Имя мне Пустота

      – Говорила же, план – дерьмо.       Ничего более вдохновляющего я не нашла для озвучивания, стоя посреди своего «кальянного» мира в гордом одиночестве. Кривя губы, да держа руки, сложенными на груди, наблюдала за густым туманом, тянущимся навстречу бескрайнего ничего. Лес с деревьями находился позади. А вперед мне не давала сделать шаг словно невидимая упругая стена из концентрированной энергии.       Видимо, это и есть граница подсознания, отсекающая коридор, выстроенный благодаря кидо, которое Юмичика применил для установления ментальной связи. А «план – дерьмо» сложился, на мой взгляд, потому, что я стояла в одиноком ожидании уже минут двадцать, если не дольше.       Согласно заклинанию и ритуалу, которые требовались для установления ментального моста, заклинатель и заклинаемый должны встретиться на границе внутренних миров практически моментально. Так это описывалось в книге, которую мы изучали в библиотеке под удивленным взглядом старушки-библиотекаря. Члены одиннадцатого отряда для нее, как я поняла по предыдущим своим визитам, явление крайне редкое.       Использование кидо на собственной шкуре я оценила как затею крайне отвратительную. Намекнула Юмичике, чтобы он попрактиковался на ком-то другом, прежде чем лезть ко мне. В итоге разорались с ним так, что бабка та обратилась демоном и выгнала нас прочь. К счастью, мы успели прихватить с собой книги по кидо, а я урвала довольно тяжелый том по семиотике – науке, изучающей символы.       Все же я не оставляю попытки покопаться в записях и понять, на что были похожи те символы, обнаруженные мною в заброшенном храме. Может, найду подсказки. Или проблемы. Кто знает?       Но пока моя единственная проблема – заклинание, пошедшее по жо… не по плану. Выдохни, обезьяний мозг, прекрати материться без повода.       – Хотя, как тут не ругаться? – без особого энтузиазма зашипела я себе под нос, в растерянных чувствах ударив ногой по невидимому барьеру. – Дебила кусок, говорила же, что лучше надо проработать заклинание. Спросить совет у других, у лейтенантов, ведь это, блять, не вызвало бы подозрения, если мозгами пораскинуть. Но нет, знает все лучше всех… Выскочка!       Меня переполняла пассивная злость, хотелось бухтеть старой бабкой, да пинать воображаемые камни под ногами.       Я резко, отчаянно выдохнула. Подождала.       – Кхм… Здесь вообще кто-нибудь есть?! – повысила я голос, позволив ему эхом разлететься по бескрайнему туману.       Ответом послужила тишина. Удивительно, что Иккаку и Хозукимару также не было поблизости. Это слегка беспокоило, но вполне вероятно, они могли и не почувствовать изменений. Я ведь в теории оказалась на границе подсознания, так что не факт, что кидо сработало. Может, я просто… но ведь обычно я всегда появлялась в лесу.       Обернувшись, задумалась. Нет, в расшифровке к заклинанию указывалось, что мне требовалось представить границу внутреннего мира. Так я и сделала. Тогда это проблемы на стороне Юмичики, как заклинателя. Остается надеяться, что он не поджарил себе мозг, а то я в душе не шатала, как незаметно избавиться от тела шинигами. Оно ведь со временем на духовные частицы должно распасться, а не сразу испариться…       – Унылое местечко.       От раздавшегося позади голоса я дернулась, словно кто-то мне за шиворот снег засыпал – слишком неожиданно. Уже который раз Юмичика подкрадывался, а я его не слышала, но как только обернулась, сменила гнев на растерянность. Удивление. Я бы даже сказала любопытство.       – Что такое? Слишком очарована моей красотой, чтобы вымолвить хоть слово? – с самодовольной ухмылкой уточнил парень, в котором я моментально признала занпакто Юмичики.       – Ну… вообще да.       Видимо, моя искренность удивила не только меня, но и собеседника, отчего его глумливое выражение лица сменилось легкой растерянностью. Высокий, с шикарным телом и в таком пестром наряде, а личико так настоящая конфетка. И почему я, черт возьми, попала в лысого гопника, у которого занпакто еще чуть-чуть, и обезьяна?!       – Да, ты очень красивый, – проливая невидимые слезы, подавлено пробормотала я своим несбывшимся мечтам.       Моей реакции парень рассмеялся, прикрыв рот рукой. Но искренне, насколько я могла рассудить. И голос у него просто мед для ушей.       Хотя, если бы я оказалась заперта во внутреннем мире с этой парочкой павлинов, то мы бы не сыпали друг на друга угрозы и цитаты из пацанских пабликов, как в случае с Иккаку. Мы просто бы сцепились в ком, словно бешенные кошки, пытаясь выдрать друг другу волосы, да глаза выцарапать.       – Что ж, за правду, конечно, не благодарят, но спасибо, – оправив прядь волос, усмехнулся с лукавой улыбкой парень.       – Значит, ты занпакто Юмичики. А-а… Можешь, пожалуйста, напомнить свое имя? Или как мне к тебе обращаться?       – О-о, да девочка еще и вежливая, какая приятная удача. Я Рурииро Кудзяку.       Надо хоть с кем-то начать знакомство нормально, а не вот это вот. И задобрить нарцисса довольно просто – сделай ему комплемент, и посыплется, как песочные часы.       – Что ж, приятно познакомиться. А я…       А я… я. Оу…       Честно говоря, до этого момента я как-то и не замечала необходимость в представлении, отсутствие имени меня не беспокоило. Но это так странно. Отсутствие имени, растерянность при попытке понять, как себя назвать, вызвала во мне грусть. Какое-то тяжелое чувство на сердце.       – Ох… Я не знаю, кто я, – честно призналась я, разведя руками и осмотревшись. – Я застрявшая потерянная душа, принесшая с собой вот этот туман, да неприятности.       – Звучит довольно печально, у каждого должно быть имя. Раз, говоришь, ты принесла с собой вот эту промозглую погоду и неудачи, то… о, знаю. Тебе подойдет имя Рин .       – Спасибо… наверное.       Конечно, тебя никто не просил о помощи, но каков хозяин говорится. С другой стороны, раз от меня действительно принесло холод, да тяжесть судьбы на голову Иккаку, то имя Рин для меня вполне подойдет. Должны же ко мне хоть нормально обращаться, а то «эй, ты» в исполнении дружков-пирожков начинает подбешивать.       – Кстати, где твой хозяин? Ведь это он должен был появиться здесь, а…       – Этот отвратительный тип мне не хозяин, – вдруг зашипел в раздражении Рурииро Кудзяку, сверкнув колючим взглядом. А затем его лицо внезапно озарила нахальная улыбка. – Ну, я немножко исказил край нашего внутреннего мира, поэтому, ему придется слегка потрудиться, чтобы добраться сюда. Все же меня заинтриговала возможность заглянуть в чье-то подсознание. А этот дурень бы мне не позволил этого сделать.       Сказать, что я захотела присесть, ничего не сказать. Я даже не знаю, меня больше шокировали или разозлили слова занпакто. Шутки ради он подверг хозяина угрозе ментальной нестабильности, и это могло напрямую повлиять на наш с Иккаку рассудок.       При всех моих жалобах на Иккаку и Хозукимару, спасибо господу Богу, что я не познала прелесть соседства с Рурииро Кудзяку. Хотя, вполне вероятно, он, наоборот, помог бы мне подавить личность Юмичики.       А потом бы и меня придушил во сне. Во-от.       М-да, с такой точки зрения Иккаку и Хозукимару просто потрясающие соседи, надо их расцеловать при случае.       – Эм… ладно, – предпочтя оставить рассуждения за бортом, я сосредоточилась на главном. – Подскажи, ты тоже упираешься в барьер, что выстроен здесь? Или спокойно можешь пройти ко мне?       – Хм-м… нет, – с какой-то флегматичностью сообщил занпакто, дотронувшись пальцами до невидимой стены. – Дальше вход закрыт.       – Ясно, значит, это…       – Эй ты!!! Какого черта ты там делаешь?!       – Пф… а вот и королева драмы, – вяло отреагировал на рассерженный крик хозяина Рурииро Кудзяку, не постеснявшись закатить глаза.       Обернулся занпакто на вырвавшегося из тумана Юмичику так, словно к нему подбежала мелкая тявкающая собака. Учитывая, что он возвышался над ним на полголовы, то сцена выглядела еще более эффектно.       – Чего ты так разорался? – флегматично уточнил занпакто. – Сам не видишь, что разговариваю с милой Рин?       – Что? Рин? – словно только что заметив мое присутствие, едва не в бешенстве оглянулся на меня Юмичика. – Тебя зовут Рин?!       – Видимо, уже да.       – Я подобрал ей имя, – сладко улыбнувшись и приложив ладонь к щеке, вздохнул Рурииро Кудзяку. – Это так приятно давать кому-то имя, словно завел зверушку.       Excuse me???       Если занпакто – отражение души хозяина, то Юмичика уже начинал пробуждать во мне опасения. Здоровый нарциссизм – это приемлемо, но каким-то абьюзом попахивает. Это я тут должна всех ставить на колени своими угрозами и неуместными фразочками! Да как ты смеешь, птица чертова, так говорить обо мне!       Но выразить хоть каплю недовольства мне не позволил Юмичика, перебив меня грозным криком:       – Я тебя к чертям собачьим посажу под замок! На кой черт ты исказил подсознание, это было опасно!       – Ой, да не злись ты, все ж в порядке с тобой. Хотелось хоть с какими-то адекватными людьми поговорить, а то от твоей компании меня уже тошнит.       – Что ты… – зарычал парень, но вовремя прикусил язык, после чего вдруг нервно засмеялся. – А-а, понятно, боялся, что после моего появления на тебя уже никто не обратит внимание? Ох, что поделать, копия никогда не сравнится с оригиналом.       – Собственное мнение всегда предвзято. Вот мою красоту милая Рин оценила по достоинству, а тебе она что-то такое говорила, а?       Честно говоря, я уже как-то неловко начала себя чувствовать, испытывая испанский стыд. Аж шею вжала в плечи от накатившего напряжения. Теперь ассоциации с павлинами вообще кажутся ни разу не преувеличенными.       И лишь когда занпакто упомянул обо мне, Юмичика, наконец, соизволил нормально удостоить меня своим вниманием. Одного взгляда в мою сторону для него хватило, чтобы, отбросив вспыльчивый настрой, чему-то удивиться. Помолчав мгновение, он осмотрел меня с ног до головы и сконфужено пробормотал на выдохе:       – Значит, действительно, девушка…       От подобной интонации возмущение у меня лишь возросло, подкатило к горлу обжигающей волной. Удалось его удержать, медленно выдохнуть и отвести взгляд в сторону. Держи себя в руках.       – Естественно, я девушка, – недовольно прищурившись, добавила я, уже твердо глядя на парня: – Или блеск собственного занпакто тебя настолько ослепил, что ты меня от Иккаку не отличаешь?       – Блеск?.. Ослеп… Ах ты язва! Да я теб!..       Злость его разрывала на части, отчего он поспешил с действиями и, рванув мне навстречу, налетел лицом на невидимый барьер. Не то болезненно, не то удивленно воскликнув, он упал на землю, хватаясь за ушибленный нос.       – А? Что говоришь? – прислонив ладонь к уху и чуть склонившись вперед, я посчитала кощунственным упустить возможность поглумиться над Юмичикой. – А то, похоже, я оглохла от твоих криков. Видимо, тебя настолько ослепило, что ты и мерцание барьера не видишь?       – Ха-х, а милая Рин начинает мне нравится все больше. Она сразу поняла, кто из нас лучше.       – Да я вас обоих убью!!!       – Да-да, только второй раз головой не бейся о невидимую стену, это так не сработает, – не сдержав глумливую ухмылку, подметила я не без удовольствия.       – Да я тебя во внешнем мире придушу!       – И убьешь своего друга? Ой вэй, ты хоть знаешь, как от тела-то потом избавиться?       – Да ничего он не знает, только языком трепать и может.       – Ну все, жертва помеси петуха и пингвина, а ну иди сю!..       – А НУ ЗАТКНУЛИСЬ ВСЕ! ЖИВО!       От душераздирающего ненавистного крика Иккаку, пропитанного желанием убивать, меня аж чуть не впечатало в невидимый барьер. Ушам стало больно, а сердце от испуга сжалось так, что убило и игривый настрой. Павлины по ту сторону тоже прекратили драть друг другу перья.       – Боже… ваши крики на другом конце сознания слышны, – в раздражении сплюнул Иккаку, выплывая грозным демоном из облаков тумана. Одарив наш цирк испепеляющим взглядом, он сосредоточил внимание на ребятах за барьером. – А вы что тут забыли?       – Забыли? – в недоумении переспросил Юмичика.       А-а, блять.       – Так, подожди, ты ему что ли не говорила?!       – А-а…       – Ты серьезно?!       – Знаешь, с тобой и про мать родную забудешь, куда там про воображаемого соседа?..       – Так! – прервал наш спор Иккаку, уже начиная терять терпение. – Вы можете внятно объяснить, что тут происходит?       Не сговариваясь, наша троица, устроившая балаган, переглянулась, причем метая друг в друга довольно враждебные и обиженные взгляды. Начинать разъяснительную беседу мне не хотелось, потому что оправдываться из-за банальной забывчивости перед Иккаку хотелось еще меньше. Мой косяк.       – Я хотел убедиться, что с тобой действительно все в порядке, а эта девчонка… хотя бы девчонка и не врет относительно твоего состояния. Ты ведь действительно… Иккаку, а не ее иллюзия?       – Пф, да я тебя умоляю, она только и умеет, что угрожать, да сыпать непристойностями. На большее она не способна.       – И ты позволил ей контролировать свое тело?       – Да если бы я мог, я бы давно выпинал ее к чертовой матери!!! – в чувствах закричал Иккаку, даже не понятно, разозлившись больше на меня, или же на уязвляющий вопрос Юмичики. – Все мои нервы истрепала! Ей богу, как только выберешься из моего тела, я тебя устрою сладкую жизнь!       – О-о, так значит, не только со мной она такая отвратительная? Понятно…       – Да вы тут часом не припухли на меня накидывать-то, а? – аж опешила я от такой волны негатива в свой адрес. – Что я вам успела такого сделать?       – Ты издеваешься? – даже приуныл Юмичика. – Ты грозилась унизить нас, как мужчин, постоянно говоришь, что попортишь нашу репутацию. И без стеснения разговариваешь о довольно интимных вещах. Пусть и выглядишь миленько, но в душе еще хуже, чем мой отвратительный меч.       Помолчав мгновение и обдумывая план действий, я сложила руки на груди и, возмущенно цокнув языком, отмахнулась и обратилась к Рурииро Кудзяку:       – Видишь, с какими мужланами мне приходится иметь дело? Мне страшно, я ведь маленькая хрупкая девушка, а они меня обижают…       – Да уж, не стоит говорить об очевидном, – понимающе закивал занпакто, – просто игнорируй этих обезьян, ты выше этого.       – Вот-вот, мы выше этого, – заговорщицки закивала я, щебеча на повышенных тонах.       – Хватит за ним как попугай повторять! – раздраженно бросил Иккаку. – Ты действительно отвратительна, и не имеешь права голоса в тако…       – А? Что? Петушок сказала кококо?       – Боже, что за детский сад? – вздохнул Юмичика.       Видимо, сделал вывод, что куда выгоднее вернуть себе спокойствие.       – Ага, от общипанного павлина и слышу.       – Да кого ты павлином назвала?!       Недолго продержалось его спокойствие.       Честно говоря, дальнейшие минуты две наш диалог реально уже напоминал курятник, где каждый сыпал остротами, язвил, либо чисто переходил на птичий язык. Еще немного, и всерьез подумала бы, что мы устроим петушиные бои. Потому что желание кидаться словами внезапно померкло под волной дикой ярости – еще буквально капля, и набросилась бы на орущего лысого черта.       Но спор наш завершился моментально, как только в сантиметрах от нас с Иккаку с грохотом упала огромная тень. Я аж прикусила язык от испуга.       – А? Что ты?.. А-а-а!       И вообще ничего не успела сделать. Не спрашивая разрешения, Хозукимару подхватил меня, словно какую-то плюшевую куклу, и с легкостью закинул на плечо. От звука собственного голос у меня заложило уши, уж не подумала, что способна визжать и совмещать ругательства с таким мастерством. Но как тут еще отреагировать, когда двухметровый громила просто закидывает тебя на плечо, а затем упрыгивает восвояси, теряясь в тумане.       – Какого черта ты творишь?!       Я даже не знала, за что хвататься, от резких движений и прыжков Хозукимару у меня складывалось ощущение, что я свалюсь и переломаю себе конечности, сверну шею. На мои возмущения занпакто никак не реагировал, поэтому, шипя от раздирающей меня злости, я только и могла, что скалиться, сжимать кулаки. Из груди рвался крик, еще немного, и не сдержу его.       