Cure

Сure: панацея, лекарство от всех болезней, средство от всех бед

Я должен был догадаться, что с тобой одни проблемы, когда поцеловал тебя в первый раз. — Он тебе нравится? — Он эмоционально отсталый, претенциозный мальчишка, влюблённый в другую женщину. Конечно, он мне нравится.

No I don't hate you Don't want to fight you Know I'll always love you But right now i just don't like you What Happened to Us? (с.) Relient K - Which To Bury, Us Or The Hatchet Он не ждал ничего феноменального, открывая входную дверь… В последние пару месяцев Деймон Сальваторе вел образ жизни затворника, опустошая запасы дорогого алкоголя, вперемешку с донорскими пакетами. Смешно и нелепо. Подобный стиль больше к лицу его младшему братцу. Только вот, Стефан сейчас нежится в объятиях женщины, которую, по какой-то досадной иронии, Деймон продолжает любить. Часто вспоминался их последний разговор. Вечерами, сидя у камина и сжимая в пальцах очередной бокал, прокручивал его вновь и вновь, словно мазохист. В какой-то момент терял над собой контроль, и стекло лопалось под напором его злости. Хотелось сорваться и вырезать этот проклятый городишко, отключить чувства, но мужчина оставался в своем коконе, замкнутый и… одинокий? В точку. Елена тогда была особенно красива. Милое платье облегало хрупкое, идеальное тело, но очарование портило чувство вины, плескавшееся в карих глазах. — Деймон, мне так жаль… Я люблю его… Хотелось взять ее за плечи и трясти, трясти, трясти… Выбить весь воздух у нее из легких, наказать за то, к чему он сотни раз мысленно готовился. Но… он не мог. Елена — нечто святое, слишком дорогое, чтобы причинить боль. Таким, как она, не стал бы мстить даже такой, как он. Монстр, циник и убийца. Всегда на вторых ролях. Отвергнутый. Пока Елена не избавилась от их связи, в нем теплилась какая-то абсурдная надежда. Тем не менее, сценарий предсказуем, ее выбор очевиден. Сложно сказать, сколько времени он провел бы, варясь в кипящей лаве воспоминаний о близости с ней, если бы не этот вечер. Первое, что привлекло внимание: стук сердца, быстрый и нервный. Он чувствовал запах сладких духов и ароматной крови. «Так-так, кто это тут у нас?» — лениво проносится в голове. Деймон долго отказывал себе в удовольствии контактов со смертными. Обнаружив гостя, он вполне может вцепиться в горло и осушить податливое тельце. Более того, этого он и желает. Пора вернуться к родной стихии, не так ли? Поток размышлений рассеивается, когда он видит ее фигурку на диване. Длинные волнистые локоны влажной волной обрамляют острые плечики. Она обнажена, тело девушки укрывает лишь шелковый халатик. Кажется, ее ничуть это не смущает. Более того, ведет себя непринужденно, как дома. Чего еще можно ждать от Кэтрин Пирс? Деймон усмехается, изучая девушку равнодушным, ничего не выражающим взглядом. — Что ты здесь делаешь? — убийственным, холодным тоном прерывает он тишину, от чего Петрова мило вздрагивает. Даже так? Деймон чувствует, как волна тягучего удовольствия растекается по напряженному телу. Самовлюбленная стерва, хладнокровная, отвратительная… Теперь она такая жалкая. Человек. В это верилось с трудом: в конце концов, девчонка прирожденный хищник. Странно видеть ее в ипостаси жертвы. — И тебе привет, Деймон. Скучал по мне? — обольстительно улыбается Петрова, но что-то не так… Это не тот фирменный взгляд Пирс, что он помнит. В ее глазах отчаяние, в ее мимике — слабости, ставшие ее неотъемлемой частью. — Это было долгое лето… «Здесь ты права», — мысленно соглашается он, скрестив руки на груди. — Кэтрин, девочка, если я начну когда-то скучать по тебе, можно смело вступать в клуб шавок Клауса. Пожалуй, даже в этом исходе больше реализма, — раздраженно отчеканил он, снимая куртку и небрежно кидая на спинку кресла. Прошел к столику, плеснув в бокал немного янтарной жидкости. — Как грубо. Мы оба знаем, что ты лжешь, любим… — Заткнись. У тебя есть