I am not afraid anymore Standing in the eye of the storm Ready to face this, dying to taste this Sick sweet warmth
Второго из Предвестников Фатуи под именем Капитано боялись все. Подчинённые, на которых один вид двухметровой фигуры в шубе со зловещей чёрной пустотой маски нагонял искренний ужас; враги, которые даже если и решались напасть на Капитано, очень быстро жалели о своём решении (чаще всего посмертно); и главное, один неугомонный рыжий Предвестник, который, казалось, не боялся вообще ничего и никого, и лез в любую драку как в последний раз. Первый раз, когда Чайльд увидел Капитано в бою, он впервые по-настоящему почувствовал страх. Забирающийся глубоко под кожу, скребущий холодом по позвоночнику, липкий, почти животный ужас. Такой, какого не ощущал со времён Бездны. Справедливости ради, там всё же была Скирк, готовая в самый последний момент перед смертью ученика закрыть его своим копьём и отразить летальный удар. Между Капитано и его целью не было ничего, что могло бы его остановить. Чайльд не имел ни малейшего понятия как человек такой комплекции мог так быстро и бесшумно перемещаться по полю боя. Многие враги даже не успевали заметить Предвестника, не то что отразить удар или хотя бы защититься. Быстрый, смертельный, безжалостный. Тарталья одновременно боялся его и больше всего на свете хотел им стать. А потому, используя всю свою хитрость и изобретательность, делал всё, чтобы он его заметил. Тренировался в том же зале, рассекая гидро клинками муляжи противников и поражая все цели ровно по центру из лука (Капитано либо не тренировался вообще, либо просто не приходил в то время). На собраниях садился напротив высокой безликой фигуры и как бы невзначай вставлял свои пять копеек по делу и без, краем глаза высматривая хоть какую-то реакцию внутри чёрного шлема (шлем оставался всё таким же чёрным, а фигура всё такой же безликой). Архонты, он даже пробовал делать за Капитано его же работу, самостоятельно построив роту новобранцев Фатуи и выслушав их отчёты о завершённой миссии (это был первый и единственный раз, когда Капитано поднял его за шкирку, как котёнка, и всё таким же ровным глухим голосом откуда-то из глубины шлема произнёс всего два слова: "Не мешай."). Капитано хотелось вывести из себя. Хотелось посмотреть, как невозмутимая фигура вздрогнет, ладони сами сожмутся в кулаки от едва сдерживаемых эмоций, и между ними начнётся самая настоящая драка. Не спарринг двух коллег, в котором в любой момент можно сказать "стоп" и разойтись мирно по углам. Жестокий бой до переломанных костей, до кровоточащих ран, до того момента когда один будет повержен, возможно даже навсегда, а второй выйдет победителем. И величественный Четвёртый — тот, кому даже Тарталья может позволить себе проиграть. Через три месяца после инцидента с новобранцами Капитано Чайльд понимает, что хочет проиграть.I am not afraid anymore I want what you got in store I'm ready to feed now, get in your seat now And touch me like you never And push me like you never And touch me like you never 'Cause I am not afraid, I am not afraid anymore No, no No
Возможность сразиться с Капитано выпадает ему ровно в середине зимы. Нет, ладно, на самом деле это не "возможность сразиться". Это вообще была даже не драка, по большей-то части. Просто в этот день Капитано впервые показал хоть какую-то эмоцию. Справедливо рассудив, что если в прошлый раз хоть какого-то результата добиться получилось, то и в этот тоже получится, Чайльд перешёл вообще все границы наглости. И даже не знал, пожалел он об этом или нет.***
