Жена самурая

      — Это не вопрос твоих желаний, Майки, это вопрос чести семьи.       — Я понимаю, брат… И всё же я не могу.       Шиничиро вздохнул и сделал жест официантке налить ему ещё одну рюмку саке. В таком вопросе без алкоголя никак.       — Если мы отклоним это предложение, нашему клану придётся оторвать все связи с сёгунатом, а это ничем хорошим для нас не кончится.       Манджиро опустил голову. Смотреть на брата не было мочи. Разговаривать с ним вообще-то тоже не особо хотелось, но ситуация была тупиковая: говори, либо всё решат за тебя.       — Ты знаешь о ситуации с кланом Ханагаки, — тем временем продолжал Шиничиро, — их наследника поймали в публичном доме с девушкой из клана Кавараги, и теперь ему придётся жениться на ней, если они хотят избежать позора. Но бывшая невеста Ханагаки…       — Не продолжай, — это было невозможно слушать, — я сказал, что подумаю, значит, подумаю. Дайте мне время.       — Я-то дам, но его у нас не так много. Свадьба Ханагаки состоится в третий день десятой луны, то есть через две недели. «Её» семья не может долго ждать. Ты должен дать ответ через неделю, иначе этой девушке уже ничем не помочь.       Да, не помочь… к сожалению, это Майки тоже было известно. Вместе с братом он опрокинул ещё одну рюмку рисового вина. Не брало. Всего неделя…       В час крысы рикш на улицах Эдо становилось меньше чем в любое другое время. Раскрыв чёрные вагаса, братья Сано шли молча, под звучание мелкого дождика утопая гэта по размытой дороге. До поместья Сано от чайного дома было шестьсот дзё. Только переступив порог дома, когда их встречала престарелая мико, Шиничиро сказал:       — Будь готов завтра к часу Вэй. Дедушка пригласил гостью.       Майки не кивнул и ничего не ответил — молча задвинул сёдзи и ушёл в дальнюю комнату, откуда ночью лучше всего были видны горы.