минута, чтобы порадовать меня целью своего визита. В противном случае, я возьму тебя за шкирку и выкину за дверь, — холодно прервал он ее, стоя спиной к девушке, чуть дрожащими от злости пальцами расстегивая пуговицы черной рубашки. Деймон делает глоток виски, с возбуждением отмечая, как ускоряет ритм ее сердце. Время замедляет свой ход, тишина, повисшая в гостиной, прерывается лишь ее чуть нервными вздохами. — Не стоит заставлять меня ждать, — теряя терпение, проговаривает Деймон, поворачиваясь к ней лицом. Делает порывистый шаг в ее сторону, от чего некогда обольстительная львица вздрагивает, точно никчемный и слабый котенок, выставляя перед собой ладони. Надо отдать ей должное, Кэтрин отчаянно пытается сохранить лицо. Простая девочка с душой убийцы, которую жизнь загнала в самую смехотворную ловушку. — Успокойся, дорогой. Давай не будем спешить… — Считаю до трех. Клянусь, если беседа не станет более… — он делает паузу, расплываясь в усмешке, скользнув взглядом по непривычно беспомощной фигурке, — содержательной, я откину формальности и сделаю то, для чего ты теперь существуешь. — Для чего же я существую? Деймон приподнимает бровь, допивая виски залпом и отставляя бокал в сторону. — Я голоден. Ты — человек. Девочка не глупая, дважды два сложишь и без меня, — медленно растягивая слова, констатирует Сальваторе, чуть закатывая рукава рубашки. От выражения ее лица хочется рассмеяться. — Ты не посмеешь, — тихо, яростно отвечает Кэтрин, плотнее закутываясь в тонкий халатик. Он только сейчас замечает, что вещь принадлежит Елене. Это действует на него, подобно удару под дых: эта дрянь не должна трогать ЕЕ одежду своими грязными руками… — Не посмею? Какая восхитительная провокация… — рассмеявшись, расслабленно отвечает брюнет, лениво направляясь в ее сторону. Кэтрин резво вскакивает с дивана, оглядывая комнату лихорадочным взглядом. Мысль, что она станет сопротивляться, возбуждает. Он уже позабыл, какова на вкус охота… — Постой… Мне нужна твоя помощь, — прерываясь, очевидно, с колоссальным трудом выдавливает Петрова. Он замирает, отвлекаясь от зрелища бьющейся на шее венке, легко просвечивающей сквозь тонкую кожу… Поднимает взгляд на ее лицо, недоверчиво улыбаясь. — Помощь? Кэтрин кивает, брюнет же громко, безжалостно смеется. Спустя секунду оказывается перед ее лицом. Она отшатывается, но Деймон грубо сжимает пальцами ее горло, подтягивая к себе. — Ты меня повеселила, милая. Просишь о помощи? После всего, что сделала? Тебе не кажется, что несколько опрометчивое решение? Учитывая, что ты пыталась убить Елену, озвучь хоть одну причину, которая помешает мне прямо сейчас тебя уничтожить. Даю на это десять секунд… десять… девять, — он шепчет в ее подрагивающие губы, не испытывая ничего, кроме желания причинить ей боль. — Отпусти… Потому что мы знакомы целую вечность, и ты единственный, к кому я могу обратиться… — Восемь… семь… — Деймон, перестань! Это уже не смешно! Меня преследуют… Ты не представляешь, сколько у меня врагов, если они поймут, что я беззащитна, мне конец! Ошибается. Он представляет, как никто другой. Стерва, как всегда, печется о своей драгоценной шкуре… Не трогает. — Шесть… пять… Поспеши, Катерина, становится скучно, — заправив непослушный локон ей за ухо, хмыкнул Деймон. — Ты же любил меня! — кажется, это ее последний козырь, ведь выпаливает она его с очень явным отчаянием. — И что? Все совершают ошибки. Любил, теперь ненавижу. Есть еще доводы? — равнодушно отбивает «атаку» вампир, склонив голову набок. Кэтрин молчит, кусает губы… Он буквально кожей чувствовал, как шатенка пытается найти аргументы. Бросив взгляд на запястье, Деймон с наигранным сожалением качает головой. Не отпуская ее горло, с легкостью поднимает девушку вверх, перекрывая ей доступ к кислороду. При этом в лазурных глазах плещется обманчивая нежность. Катерина беспомощно болтается в его руке, вцепившись изящными пальцами, в