Вернулся Чайльд в свои покои одновременно раздражённый и с трясущимися от прилива адреналина руками. Раздражённый — потому что клон Дотторе облил его перекисью водорода почти с головы до ног, обмотал повреждённую руку бинтами (и завязал дебильный бантик), а затем выдал пластинку обезболивающего и выгнал из лаборатории под предлогом "Нечего тут шляться, поныть о том, что у тебя башка болит, можешь где-нибудь ещё". Руки тряслись... по понятным причинам. Почти упав на кровать и зашипев от давления на синяки, Чайльд задумчиво уставился в потолок. Капитано впервые отреагировал. Не отодвинул его, подняв за ворот и просто молча отставив в сторону; не обошёл его по дуге, продолжая свои важные Фатуйские дела с таким же бесстрастным видом. Он показал настоящую, живую эмоцию. И за то чтобы увидеть его таким еще хотя бы раз, Тарталья был готов вывихивать руки хоть каждый день. Нападать на Четвёртого Предвестника в стенах правительственного здания Снежной было не то что самоубийством чистой воды — за такую идею даже не к ночи упомянутый Дотторе сдал бы его в ближайшую Снежненскую психбольницу. А если бы о таком узнала Царица, то можно было неиллюзорно лишиться титула, погонов, и очень вероятно что головы. К счастью Чайльда и к сожалению всех остальных, никто кроме него самого об очередной идее из списка "100 способов добиться от Капитано хоть какой-то эмоции" не знал. А потому и останавливать Тарталью было некому. Устроившись на крыше возле внутреннего двора Заполярного Дворца, Чайльд задумчиво крутил в руках лук, проверяя прочность тетивы и баланс оружия. Появившийся в арке высокий силуэт Капитано вселял неконтролируемое чувство предвкушения. Прицелившись на пару сантиметров выше головы, Чайльд спустил стрелу, вонзившуюся в каменную стену, а затем показушно спрыгнул сам, прямо на мраморную дорожку перед застывшим Предвестником. — Сразитесь со мной.***
Осознание своей исключительности пробежало разрядами тока где-то в районе позвоночника. Это он наконец-таки смог вывести Предвестника на эмоции. Капитано смотрел не на кого-то ещё, а на него. Схватил его за меховой воротник парадной шубы своими огромными чёрными, — архонты, это что, когти? — руками, приподнял его над землёй так близко к себе, что Чайльд мог видеть своё отражение в металлических частях шлема... и отвесил ему такой силы пощёчину, от которой в глазах на пару секунд потемнело. Шокированный Чайльд уже было открыл рот чтобы сказать хоть что-то, но почти сразу же захлопнул обратно, услышав откуда-то из глубин черноты шлема почти звериное, низкое рычание: — Пошёл вон. Резко сев на кровати от пришедшего в голову осознания, Чайльд едва удержался от истерического смеха. Технически, он проиграл, как и хотел. Вон, даже рука вывихнута. Но вместо желаемого чувства удовлетворения от честной схватки он получил намного, намного бóльшие проблемы. Ему нужно было не просто проиграть. Кончая, Аякс представлял чёрные когтистые руки на своей шее.***
I am not ashamed anymore I want something so impure You better impress now, watching my dress now fall to the floor Crawling underneath my skin, sweet talk with a hint of sin Begging you to take me Devil underneath your grin, sweet thing but she plays to win Heaven gonna hate me
Вдох. Выдох. Просто поднять руку и постучать. Просто поставить на стол Капитано дорогой коньяк в качестве извинения за нападение. Просто сказать какое-то осмысленное предложение, желательно со словами "извините" и "это больше не повторится". Просто уйти. Ну-ну. Из нервного стояния в неопределённом состоянии перед дверью Чайльда вырывает голос с другой стороны: — Войдите. Он вздрагивает, сжимает бутылку еще крепче, и почти трясущимися руками открывает тяжёлую дверь в кабинет. Капитано, ожидаемо, за своим рабочим столом, вписывает что-то в документы. Вечно присутствующая шуба сейчас скромно висит на спинке кресла, но даже без неё Предвестник выглядит устрашающе большим. Чайльд моргает, убеждаясь, что когти ему всё-таки не привиделись — рука, подпирающая голову в шлеме, абсолютно точно имеет серебристые фаланги с острыми концами... а Чайльд абсолютно точно молчит уже слишком долго. — А... Капитано постукивает пером по бумаге в ожидании. Тарталья на нервах сжимает бедную бутылку в руках еще сильнее, и искренне удивляется, почему его еще не выставили за