Высокие деревья окружили нас довольно быстро. Как только мы чуть углубились в лес, Хозукимару остановился и снял меня с плеча – спасибо, что не скинул. Учитывая, что он сделал это довольно аккуратно, своим обезьяним мозгом я смогла дойти до мысли, что срываться на нем бессмысленно. И все же…       Пришлось задрать голову, чтобы встретиться со взглядом мужчины. Сжимая до боли кулаки, я с трудом давила рвущуюся наружу злость, однако голос предательски дрожал от эмоций:       – Не объяснишь, какого?..       – Побудешь здесь, пока они не поговорят.       – Что? Но ведь это и меня касается!       – Девочка, пока ты там, вы не поговорите. Стой здесь. Я за тобой вернусь.       От того, сколь уверенным, не терпящим возражений голосом обратился ко мне Хозукимару, я невольно растерялась.       – Но…       – Стой. Здесь. – Двумя словами занпакто удалось не только остановить меня от дальнейшего спора, он ввел меня в ступор неожиданно спокойным тоном голоса. – Пожалуйста.       У меня лишь хватило самообладания, сил, чтобы открыть рот, но так и не произнести ни одного слова. Это «пожалуйста», да к тому же произнесенное со сдержанностью, вдруг показалось мне вовсе не проявлением вежливости. За спокойствием также пряталось раздражение, во всяком случае, мне так показалось.       Так и оставшись без какой-либо реакции, Хозукимару столь же быстро скрылся из виду, мощным прыжком нырнув в туман леса. А для меня неожиданно опустившаяся тишина показалась неприемлемо оглушительной. Оглушительной из-за бури эмоций, которая обжигала изнутри.       Меня просто выгнали, словно шкодливого пса. От накатывающего возмущения горло сдавливало удушье. Плечи подрагивали, кулаки так и чесались что-то ударить. И я ударила – ударила со всей силы по стволу дерева, скривишись от сильной боли, пробившей костяшки. Шипя и прижимая к себе руку, разозлилась в итоге еще больше. Да как возможно в принципе чувствовать боль в подсознании?!       Раздраженно крикнула, обрушив еще один удар. Затем другой. До тех пор, пока боль стала невыносима, чтобы продолжать себя калечить, пусть и во внутреннем мире. Скуля и рыча от накативших эмоций, постаралась взять себя в руки и прекратить бессмысленное самобичевание.       Просто дыши. Прекращай злиться, ситуации это не поможет, лишь выставишь себя в еще худшем свете. Вдох… выдох… Дыши, просто дыши.       Сосредоточившись на мысли, что криками делу не поспособствуешь, я смогла собраться с духом и подавить рвущуюся наружу злость. Присев у корней дерева, облокотилась на ствол и устремила взгляд вперед, на свои руки, опирающиеся о колени. Кожа на костяшках сбилась, порозовела, проступила кровь. Будь это реальное тело, то впоследствии появились бы фиолетовые синяки.       Туман продолжал окружать меня липкими волнами.       Успокоилась. А вот легче не стало.       Сердце уже терзала не злость, а уныние, которое вдруг помогло в полной мере осознать степень своей беспомощности. Кроме пустых угроз у меня вообще не имелось никакого рычага давления на Иккаку. А теперь, когда еще и Юмичика узнал правду, я стала еще более уязвима. Иккаку не мог повлиять на мои действия, а вот его друг вполне имел шансы спутать все карты. Убить не убьет, но вполне может… усыпить, связать, а затем сдать двенадцатому отряду.       Я, блин, действительно ничего не могу. Пустое место. Кто я вообще такая? Почему именно я очутилась в этой истории?       Да даже если и была кем-то, какой смысл это имеет сейчас? Сейчас я никто и звать меня никак. Понятное дело, что меня ни во что не будут ставить, мои интересы станут рассматриваться в последнюю очередь. Если вообще станут рассматриваться. Кто знает, возможно, сейчас эти двое обсуждают, как бы меня привести в двенадцатый отряд, как бы получше оказывать на меня давление.       И самое забавное – они будут правы. Я показала себя отвратительно, первое впечатление ничем не исправить. Зачем я вообще начала сыпать этими тупыми гейскими угрозами? Что с этого получила, помимо подозрительности и негативного отношения?       Не сказать, что эти ребята мне не нравились. Думаю, они хорошие люди, уж куда лучше меня, если подумать.       