По вторникам приличные люди не встречаются

Саре очень сильно хотелось что-нибудь бросить в стену, упасть лицом в отчёты и громко и неприлично выругаться. Вместо этого она отпустила подчинённого и медленно — пять раз — сосчитала до пяти, сделала пять глубоких вдохов, и первые приступы неконтролируемой агрессии пошли на спад. До конца рабочего дня оставалось несколько часов; не спеша она закончила проверять отчёты, составила список задач на завтра и накидала примерный план на день, перепроверила календарь, чтобы не пропустить никаких важных событий. Закончила выравнивать все бумаги и письменные принадлежности на столе, приготовила себе зелёный чай, добавив в него немного цветов жасмина — странный, и совершенно не изысканный вариант, но ей так больше нравилось. Пока чай заваривался, смахнула пыль с фигурки Её Превосходительства Наруками Огосё и выбросила мусор. В кабинет заглянула помощница. Оставив важные документы на стеллаже, она попрощалась и отправилась домой. День близился к концу, чиновники спешили по домам или ещё по каким-то своим делам, стараясь ухватить частичку вечера и расслабиться после работы. Сара села листать новый каталог мастерской «Нэцкэ но гэн». Неспешно наслаждаясь каждым глотком чая, она выбирала, что бы заказать из новинок. По итогу всё равно остановилась, как и всегда, на новой фигурке Архонта и нескольких бантах. Только после этого Сара почувствовала, что её злость по-настоящему утихла, и ей больше не хочется открывать дверь камеры с ноги и обламывать чужие рога. Под корень. Она помыла и разложила посуду, закрыла окно и, ещё раз убедившись, что на столе идеальный порядок, покинула кабинет. И отправилась в соседнее здание. Не то чтобы на вечер у неё имелись какие-то серьёзные планы, — или вообще хоть какие-нибудь планы — но сегодня был вторник. А они никогда не встречаются с Итто по вторникам. Никогда. Для встреч есть четверг и воскресенье. Иногда можно встречаться по средам или, например, в субботу, если в этот день на работе всё спокойно. Но не по вторникам же! Кто вообще хочет встречаться по вторникам? Вторник был отвратительным днём, и доклад, что безмозглый они отправлен в темницу, ни капельки не делал его лучше. Снова начало накатывать раздражение, поэтому Сара, тяжело вздохнув, постаралась взять себя в руки. Как там писала госпожа Хина? Представить, что ты лепесток сакуры, который упал на водную гладь, и медленно, размеренно дышать, стараясь не потревожить озеро? На лепесток сакуры она определённо не тянула, поэтому, остановившись прямо на середине лестницы и прикрыв глаза, постаралась представить, что она воронье перо. Сара сделала пять глубоких вдохов, потом ещё четыре раза по пять. Получалось странно, но ей стало легче, и она продолжила идти. Она спустилась в подземелье, где временно держали нарушителей общественного порядка, получила ключи от камеры Итто и, убедившись, что сейчас там только он один, сделала лицо как можно суровее и попросила дежурных покинуть пост. Подчинённые понимающе кивнули, быстро подскочили со своих мест, словно чувствовали её недовольство и боялись попасться под руку, и удалились. Вся Инадзума была в курсе их постоянных стычек; наверное, уже завтра солдаты начнут судачить, как их генерал в который раз одержала блистательную победу над наглым они прямо в камере. Естественно, на благо порядка в Инадзуме. Пожалуй, это даже немного неловко. Но лучше уж так. По всему коридору разносилось намеренно фальшивое пение: Итто не прекратил горланить, даже когда стук её гэта наполнил подземелье. Сара знала, что он на самом деле превосходно поёт, особенно по утрам в ванной. Такое поведение было забавным. Даже стало интересно: он почувствовал, что она вот-вот придёт, и поэтому начал фальшивить или специально фальшивил всё время, даже не пытаясь подгадать момент. Чем ближе она подходила, тем громче Итто имитировал пение, растягивая звуки и коверкая слова. Даже когда она подошла к камере и встала напротив, Итто не заткнулся. Камера и впрямь была его: самая дальняя. По негласному правилу его кидали сюда, чтобы у заключённого было меньше шансов спровоцировать солдат, а у Куки — меньше поводов строчить жалобы и требовать денежную компенсацию. — Это просто ужасно. Улыбаясь во весь рот, Итто продолжил петь. — И слова ты путаешь, там было совершенно иначе. Итто отвернулся, прижал руки к груди и затянул поникшим голосом очень старую песню о разбитом сердце. Сара оценила ответ, но застрявший в белых волосах маленький листик клёна сводил на нет всю трагичность картины. Итто уже начал подвывать. Это было настолько ужасно и смешно одновременно, что все недовольство и злость моментально отошли на задний план. На этого дурака невозможно было злиться долго. Сара решила сдаться без боя и, тяжело вздохнув, заговорила первая: — Если