Poisonous

Странный молодой парень со смешно выкрашенными в синий волосами, неопрятно собранными в хвостик, врезался в ум и память Марсиуса. Та необычная манера поведения, колкие шутки, что-то приятгивающее было в этом придурке, что каждый раз ерошил мальцу белоснежные волосы, превращая и без того непослушную шевелюру в какой-то веник, который Соме приходилось приводить обратно в человеческий вид. Он появился неожиданно, молча и с напущенно-крутым видом пялился на улицы Нью-Рошелл, стоя на холме, куда белобрысый часто приходил в надежде найти уединение. И эти стрёмные солнцезащитные очки, что этот придурок нацепил на нос. Это заставило Марса подумать, что это просто заблудившийся слепой инвалид, а не перспективный молодой человек, зацепивший множество людей своим умом и харизмой. — Что ты здесь делаешь? - Неожиданно спросил 10-летний мальчишка, жуя бутерброд, лежащий в рюкзаке уже второй день. — Дополняю вид. - Без доли иронии в голосе ответил незнакомец. Действительно. Дополнил. Немного хамоватый, весёлый оптимист, каждый раз при встрече удушающе обнимающий одной рукой бедного щуплого мальца, который, правда, со временем привык к подобному способу приветствия. Со временем это стало приятно, даже необходимо. Кажись, синеволосый просто издевался над ребёнком, стучась в кабинет класса прямо посреди контрольной, едва ли не откусывал палец Марсу, когда тот один единственный раз разрешил тому откусить кусок от лакричного пирога, что заботливо упаковала в школу мама. Но и выручал немалое количество раз, не оставляя друга в беде. Помог поступить в престижнейших в Калифорнии технологический университет, оправиться от смерти матери. Встать на ноги, почувствовать настоящий вкус жизни. Вкус табака, горчащего косяка, алкоголя, к которому Сома привыкал довольно долго. Вкус сладкой победы от крупнейших в штате и стране конкурсах и выставках по робототехнике и биоинженерии. Вкус признания, чувства всеобщей любви. И зависти. При поступлении в университет начались новые проблемы. Открыв для себя немыслимые возможности, двери в лучшее будущее Марсиус хотел всего и сразу. Уже в 15 он был одним из самых талантливых студентов, но всё ещё второй. Пытался дотянуться до звёзд голыми руками, надрывался и входил в ярость, когда понимал, что что-то делает не так. Когда начал ощущать, что делает это и так перегружает себя не ради СВОЕГО будущего, СВОИХ целей, а лишь ради того, чтобы обогнать Дэниэла Кареллу, своего лучшего друга, юного гения, которого воспитывал с детства сам основатель университета, приходясь ему отцом, но о кумовстве и речи не шло, Дэниэла оценивали точно так же, как и всех остальных студентов. Просто у кого-то гений развит лучше. А у кого-то нет. Ощущая себя третьесортным эгоистом Сома уже потерял счёт времени и мысль того, ради чего он вообще это делает. Зависть и чувство собственной беспомощности граничили с безумством, любви к своему лучшему другу, которую тот всячески отрицал. Всё же харизма Дэниэла убьёт Марсиуса, испепелит, оставив лишь горстку пепла. Сгоревшего юношу от своей любви. Он чувствовал ком в горле и раздражение, когда Карелла младший смеялся с шуток какой-то второкурсницы, а не Марсиуса, хлопал по плечу кого-то другого, когда предлогал уединиться в туалете рандомной 18-летней дурочке, избегая серьёзных отношений ради плотских утех. Но это приводило беловолосого в бешенство. Если у Дэниэла был широкий круг друзей, да с каждым студентом он хоть раз пил пиво на досуге, то Марсиус своим ближайшим человеком и едва ли не единственным другом считал именно Дэниэла, с небольшой неловкостью вливаясь ту компанию, в которой был синеволосый. Сома понимал, как сильно это разъедает его, его попытки скрыть свои чувства и трепещущие чувства завести и ревности, что расли с каждым днём. Вот он держит в