Кофе 3 в 1

      Чуя не понял, как это произошло и что вообще случилось. Он в принципе не успел осознать ровным счётом ничего из происходящего с того момента, как оказался у себя в кабинете и до того, как Дазай, в своём привычном бежевом плаще и обинтованными конечностями, прижался к нему сзади, а перед его глазами возникло ещё два Осаму: один, каким Чуя помнил своего напарника ещё со времён Портовой мафии, и второй — в белом костюме и с заправленной за ухо прядью волос... Его Чуя тоже уже где-то видел. Кажется, при битве с Шибусавой. — Дазай, каког-... — Накахара не успевает договорить и даже обернуться, так как его рот наглым образом затыкают. Забинтованная рука ложится прямо на губы, а большой палец слегка поглаживает скулу. — Тшш, я подумал и решил сделать тебе сюрприз. Цена — лишь несколько часов на поиски определённого эспера, — горячий шёпот обжигает ухо, и Чуя видит, как два Дазая, стоящих прямо перед ним, синхронно и нагло улыбаются. — Эффект недолгий, но думаю, мы успеем. Если ты, конечно, этого хочешь... — после этих слов, будто бы невзначай, Дазай толкается своими бёдрами вперёд, потираясь уже давно вставшим членом о задницу Чуи сквозь несколько слоёв одежды. Накахара в ответ лишь резко выдыхает и широко распахивает глаза. — Ну, что скажешь? Если согласен, можешь просто кивнуть, — ушной раковины касается влажный язык, ведёт по спирали и скользит за ухо. Зубы слегка прикусывают мочку. Движение бёдрами повторяется, и на этот раз Дазай не отводит их обратно, из-за чего его член остаётся упираться между ягодиц его партнёра. Свободная рука ложится на чужие бёдра, заставляя их хозяина чуть приподняться и застонать: теперь член чувствуется не только между ягодиц, но и немного под ними. Дазай будто усаживает Чую прямо на него и ждёт ответ, пока его копии подходят ближе. Перед глазами у мафиози начинает немного плыть, но он всё равно видит, а после и ощущает, как рука самого младшего из Дазаев касается его подбородка, поднимая и заставляя посмотреть прямо ему в глаза. Чуя неосознанно кивает, и тут же чувствует, как рука с его губ исчезает. — Ты уверен? — не голос, а яд, которым Чуя, даже не скрывая этого, всегда искренее наслаждается, начинает плыть по его венам. — Д-да, — он не успевает сказать что-то ещё перед тем, как его окружают со всех сторон, и сразу несколько рук оказываются на его теле. Одну он чувствует на своём бедре, одну на своей ягодице, ещё две на своей талии, что уже задрали его одежду вверх и теперь гладят его торс. Пятая рука наглым образом расстёгивает ему ширинку, пока шестая убирает с его головы шляпу и зарывается в копну рыжих волос.       О Боже.       Дыхание Чуи сбивается, стоит ему почувствовать пальцы на своих сосках, что легонько трут и массируют. Вместе с этим одна из чужих рук уже заползает ему под нижнее бельё, обхватывая уже почти полностью стоящий член. Проводит по стволу вверх-вниз, наглым образом не касаясь головки. Лишь только дразнит, вместо того, чтобы по-настоящему принести удовольствие. Губы же Чуи обдаёт чужое дыхание, и вскоре их касаются уста юного парня, точно такого же мафиози, каким сейчас является сам Чуя. Язык хозяйничает во рту, проводит по кромке зубов и сплетается с другим, оставляя после себя слишком много влаги. Из уголка рта Чуи течёт ниточка слюны, пока белоснежные зубы напоследок прикусывают губы. Накахаре становится невыносимо жарко и он скулит прямо в чужой рот, который уже через пару мгновений сменяется другим. Дазай, тот самый, что в белом костюме, оказывается более нежным. Его язык больше ласкает, заигрывает, пока рука продолжает водить по члену, всё также обходя стороной влажную головку, что непрерывно истекает смазкой.       