Я хочу о тебе позаботиться.

      Чонин заболел два дня назад. То ли из-за того, что попал под дождь, когда возвращался с работы, то ли из-за того, что наелся мороженного, как раз после дождя. Одно из двух или всё сразу. Чонин если болел, то тяжело. Температура под 39, тело ломило, головная боль, больное горло. Целая корзинка счастья и веселья. Именно поэтому Чонин ненавидел болеть. И так всю жизнь.       Чан, когда ночью проснулся из-за неожиданной возни младшего, поразился, почувствовав, насколько его тело было горячим (нет, оно всегда было горячим, но в этот раз Чан имел ввиду температуру). После этого он разбудил Чонина, померил его температуру, дал таблетку, потому что градусник показывал 38 и 8, и они обратно легли спать, только Чан спал более чутко в этот раз, поскольку волновался, как бы Чонину не стало хуже.       Крис взял работу домой и ухаживал за Чонином. Ему было очень приятно, что Чан заботился о нём, но всё ещё было неловко и, казалось, что Чонин просто не заслуживал этого. Тяжёлое детство сильно повлияло на него настоящего, но два года назад всё было куда хуже, и только благодаря Бан Чану Чонин, наконец, смог принимать чужую заботу и любовь без чувства вины.       Чонин вновь проснулся ночью. Кажется это был третий раз. Во время болезни вообще тяжело спать. Сев на кровати, младший посмотрел на Чана, который лежал рядом, рукой обнимая его талию. Чонин с мягкой улыбкой аккуратно провел рукой по тёмным кудряшкам старшего. Он был таким милым. Сердце Яна просто не выдерживало.       Неожиданно Чонин почувствовал, что хочет выпить горячий чай. Он закусил губу от желания. Младший мог бы разбудить Чана, чтобы тот сделал для него чай, но ему смелости не хватит для этого. Бан и так не высыпается из-за него, так что он хочет дать возможность Чану спокойно поспать и без его хотелок.       С большим трудом поднявшись с кровати, Чонин направился в сторону кухни, стараясь не громко шлепать босыми ногами по полу — тапки были где-то под кроватью, и парень просто не хотел тратить время, чтобы их найти, а шерстяные носки, которые Чан нашёл где-то в шкафу, снялись с ног и потерялись в кровати.       Пока Чонин заваривал чай, он несколько раз чихнул и очень надеялся, что этим не разбудил Чана, но, к своему сожалению, оказался не прав.       — Малыш, ты чего тут? — Чан зашёл на кухню, сильно жмурясь от света.       Чонин обернулся и не сдержался от улыбки — его парень выглядел невероятно милым с вихрем на голове и в таком сонным виде.       — Я просто захотел чай, — просипел Чонин и подошёл к Чану, обхватывая его руками и лицом утыкаясь в плечо.       — Лисёнок, чего же ты меня не разбудил? — Чан выдохнул и уткнулся носом в волосы младшего, прижимая того ближе к себе.       — Не хотел беспокоить, — Чонин полностью сконцентрировался на тёплых и больших руках парня на своей пояснице, которую мягко гладили и не сильно сжимали.       — Ох, малыш, ты же знаешь, что я готов сделать для тебя что угодно, только попроси. И чай готов сделать ночью. Ты же обещал, что будешь всегда говорить мне, если чего-то захотел, и не важно когда.       Чонин на это ничего не ответил. Ему просто было стыдно и неловко.       — Ладно, пропустим это. Ты лучше расскажи мне, почему ты не надел носки? — Чан отрывает от себя Чонина и поднимает вверх сказанную вещь.       — Прости, — виновато улыбнувшись, Чонин опустил взгляд.       — Малыш, ты должен заботиться о себе. Сколько раз мы говорили на эту тему? Нам ещё раз стоит поговорить об этом? — Чан в миг стал серьёзным и строгим.       — Ну, я хотя бы не отказал себе в чае, — пробубнил Ян.       — И это меня тоже радует, но носки ты должен носить.       Чан потянул Чонина к столу и усадил его на стул. Опустившись перед ним на колени, Бан Чан взял одну ногу младшего и одел на неё носок, тоже самое проделав и с другой ногой.       Наблюдая за этим, Чонина захлестнули чувства. В его груди плескались все положительные эмоции, которые льют через край. В носу защипало, и глаза застилала пелена.       Когда Чан поднялся на ноги и увидел младшего со слезами на глазах, то тут же прижал его к себе, мягко поглаживая по волосам.       — Ты чего, Йени? — обеспокоенно спросил Чан.       — Я так люблю тебя, хён, — шмыгнув носом, Чонин тесно прижался к старшему.       — И я тебя люблю, лисёнок.