От накатившего уныния не сдержалась и уронила голову к коленям, крепче обхватив себя за плечи. Даже несмотря на тот факт, что голова оставалась холодной, на сердце словно кошки скреблись. Своими действиями я сама подвела себя к такой ситуации, поэтому нерационально обвинять кого-то в том, куда привели обстоятельства. Не скажу, что в иной ситуации не угрожала бы, пусть и таким кощунственным методом. Ведь иных козырей у меня нет.       Знания о будущем сейчас могут принести больше проблем, чем пользы.       Так что нет смысла загадывать, как обернулись бы обстоятельства в иной ситуации. Я сделала, что было в моих силах, а попытаться выстроить доверительные отношения с парнями… А им-то это вообще надо? Это надо только мне, чтобы не сдохнуть.       Блин. Пусть головой я и все понимала, однако боль в груди становилась отвратительной. Тянулась к горлу, ударяла в глаза, из-за чего они слезились. Какое знакомое чувство отчаяния… Словно я и до этого жила среди липкого холодного тумана. Когда никто тебе не поможет, ты никому не можешь доверять, и все тебя разочаровывают раз за разом. Ты всех разочаровываешь.       И все равно, как слепая дурочка, продолжаю наступать на одни и те же грабли. Снова и снова… Снова и снова.       Никому нельзя доверять. Дура я… Хватит думать, что я все еще в каком-то бредовом сне. Прекращай дурачиться, возьми под контроль свои эмоции, не позволяй им руководить тобой. Ты выжить должна, а не друзей искать.       От таких рассуждений, конечно, становилось тошно. Мне ведь нравилось дурачиться, выплескивать эмоции, да только окружающие этого не оценят. Уже не оценили. Им не нужны мои эмоции. Им нужна доверчивая наивная девочка, которую легко обвести вокруг пальца. Но получится ли отыграть напуганную приструненную персону?       Я же бешеная. Хотя, если соберусь, то вполне смогу с трезвой головой подойти к решению проблемы.       Может, просто накрутила себя на пустом месте из-за внезапно накатившей обиды… но расслабляться нельзя.       Нужно показать, что со мной можно вести диалог, однако и совсем добренькой становиться не стоит. Важен баланс – чтобы и терпилой не казалась, и чтобы не выглядела красным флагом, который проще и безопаснее сдать двенадцатому отряду.       С такими нерадостными мыслями пришлось сидеть, на удивление, недолго, наверное, минут десять, за которые удалось успокоиться. Удалось растереть слипшиеся от слез ресницы. Почетный конвой предпочла не дожидаться, а, ориентируясь на реацу Иккаку, добраться к границе сознания. Даже если дружки-пирожки еще не выстроили гениальный план действий, не моя проблема.       Но пришлось хоть немного пошуметь, заранее привлекая к себе внимание. Иначе черт его знает, как отреагируют. Разговаривали парни об отряде, точный смысл не уловила, они довольно быстро умолкли, стоило облакам тумана расступиться перед моей фигурой.       Изогнув бровь и с вопросительным выражением осмотрев таких внезапных молчунов, напоминающих мальчишек, в чью игру посмела сунуть нос «какая-то девчонка», также не торопилась завязать разговор. Выглядели парни напряженными, если не сказать – обиженными.       Серьезно, они реально выглядели обиженными. Причем будто не на меня, а на ситуацию в целом.       – Ну что? Мы закончили? – все же отважилась я на первый шаг. – Можем возвращаться в реальность?       Голос мой оставался абсолютно ровным, постаралась не проронить ни намека на раздражение. Вроде бы удалось.       Это уже был не столько вопрос, сколько намек, что далее задерживаться ради их разговора по душам не собиралась. Так что, приложив руку к барьеру, молча ожидала, когда ко мне соизволит подойти Юмичика для завершения печати. Энергия под ладонью вибрировала, чем-то напоминала муравьев, бегающих мелкими лапками по коже.       – Иккаку…       – Да, все нормально, – мягко прервал своего друга парень, хотя в голосе его звучала напряженность. – Не переживай за меня, просто делай, что в твоих силах.       – Я обязательно помогу тебе вернуться в норму.       – Знаю, – с важным видом заключил Иккаку, сложив руки на груди. – Давай, увидимся еще.       