Штаны и нижнее бельё Чуи пропадают слишком резко, впрочем, как и вещи Дазая, что всё это время зажимал мафиози сзади. Он легко раздвигает упругие ягодицы, садясь на колени, и тянется указательным пальцем к открывшемуся колечку мышц. Ведёт по кругу, не проталкивая внутрь, а лишь примеряясь. Если бы Чуя видел, что происходит позади него, то от него бы не ускользнула самодовольная ухмылка на чужом лице. Всего пара мгновений и вместо пальца Накахара чувствует упругий язык, что играет с его отверстием, то просто скользя снаружи, то ввинчиваясь внутрь. Громкий стон слетает с губ мафиози, и он толкается бёдрами назад, пытаясь сильнее на него насадиться. Он прикрывает глаза и тянется рукой к ближайшему Дазаю — мафиози, — облокотившись. Лишив себя возможности видеть, он совершает огромную ошибку, позволяя "то ли ядовитому, то ли яблочному", как он назвал его у себя в голове, Дазаю, незаметно опуститься на колени и лизнуть уже полностью покрасневшую и мокрую головку. Сердце ускоряет свой ритм, когда тело чувствует ласку языков и спереди, и сзади. Чуя не знает, куда хочет толкнуться сильнее, поэтому просто водит бёдрами вперёд-назад. Голова "ядовитого" Дазая двигается тем же темпом, будто отбивая ритм сердца. Губы целуют головку, язык щекочет щёлку, собирает собой смазку и обводит выступившие венки. Тёплый рот пропускает член в горло. Вверх-вниз, вверх-вниз. Огонь расползается по телу, и ноги Чуи неожиданно подгибаются, когда ещё один язык касается его сосков. Обхватывает губами и лижет, пока зубы чуть прикусывают и оттягивают. Скулёж вырывается сам собой, глаза открываются, и Чуя почти падает, но сильные руки не позволяют этому случиться, удерживая его на месте.       Свободной рукой Накахара зарывается в тёмные волосы Дазая, что сидит сейчас перед ним на коленях с его же членом у себя во рту. Стонать хочется лишь от вида покрасневших губ, и Накахара даже не думает сдерживаться. Ему слишком хорошо, жар окружает его буквально повсюду, ещё немного — и выплеснется наружу. Однако основание его члена внезапно перехватывают, не позволяя кончить. И снова скулёж, но уже от разочарования. — Д-Дазай, пожалуйста, — Чуя не знает к которому из них он обращается, однако ни один из них ничего не предпринимает, будто игнорируя его просьбу.       Вместо этого Дазай, тот, что спереди, поднимается с колен и чуть отходит, пока самый обычный и давно привычный из них всех тоже поднимается и толкает Чую вперёд, заставляя того облокотиться на ближайший стол. Ноги Накахары оказываются подхвачены под коленями и раздвинуты сильными руками. "Ядовитый" Дазай держит крепко, не позволяя упасть, и открывая другому себе лучший доступ. Тот уже успел найти где-то смазку и выдавить себе на пальцы, сначала согревая её на своей ладони, а после касаясь уже влажного и расслабленного отверстия. Первый палец проходит довольно легко, поэтому очень скоро добавляется второй.       Юный мафиози же пока просто наблюдает за происходящим, расстёгивая свою ширинку и невесомо касаясь горячей плоти. Пальцы обхватывают головку кольцом и скользят вверх-вниз, пока взгляд хозяина пытается обхватить всю картину целиком. Он видит, как в Чуе двигаются пальцы, видит, как он сам, только немного старше и в белом костюме, целует Накахару в шею, как прикусывает, чуть всасывая кожу и оставляет багровые отметины. Видит, как поцелуи, укусы и засосы переходят на ключицы, как член Чуи дёргается и покачивается навесу, истекая смазкой и пачкая ей пол. Движения на собственном члене ускоряются, а глаза смотрят внимательней, когда пальцы внутри Чуи заменяют членом.       