к завязкам на груди, собираясь стянуть с себя хотя бы верхнюю часть одежды и спрятать её в узелок, шанс, что она уцелеет от влаги там, был значительно выше, но тут взгляд тёмных глаз зацепился за простенький плот, что лежал на каменистом бреге. По-видимому, его когда-то прибило сюда разливом реки, или же некие путники оставили без надобности. Сооружение, видевшее виды, на первый взгляд не внушало доверия, однако, чем чёрт не шутит? Даже если плот не выдержит ещё одного плавания, какая разница, каким образом Рой в итоге намокнет. В довесок ко всему, рядом с ним была оставлена и палка, которая прекрасно послужила бы веслом. Оттащив его на воду, мужчина без промедления оттолкнулся от суши, упираясь руками на потемневшие поленья, в последний момент запрыгивая на него всем телом. Удача была на его стороне, ведь после манёвра плот ни только не развалился, но и благополучно поплыл, относя человека к середине реки. Течение здесь было тихим, никаких порывов и буйства вод о камни, лишь мерная гладь прозрачной поверхности и бликующий в ней золотистый свет солнца. Удерживая равновесие, Ройадан поднялся на ноги, перехватывая поудобнее незамысловатое весло. Проток был, ко всему прочему, достаточно узким, от того, через некоторое время, путешественник очутился на правом берегу Андуина, минуя основную часть пути. Отслужившую верную службу переправу он отволок на землю, отдав дань сооружению и благоприятному случаю на его дороге. Впереди виднелась непроглядная чаща, что принадлежала владениям местного владыки и именовалась Лихолесьем. Если орки отправились туда, то что же всё-таки творилось в этом мире и какие тайны скрывались в мрачной зелени листвы. На равнине, прямиком к лесной чащобе, Странник отыскал следы отряда тёмных, ведущие в Мирквуд, они были впереди ровно на сутки, с каждым шагом, Рой всё быстрее настигал их. По истечению часа мужчина вошёл в лес, где его встретили грозные вековые деревья, гудящие то ли от недовольства вторжения человека, то ли от зла, что ширилось в этой округе. На мгновение показалось, что ветви шевелятся, преграждая ему путь, однако это казалось невозможным, пробираясь сквозь чащу, Рой всё быстрее лавировал между громадных стволов, не теряя орочьего следа. Чем глубже он погружался в лес, тем темнее в нём становилось, вскоре не было видно даже малейшего проблеска солнечного света или кусочка чистого неба. Кроны затмевали всё собой и ограждали от внешнего мира. Пения птиц не было слышно и подавно, странное чувство охватило воина, когда вдали мелькнуло нечто, похожее на крепость. «Как необычно, ни один эльф не патрулирует эти владения, » — в голове Странника промелькнула настораживающая мысль, конечно, его необычайная осторожность и бесшумность была сравнима с эльфийской, однако даже так он не ощущал присутствия остроухих. Подбираясь всё ближе к крепости, мужчина осознал, в чём была причина. «Дол Гулдур, » — лицо Странника на миг изменилось, малочисленные войска врагов, что разбрелись по всему Средиземью, являлись лишь крохотной крупицей в истинном положении дел. Ройадан сильно пожалел, что отправился сюда в одиночку, ему не выстоять против сил, что прятались в этом убежище — это он знал наверняка. Вот только беспечность лесного эльфийского народа поражала куда сильнее. Замерев на долю секунды, Рой напряжённо вглядывался в даль леса, отмечая безжизненность замка, но не обманывая себя этим. Вязкая мгла исходила оттуда, зло никогда не дремлет. Свист стрелы прорезал гнетущую тишину чащи, отражаясь звоном в ушах. Рядом с ладонью, на которую мужчина опирался, чуть выше, в коре дерева торчала стрела. Потеря бдительности чуть не послужила ему последним уроком на этом свете, однако промах мог стоить жизни самому лучнику; его только предупредили. Определив, с какой стороны прилетела стрела, Рой отскочил за массивный ствол ближайшего дерева, из оружия у него были при себе только меч и парочка кинжалов, ответить на атаку, не видя противника, не представлялось возможным. Опираясь на свой острый слух, следопыт прислушался, концентрируя внимание на округе, но противник не издавал ни звука. Орки не могли быть настолько тихими, их присутствие невозможно скрыть, хотя бы потому, какой смрад исходил от них. «Неужели эльфы? Наговорил на свою голову.» Мужчина недовольно хмыкнул, самые худшие противники, которые могли попасться ему на встречу, были уже здесь, вот только, сколько их — определить давалось с трудом. Эльфы Лихолесья не отличались своим милосердием к чужакам, проникшим на территорию их земель, кто знает, пощадят ли они, если