Госпожа Мизукаге

Наверное, отказываться, отнекиваться и пятиться к столу подальше от тягуче-томной Мей – это самая большая глупость в его жизни. Взращённое Джираей-сенсеем подсознание орало, что он придурок и асексуал, а уж когда госпожа Мизукаге повела плечами и неодобрительно, но очень притягательно вздохнула, то голос в голове начал ругаться, обозвал его геем и исчез в далёкий от закрытого зала совещаний закат. Но Наруто был всё равно против. Во-первых, это шло в разрез с его принципами и уверенностью в священности должности Каге. Во-вторых, Какаши-сенсей советовал ему избегать отношений на работе из-за политического контекста и коварства всех без исключений женщин. Ну, и в-третьих – ему же нравится Сакура-чан! Вроде как. Внезапно Удзумаки наткнулся поясницей на что-то острое, но не настолько, чтобы проткнуть, и вздрогнул. Столешница. Тупик. А ведь всё так хорошо начиналось... Вот например, проснулся Наруто в пять утра. Точнее, предполагалось, что он встанет в пять, вместе с советником и символической охраной спокойным шагом дойдёт до места саммита пяти Каге, встретившись по пути с Казекаге, и, ведя с господином Собаку дружескую фамильярную беседу и стараясь не орать, явится куда нужно к девяти. Однако советник с чистой совестью проспал, охрана испарилась с оставшимся с вечера запасом саке - обмывали первое важное дело нового Хокаге, и Удзумаки с лёгкостью забыл, что Шино, Киба и Ли являлись его телохранителями, а не собутыльниками – а независимый медик-сопровождающий обнаружилась в ласковых объятьях Акамару. Пёс залаял и сбежал искать хозяина, а Ино не хуже лучшей подруги нараздавала профилактических тумаков, загадочно улыбнулась Наре и, пригрозив небесной карой, если не обнаружит всех на месте через десять минут, исчезла. Шикамару начал думать. Пока он соображал, вернулись остальные, но Ли было слишком плохо, чтобы его состояние устроило эксперта-Яманака. Шикамару помозговал ещё, а через некоторое время что-то нахимичил из активированного угля, аспирина, энергетической пилюли и воды из-под крана. Подано это было в траурной обстановке, но Рок Ли оказался молодцом – не только залпом выпил, но на него ещё и подействовало. После чего ждали Ино ещё полчаса, слушали проникновенные жалобы Нара на будущую жену, которая его веером прибьёт за опоздание, и в семь утра кое-как тронулись. В общем, утречко вышло бодрящим. К счастью, всё обошлось. С Гаарой, разумеется, пересечься не удалось, но уже на подходе, на широкой снежной равнине наткнулись на чинно шествующую Мизукаге со своим скромным окружением. Мей поздоровалась первой: - Неужто молодой Хокаге опаздывает? «Молодой Хокаге» - так она его назвала. Наруто дёрнулся, охрана переглянулась, но Удзумаки смог взять себя в руки, хотя ответил что-то неправильное и ему не свойственное, так как подумал почему-то в этот момент о последнем наставнике. - Ну что вы, просто хотел вас встретить. Его охрана переглянулась вторично, независимый медик закатила глаза, но слова были правильными, так как Теруми приподняла уголки губ, а среди её сопровождения зародился смешок одобрения. - Тогда пойдёмте, молодой Хокаге. И пошли: Мей впереди слева, Наруто впереди справа, а телохранители – позади, перемешавшись и переговариваясь на тему «а Удзумаки стал выше госпожи Теруми». Снег скрипел под ногами, белые хлопья летели с неба, а граница страны Железа была уже позади. После Наруто забыл об этом случае. Это женщине можно чуть опоздать, тем более выяснилось, что делегация из Кири наткнулась по пути на разбойников – бывших наёмников из Аме. Так что у них причина опоздания была, а у Удзумаки – нет. Пока спешно придумывали, что и как, пока Шикамару корчил из себя премудрого политика, пока разбирались – госпожа Мизукаге как-то вылетела из головы, да и воспринималась абсолютно по-другому, ведь крупные снежные хлопья не падали, а в зале было душно. Решали как раз-таки вопрос с деревней Дождя, которая без лидера вышла из-под