Тело Накахары покраснело и дрожит, спина выгибается, а член покачивается всё сильнее от резких движений бёдрами. Чуе очень хочется себя коснуться, но он не в состоянии даже поднять собственной руки, оттого жалобные стоны и всхлипы наполняют собой всё пространство вокруг. Внезапно юный мафиози запрыгивает на стол, и прямо перед лицом Чуи садится на колени. Тянет за рыжие пряди его голову вверх, и просит приоткрыть рот. Накахара действует лишь на рефлексах, когда обхватывает чужой член губами и начинает сосать. Из-за того, что в него вбивается ещё один член, но уже сзади, из-за того, что всё его тело красят алыми метками и следами зубов, член из рта изредка выскальзывает наружу, пачкает смазкой и оставшейся на нём слюной, что итак уже давно течёт вниз, лицо Чуи и стол. В уголках глаз невольно скапливаются слёзы, от частых стонов голос начинает немного хрипеть, дыхание окончательно сбивается.       Его рот насаживают на член всё интенсивнее, пока Чуя не чувствует вкус спермы у себя на губах и языке. Накахара привычно сглатывает и скулит, чувствуя, как член выскользает из его уст, но толчки сзади него становятся всё сильнее, почти со всей силы втрахивая мафиози в стол. Член начинает пульсировать, перед глазами темнеет, и Чуя кончает, даже не притронувшись к себе, в тот момент, когда на его ягодицу прилетает шлепок ладони.       Полупрозрачные белые капли пачкают стол и пол, и Чуя окончательно остаётся без сил, теряя сознание от усталости. Последнее, что остаётся в его памяти — как Дазай толкается в него последний раз, и изливается прямо в него. А дальше — темнота. ***       Тонкие пальцы перебирают рыжие пряди, пока Дазай изредка целует лежащего на нём Чую в макушку. Он давно уже, ещё с того момента, как способность перестала действовать, переместил их на диван, и теперь гладит Накахару по спине, предварительно укрыв того своим плащём, чтобы не замёрз, и наблюдает за его длинными ресницами, бледной, но разукрашенной укусами и засосами коже, а также за его ровным дыханием. Нежная улыбка всегда отражается на лице Осаму в такие моменты.       Внезапно Чуя несильно шевелится и открывает глаза. — Дазай? — голос, после сна и стонов, всё ещё очень хриплый, оставляет на коже Дазая мурашки. — Я здесь, солнце, — губы Дазая вновь касаются рыжей макушки, — ты как? Всё хорошо, я не переборщил? — Хорошо... Тело, правда, немного болит, но сейчас это нормально, и спать всё ещё хочется, — в подтверждение своим словам Чуя зевает. — Знаешь, сегодня ты меня действительно очень удивил. Но мне понравился твой сюрприз, — несмотря на усталость, Накахара тянется к чужой руке, поднося её к своим устам и оставляя лёгкий поцелуй. — Не дай этому эсперу потеряться.       Дазай тихо смеётся. — Как скажешь, кроха. И знаешь, я не был уверен, что ты согласишься, но я очень этому рад, — Дазай прижимает Чую ближе к себе. — Ты и правда сильно вымотался, поэтому можешь ещё поспать и восстановить силы, нам всё равно никуда не надо. И мне заказать еды? Думаю, ты будешь голодным, когда проснёшься во второй раз.       Сердце Чуи совершает несколько кульбитов, он еле сдерживается от того, чтобы не зацеловать Дазая до смерти. — Ты знаешь меня слишком хорошо. — Ты ведь мой напарник. — Бывший.       Дазай снова смеётся. — Главная причина в том, что я люблю тебя, ты это хотел услышать?       Самодовольная улыбка расползается на лице Чуи и он кивает. — Я тебя тоже люблю, ты знаешь? — Очень сложно догадаться, знаешь...       Кулак несильно бьёт Дазая в плечо, и тот наигранно вздыхает. — Вот это я и имею ввиду! Говоришь, что любишь, а сам бьёшь! — Хочешь, поцелую, где болит? — А всего меня перед этим побить ты можешь? — Нет. Но я и без этого готов тебя всего расцеловать, — движение руки в волосах становится ещё ласковей, и Чуя сильнее ластится к ней. Голос Дазая становится более серьёзным. — Я знаю, малыш. Но напомнишь об этом мне позже, а сейчас спи, хорошо? — Хорошо, — Чуя снова устало зевает, и перед тем, как провалиться в сон во второй раз, сплетает свои пальцы с чужими, даже не догадываясь о том, что вскоре их касаются чужие губы и прижимают их к своему сердцу.