Казалось бы, короткий обычный разговор, в котором и не произнесено ни одного лишнего или доброго слова. А на душе стало тяжелее. Как я и говорила – они сделают все друг для друга, настоящие друзья. А у меня, к сожалению, была лишь я.       Пф, забудь. Не накручивай себя лишний раз. И одна справишься.       До последнего не хотелось обращать внимание на кого бы то ни было, но, когда Юмичика разместился напротив и положил ладонь на барьер передо мной, пришлось поднять взгляд. То, что я увидела в его глазах, меня ничуть не обрадовало. Никакой конкретики, спутанные чувства. Словно он пытался сдержать жгучую обиду и злость за маской равнодушия. В принципе, как и я, однако бы хотелось знать больше, если уж меня столь некрасиво избавили от возможности объясниться на словах.       Я старалась не моргать, пристально вглядывалась в фиолетовый отблеск глаз парня, словно прорывалась до глубины души, желая прочитать мысли. Ты не заставишь меня отвести взгляд первой, как бы неуютно ни было.       Поэтому я почувствовала себя хоть немного удовлетворенной, вынудив Юмичику отвернуться первым.       – Концентрируй энергию, – с недовольством скривившись и прикрыв глаза, бросил он напоследок.       Погодя мгновение, я последовала его предложению, медленно сомкнув веки и направив реацу в ладонь. Колебания частиц усилились, что напоминало покусывание насекомых. А затем и сознание растворилось в дымке мыслей, вытягивающих меня на поверхность, прочь из внутреннего мира.       Странное чувство. Открыв глаза и обнаружив себя посреди небольшой комнаты, выстеленной татами, первым делом увидела сидящего напротив Юмичику. Опустила взгляд – свеча сгорела наполовину, разгоняя слабым светом пламени ночную тьму. Значит, прошел где-то час, может, чуть больше.       Парень пришел в себя практически моментом позже, но ему было заметно тяжелее, чем мне. Вряд ли он скривился и замычал, приложив руку ко лбу, из-за шикарного настроения.       – Черт… моя голова, – но едва заметив меня, смотрящую на него бесчувственным взглядом, умолк. Наверное, неприятно, когда за тобой наблюдают с таким выражением лица глазами лучшего друга. – Смотрю, ты в порядке.       Я промолчала. Просто смотрела на него с легкой хмуростью. Имела право поиграть обиженку, но по большей части не знала, какой дать ответ помимо остроты. Было иное желание, сидящее в груди тяжелым камнем, каким-то паразитом. Желание прижать парня к стенке, пока у него нет поддержки, пока он тут один и без оружия, и заставить его признать тот факт, что мои интересы будут учитывать в первую очередь. Схватить его за шею, смотря сверху вниз, и дать понять, что лишь у меня есть контроль над ситуацией.       Ладонь, лежащая поверх бедра, медленно сжалась в кулак. И сжималась до тех пор, пока не стало больно костяшкам. И пока это дрянное жгучее желание не ослабло.       Очень… очень опасное чувство. В отличие от истеричной злости, охватившей меня во внутреннем мире, эту злость я контролировала. Но она была куда опаснее и острее буйствующих эмоций. Будто нечто звериное. Желание растерзать жертву в клочья.       – В общем, если подвести…       – Позволь мне сначала сказать, – перебила я парня неожиданно ровным голосом, прикрыв глаза, да переведя дух.       – Я не…       – Хочу извиниться, – вновь не став выслушивать возмущения собеседника, оборвала я его на полуслове. И услышанное заставило в недоумении замолчать Юмичику. – Я знаю, что произвожу отвратительно впечатление, хочу извиниться за грубость и неуместность своих высказываний, которые могли задеть тебя. Однако… однако я не сожалею о своих словах. Не сожалею о том, что угрожала, пусть и в столь дерзкой форме. У Иккаку есть ты, Юмичика. У него целый отряд за спиной. А у меня никого нет. Я могу рассчитывать только на себя.        Все верно. Я могу положиться лишь на себя. Даже если мы сможем договориться, то никогда нельзя расслабляться.       Не зря же интуиция подсказывала, что разочаровываться в людях мне не впервой.       Потерять поддержку людей не так страшно, как потерять жизнь. Один раз попробовала откинуть – не понравилась от слова совсем. И во второй раз повторить столь увлекательный опыт уж точно не хочу.