Долгая дорога к ушкам

Мир, в котором, несмотря на впечатляющие возможности ДЖАРВИСА и ПЯТНИЦЫ, до сих пор не удалось отыскать Истинную пару по ушкам, казался Тони Старку чрезвычайно тоскливым местом. А проредивший его наполовину Танос и вовсе создал немалую вероятность того, что обладатель таких же, как у Тони, рубиновых меховых ушек с пятёркой чёрных пятнышек на каждом успел где-то осыпаться пеплом. Выдалбливая отвёрткой свои инициалы на барной стойке в гостях у Брюса Беннера, Тони откровенно хандрил и пил всё, что ему подливали в стакан. — …И ведь я этого от неё не ожидал, Брюси. Думал, если пропало всё, Камней тех треклятых нет, так хоть построю ей ферму, поженимся уже. А она, просидев со мной в палате три дня, заявила такое! Какая, к чёрту, разница вообще: рубиновые или бордовые? Подумаешь, несовпадение оттенка… — Тони, там если хоть одно пятнышко не совпадает, вы уже не Истинные, — напомнил Брюс. — А у вас целый оттенок… — Ну да. Только вот раньше нам это не мешало. Но стоило ей встретить другого бордовоухого — и всё! «Тони, мы с ним настоящие Истинные. Я желаю тебе когда-нибудь испытать это чувство!» Тьфу. Главное, попросила не выяснять, кто он… — Ну а ты? — полюбопытствовал Брюс, укрепляя горизонтальную балку под соломенной крышей своего бара. Отложив отвёртку, Тони глотнул рома. — А что я? Пообещал, куда деваться. Спросил только у ПЯТНИЦЫ, безопасный там пацан или нет. ПЯТНИЦА вроде сказала, что сойдёт… Да и совет им да любовь! — он поднял стакан. — И правильно, — улыбнулся Брюс. — Просто… Пеппер с ним такая счастливая, — сощурился Тони. — Представь: траур вселенского масштаба, только начали зализывать раны, а Пепс вон… Истинного своего нашла. Что ж я-то никак не могу?.. Отпив сразу полстакана, Тони удручённо покрутил его между ладонями и покосился в сторону озарённого закатным солнцем залива. Здесь, в Мексике, на частной территории, можно было не опасаться случайных папарацци, да и просто встретить кого-то ещё. Это убежище он приобрёл и помог отстроить специально для работы Брюса с его внутренним Халком, пусть даже напрашиваться в гости не собирался. Но Пеппер… Досадливо покачав головой, Тони встретился взглядом с сочувственно взирающим с высоты своего немалого халкороста Брюсом. — И ведь даже эти белоухие друг друга нашли, Брюс! Ну как так? Один десятилетиями морозил уши во льдах, второй — когда из поезда выпал, но они встретились в другом веке с одинаково отмороженными ушками и теперь вон на базе время коротают… — Ты не выставил Барнса с базы, Тони? — Смысл? Мстители половину состава потеряли. А эти двое поднимают боевой дух всей планете, что переключилась на поиски Истинных ушастиков. Людям нужна отдушина после Щелчка фиолетового мудака. Тони допил ром и отодвинул от себя стакан. Потом глянул на спокойно шевелящего своими тёмно-зелёными ушками Брюса. Мохнатыми, правильной треугольной формы, больше, чем у любого другого ушастика. И почему не рубиновыми? — Тяжко так и не найти своего Истинного, Брюси. На это Брюс вздохнул, отвернулся к опоре. — Ещё тяжелее найти и потерять. Она ведь… У нас с ней были одинаковые рыжие ушки, Тони. Оттенок, по три крапинки у кончика, полное совпадение. И мы строили планы на нашу совместную жизнь, даже заявление в Департамент по Истинным подали. Но потом я принял ту треклятую сыворотку, и мои ушки навсегда мутировали вот в это… Сжав ближайший деревянный столбик большой ладонью, Брюс с чувством приложился об него лбом и зажмурился. — Не было и дня, чтобы я не вспоминал Бетти Росс и не винил себя за тот эксперимент. Ни единого дня… — Каково это — иметь Истинную, Брюс? Оно и правда так отличается от просто встречи с подходящим человеком? — Небо и земля, Тони. Оставив столбик в покое, Брюс понуро отошёл от него и залез на специально укреплённый барный стул, заняв место напротив Тони. — В чём главное отличие? — В ушках, будь они неладны. Ты просто… Если схватиться за чужие ушки, ему будет больно. Если коснуться легко — неприятно, как минимум. Но