тщетных попытках разжать смертельную хватку. Борется изо всех сил. Жаль, их там не осталось. Сопротивление не доставляло ему неудобств. — Тшш, — шепчет он, приложив палец к ее губам. – За что ты борешься, Кэтрин? За что цепляешься? Глупенькая, это не имеет смысла… Как и твоя никчемная жизнь теперь. Деймон видит в ее глазах неверие. Она всерьез рассчитывала на его помощь? Не допускала в мыслях такого исхода? Задумчиво скользит пальцами по гладкой, нежной щеке, размышляя, насколько ее хватит. Сейчас на обворожительном личике нет привычной стервозности и самоуверенности… Девочка боится. — Пожалуйста, — одними губами молит она. Черт, не поддастся же он на эти дешевые просьбы? Секунда, вторая… Заслуживает ли она такой легкой смерти? Деймон чертыхнулся, разжимая стальную хватку. Девушка падает на пол, у его ног, заходясь сухим кашлем, жадно хватая ртом воздух. Он лишь сверлит ее задумчивым, презрительным взглядом. — Какая же ты жалкая, — тихо проронил вампир. Он чувствовал, что это задевает ее за живое. Стало почти интересно, как далеко понадобится зайти, чтобы сломать ее окончательно. Хотя… нужно ли ему это? По сути, мужчине было плевать. — Чем я хуже нее? Она тоже была человеком, — придя в себя, сквозь зубы задает вопрос. Зря… Деймон усмехается, приседая на ее уровень, наматывая прядки волос на кулак. — Девочка моя, никогда не сравнивай с ней себя. Ты злобная, эгоистичная сука. Она — ангел, воплощение чистоты и самоотверженности. Все, что ты имеешь теперь, заслужила сама. За свои поступки надо отвечать, — холодно пробормотал он, подтягивая ее ближе к себе. Глаза потемнели, он склонился к ее уху. Кэтрин дернулась, с ее губ сорвался наполненный ненавистью стон. — Я предпочел бы сдохнуть, чем быть на твоем месте. Никому не нужная, всеми презираемая шлюха. Разве что, не способная больше самостоятельно спасать свою ненаглядную задницу, — с его губ срывается смешок. — Скажи, кто-то уже пил твою кровь? Или я стану первым? Держу пари, ты вкусная… — Деймон поддразнивает ее, чуть оцарапав нежную кожу удлинившимися клыками. Она принялась кричать, пытаться ударить его своими ручками, что распаленный мужчина едва замечал. Он лишь теснее прижался к упирающемуся тельцу девушки, усмехаясь, когда ее длинные ноготки впились в грудь. — Правильно, кричи… На уровне инстинктов ты должна помнить, как это заводит, — мягко рассмеялся Деймон, впиваясь клыками в беззащитную шею. Он успел подзабыть, как приятно пить из вены жертвы. Деймон знал, что нет способа унизить Кэтрин более жестоко. — Отпусти… Отпусти меня, Деймон… — девушка злится, девушка брыкается, трясется, как осиновый лист, но остается под ним. — Ненавижу… Сальваторе отстраняется лишь тогда, когда она покорно замирает в его руках, устав сопротивляться. Скользнув взглядом по красивому лицу, он лениво касается губами ее щеки, затем проникает языком в ее рот, не просто целуя, а демонстрируя, что может. И это первый раз за время их знакомства, когда она никак не реагирует на его манипуляции… Он распахивает халатик, проводя горячими ладонями по тонкой талии, мягко сжимая красивую, упругую грудь… Девушка не реагирует. Лежит под ним безвольной куклой, пустым взглядом глядя в потолок. — А знаешь, ты никогда не будешь ненавидеть меня так, как ненавижу тебя я, — выпрямляясь, насмешливо произнес Деймон, пристально изучая плоды своих стараний. — Кстати, хотел спросить… Клаус в курсе, что случилось с его беглянкой? Уверен, его заинтересует твоя ситуация… Работает. В ее взгляде появляется животная паника, она прижимает к себе колени, обхватывая их руками. — Нет… Деймон, ты этого не сделаешь… — Знаешь, никогда бы не подумал, что застану тебя перепуганной и слабой. Сделаю. С радостью организую вам встречу. Провести остаток своей маленькой жизни в качестве бесправного донора… Он запинается, потрясенный дальнейшим развитием. По ее щеке скользнула прозрачная соленая капелька. После