***

      — Молодой Господин, к Вам пришли, — с глубоким поклоном оповестила пожилая служанка.       — Проводи её в беседку, я подойду через десять минут, — не отвлекаясь от переписных свитков ответил Сано. Всё утро он просидел за работой, но от мыслей это не избавило, а только всё усугубило. Если вчера его просто грызла совесть, то сегодня его, нервного, злого и уставшего, грызло чувство вины и беспомощности. Лучше бы просто напился саке, а не строил из себя невесть что. Но теперь-то что сожалеть? Сожаление — роскошь, не дозволенная воинам, а значит и ему тоже. Остаётся только поднять подбородок и с достойным видом идти в сад, в беседку… и говорить с ней. Никто не просит его захватить вражеский лагерь и бросаться под стрелы, рискуя жизнью. Простой разговор — всего-то. Это ничто по сравнению с тем, что он уже делал, и всё же на поле боя он был решительнее, чем здесь и сейчас в своём поместье и шаге от обычного разговора.       — Молодой Господин…       — Иду.       После вчерашнего дождя на улице стояла холодная свежесть. Ветер немного обжигал щёки, но в тёплом хаори хоть на Хидака — не страшно. Сад ещё стоял весь зелёный, только клён начал тускнеть. Редкие жёлтые листы падали на тропинку, влекущую к прудику. В юности он с мальчишками из других родов восточной столицы бегал по этой тропинке босиком и с разбегу запрыгивал в воду, чтобы потом получить нагоняй от учителя. Сейчас молодой господин дома Сано шёл по этой тропинке статно, медленным шагом, как подобает дворянину. А хотелось бежать. Скинуть проклятые гэта и, пробежав через пруд в воде по колено, сразу оказаться на том берегу…       Он поднял голову и вгляделся в укутанный глицинией уголок сада. Меж плакучих ветвей японской ивы пробивался тёплый огонёк. Или не огонёк вовсе? Чтобы не замёрзли, служанки развели для знатной гости камин. Кроткое пламя слегка освещало беседку и рыжие волосы девушки, греющей у огня руки. Она сама — как этот огонёк. Огонёк под серым осенним небом Японии.       — Тачибана-уэ, рад видеть Вас в доме семьи Сано, — Майки кивнул, в знак приветствия. По правилам этикета, девушка должна была в ответ поклониться в пол, но она только улыбнулась и кротко кивнула.       — Спасибо за приглашение, господин Сано, — просто слова не просто красивой девушки. Никаких распинаний и игры суффиксов, никаких улыбок и ужимок. Могло показаться, что она просто деревенщина, не знающая светских порядков, но об этом не могло быть и речи. Хината Тачибана — дочь самурайского рода, ещё неделю назад — самая завидная невеста от Кюсю до Хоккайдо. А сегодня она здесь, перед ним, и у неё нет сил строить из себя столичную гейшу.       — Давно не виделись, Майки.       — Да, давненько, — он улыбается одним уголком губ и садится напротив у огня. Служанка приносит им чай и печенье и тут же уходит, оставляя их один на один. Ветер холодный. Хината сидит в белом шёлковом кимоно, расшитым золотыми и красными нитями. Ткань красиво переливается в свете огня, словно сама огненная. Ткань красивая, но Хината мёрзнет. Видно, что нарядили её не по погоде, а лишь бы привлечь внимание его глаз.       — Нам есть о чём поговорить… — с грустной улыбкой начала Хината. — Ты знаешь, в каком я положении и знаешь, почему я пришла.       «Потому что тебя сюда отправили родственники. Ты бы никогда не пришла ко мне с такой просьбой по собственной воле».       — Знаю и готов предложить свою помощь.       — А я готова её принять, — «потому что ты единственный, кто пойдёт на это со мной и ради меня».       Её спокойная улыбка легче лучшего на свете танто проходит сквозь плоть и бьёт туда, куда надо.       — Ты в порядке?       — Нет.       Ложь или правда — без разницы, что отвечать. Она знает, что он поймёт, да и он в себе не сомневается. Ему не нужно слышать ответ, чтобы знать, что она НЕ в порядке. Жених, с которым она была помолвлена шесть лет, оказывается в постели другой женщины, разрывает помолвку и, чтобы хоть как-то себя обелить, клевещет на бывшую невесту.       — Это не обязательно должен быть я. У нас ещё есть время, можем поискать мне замену.       Он старается, он хочет как лучше. Хината смотрит на огонь и ничего не говорит в ответ. Пальцы, белее лотоса, сжимают деревянную чашечку с чаем. Пустой взгляд скользит по обуглившимся щепкам. В воздухе тихо потрескивают догорающие древки. Они сидят молча какое-то время. Огонь слабеет, безжалостный ветер задувает в беседку и тушит потускневшее пламя. Становится холодно.       — Ты не замёрзла? — спрашивает он.       — Немного, — полушёпотом отвечает она.       Он поднимается со скамьи и переступает нишу с углями. Снимает хаори, кладёт его ей на колени. Зимой лет двенадцать назад в этом саду они строили снежную горку. Он, она, Эмма и Такемичи. Она была одета теплее всех, но почему-то единственная заболела.       Сано не возвращается на противоположный конец беседки, а почему-то садится рядом с ней. Их плечи слегка касаются друг друга. Хината сидит с опущенной головой, словно в чём-то виновата. Он чувствует то же самое, но это неправильно, и они оба это знают.       — Поскольку это брак по расчёту, я не буду возражать, если у тебя будет… эндзё-косай. Можно не одну, а несколько. Только не приводи их домой… пожалуйста.       Она говорила с заминками: холодными щипцами вытаскивала из себя слова, наступала на горло гордости, чести, воспитанию, и вместе с тем понимала, что не может требовать верности от мужчины, с которым их связывает только дружба.       — Этого не будет, даю тебе слово.       — Не будет в доме?       — Не будет вообще.       — Это обнадёживает.       А его вот совсем не обнадёживают такие вопросы.       — Я не буду делать ничего, что с скомпроментирует тебя, — неважно, любовь у них или нет, он не опустится до того, чтобы позорить свою жену. Пока даже не невесту, но всё же.       — «То, что поставит под сомнение честь твоей женщины, поставит под сомнение и твою честь», — она вновь улыбнулась, вспоминая эти слова, сказанные когда-то её отцом Такемичи. Кажется, это было через несколько дней после объявления их помолвки. А теперь ей предстоит помолвиться с мужчиной, которого она ни минуты своей жизни не любила.       — Спасибо, Майки, что хочешь помочь, но, прежде чем мы что-то решим, мне надо тебе кое-что сказать, — элегантно приподняв рукав кимоно и обнажив белые запястья, Хината взяла кюсу и ровной струёй наполнила бамбуковую чашку. Протянула чушку ему прямо в руки, едва коснувшись своими пальцами его пальцев. — Я знаю, сейчас у тебя нет возлюбленной, но, женившись на мне, ты лишишь себя возможности найти свою избранную и в будущем. Рано или поздно, ты начнёшь сожалеть об этом, и сожаление станет ненавистью ко мне, потому что я была той, кто лишила тебя всего. Ты мне как брат, Майки, и, о ками, я меньше всего на свете хочу твоей ненависти.       «Ты не можешь обещать, что не возненавидишь меня», — это она хотела сказать? Если так, он мог обещать и это. Он не мог её ненавидеть, как не мог ненавидеть сестру или брата. Она уже ему как семья. Она близка ему, как никакая другая женщина. И вот она говорит, что он возненавидит её за то, чего даже не существует.       — Не переживай об этом, — Сано сделал глоток горячего чая и вновь опустил чашку на край скамьи, — учитель говорит, что скоро начнётся война, и нас отправят в северные провинции. Я умру до того, как успею тебя возненавидеть.       — Не смей говорить так, словно уже умер!       Сухих губ молодого самурая коснулась усмешка.       — Боюсь, учение говорит именно так и делать.       Её такой ответ не устроил. Она повернулась к нему полубоком и, прежде чем он успел что-то сказать, крепко сжала его ладони своими холодными белыми пальчиками.       — Мне всё равно на учение. Не смей умирать! — её взгляд — прямо в его глаза. Её взгляд — лезвие катаны, через мозг пробивающей сердце. Её взгляд — последнее, что хочется видеть перед смертью. — Можешь меня ненавидеть, только не умирай. Я переживу ненависть, но не утрату близкого человека. Я потеряла Такемичи, не хочу терять ещё и тебя.       — Такемичи не умер.       — В моих глазах он не живее трупа.       От её слов по коже бежали мурашки. Он не испытывал трепета на поле боя, стоя перед врагом по колени в крови товарищей, но чувствовал слабость перед преданной девушкой, умоляющей его не умирать. Странное дело. Как объяснить?       Он осторожно высвободил руки из её крепкой хватки и уже сам сжал её пальцы в своих.       — Когда мне направить предложение о помолвке?       — Сегодня.