когда твоя Истинная дотрагивается до них, это… это лучше, чем секс. Эйфория — ни больше, ни меньше. И ты видишь, как твоя Истинная довольно жмурится, когда её ушки гладишь ты. — Звучит как романтическая фантазия девочек-подростков. — И зелёных парней. У не зелёных бывает тоже. — Не всем везёт. Тихий шорох со стороны пальмовых зарослей заставил Тони напрячься. Частная территория, камеры слежения. Никто не прошёл бы незамеченным и… Увидев нежданную гостью, Тони, выдохнув, покачал головой. — Ну, конечно. Черноухая и временно белокурая Наташа Романофф появлялась где хотела и когда хотела. В этот раз, правда, пришла не в обтягивающем чёрном комбинезоне, а во вполне обычных синих джинсах, футболке и чёрной жилетке, и заняла свободный стул. — Привет, мальчики. — Нат, — кивнул Брюс, вынул из-под стойки чистый стакан и щедро наполнил ромом. Тони промолчал. После всех прошлых фокусов Наташа входила в число последних людей, кого он хотел бы видеть. — М-м, кубинский? Неплохо. — Ребята поделились из своих запасов, помог им в Гаване, — пояснил Брюс. — О, я думала, из коллекции Тони. Ничего не скажешь, кстати? Криво усмехнувшись, Тони повернул голову влево, окинул Наташу оценивающим взглядом от макушки с настороженно стоящими торчком бархатными ушками до кончиков заляпанных грязью чёрных ботинок и помотал головой: — Не горю желанием. Он встал, намереваясь уйти, но успел сделать лишь два шага, когда услышал: — Тони, я здесь из-за тебя! И, остановившись, с удивлением оглянулся. — Прости? — Мне нужно, чтобы ты кое-что увидел и услышал. Ты должен узнать правду. — С этим ты сильно припозднилась, Нат. — Речь не о Барнсе или Стиве, а обо мне. В тишине Брюс вытер руки полотенцем, перекинул его через плечо и ушёл, бросив: — Пойду гляну, закончила ли программа расчёты. В баре надолго стало тихо. Когда-то, ещё до вселенского полугеноцида, Тони считал разговоры о правде дешёвым приёмом, призванным привлечь внимание и придать значимости банальным вещам. Он думал, что сам-то на такое покупаться не будет… Но всё равно покупался каждый раз. Раздражённо вздохнув, Тони вернулся на свой облюбованный стул и скрестил руки на груди. — Я слушаю. Наташа медленно подняла обе руки к голове, раздвинула белокурые пряди и сняла тонкую маскирующую сетку с обоих ушек. Под ней обнаружился совсем другой цвет. Тони недоверчиво распахнул глаза. Затем слез со стула, зашёл за спину Наташе, чтобы рассмотреть ушки со всех сторон. Ткнул пальцем в правое убедиться, что они не голографические, и ощутил мягкую шерсть. Рубиновые ушки с пятью чёрными пятнышками в форме звезды на каждом. Жутко знакомые. Истинные. Отшатнувшись, Тони ещё несколько секунд смотрел на них, чувствуя, как заполошно в груди бьётся сердце, а потом встретился взглядом с обернувшейся Наташей. — За что ты так со мной? — спросил он. Ответить Наташе помешал вернувшийся Брюс. — Ну-с, с программой всё в порядке, всего десять процентов осталось… А что такое? Не обращая больше внимания ни на него, ни на Наташу, Тони на негнущихся ногах зашагал прочь от них, к пляжу, задыхаясь и прокручивая в голове одну мысль: «Как она могла?» А когда достиг кромки воды, принялся бросать в залив камни, вымещая отчаяние и злость. Истинная, о которых рассказывают легенды, оказалась шпионкой-обманщицей из ЩИТа. * * * Наташа залпом выпила налитый ей Брюсом ром и резко пододвинула к нему стакан, предлагая плеснуть ещё. «За что ты так со мной?» Лишь наполненный вновь стакан помешал ей треснуться лбом о барную стойку и хотя бы так выплеснуть эмоции. — Ну, хочу сказать, это всё-таки неожиданно, Нат… Мягкий голос Брюса слегка отвлёк её от мыслей о самобичевании, она вопросительно подняла глаза. — М-м? — Я имею в виду твои нынешние ушки. Не сказал бы, что удивлён, — у вас с Тони всегда искрило, хотя скрывала ты их долго. — Брюс, я работала на ЩИТ. Агенты не ходят на задания без маскировки ушек — это же самая явная примета. Хоть раз засветишься с настоящими, и тебя по слитым базам данных найдёт