он выйдет из укрытия с миром? Не примут ли его за лазутчика? Выпущенной мимо стрелой ему явно дали понять, что находиться здесь больше не в интересах путника. Сидеть и дальше на месте не могло быть вечностью, которую он проведёт в этом лесу, собравшись с духом, он крикнул: — Эльфы Лихолесья, я не желаю вам зла! Я следопыт с Севера, в ваши владения меня привели следы орков, за которыми я охотился, — глубокий голос раскатами раздался среди деревьев, Рой вернул в ножны клинок, что вытащил в былом порыве. На его слова ответом стала лишь тишина. Отходя из укрытия, мужчина осторожно прошёл вперёд, выходя на небольшую опушку, под ногами еле слышно шуршал мох. — Я знаю, кто ты, человек, — слева раздался звонкий голос, а затылком Рой ощутил натянутую тетиву лука и направленную на него стрелу. Смутно знакомый тон этого эльфа врезался в мысли мужчины, медленно повернувшись, он увидел золотые локоны, ниспадающие на плечи прекрасного творения Эру. Перед ним предстал, во всей своей изящной красоте, молодой эльф с упрямо поджатыми губами и остро сверкающими янтарными глазами. Несмотря на близкое нахождение наконечника к шее Странника, первый так и не опустил лук. — Я узнаю твоё лицо, Эдарион, — человек мягко улыбнулся, ощущая неизведанную радость от этой встречи. Эльф, стоящий напротив, недовольно скривил плавную линию рта, однако сквозь гримасу незримо проглядывала рвущаяся наружу счастливая улыбка, показывать которую парнишка, по какой-то причине, явно не хотел. — Ты слишком простодушен, Странник, — молодой эльф продолжал стойко смотреть в глаза мужчине, более не меняясь в лице. В его голосе по-прежнему оставались нотки мальчишеского упрямства, он совсем отличался от обычного поведения старших детей Эру — пылкий, бойкий, невероятно свободолюбивый и обжигающий, как летнее солнце. Никого подобного этому эльфу Ройадан ещё не встречал за свою жизнь. В тёмных радужках глаз человека мимолётно проскочило веселье. — Может опустишь своё оружие? Я не враг тебе, — Рой осторожно приподнял правую руку, невесомо опуская ладонь на плечо лука, под этим движением Эдарион незаметно для себя сдался, внимая словам мужчины. Замерев на мгновение, эльф фыркнул, а после закинул оружие за спину, закрепляя его там, шальную стрелу он убрал обратно в колчан. — Ступай себе, подальше от лесов, здесь тебя ждёт только опасность, — Эд ловко крутанулся на месте, разворачиваясь в противоположную от Странника сторону и мягко зашагал в глубь чащи, более не оборачиваясь на человека. — Постой! Рой зашагал вслед за эльфом, не спеша следовать совету последнего, будь это предостережением или угрозой; парнишка ни на йоту не замедлил свой ход, стремительно плутая между деревьев. — Dartho, Arviaavel!* Настойчивый голос достиг ушей эльфа в тот момент, когда Ройадан уже настиг свою цель, застав того врасплох. Как же давно он не слышал это имя из чужих уст. — Кто позволил тебе так меня называть? И откуда ты выведал о нём? — медовые очи лесного эльфа вспыхнули всепоглощающем пламенем, на тонких чертах его лика отразился испуг. Стоя на месте, будто сросшись с землёй, он опасался поворачиваться к мужчине, на миг показалось, что, если это произойдет, почва уйдёт из-под ног, а в глазах напротив увидит только насмешку. Рой осторожно ступил ближе, ощущая незримую тяжесть в сознании существа впереди, неясная мысль, твердящая об оплошности, что он совершил, сам того не ведая, стала изводить Странника. Остановившись чуть поодаль за напряжённой спиной эльфа, он не смел подойти ближе. — Я не знал, что ты хранишь это имя в тайне, — тихо промолвил мужчина, не отводя взора от изящной фигуры перед ним. — Mani uma lle merna?* — Узнать о тебе больше, mellon nin.* Эдарион неожиданно двинулся с места, прекратив напоминать каменное изваяние, плавной походкой он приблизился к человеку, его острый подбородок был решительно приподнят, как если бы молодой эльф готовился разразиться тирадой, однако он только лишь пронзительно посмотрел в иссиня-чёрные очи напротив, выискивая в их глубине нечто, что способно было его переубедить. Не отыскав ничего, оправдывающего тревожных опасений, Эд легонько выдохнул, будто сдуваясь окончательно. Теперь перед Роем явилось хрупкое создание, из последних сил сдерживающее свои чувства в узде, оказалось, что глубоко в душе, эльф был столь же ранимым, как и многие его собратья. — Имя, что дано мне при рождении, я оставил среди этих дивных лесов и не позволил выйти за их пределы, — парнишка доверчиво взирал на мужчину, лишь изредка отводя взгляд куда-то в сторону, однако речь его оставалась