контроля, а жители и шиноби этого селения взялись за разбой и мародёрства. Спор был долгим, жарким, но к определённому решению так и не пришли. То ли отправить туда объединённые отряды: совместная работа пяти деревень нередко практиковалась после положительного опыта Четвёртой Мировой, - то ли пустить всё на самотёк, то ли запустить шпионов. За шпионов был Наруто, так как это предложил осторожный Шикамару, и Мей, так как она чисто по-женски не желала действовать напролом и развязывать новую войну. В итоге вопрос был отложен до завтра, так как саммит планировался длительный – в три, быть может, два дня. Далее – итоги войны, перспективы на будущее и прочая шелуха, которую двадцатилетний Хокаге интересной не считал. Единственное, что было, по его мнению, по-настоящему важным – Учиха Мадара и Орочимару, исчезнувшие в самой кульминации боевых действий. В одном направлении или нет – неизвестно, что и как – тоже неизвестно, планы – аналогично. Удзумаки с трудом заставил себя держать язык за зубами, и то лишь потому, что его люди не нашли никаких следов, будто два кошмара последнего десятилетия просто растворились, ни слуху, ни духу. Остальные тоже молчали, и Наруто догадывался – тоже по нулям. В общем – затишье. Когда всё закончилось, у Удзумаки затекла нога, а госпожа Мизукаге незаметно подошла и намекнула, что хотела бы кое-что обсудить здесь же, через пару часов, а ещё лучше – ближе к вечеру. Наруто кивнул, так как искренне считал, что это что-то важное, непонятное и невероятно засекреченное. Закат был на удивление хорош, яркие лучи окрасили кровью снег и скалы, темнеющие вершины деревьев в густом лесу и коридор. Удзумаки беспечно насвистывал, мысленно прикидывая, что же такого ему собирается сказать Мей, настроение было приподнятым. Теруми действительно ждала его. Только странно – женщина сидела на столе, закинув ногу за ногу, и, кажется, скучала. К несчастью, Наруто не придал этому значения и что-то заподозрил лишь тогда, когда госпожа Мизукаге заперла дверь и слишком уж по-кошачьи развернулась. Удзумаки с тринадцати до шестнадцати лет воспитывал Джирая – парень быстро всё понял. И начал медленно, ме-е-едленно пятиться. А потом – и стол, и крики подсознания, и глубокое декольте Мей под мантией. - Молодой Хокаге стесняется? Наруто сглотнул. И как это она сделала свой голос таким... таким... Головокружительно сексуальным, приятно низким, с завлекающей хрипотцой. - Эм... нет, то есть – да, - Теруми насмешливо изогнула бровь и сделала ещё один шаг, сокращая дистанцию, - то есть – нет! Но это неправильно. - Почему неправильно? Вкрадчивый вопрос ввёл Удзумаки в тупик, чем воспользовалась Мизукаге и подошла вплотную. Глаза у неё были зелёные, но не светлые, как у Сакуры, а изумрудные, гипнотические, как у ведьмы-ёкая. Точнее, глаз – правый был скрыт изогнутой прядью волос. Наруто вдруг ощутил смутное желание пропустить эту чёлку сквозь пальцы, отодвигая её вбок или назад, развязать узёл на макушке, чтобы дать полную свободу роскошным волосам, так как он был на самом деле на пару сантиметров выше этой статной женщины, а ещё подумалось, что Мей – суккуб. Иначе откуда у него такие мысли? - Или молодой Хокаге неопытен и боится не доставить мне удовольствие? - Ничего я не боюсь! - на автомате брякнул Наруто, и зря, так как последний путь к отступлению ему отрезали, вжавшись в него телом и грудью. Красивое лицо Теруми вдруг оказалось близко-близко, дыхание пьяняще мешалось. Слегка поколебавшись, куда смотреть, парень решил, что в глаза опасней, и опустил взгляд ниже, благо, там было на что полюбоваться. - Так что, м? - Понимаете... – госпожа Мизукаге положила ему на губы указательный палец. - Вы же не намереваетесь мне отказать? По идее, намеревался. На практике же, Мей, с силой, достойной Каге, надавила ему на плечи, и они как-то незаметно переместились под стол. Смешно, с Теруми Мей – и под столом! Минутку, он уже типа за? Видимо, да, так как руки