Sad songs in a hotel room

Персиковый с золотом свет заката заливал прокуренную комнату отеля. Почти докуренная сигарета обжигала пальцы рук, а горячий пепел опадал на оголённый живот. Сделав последнюю затяжку, впуская в себя этот едкий горький дым, что уже давно въелся в его организм, он потушил сигарету о белую пепельницу. На душе было паршиво. Хотелось плакать — не получалось. В горле словно встал ком; Мино задыхался от боли, от того, что не мог выдавить из себя хоть слово. Как это невыносимо — осознавать, что при всём желании он не сможет проронить и слезинки… Глаза уже щипало, их разъедало нечто неведомое, нечто, что хотело выдавить из него эти чёртовы слёзы, но, конечно, это ни к чему не приводило: лишь саднило во всём теле. Блондин прикрыл глаза ладонью и тяжело вздохнул. Сколько ещё терпеть? Сколько ещё быть трусом? Когда он уже встанет и придёт к нему?! Ответить на свои же вопросы мог лишь он сам и больше никто, и от этого становилось только хуже. Мино отчётливо понимал одно: Тэхён не вернётся к нему сам, хотя тоже скучает. Ему не позволят и гордость, и обида, а он знал, что обида уж точно была. На его месте он бы тоже её чувствовал, и он чувствовал: он был обижен на самого себя. Ему прекрасно известно, через что проходит младший: через ненависть, сочащуюся из людей, через безразличие бывших друзей и его, через желание просто покончить с жизнью раз и навсегда. Он знал, но ничего не делал. Жалкий трус, который всё знал и ничего не делал! Он боялся посмотреть ему в глаза, боялся напомнить собой то, через что он сейчас проходит. При этом Мино понимал, что, скорее всего, шатен обрадуется ему, наверняка обнимет; но всё же было страшно. Из-за этого страха он ненавидел самого себя. Он скучал по нему, по-прежнему любил, хотел вновь почувствовать его мягкие губы на своих, хотел вновь услышать его хрипловатый смех, но глупый и неоправданный страх мешал ему. — Блять, — громко вырвалось из его губ, — какого хрена я вообще делаю? Ебануться можно… Он сел. Руки прошлись по щиколоткам, массируя их. Он потянулся к тумбочке, и спустя мгновение очередная сигарета была у него в зубах. Хотелось выкурить всю пачку разом, чтобы она выжгла эту боль, эти воспоминания. Да, он эгоист. Ему проще забыть, чем жить с чувством вины, жить с непреодолимым желанием обнять его, прижать к себе покрепче. В руках покоился телефон, где Мино просматривал их старые совместные фотографии. Они выглядели счастливыми, по-настоящему счастливыми… Вот они делают селфи во время просмотра какого-то фильма, вот фото их скреплённых рук — у Тэхёна они такие мягкие и изящные, — а тут младший целует его в губы. Он помнил тот день, словно это было вчера. Они, как всегда, репетировали танец в течение нескольких часов; все остальные уже ушли, и они остались вдвоём. Мино достал телефон и предложил сделать очередное зеркальное селфи, коих у него было он полно, и он нажал на щелчок в тот самый момент, когда их губы соприкоснулись. От этих фото на лице появилась улыбка, дышать стало легче, хотя до сих пор горло жутко саднило. Может, не стоит забывать? Может, попытаться всё исправить? Что он теряет, в конце-то концов? Верно — ничего. Просто попробует поговорить с ним. Он уверен: их связь ещё не исчезла, для него ещё осталось место в сердце Тэ. Да, он обязан сделать это. Как только вернётся в Корею, он сразу попытается встретиться с ним. Он не хотел забывать. Вместо этого лучше создать новые тёплые воспоминания и никогда больше не расставаться с ним ни на миг.