твёрдой, — моя жизнь, мои цели не позволяют пренебрегать положением, однако я никогда не принимал их как должное. Я проложил свой путь, на котором моё происхождение стало бы бельмом на глазу, не более. Разве ты не стал иначе смотреть на меня теперь? — Почётный титул эльфийского принца столь незавидное бремя для тебя? — не раздумывая спросил мужчина, поражённый истиной. — Именно так, друг мой, ни тебе ли не знать, каково это, наследник трона Гондора, — устало хмыкнул Эдарион, наблюдая за Странником. В лице последнего что-то поменялось, нечто незримое, скользнувшее тенью на вечно светлом лике, легло тяжестью на плечи, словно груда камней, упавшая на спину. — В самом деле, Эдарион, правда в твоих словах, ежедневно отравляющая ядом мою душу правда, которую мне не дано принять, — на губах воина расцвела грустная улыбка, выдающая всю боль, испытываемую на протяжении долгих лет. — Goheno nin*, я не хотел тревожить твои старые раны, Ройадан, — прошептал эльф, сокращая расстояние между ними, в уголках его чистых глаз собрались жемчужины слёз, которым так и не было суждено пролиться. В искреннем порыве Эд бросился на грудь мужчины в мягкие объятья, сжимая пальцами куртку на его спине. Двое несчастных созданий Эру, столкнувшиеся по воле судьбы несколько лет назад и встретившиеся теперь в чарующем лесу Лихолесья, нашли частичку себя друг в друге, напускное равнодушие эльфа никогда таковым не являлось, с первой встречи он отметил человека как равного себе, различив в хмуром страннике благородство и мудрость самих королей. Как знать, что им уготовано на этом тернистом пути жизни, эльфы могут полюбить лишь один раз и будут любить до конца существования Арды, тяжкое бремя — открыть своё сердце человеку, существу, что не проживёт и самой малой доли того, сколько эльфы ходят по этой земле. Эдарион не лил слёз, его сердце не заходилось в бешенном темпе, он был поразительно спокоен, ведь примет Ройадана любым. Быть добрым другом для следопыта с Севера участь ничуть не хуже, чем стать спутником всей его жизни, а потому он не станет грустить и умолять о большем. — Kwara sina ten’amin*, — молодой эльф медленно отодвинулся из крепких объятий, потянув руки за шею и открепляя цепочку с кулоном, он был выполнен из прозрачного камня, так, что свет насквозь проходил через него, а золотистые вставки более мелких кристаллов и кайма, ограняющая изделие, напоминали шёлк волос наследного принца. Когда Эд протянул украшение мужчине, тот незамедлительно преклонил свою голову, позволяя надеть на себя кулон. — Amin harmuva onalle e' cormamin*, — прошелестел в ответ Рой, благодарно склоняя голову в знак глубокой признательности, правой ладонью он неосознанно сжал кулон на груди. Чистое лицо эльфа, не омрачённое былыми тревогами, лучилось светом, спокойный взор из-под длинных ресниц был направлен на Роя, хотелось подольше задержаться в этот волшебный миг, постоять в тишине ещё некоторое время. В груди Странника бушевал пожар, который он всеми силами пытался сдержать в себе, Рой не понимал, что же с ним творится, почему это столь же прекрасное, сколь и опасное существо терзало его разум с первого взгляда; ещё тогда на Великом западном тракте, когда он держал свой путь из Бри в Ривенделл, Ройадан узрел великолепно сражающегося эльфа у подножия Южного нагорья, яростно отражающего атаки орков изящным клинком. Человеку, очарованному моментом, захотелось совершить деяние, на которое не сподобился бы в другое время. Боясь спугнуть принца, он осторожно дотронулся пальцами прядей его волос, спадавших на щеку, и аккуратно заправил их за острое ухо, неторопливо приближаясь к лицу. Не заметив никакого сопротивления, мужчина плавно прикоснулся к тонким губам юноши, запечатав на них целомудренный поцелуй. Столь нежное касание вызвало бурю эмоций на лице эльфа, всё это казалось несбыточным сном, но таким прекрасным, что покидать его не хотелось. Эдарион потянулся навстречу, смыкая свои губы на устах Роя и утопая в сказочном поцелуе, который ему безостаточно подарил странник. — Придёт время, и ты станешь великим правителем Гондора, Ройадан, а пока, позволь мне примкнуть к тебе, потомок дунэдайн, cuamin linduva yassen megrille*, — эльф приложил руку прямо к сердцу, отдавая его безвозмездно и прося лишь толику от того, что предлагал сам. — Да будет так, melamin*, вековые деревья Мирквуда не забудут этого обещания. Преодолев множество препятствий на своём пути, оба обрели нечто важное, достойное всех радостей и невзгод, что несомненно стерегут странников в жестоком мире Средиземья.