дверь. — В общем... Я, ну... Хотел извиниться. Если Капитано и меняется в лице под маской, то этого не видно. — И это вам. — бутылка наконец ставится на стол. Предвестник молчит. — Я, это... Пойду, вот. Еще раз извините, это больше не повторится. Капитано тяжело вздыхает. Чайльд стоит истуканом посреди кабинета и смотрит куда угодно, кроме сильных когтистых рук. — Действуешь мне на нервы последние полгода. Зачем? Голос из черноты шлема заставил Чайльда поднять взгляд и снова застыть. Что ему ответить? "Потому что хочу с вами подраться?" Уже подрался, щас вот ходишь извиняешься. Отшутиться? Нашёл время юморить. Сказать правду? Реально самоубийца. Тарталья решает свою же дилемму, не отвечая ничего. — Хоть ты и Предвестник, Чайльд, ты ниже рангом, и, технически, мой подчинённый. Знаешь, что я делаю с подчинёнными, когда меня выводят из себя? Капитано обошёл стол, стоя теперь напротив Чайльда, который уже, кажется, даже не дышал. Так близко. — Я их наказываю. Четвёртый Предвестник убедительно лязгнул когтями. Чайльд прикидывал, каковы шансы, что его сейчас возьмут за шкирку и выкинут отсюда нахрен за такие фокусы. Не найдя ничего лучше, он выпалил: — Так накажите. Реально самоубийца, даже добавить нечего. Когда на его горле сомкнулась когтистая рука, Чайльд успел всерьёз попрощаться с жизнью. Вместо этого Предвестника с размаху положили спиной на стол, попутно столкнув чернильницу и стопку документов. Чувствующий подступающую нехватку кислорода Чайльд царапал удерживающую его руку, инстинктивно подгибая ноги ближе к животу, — стало только хуже, потому что теперь он буквально притирался задницей к Капитано — и смотрел куда-то в черноту маски абсолютно диким и тёмным взглядом. Когда рука наконец разжалась, Чайльд попытался вдохнуть, — и тут же почувствовал во рту язык Капитано. Огромный, скользкий, длинный, и тоже иссиня-чёрный, больше похожий на хвост Осиала, язык начинался где-то в глубине темноты маски, и Чайльд одновременно хотел и не хотел знать, что же всё-таки под ней. Вторая такая же рука уже снимала с него форменные брюки, расправляясь с застёжками самым простым методом — просто отрывая их. Пытавшийся что-то возразить Чайльд смог лишь невнятно простонать с огромным языком во рту, — и трясущимися от возбуждения руками начал расстёгивать свой же пиджак, чтобы и тот не оказался порван на лоскутки. Стянув, наконец, пришедшие в относительную негодность штаны вместе с бельём и сапоги, Капитано всё так же бесцеремонно перевернул пискнувшего Чайльда на живот, открыв себе тем самым абсолютно похабный вид на поджарую спину, длинные тонкие ноги, и мягкую округлую задницу. Чайльд к тому моменту уже лёг грудью на стол, уронил голову на руки и мелко подрагивал в предвкушении. Тарталья дёрнулся, вскрикнув, когда почувствовал первый шлепок. — Тихо. Чтобы не закричать от второго, пришлось прикусить собственный пиджак. Железные когти оставляли ярко-алые следы и били очень и очень больно. На пятом ударе Чайльд уже тихо скулил, а на десятом плакал, всхлипывая и даже не стараясь вытереть слёзы. Член уже давно истекал смазкой и требовал вполне конкретных действий, а Капитано, закончив с ударами, внезапно опустился на колени, надёжно зафиксировав Чайльда за разведённые бёдра. От контраста обжигающих болью ударов и скользкого, чуть прохладного языка в самом чувствительном месте хотелось кричать во весь голос. Капитано выводил кончиком языка замысловатые узоры и проникал им внутрь, разводя податливые стенки в стороны и смазывая Чайльда изнутри собственной, явно нечеловеческой, слюной. Заплаканный и готовый умолять уже о чём угодно, лишь бы происходящее не чувствовалось так остро, Тарталья разводил дрожащие ноги шире и пытался вспомнить, как дышать. Когда язык надавил на самую чувствительную точку внутри, Чайльд вскрикнул, прогнулся в спине ещё больше, и, не подумав, схватил Капитано за волосы. И сразу же об этом пожалел, так как получил мгновенный удар по и