кто угодно. — Имеешь в виду базы со свидетельствами о рождении? Да, в этом есть смысл. Поиск по одной графе. — Угу. Я не могла рисковать, показывая свои настоящие, а Тони теперь считает, что таких, как я, вообще не должна носить земля… Наташа выпила второй стакан рома — лишь самую малость медленнее, чем первый. С сомнением наморщив лоб, Брюс принёс полную бутылку виски. — Почему решила открыться сейчас? — Потому что он мог не выжить. В космосе, я имею в виду. И когда он прилетел, я хотела это сделать сразу, но с ним сидела Пеппер, а у меня возникли дела на западе страны, так что… Наши пути пересеклись только сейчас. — Он и раньше мог умереть, Нат. — В этот раз его не было слишком долго. И каждый день прибавлял моим ушкам седых волосков… Брюс с любопытством подался вперёд, так что Наташа опустила голову, давая рассмотреть ушки. Потом он выпрямился. — Я считаю, тебе надо объяснить это ему. — Он меня пошлёт. — Сходи, куда пошлёт, и обязательно возвращайся снова. Я серьёзно, Нат. И если вы за ночь не разберётесь, поговорю я. Милый старина Брюс… Хороший друг, даже в полухалкоформе. Ни капли не убеждённая его словами, Наташа тем не менее взяла бутылку виски и послушно отправилась на пляж, чувствуя, как решимость тает с каждым шагом. В итоге, когда она увидела смотрящего на залив Тони, что стоял, сунув обе руки в карманы длинных шорт, её моральных сил хватило лишь опустить бутылку на песок и долго разглядывать поникшие рубиновые ушки. Она увидела, как Тони осознал её присутствие — настороженно повернул голову вправо и вновь уставился на воду. Наташа подумала, что всё равно пожалеет о любом своём поступке, и потому, набравшись смелости, тихо подошла сзади, обняла под руками и прижалась щекой к правому плечу, закрыв глаза. * * * «У меня есть Истинная». Раздражение и злость, обида за сокрытие тайны у Тони разбились об эту короткую нехитрую мысль, что пришла ему в голову после четверти часа сожалений. Всё-таки десять лет знакомства с Истинной без знания об этом — довольно большой срок, и было очень досадно из-за потерянного времени. «Моя Истинная — Наташа Романофф». В разные периоды прошлого Тони пытался представить себе человека с такими же пятнисто-рубиновыми ушками, гадал, будет ли это новый лучший друг, нежданно объявившийся пожилой родственник или всё же свободная дамочка, насколько он или она окажется старше или младше. Но Наташа Романофф… Что ж, тут ему выпал джек-пот! Роскошная неглупая женщина, умеющая быть приятной и смертоносной одновременно, способная за себя постоять и вообще, самодостаточная настолько, что как-то и не стоило удивляться её скрытности. Странность, скорее, состояла в другом: зачем призналась сейчас? «И мы с моей Истинной на одном пляже». Плеск накатывающих волн не заглушил ни шум дыхания, ни приближающиеся шаги. Объятие со спины, правда, оказалось внезапным, и Тони сильно напрягся в первые секунды. Но потом распознал в этом жесте отчаяние, боязнь в духе «меня сейчас точно оттолкнут» и заставил себя расслабиться, ощущая легкое прикосновение мехового ушка к шее. От этого иррационально захотелось улыбаться, согреваться осознанием того, что Истинная настолько близко, прижимается грудью к спине, обхватила всего руками, сопит в плечо. Причём как-то неправильно сопит и… мокро, что ли? Тони нахмурился. Обернуться помешал отрывистый голос Наташи: — Когда ты пропал в космосе, мои ушки начали седеть. Каждое утро в зеркале я видела новые белые волоски и весь день думала о том, как тебя найти. Они перестали белеть, когда ты вернулся, — плечо намокло сильнее. — Брюс сказал, тебе стоит об этом узнать. Объятие стало крепче. Посмотрев вниз, на руки, Тони тихо вздохнул и признался: — Я думал, седина на моих ушках — результат недостатка питательных веществ. Мы старались экономить еду и воду. — Их цвет от питания не зависит. — Точно. — И я очень давно хотела быть с тобой, ещё когда увидела твой портрет в газете в Красной комнате. Но меня воспитали шпионкой, вечно прячущей истинный