еще одна, и еще… Кэтрин плачет? Такого исхода он не ждал. Казалось, можно радоваться и поздравлять себя с победой, но внутри было пусто и горько. Катерина нервно стирает свидетельство своей слабости пальцами. Они дрожат. За все время, что он знает ее, это единственный раз, когда видит такой. Больше не смешно. — Только не Клаус… Только не он… — шепчет она, закрывая глаза. Деймон наклоняется, приподнимая ее лицо за подбородок. Не в силах сопротивляться, стирает редкие слезинки с ее щек, поднося влажные пальцы к губам и касаясь их кончиком языка. Всегда мечтал ощутить этот вкус. Ярость притупляется. — Что же такого он делал с тобой? Ты ведь и вампиром боялась его не меньше… В памяти мелькнули подробности биографии Кэтрин. Что там говорил Элайджа? Что-то о милой девочке, способной умереть ради любви? Верилось с трудом. А Катерина упорно молчала, прокручивая в голове одной ей известные трагедии. Смысл мучить ее? Она достаточно наказана, не им, а обстоятельствами. — Думал, у тебя всегда есть план B, после C и D, и далее по списку. Не стоило приходить ко мне без защиты, полагаясь на забытые чувства. Где только наивности нахваталась? Молчит. Словно не слышит. А он по-прежнему не может поверить, что довел Кэтрин Пирс, пусть даже смертную, до слез. — Убирайся, пока я не передумал, — хрипло произносит, отворачиваясь, направляясь в сторону лестницы. Этот разговор утомил, опустошил его. Шаг, еще один. Подальше от своего никчемного прошлого. Ничего, кроме разочарования и боли, Катерина за собой не оставляла. Никогда. — Да как ты не понимаешь, идиот, мне некуда идти! — ударяет ее крик по барабанным перепонкам. — Если я пересеку этот порог, я не выживу. Ты подпишешь мне смертный приговор! Я не могу защищаться, не могу заработать денег, я, черт бы тебя побрал, ничего не умею! Прислушайся к себе, Деймон. Ты ведь не желаешь мне смерти… — он не поворачивается к ней, и Катерина мучительно жалеет, что не способна, как раньше, различить малейший шорох. — Помоги мне. Деймон, пожалуйста. Он оборачивается к ней, облокачивается спиной о стену, усмехаясь. Если бы кто-то сказал, что эта женщина будет нуждаться в нем и молить о помощи пару месяцев назад, он бы не поверил. Чертовка слишком любит жизнь, готовая откровенно унижаться перед ним ради нее. — Почему мне должно быть не все равно? Милая, я прекрасно понимаю, в чем суть твоих сложностей. Могу дать совет, попробуй себя в роли продажной женщины… Там особого ума не надо, тебе как раз подойдет, — безразлично отзывается Сальваторе. Тут он, конечно, лукавил. Назвать ее дурой Деймон не мог. — Подбери свои просьбы и проваливай. Не унижайся. Катерина дергается, так, словно он ее ударил. Некоторое время оба не двигаются: Деймон наблюдает, Петрова пытается поверить, что его не волнует происходящее. — Вот как… Да пошел ты! — резко сократив разделяющее их расстояние, прошипела ему в лицо. Он на секунду прикрывает глаза, сдерживая смешок. Так по-женски… Катерина распахивает входную дверь, кутаясь в халатик, замирает на секунду, делает шаг вперед… Еще немного, самая малость, и девушка исчезнет, подобно прекрасному миражу. У него никогда не было такой власти над ней, в какой-то мере он упивался этим. Деймон оказывается рядом, обхватывая пальцами хрупкую ладонь. Она замирает. Сердечко вновь сбивается с ритма. Резкий рывок, и Пирс прижата к его телу. Некоторое время он перебирает непослушные кудряшки, она же смотрит прямо в его глаза, не прячась. Невыносимая, наглая, плетущая интриги… Зачем ему это все? — Какая же ты, — хрипло прошептал парень, коснувшись уголка ее губ костяшками пальцев. Оглушающее прикосновение. — Какая? Жалкая и беспомощная? Несмотря на это, ты ведь хочешь меня… — она осторожно отодвигается, вновь захлопывая входную дверь. Халатик мягко соскальзывает, она остается перед ним обнаженной. Улыбается. Ее тело напоминает о другой девушке. О любимой, доброй и