так красной заднице, заломленную за спину руку, и тихий угрожающий рык на ухо: — Не смей. На автомате кивнув, Чайльд не сразу понял что нависающая сверху фигура пропала. Спустя секунду он услышал шорох одежды и звук расстёгивающейся молнии. Попытавшись извернуться и хотя бы краешком глаза посмотреть на такого Капитано, Предвестник был ткнут обратно носом в стол. — Будешь шуметь — я найду тебе кляп. Приготовившийся к чему-то очередному длинному и скользкому, Чайльд даже не сразу понял, что чувствует в себе обычный член. Точнее, раза в два больше чем "обычный", и вообще непонятно как в него помещающийся, но в целом — самый настоящий человеческий член. Не кричать, или хотя бы стонать потише, получалось откровенно плохо. Растягивающий и заполняющий его ещё больше с каждым миллиметром член, хотя Чайльду каждый раз казалось, что больше он уже физически не примет, когтистая рука Капитано в рыжих волосах, и очень ощущающаяся нехватка смазки. "Сам виноват, не надо было хвататься за что попало". К тому моменту, как Чайльд почувствовал чужие бёдра, прижавшиеся к его, он уже буквально не дышал. Большой, как оказалось, Четвёртый Предвестник везде, а Чайльд хоть и не был мелким, но всё же человеком, и к такому размеру с первого раза привыкнуть не мог. Через минуту, когда жжение утихло, а член уже казался хотя бы помещающимся, Чайльд повернул голову и скосил взгляд на застывшего Капитано. Ну и чего он ждёт? — Тебе нужно попросить. Вежливо. А, вот чего. Чайльд, несмотря на то, что не выглядел в таком состоянии как человек, способный на осознанную речь, дрожащим голосом всё же произнёс: — Я... Капитано, пожалуйста. — "Пожалуйста" что? Чайльд заскулил, пытаясь двинуться назад самостоятельно. Рука в волосах всё ещё крепко его держала. — Пожалуйста, пожалуйста, выебите меня. Я так долго этого ждал, я так хочу, пожа- Чайльд давится собственным стоном и роняет голову себе на руки, когда чувствует как Капитано двигается внутри. Начиная с маленькой амплитуды, и за пару толчков достигая ритма, при котором стол начинает жалобно скрипеть, а Чайльд хватается за его край и кусает ткань пиджака, находясь на грани крика. Внезапно, его подхватывают и переворачивают на спину, продолжая глубокие толчки, и если бы у Чайльда были силы восхищаться, он бы это сделал. Такой Капитано одновременно пугал и возбуждал, как ничто другое в его жизни. Такой же опасный и хищный, как на поле боя, но при этом неуловимо другой. Возвышающийся над ним, с блестящим кончиком своего чёрного языка, выглядывающего из темноты маски. С Капитано хотелось одновременно драться насмерть и боготворить, но больше всего — поцеловать. — Капитано?.. — позвал Чайльд и приглашающе раскрыл рот, высунув язык. Сил что-то говорить у него сейчас точно не было. Тот, на удивление, всё понял и без слов, склоняясь ниже, обводя кончиком языка раскрасневшиеся губы Чайльда, и проникая им в рот. Не имеющий сил даже на стоны, Чайльд лишь тихо всхлипнул, осторожно обнимая Капитано за плечи, и надеясь, что не заденет шлем или волосы. Всего немного такой интенсивной стимуляции хватило, чтобы Чайльд задрожал и выгнулся в спине, сжимая бока Капитано бёдрами и выплёскиваясь себе на живот. Если бы не язык у него во рту, заглушающий большинство звуков, его бы уже точно слышали все в этом крыле здания. Через пару секунд язык спрятался обратно в пустоту шлема, а Капитано выпрямился, подхватывая Тарталью под поясницу, и прижимая его ноги ближе к животу, толкаясь грубо и быстро. Тихий рык заставил Чайльда на секунду прийти в чувство после оргазма и снова попросить: — Внутрь... пожалуйста. На светлый образ Капитано, сжимающего его бёдра до синяков и кончающего глубоко внутрь, Чайльд был готов молиться. "В принципе," — мысленно рассуждал он, легонько целуя железный уголок шлема, — "проигрывать Капитано не так уж и плохо." "Нужно делать это почаще".And touch me like you never
'Cause I am not afraid, I am not afraid anymore
No, no
No