цвет. Базовое требование работы. — Ты хоть иногда хотела открыться? — Я об этом мечтала. Не слишком часто, чтобы не страдать оттого, что мне это не доступно. Но я ревновала тебя к Пеппер и потратила немало сил, чтобы найти Истинного для неё. — О, — Тони всё же повернул голову, меховое ушко Наташи мазнуло по щеке. — Ты знаешь, кто он? — Как получилось, что не знаешь ты? — Дал слово не выяснять. Ну так что? — Парень из Департамента ликвидации разрушений. Он из среднего руководства. Пробивной, амбициозный, иногда слишком, но мозги всё-таки есть. В общем, почти такой, как ты, но без супергеройских способностей, технологий и проблем. — Успокоила. Значит, скучно ей с ним не будет. — Это я могу гарантировать. Наташа потёрлась щекой о футболку, пошевелила ушками, сжала руки сильнее. На мгновение Тони ощутил себя большим плюшевым медведем — вроде бы их с таким чувством затискивали. Затем прокрутил в голове услышанное от Наташи и нахмурился: седеющие ушки — это серьёзно. Он вспомнил, что их свойства действительно никак не связаны с калориями, а только с эмоциями и чувствами, причём направленными на другого Истинного. Ничто другое не влияет на их цвет. А поскольку о своей Истинной Тони в космосе не думал, объяснение Наташи выглядело единственным верным. «Моя Истинная поседела ушками, переживая из-за меня». * * * Наташа внутренне поражалась тому, что её до сих пор не прогнали. Ждала этого в любую секунду, но время шло, разговор даже клеился, Тони не пытался разомкнуть руки и не винил в молчании длиною в десять лет. Обнимать его было тепло и уютно, словно ей наконец удалось вернуться домой. А уж когда он легко потёрся щекой о край её ушка… Сдержать улыбку не вышло вовсе. Тони это почувствовал и хмыкнул, проворчал что-то вроде: — Надрать бы тебе ушки за скрытность… — Не такой я себе представляла нашу первую ночь, но если у тебя такие предпочтения… На это Тони тихо рассмеялся. Боже, как же ей не хватало такого вот принятия от Истинного! Чтобы ему было в её присутствии хотя бы комфортно, чтобы не смотрел как на предательницу. Мысль об этом заставила признаться в ещё одной вещи: — Я позволила сбежать Барнсу со Стивом, чтобы они случайно не ранили тебя. Не могла думать о чём-то кроме того, что ты можешь пострадать. Инстинкт заботы об Истинном. — Вот тогда и надо было рассказать. — Хотела, но у нас не заладился разговор… На самом деле я не раз хотела, Тони. И только сегодня срослось. Снова напрягшийся при упоминании Барнса и Стива Тони расслабился не сразу. Укоризненно посопел, слегка пнул песчаный берег. Вздохнул и выдал: — Я собираюсь злиться по этому поводу минуты четыре. — О. Не буду мешать, — пообещала Наташа и слегка повернула голову, чтобы увидеть его ушки: они выглядели напряжёнными. Трогать чужие ушки без явного разрешения во всех обществах вселенной считалось табу, но ей по силам было кое-что другое. Разомкнув слегка затёкшие руки, она взяла Тони за правое запястье, подняла его и положила ладонью себе на голову — простой способ заставить другого погладить тебя между ушками, всем известный рефлекс. Сработало и с Тони: он погладил по волосам, задевая края обоих ушек, потом легко ощупал левое, что вызвало у Наташи тихий стон, и уделил внимание правому, чем и вовсе заставил гореть щёки. Ей захотелось обмякнуть и просто лежать на нём, цепляясь подбородком за его плечо, тем более Тони, после короткой паузы, наглаживать ушки продолжил. Да так расчётливо и уверенно, что Наташа не отказала себе в удовольствии облапать его задницу. Тони хмыкнул. Покачал головой — насколько позволяло их положение, конечно, и снисходительно бросил: — Ну и что мне с тобой делать, моя скрытная Истинная? — Не такая уж и скрытная теперь. А какие у тебя варианты? — Глобальные — построить нам приличную ферму где-то в лесу. По мелочи — дойти до лежака, смотреть на звёзды. Но ты ведь… не согласишься ни на то, ни на другое. Наташа даже замерла — настолько неожиданным это предложение было. То есть… Тони, в самом деле, вот так