Да как так-то?!

      Сегодня утром я нашла в своей ванной труп. Точнее, не труп, а его фрагменты. Хотя, вероятно, из них можно было составить полноценное тело, но что-то меня удерживало от столь увлекательного развлечения.       Вообще, утром это было только для меня, когда я смогла, наконец, продрать глаза, часы показывали половину третьего. Не сразу удалось понять, что я, кто я и какого хуя. Виски словно пробивали перфоратором, забитый нос совершенно не дышал, ресницы слиплись, не позволяя открыть глаза полноценно, а собственное дыхание кошмарным зловонием опаляло мою же руку, лежащую рядом с лицом на подушке.       Титаническим усилием я заставила себя сесть на кровати и лязгнула зубами от холода — морозило кошмарно, в глазах плыло, а живот крутило так, словно в нём воевали все сорта вчерашнего пойла. Я обхватила себя руками за голые плечи и затряслась. Счастливого нового дня, блять.       Я даже не помню всё, что пила вчера. Началось всё с бутылочки нефильтрованного светлого с подружкой после работы, а потом словно из ниоткуда появился шампусик, винишко, водочка и прочие ласкающие слух и печень жидкости. Кажется, мы поехали в караоке. А потом в бар. А дальше — полный провал. Ни-че-го не помню.       Желудок громким рыком напомнил о себе, и я, охнув, потащилась в туалет. Тогда, усевшись прямо на холодный унитаз и проигнорировав стульчак, я обратила внимание на шторку душа, которая оказалась расправленной на всю длину верёвки. В тот момент я, вроде, должна была напрячься и вспомнить, что вообще никогда не зашториваю ванну, даже когда моюсь, — не люблю душ, предпочитаю понежиться в пене. Но очередной спазм в кишечнике заставил меня отвлечься от этих мыслей, а головная боль с новой силой пробила черепную коробку.       Спустя ещё несколько минут я снова тесно контактировала с унитазом, на сей раз другой стороной тела. Меня выворачивало с такой силой, что ноги подкосились, и я свалилась перед ним на колени, глаза закатывались, а из горла непроизвольно вырывались стоны, перемежаясь с рвотными позывами. Слёзы, сопли, слюни — всё смешивалось на лице, и я с отвращением собирала отвратительную слизь пальцами и стряхивала в унитаз.       Наконец, это закончилось. Мне удалось встать, хоть и шатаясь из стороны в сторону. Нажав кнопку слива, я решительно сделала шаг к пластиковой занавеске и тут же почувствовала лёгкое шевеление в носоглотке — нос снова задышал. А вместе с воздухом в дыхательные пути ворвался запах. Запах сырого мяса, словно на рынке в жаркий июльский день. Липкая, удушливая, но ещё не тухлая вонь.       Шторка послушно поехала в сторону за моей рукой, противно скрипнув пластиковыми кольцами по натянутой верёвке, мои глаза встретились с чужими, и я рефлекторно шагнула назад, не в силах отвести взгляда.       Груду отдельно лежащих конечностей, покрытых практически свернувшейся кровью, венчала голова. Она лежала, почти внимательно взирая на меня уже подсохшими глазами и приоткрыв рот. Неаккуратный, рваный край шеи с бурыми запекшимися сгустками крови. Раздробленный шейный позвонок.       Шаг назад, ещё два влево, закрыть ванную на щеколду. Я споткнулась и упала на пол, спиной вперёд отползая от двери ванной, пока не упёрлась в вешалку. Может, показалось?       Откуда в моей ванной вообще мог взяться расчленённый мужик? Конечно, я не помню, как закончился вчерашний вечер и как я вернулась домой, но притащить домой некоего типа и разделать его на суповой набор в собственной уборной? Спасибо, я в это не верю.       Резкое жужжание разорвало тишину, и я, вздрогнув, встала с пола. Телефон оказался на столе, здесь же валялись сигареты и кошелёк.       — Алло?       — Эй, ты живая? Я пятый раз звоню, ты как?       — Ничего не помню… — я потёрла рукой лоб и попыталась как можно аккуратнее выбрать слова, — слушай Вик, а я… Я одна вчера домой уехала?       Подруга загоготала.       — Ну ты даёшь! Такого мачо-мэна подцепила и не запомнила?! Да вы вчера друг от друга не отлипали! Я и не думала, что ты после того, как вы бачок в туалете снесли, пока еблись там, ещё и домой его потащишь, нимфоманка! А что, он слинял раньше, чем ты встала?       — Вик, я перезвоню, мне плохо.       Трубка возмущённо вякнула, но я нажала на сброс и закурила. Значит, мачо-мэн… И как так-то, блять?       Скорее всего, это белка. Я перепила, утомилась, отравилась. Сейчас нужно выпить лекарства, умыться, одеться и ещё раз проверить ванную. Наверняка это просто делирий, галлюцинации похмельные. Я швырнула в рот две таблетки — одну, маленькую, от головы, другую, побольше, антидепрессантов. В последнее время работа доводила меня до срывов и нервного тика, так что знакомая любезно одолжила мне пачку препаратов, которые прописал ей самой психиатр. Уже две недели я исправно принимаю по две таблетки в день и, надо признать, моё состояние постепенно стало приходить в норму. Знакомая говорила, что это довольно сильные таблетки. Как оказалось, не обманула.       Минут через двадцать я, в халате и с сигаретой, стояла перед дверью ванной, собираясь с силами. Головная боль уже отступила, в глазах прояснилось, я даже выпила кружку зелёного чая с лимоном. Оставалось лишь распахнуть дверь и убедиться, что «купальня» как всегда сверкает белизной и в ней не лежит нарубленное на запчасти тело.       Фокус не удался. Я сидела на унитазе, курила и разглядывала некогда красивое лицо, искажённое предсмертной гримасой. Парню было лет двадцать пять на вид. Светлокожий, тёмноволосый, с большими, когда-то серо-зелёными глазами. Неудивительно, что повелась. Всегда таких любила.       Скуривая одну за другой, я словно пыталась заместить сигаретной вонью омерзительный душок мясной лавки и продолжала рассматривать виднеющиеся детали. Эппл-вотч на окровавленном запястье, массивное золотое кольцо украшает безымянный палец — женат был, падла. Может, за это я его? А я ли вообще?..       Внезапная догадка буквально смела меня с унитаза. Возможно, убийца всё ещё в квартире?!       Я проверила входную дверь, оказавшуюся закрытой, заглянула даже в кухонные шкафчики, но маньяка с топором не обнаружила. Зато голова заболела снова, и я едва не взвыла и схватилась за виски. Ситуация добивала меня болью, и я постепенно начинала осознавать весь пиздец происходящего. Внутри всё леденело от страха, а щека, только недавно успокоившаяся, снова начала дёргаться. Выход был один — позвонить Вике и всё ей рассказать. Она умная, точно что-то придумает, сообразит, что произошло вчера. Пальцы сами набрали нужный номер.       — Вик, приезжай, а? Надо поговорить серьёзно очень, не по телефону, у меня проблемы. И похмелиться возьми что-нибудь покрепче, меня чёт вообще жёстко пидорасит. Ага, давай, жду.