руках красиво оформленный конверт, небрежно разрывая его и доставая письмо. Дэниэл, уже прочитавший своё, с хитрой улыбкой смотрел на друга, у которого отваливалась челюсть от прочитанного. Что именно его, бухающего студента 18-ти лет пригласили на научную конференцию в Токио, развидев в вундеркинде невероятный потенциал, в том, что он делает. Сжав губы в тонкую полоску и с детским счастьем в глазах посмотрев на Рональда Кареллу, а после переведя взгляд на его сына, Сома еле сдержался, чтобы от переизбытка чувств не разбить что-нибудь, даже если это собственная рожа. «... Разбилось кое-что другое.» Парень уже как несколько часов находился в конференц-центре, стоя в туалете и мёртвой хваткой держась за раковину, чувствуя, будто ноги набили ватой. Всё тело дрожало, в глазах расплывалось, грёбаный край рубашки, которую бедняга разглаживал пол часа, сука, помялся. До крови кусая обветренные губы и судорожно глотая валерьянку, Сома ощущал тупую боль, как сердце, разгорячённое жгучей кровью, с бешеной скоростью билось о грудную клетку. Было катастрофически мало воздуха, он ощущал себя Амандой Рипли, которую вот вот высосет в открытый космос вместе с инопланетным чудовищем. Как лёгкие наливаются кровью, дёргаются в попытках набрать хоть немного воздуха. Марсиус никогда так не нервничал. — Чувак, всё нормально? - С беспокойством спросил зашедший в туалет Дэниэл, не в силах ждать парня снаружи. Сома выглядел болезненно бледным, беднягу еле держали ноги, а выглядел он как человек, переболевших всеми болезнями. — ...как ты можешь быть таким спокойным? - Тихо выдал Марсиус, собираясь заглотить ещё несколько таблеток. Но крепкая рука Кареллы младшего схватила того за запястье. — Да потому что бесполезно ссать в штанишки, словно в случае провала тебя Массоны убьют со спутника. Ну провалю я своё выступление — и чё? Скажут, мол деверенский дебил приделал глаза микроволновке и подал на это дерьмо патент! Жалко что ли? Как-нибудь про-другому пробьюсь, а может стану хиппи, буду покуривать кальян и спать на свалках. Выход есть всегда. Главное уметь его находить и смотреть на всё проще. - С улыбкой говорил Дэн, забирая из уже расслабленной руки Сомы маленькую баночку с успокоительным, другой рукой взъерошив парнишке волосы. Марсиус, нервно улыбнувшись, умыл лицо водой, освежив мысли и вобрав в себя побольше воздуха, пытаясь унять дрожь в теле. — Слишком много нервничаешь. Дыши ровно, представь какую-нибудь красотку в купальнике. Всё будет чётко, вундеркинд. - Слабо посмеялся Дэниэл, ободряюще похлопав лучшего друга по плечу. Лёгкая улыбка на лице Сомы оставила синеволосого довольным своей работой. — ...8 минут. - Отвлёкся Марс на время на экране телефоне и в спешке вытер лицо от стекающих капель воды. — Спасибо, чувак. Я пойду. Сома направился к выходу из туалета, уже не ощущая адской дрожи и чувства, что в любой момент тот просто поцелует мордой пол. Направляясь в концеренц-зал и вслушиваясь в болтовню пришедших зевак, Карелла засматривался в окно. Оно выходило на как раз таки тот самый концеренц-зал, а точнее его гримёрку. Ощущая гордость за лучшего друга и снова и снова в памяти фантазируя о презентабельном проекте, который Марсиус даже лучшему другу не показывал, тот внезапно остановился, внимательно всмотревшись в то самое окно гримёрки. Двое неизвестных в чёрных экипированных костюмах и белых масках приподняли край белого полотна на этом самом проекте Сомы, что-то вытворяя с ним. Действовали незнакомцы оперативно, мастерски вкрепив что-то в проект и тут же скрывшись, но как — это уже Дэниэл не увидел из-за мешающей обзору шторы. Сердце ушло в пятке, а челюсть стиснулась. Только у Марсиуса был ключ от гримёрки, но в данный момент она была заперта. Тихо выругавшись, синеволосый бросился к лестнице, уже и забывая