светлой. Но сердце той слишком чистое, чтобы он им обладал. Это бесит. — Думаешь о ней, да? Мы остались одни, Деймон. Ты и я. Сейчас мы нуждаемся друг в друге. Будь рядом, защити меня. Я смогу забрать твою боль, — проникновенно шепчет чертовка ему в губы. В ее глазах знакомые хитрые бесенята, но роковой эффект портит краснота. — Хочешь, я даже позволю тебе называть меня Еленой. Поиграю в недотрогу… — Сука, — зло шипит, толкая ее к стене, наваливаясь на хрупкое тело и сминая ее губы в яростном, голодном поцелуе. Кусает их, чувствуя, как рот заполняется ее кровью. Кэтрин с готовностью отвечает, ее проворные тонкие пальцы скользят по спине, после умело очерчивают кубики пресса, чуть лениво, но от того еще более возбуждающе. Он касается губами ее щек, мягкой груди, думая о том, что тело женщины словно создано для любовных утех. Языком очерчивает ключицу, чуть прикусывая косточку, от чего с ее губ срывается слабый стон, а руки тянутся к ширинке, лихорадочно расстегивая молнию на джинсах. Если рядом с Еленой им завладевала страсть, граничащая с невыносимой нежностью, то близость с Кэтрин толкала на агрессию. Сейчас обоим не нужны были какие-либо прелюдии. Ее прикосновения зарываются и тонут в темных волосах. Она оттягивают голову мужчины назад, пока он перебирает влажные складки плоти и грубо вводит в нее палец. Деймон сжимает зубами мочку ее уха, слегка потянув на себя. Карие глаза так восхитительно затуманены. Она поддается легко. Обнимая его за шею, откидывает голову и жмурится, как довольная кошка. Не в силах тянуть, властно подхватывает девушку, позволяя стройным ногам обхватить его тело, и проникает в нее резким, яростным толчком, заглушая вскрик очередным поцелуем. От возбуждения кровь стучит в висках, но он замирает внутри нее, сжимая и покручивая затвердевшие соски. — Нет… Не останавливайся… Не смей останавливаться, — простонала Кэтрин, припадая распухшими губами к его плечу. Это было не просто, но хочется ее подразнить… Вампир усмехается, думая о том, что никогда так сильно не доминировал над этой женщиной. — Скажи, что принадлежишь мне… Назови мое имя, — почти прорычал слова ей на ухо, сжимая тело Кэтрин до будущих синяков. — Принадлежу тебе… Деймон… давай же! — зло отзывается она сквозь рваные вздохи, вновь впиваясь в него своими ноготками. Этого ему достаточно. Вампир почти вколачивает ее тело в стену, с какой-то маниакальностью, опьяненный своей властью и этой грязной близостью. Он опускает ладонь на ее затылок, блокируя любую возможность удариться. Путешествие по ее коже, эскорт в прошлое, очередная цепочка уловок… Ошибка, которую совершаешь с наслаждением. Мужчина ускоряется, задавая бешеный темп, закрывая глаза от удовольствия. Слыша ее сбившееся дыхание и громкие крики, чувствуя, как она сжимается вокруг него. Мгновение — и тело словно наполняется огнем, заставляя ее вскрикнуть последний раз. Кэтрин бессильно повисает в его руках, улыбаясь, хватая ртом воздух. — Полагаю, это и было согласием? — прошептала она, с непривычной нежностью касаясь влажными пальцами его щеки. Деймон усмехается, изучая свою странную одержимость. — Полагаю, ты сто раз пожалеешь, что связалась со мной, — насмешливо выдохнул, но Петрова лишь озорно рассмеялась, погружаясь в сон прямо в его руках. Деймон прошел со своей ношей к дивану, укладывая ее на мягкую поверхность, скользя взглядом по хрупкой фигурке. Девчушка, которая прячется под личиной ангела, но соткана из греха. Разумеется, он не любил ее. Она — воплощение людских пороков, только вот, благодаря лекарству, поразительно незащищенное. Нужно ли ему возиться с ней? Деймон не знал. Одно он знал точно — при мысли о том, что бы завладеть этой своенравной женщиной целиком, он испытывает азарт. Эмоции, куда более яркие, чем окутавшая в тиски депрессия. Возможно, девчонке суждено было стать беспомощной смертной для того, чтобы он… он сам сделал ее своим лекарством.