— Мы много чего пережили… в наших отношениях было много хорошего и не очень… — Ёжик замолчал и задумался.
Он стоял перед зеркалом в ванной и репетировал своё признание. Пытался репетировать. Слова разбегались даже дома, а что будет перед
ним? Бессилие и тщательно скрываемые чувства раздирали его изнутри. Он сполз на пол и привалился к двери ванной.
— Почему нельзя просто исчезнуть. — пробормотал он и потёр виски.
Может стоит одолжить у Совуньи костюм выхухоля? Нет. Этого Ёжика уже не спасти. Громко вздохнув он встал на ноги и вышел в комнату.
— Куда это ты опять исчезать собрался? — весело спросил Крош, тыкая пальцем в один из кактусов на полке. При этом он даже не посмотрел на Ёжика.
Однако на последовавший за его вопросом грохот он всё-таки обернулся. Бледный Ёжик сидел на полу и прижимал к себе табуретку, об которую только что споткнулся, засмотревшись на то, как свет закатного солнца ложится на безмятежное лицо Кроша. Помимо любовных мыслей в голове павшего Ёжика плясали и другие, но уже не такие радужные мысли.
Как много услышал Крош? И какие успел сделать выводы? Рядом с ним валялись его очки.
Крош же посмотрел на зависшего друга и поняв, что ответа не дождётся с тихим «ну ёлки-иголки» обошёл Ёжика по кругу, приблизившись подобрал очки, проверил их целостность и водрузил их обратно на нос Ёжика, поправил, слегка касаясь его разгорячённой кожи, потом аккуратно взял его под подмышками, поднял и понёс в сторону кровати. Ёж по-прежнему не реагировал. Внешне. Внутренне он горел от таких желаемых прикосновений рук Кроша и с трудом сдержал разочарованный выдох, когда они кончились. Ёжик заторможенно опустил табуретку на пол. Розовый свет заливает комнату, отражаясь в линзах очков.
— К-как много ты слышал? — спросил он и повернулся к развалившемуся рядом на кровати Крошу.
— Только то, что ты куда-то намылился без меня. — ответил Крош полуприкрыв глаза.
«Без него»— только и пронеслось в голове наглухо влюблённого Ёжика.
— Ежидзе, у тебя всё в порядке? Ты не заболел? Может, к Совунье? — обеспокоенно спросил Крош глядя на вновь заступорившегося Ежа.
Мысли Ёжика вновь смешались. Он смотрит на Кроша, Крош смотрит на него. Нужно что-то ответить, а в голове только сентиментальный сумбур. Из горла вырываются нечленораздельные звуки. По-хорошему бы и вовсе признаться в чувствах, чтобы себе не травить душу и лишний раз не пугать Кроша своим странным поведением.
Крош протянул руку ко лбу Ёжика. Ёжик как в замедленной съёмке с затаённым дыханием смотрел на то, как приблизившийся Крош ощупывает его лоб. Крош закончив «ощупывание» резюмировал:
— Температуры нет. От чего ж тебя так плющит?
— От кого. — тихо говорит Ёжик, а внутренне орёт.
— Ну и от кого же?
И тут Ёж понимает, что после того, что он сейчас сделает, его будет ненавидеть не только Крош, но и он сам. Но и держать всё в себе он попросту больше не сможет. Он просто тихо сгорит. Ёжик снял очки.
— От тебя. — выпалил Ёжик и нависая над теперь уже заступорившимся Крошем, впился с жадным поцелуем в его приоткрытые от неожиданности губы.
Ёжик целовал нежно, жадно, изучая и не видя преград. Скользил пальцами по скулам и длинным голубым волосам того, кого так горячо любил. За окном медленно надвигались свинцовые тучи.
Крош никогда не задумывался какой он. Нормальный или не очень. Но он очень ценил присутствие Ёжика в своей жизни и если тому требуется…
целоваться, то он не станет противиться. Ёжик в конце концов вытерпел не мало его загонов, теперь очередь Кроша.
В конце концов это было даже приятно, это будило что-то ранее не веданное в груди.
***
Ёжик был в бреду. Он нарезал круги по комнате, бился о стены и в ужасе представлял себе состояние Кроша. Крош будет прав, если перестанет с ним общаться. Ведь нельзя же так. Нельзя ведь? Но его губы… он ненавидел себя, но хотел целовать их снова и снова.
После поцелуя Крош под предлогом утюга сбежал. Ёжик извиняясь было последовал за ним, но мгновенно обрушившийся дождь остановил его и охладил пыл. Без очков Ёжик не видел, успел ли добежать Крош до дома. Ему ничего другого не оставалось, как вернуться в дом.
Спустя ещё час метаний Ёжик решился пойти к Крошу и нормально извиниться за произошедшее. Дождь к этому моменту несколько поутих и лишь местами сверкала молния
в ночи.
Ёжик вздыхая влез в старый жёлтый дождевик и прихватив с собой конфет, отправился в путь. Он думал лишь о том, как будет молить Кроша всё забыть и вновь стать друзьями… или же… нет, нет, слишком безумные надежды, такого просто не может случиться. К редким всполохам молний добавился раскатистый гром. Гроза набирала обороты.
***
Крош с давних пор боялся грозы. Боялся до одури, до трясущихся рук.
Она ведь вездесущая. Одним ударом может лишить всего того, что тебе дорого. А гром иной раз грозил выбить стёкла и в клочья разорвать барабанные перепонки. Чувствительным ушам Кроша было больно от таких перформансов. Когда гроза застигала его в кругу друзей ему было спокойней, они заряжали его своим спокойствием, согревали его душу своим уверенным теплом. Сегодня разразилась одна из тех страшных гроз, которую в одиночку Крош не мог пересилить. Гром заставлял окна дребезжать, а молния освещала комнату с той же силой, что и лампочка. Крош сидел съёжившись от страха под столом, его пробивало мелкой дрожью и он тщетно пытался закрыть уши ладонями. Он не мог сдвинуться с места, его приковал к полу страх.
Он не слышал робкого стука. Не почувствовал хлестнувшего по ногам сквозняка. Не слышал, как Ёжик сразу же захлопнул входную дверь, а после прошёл к окну и плотно задёрнул шторы. Он так же включил свет, а заключительным актом радио…
Ёжик присел на корточки перед столом. Пара дождевых капель с его встопорщенных волос упала на пол. Крош также не почувствовал покатившуюся по щеке слезу, но почувствовал тёплые пальцы, что её смахнули, услышал голос такого родного существа:
— Ты до сих пор боишься грозы. — мягко сказал Ёжик глядя в широко распахнутые, полные влаги глаза Кроша и отводя упавшую на его лицо прядь волос за ухо.
Крош вцепился руками в Ёжика, и тот по мере возможности пристроился рядом под столом, обнимая в ответ и осторожно гладя возлюбленного по волосам. Постепенно хватка Кроша слабла, но вжиматься в торс Ёжика он не перестал, по лицу Ёжика расползалась улыбка. На фоне играло что-то лёгкое и мелодичное.
Позже, когда гроза начала утихать они вместе встали и держа друг друга за руки поставили греться чайник, взяли одеяла и вернулись по наставлению Кроша под стол. Ёжик прижимал к себе, как самую большую ценность в своей жизни, укутанного в одеяло полусонного Кроша, а тот счастливо сопел ему в шею. Слова были излишни.
Небо же понемногу светлело, таяли грозные тучи, так таяла и неразбериха в отношениях так нуждающихся друг в друге существ. Вскоре на небосклоне стали видны такие далёкие и такие прекрасные звёзды.