о своих недавних словах. Стоило бы забыть о конференции и не дать Соме даже близко подойти к этому дерьму. Карелла младший ненавидел огромные здания с мудрёной архитектурой, где дабы попасть в нужную точку нужно победить дракона и пройти Нарнию. Панически разглядывая краем глаза карты и на бегу спрашивая дорогу к залу у посетителей центра, тот едва ли не слетал с лестниц кубарем, больно ударяясь о железные перила и сталкиваясь с людьми. Тот видел лишь силуэт чёрной двери вдали, телевизионное оборудование рядом и слыша голос Марсиуса из микрофоны. Видно, что парень нервничает, но старается продолжить рассказ. С силой распахнув двери, он толкает охранников и репортёров, не слыша голоса отца, возмущённых возгласов, а лишь встречаясь с удивлённым взглядом беловолосого паренька, что пытался продолжить рассказ, нервно цепляясь взглядом за приближающегося Дэниэла. Резко залезая на сцену, Дэниэл схватил друга за локоть пытаясь оттащить того от сцены, но Марс лишь пытался вырваться, упрямо пытаясь не сходить с места. — Чувак, нужно уходить. - Сквозь зубы с крайне обеспокоенным видом тихо произнёс Дэниэл. — Дэниэл! - Панически прошипел имя синеволосого Марсиус, понимая, что выступление окончательно испорчено. Во рту появился неприятно горьковатый вкус. — Марсиус, твою мать, пожалуйста! Я видел, как... — Отпусти! - Вырывался златоглазый, искренне не понимая действий друга. Топот охраны и нервные распросы со стороны Марсиуса расплывались в голове на фоне начавшегося противного писка, исходящего от того самого проекта, с которым вот-вот что-то должно было случиться. Крепко схватив беловолосого за плечо и предплечье, Дэниэл бесцеремонно с силой выкинул того со сцены. Широко распахнув глаза, Марсиус ощутил звон в ушах. А после вспышка. Последнее, что он увидел. Он не слышал ни звука взрыва, ни криков людей. Не видел того, что придавило его к битону, обжигало его лицо и запекало кровь. Сома не знал, погиб он или нет. Тело охватывала агония, даже близкое не стоящее с болью. Он не мог дышать, что-то больно давило на грудь, а эти жалкие короткие вдохи, словно что-то дающие Марсиусу, наоборот калечили беднягу угарным газом, дымом и витающим в нём пеплом, что больно оседал на стенках лёгких и горла. С каждым таким смертельных вдохом он кашлял кровью, ощущая обжигающий жар внутри себя, будто он выкашливал свои же органы. Он не видел и не слышал. Ему было проще умереть. Он не слышал, с каким отчаянием кричал полумёртвый Рональд имя сына, пытаясь найти среди обломков своего ребенка. Слепо надеясь, что Дэниэл жив. Хотя тот находился буквально в двух метрах от бомбы, что разнесла конференц-центр. Чувство боли начало притупляться. Марсиус был не в состоянии двигаться, дышать. Сознание покидало его. Больничная палата. Он снова не видит и не слышит. Сома попытался ощупать себя правой рукой. Странно... не может. Её будто нет. Левая рука слабо слушается парня, медленно дотрагиваясь до бинтов на лице обгоревшими пальцами. Он ощупывает себя, ощущая скорее не собственную кожу, а по большей части бинты. Его ноги сломаны. Сома замирает, снова дотрагиваясь до собственного лица. Он вспоминает последние моменты. Как он падал со сцены, а перед глазами пронеслась вспышка. Словно щелчок, отключивший Марсиуса от внешнего мира. Поместивший в полный вакуум. Лицо Дэниэла. Дёрнувшись, Марс упал с кровати, пока его охватила паника. Срывая с себя бинты, он был готов убить себя. Каким бы болезненным это не было. Пытался вырываться от рук врачей, те сбежались от громкого хриплого воля пациента, что уже ничего не мог осознать. Понятия не имел, что происходит. Он не успел его обнять. Не успел признаться. Успел лишь не погибнуть ценой его жизни. Он больше ощущал того яда, что разъедал его годами. Всё было намного хуже. « Больше не мог плакать. »