нервно дёргают за ремни её одежд, под губами – нежная кожа шеи и горячий пульс. В голове у Наруто был сплошной туман, думать не хотелось. Физическое влечение, пожаром разгорающееся под грудиной, постепенно стирало всё лишнее. В конце концов, он всё же мужчина, а госпожа Мизукаге – роскошна... Интересно, сколько ей лет? И что творится у неё в голове? Да какая разница! Но в самый ответственный момент – на ней оставался только топ и короткая, очень короткая юбка, такие юбки куноичи поверх ещё чего-то носят, только это самое «чего-то» Удзумаки уже снял – Теруми оттолкнула его, слезла с бёдер и, вслушавшись в шум снаружи, произнесла: - Не проводите даму до её комнаты? После чего спрятала одинокий засос за волосами и оставила его в одиночестве на холодном полу. Наруто пожал плечами, непонимающе хмыкнул, но морально был готов к любым неожиданностям. В коридоре им никто не встретился – и на том спасибо, так как Мей вздумалось взять его под руку, а оттолкнуть женщину не хватило смелости. Шли чинно, нога в ногу, прям муж с женой на выгуле; Удзумаки самодовольно подумал, что очень круто то, что он вытянулся. Всякие же опасения по поводу трибунала, некомпетентности и прочего парень разумно отложил на потом, так как происходящее было далеко за пределами его реальности. Дверь в её комнату была самой обычной. Госпожа Мизукаге отошла от него, отворила и глянула прямо в глаза. - Проходи, На-ру-то... От её тона Наруто поперхнулся, в животе что-то сладко-сладко скрутило. Теруми исчезла в темноте своих покоев. Удзумаки воровато посмотрел налево. Удзумаки насторожённо повернулся вправо. И, убедившись, что никого нет и увидеть его никто не может, на цыпочках зашёл в спальню и закрыл за собой дверь. Стоило ожидать, что Мей его вышвырнет. Впрочем, надо отдать ей должное, вытолкнула из своего личного пространства аккуратно: проснулась, потянулась, быстро оделась, не давая напоследок рассмотреть себя, и, собрав его разбросанные вещи и сунув мятый ком Наруто в руки, выгнала вон в одних трусах. А трусы у Хокаге были весёлые, в кричаще синюю полоску. К себе пришлось пробираться околицами, заходить – через окно. Шикамару сидел на его холодном футоне и меланхолично курил. -Ну-с, и где тебя носило? – поинтересовался Нара, а в глазах читалось – знает. Щурится ещё так... Ну, точно, знает! Поэтому Удзумаки зевнул и, почёсывая щёку, отправился в ванную изучать саднящую спину, так как клона, чтобы посмотреть, было делать лень. Краткий осмотр показал, что ничего серьёзного и у госпожи Мизукаге отличный маникюр. - Так значит Каге, а, Наруто? Ты в курсе, что смешать личное и политику – это худшее, что ты мог сделать? Парень устало фыркнул. Ему хотелось спать, ночка выдалась долгой и утомительной, но ещё предстояло идти на второй сбор Каге и как-то смотреть в глаза Мей. Хотя Наруто так далеко не загадывал. - Так она ж сама... - Да неужели? - Что, завидно? - Мне хватает и одной проблематичной женщины. Впрочем, поинтересуюсь – и как? Шикамару изобразил руками в воздухе песочные часы. Удзумаки рассказал, утаивая некоторые подробности, которые казались ему слишком личными, вроде поглаживания полосок на его щеках и душистости волос Теруми. Нара оценил масштаб и присвистнул. - Повезло, ничего не скажешь... А как же Сакура? Наруто нахмурился и озадаченно почесал в затылке. О Харуно он как-то не подумал, а уж во время прошедшей ночи ему было чем заняться помимо самобичевания, мол, предал первую любовь и всё такое. Шикамару же показал руками нечто, напоминающее плоскую коробку для бенто, но Удзумаки его не понял. - Эм... Это что? - Неважно. - Ну, Шикамару, мне ж интересно! Советник махнул рукой, щелчком пальцев отправил бычок в окошко и стал собирать свои патлы в хвост. - Нам пора, - он поднялся, посмотрел на более-менее приведшего себя в порядок Наруто и покачал головой. – Но имей в виду, если она, как ты выразился, сама – то ей точно от тебя что-то нужно. - Ты уверен? - Уверен. Женщины – они такие... - И что нужно? Но Нара уже вышел. - Эй, Шикамару, постой! - Брак или альянс с Конохой! Может, всё сразу! – крикнул Шикамару издалека, так как Удзумаки споткнулся и не успел его нагнать. И исчез. Брак. Брак – это плохо. То есть брак с Сакурой-чан когда-то казался хорошей перспективой, но брак с Мей – это страшно и политически некорректно. К счастью, во время заключительной части саммита Теруми не делала никаких намёков. Зато Наруто ёрзал и никак не мог дождаться конца. Поначалу он подумывал малодушно сбежать, но позже вспомнил, что он – Удзумаки Наруто, Хокаге селения Листа! Каге сбегать не положено, тем более, от другого Каге, поэтому парень решил разъяснить всё напрямик. Снова был вечер. Снова лес и снег купались в алом. Снова Удзумаки оказался на пороге комнаты госпожи Мизукаге. Наруто сильно нервничал, в голове вертелось неприятное и грубое слово «отшить», и жуткие предположения – а не обернётся ли это войной между Листом и Туманом. Как-то он это не предусмотрел, но было уже поздно, так как костяшки пальцев постучали о косяк, и теперь он ждал, пока ему откроют. Лучше б не открыла. Лёгкие юкаты у Удзумаки ассоциировались со знойным летом, влажным онсеном и интимным полумраком вип-комнат, куда с пятнадцати его таскал Джирая. Поэтому, когда Мей предстала перед ним в этой самой юкате, у Наруто засосало под ложечкой. - О, какой официоз, - женщина цепким взглядом окинула его с ног до головы. Парень постарался придать своему лицу серьёзное выражение. - Госпожа Мизукаге, я бы хотел поговорить. - Только поговорить? Сердце ёкнуло – намёк был ясен. - Да, поговорить. Так как это... - Я разочарована, - Теруми скрестила руки на груди, чью тяжесть и мягкость ещё помнили ладони, а солоноватый от лёгкого пота вкус – язык. Женщина сократила расстояние между ними на шаг и провела кончиком пальца по его груди. - А я не люблю, - палец описал круг до живота, Мей развернула руку внутренней стороной вверх и повела подушечкой в обратную сторону, - когда меня, - подцепила завязки плаща Хокаге, - разочаровывают. Последнее было сказано жёстко. Удзумаки мысленно назвал себя болваном, а может, это был вернувшийся внутренний голос или Курама. Завязки оказались в крепкой хватке изящной ладони, и внезапно Теруми резко дёрнула за них на себя. В знакомой комнате Наруто оказался уже целуясь; кто-то захлопнул дверь. Несмотря на то, что госпожа Мизукаге мстительно кусалась, её губы были такими же божественно сладкими, упоительными. Удзумаки сминал их своими и что-то нечленораздельно мычал, в то время как ладони слепо шарили по плавным изгибам женского тела, стискивали, сжимали. С него стянули верх одежды – парень дёрнул за пояс и припал к бьющейся жиле на чужой шее, едва не застонав от ощущения частого пульса и порхающих по торсу пальцев. Мей тяжело дышала и лихорадочно помогала освобождаться ему от брюк. А потом было хорошо, так хорошо, как было разве что прошлой ночью, а гортанные протяжные стоны взрослой женщины казались музыкой и ласкали слух. Теруми выгибалась в руках и отдавалась без остатка, а Наруто и не пытался избавиться от ощущения, что это у него что-то забирают. После Удзумаки никак не мог отдышаться. Его оглушило, утыкаться носом в жёсткую подушку казалось приемлемым вариантом, а госпожа Мизукаге что-то мурлыкала за спиной. Наконец, Наруто развернулся. - Я довольна, - Мей лежала к нему спиной, но когда повернулась, парень увидел её широкую сытую улыбку. Женщина пододвинулась ближе. - Накрой меня одеялом, обними и помалкивай. Я устала и хочу спать. Утром чтоб был здесь. Всё понял? Удзумаки подтащил покрывало, завернул в него Теруми и притянул к себе. Ноги сразу же перепутались, но это было даже приятно. Женщина вновь замурлыкала довольно, а через пару минут уже спала. Вот так просто. Внутренний голос поворчал, поворчал и заткнулся. Заключённый спустя неделю альянс между Конохой и Кири сделал Наруто счастливым, а предположения Шикамару – верными.