просто предложил ей жить вместе? Без условий, без траты времени больше четырёх минут, словно так и надо? — Почему я не соглашусь на ферму? — Захочешь быть в центре событий на базе вместе с Барнсом и Роджерсом. — К чёрту базу и Роджерса! Тони, ты всерьёз предлагаешь жить вдвоём?! — Я считаю, нам не помешает альпака, — авторитетно заявил Тони и впервые за весь разговор на берегу развернулся к ней полностью. — Возможно, даже парочка. ПЯТНИЦА уже присмотрела подходящий питомник и… Слушать о питомниках у Наташи не хватило терпения. Она шагнула навстречу, обвила голову Тони руками ради горячего поцелуя и выдохнула, когда Тони охотно её в этом поддержал, притянув к себе. Это дало ей шанс всё же погладить его ушки, очень осторожно и невесомо. Наградой за ласку стали тихий стон Тони и его ворчливое: — Мы утрясли вопрос с фермой, но ты ничего не сказала про лежак. — Одно слово, Тони: сейчас! — Слово ушастика — закон. Пнуть его за такую иронию помешала хорошая реакция — Тони отскочил к кромке воды, а потом объявил: — Кто первый — тот снизу! — и рванул к пальмовым зарослям. Разумеется, Наташа не могла оставить этот вызов без внимания и побежала следом, на ходу думая о том, стоит ли побеждать. «Снизу» в мире ушастиков означало, что именно твои ушки будут гладить, целовать и всячески ласкать, именно тебе будет непомерно хорошо. Она снизила темп и вскоре увидела, что Тони выиграть не стремится тоже — он вдруг остановился в пяти шагах от лежака, чтобы вытряхнуть из шлёпанцев песок. Усмехнувшись, она притормозила рядом и принялась завязывать шнурок на ботинке. — Нечестно! — возмутился Тони. — Предлагаю меняться, или мы застрянем тут с тобой до утра. — М-м, идёт. И мы разыграем монеткой, кто выиграл. — Я буду бросать, — выдвинула условие Наташа. — На песок. Монетка, словно издеваясь, воткнулась ребром. — Что ж… — отреагировал на это Тони. — Можно же лечь на бок, в конце концов. — Очень уместная идея. Обувь оставили в покое, одежду использовали вместо покрывала для широкого лежака, укреплённого специально для Брюса-Халка. Лёжа рядом с Тони и глядя в его тёмные в вечернем сумраке глаза, Наташа долго не могла насмотреться, но потом потянулась к расслабленному меховому ушку и легко потеребила небольшую кисточку на конце. Тони машинально зажмурился и шумно втянул носом воздух. Перехватил руку, поцеловал тыльную сторону. Затем прильнул к губам и уже сам во время поцелуя принялся аккуратно ощупывать ушки Наташи, гладить их у основания так, что у неё кружилась голова… — Какая у меня чувствительная Истинная, — не прекращая ласки, с иронией и толикой гордости в голосе произнёс Тони. Наташе было слишком хорошо, чтобы на это отвечать — она тихо млела. Потом стала делать это не тихо и притянула Тони поближе, помогла в себя войти. Двигать бёдрами, правда, пришлось самой, чтобы не отвлекать от ушек, но вроде бы обоих это устроило, судя по услышанному: «М-м». И у неё по-прежнему была возможность сжимать его упругую задницу, иногда тереться о его грудь заострившимися сосками. Тони заметил это, склонился к груди, лизнул на пробу, так что Наташа воспользовалась возможностью, чтобы заняться уже его ушками, особо чувствительными в районе кисточек. Потёрла их и шепнула: — Не отвлекайся, — когда Тони замер от её ласки. А после добавила: — Мой ушастик. — Что ж, ушастиком быть я рад, тем более твоим. Наташа недоверчиво прищурилась, получила в ответ прямой и открытый взгляд и, после долгой паузы, твёрдое: — Не сомневайся. Она расчётливо сжала ушки Тони так, что он с гортанным стоном кончил. Распластался, тяжело уткнулся лбом ей в грудь, пробурчал: — Я же страшно отомщу. Наташа погладила его по кудрям, избегая чересчур чувствительных теперь ушек и совершенно не жалея о том, что всё удовольствие досталось её Истинному одному. Заверила только: — Жду с нетерпением, дорогой. И широко улыбнулась, когда Тони нащупал её левую руку и поцеловал основание безымянного пальца с явным намёком на намерение исправить отсутствие кольца.