это всё, то я пойду. Итто отреагировал моментально: — Ха! Слишком правильная Кудзё всегда здоровается, когда приходит и видит Аратаки Итто, великого и непобедимого героя Инадзумы! — Итто крутанулся на пятках, прищёлкивая пальцами и начал делать странные движения руками и бёдрами. Наверное, танцевальные, но Сара не была в этом уверена. — Ха-ха! А сегодня, сражённая моим божественным пением, она поздороваться забыла! А всё почему? Потому что Аратаки Итто лучший во всём Тейвате, и ворчливая тенгу влюбилась в него до беспамятства! А-ха-ха! Итто игриво подвигал бровями, заговорчески подмигнул ей и улыбнулся так искренне, что Сара не смогла сдержать улыбку. Хотя пнуть этого идиота ради профилактики всё же хотелось. — Мечтай побольше, глупый они, и, может быть, когда-нибудь боги смилуются над тобой, и найдётся несчастный, который влюбится в тебя. — Ха, о чём мечтать, если Аратаки, любимец богов и не только, — продолжая выразительно двигать бровями, горделиво сообщил они, — Итто уже всё получил! Сара пропустила его слова мимо ушей и только надменно фыркнула. Итто же, улыбаясь ещё сильнее, подошёл вплотную к решётке. — Не вздумай пытаться просунуть в неё голову. Если ты в ней застрянешь, то я так и оставлю тебя до утра! — на всякий случай предупредила Сара. А то с него станется. — Да знаю я, знаю! Мне и одного раза хватило! — Итто помахал ладонью, показывая, что действительно её понял и не сделает никакой глупости. — Я вообще-то очень соскучился! А ты разве нет? Признавайся, тенгу, скучала? Итто всегда говорил что-то такое провокационное и несуразное, на что у Сары не было ответа. Точнее, был, но толку? А прямолинейность и открытость, с которой Итто делал некоторые вещи, поражали её до глубины души и невольно подкупали с каждым разом всё сильнее. — Сегодня вторник. По вторникам приличные люди не встречаются. — А что, сегодня вторник? — искренне удивился Итто и начал чесать затылок с таким умным видом, словно решал проблемы мирового порядка. — Да. — Эй, Кудзё, а мы что, разве по вторникам не встречаемся? — Да. — Ой, да зачем всё это усложнять, тенгу? Жизнь и так штука непростая! Когда захотел, тогда и увиделся! Может, я хочу больше времени проводить с то… — Архонтовы трусы! Замолчи! — Сара кинулась к нему и прижала ко рту ладони, опасаясь, что их кто-то услышит, и только спустя мгновение поняла, что в подземелье кроме них никого нет. — Дурак, не надо об этом кричать! Итто провёл самым кончиком языка по тыльной стороне её ладони, а потом поцеловал с громким чмокающим звуком. — Эй! — Стоило только Саре возмутиться, и поцелуй сменился на лёгкий укус. — Не надо кричать, не надо кричать! А сама чего орёшь так, что стены трясутся? — Огромные ладони, чьё тепло чувствовалось даже через одежду, легли ей на бедро и живот. — Аратаки Итто, непревзойдённый мастер и искусный воин, скучал! Его прикосновения очень приятные; они отдают будоражащей тяжестью, посылая мурашки вдоль позвоночника. Они с Итто стояли в какой-то идиотско-глупой позе, но Саре почему-то ничего не хотелось менять. — Именно поэтому ты сцепился с гудзи и устроил дебош в пар… — Ничего подобного! — Итто протестующе зарычал, но всё так же настойчиво, но не надавливая, словно успокаивая, погладил её по ноге и талии. — Не дебош, а соревнование! И ничего мы не сцепились, так, слегка! Но эта лисица драная не захотела честно играть и всё подстроила! Всё переврала, чертовка блохастая! Ещё и молниями своими шарахнуть пыталась! — Надеюсь, ты не додумался сказать ей так в лицо? — А чё это не додумался? Конечно, додумался! — Ладонь Итто поддела край шорт и проникла внутрь, не оставляя ни малейших сомнений в его намерениях. Мозолистые подушечки пальцев щекотали кожу, когти легко царапали, отчего по телу разливалось возбуждение. — Но нас слишком быстро разняли! Это вообще не справедливо! Вот почему, когда не надо, твои парни тут как тут, а? Сара тяжело вздохнула, уже предчувствуя, во что может вылиться следующая встреча с верховной жрицей. Наверное, хорошо, что отчёт о произошедшем она получила заранее. Но все эти мысли быстро вылетели из головы, когда острые когти щекотливо прошлись по рёбрам, а потом играючи коснулись поясницы. — Не куксись, а то морщины будут, — задорно произнёс Итто, и его жизнерадостный тон никак не вязался с соблазнительными прикосновениями. — И будешь ты похожа на пожухлую дыню. Тенгу-дыня это как-то не аппетитно звучит! Убрав руку со спины и искрутившись так, чтобы не застрять в прутьях, Итто разгладил большим пальцем морщинку между бровей Сары, завёл прядку волос за ухо, едва лаская, погладил по щеке, глядя с таким пошлым озорством и огнём в глазах, что хотелось его треснуть по лбу. Вторая его рука всё ещё покоилась на её ягодицах, продолжая их мять и наглаживать. — Напоминаю, если в твоей голове никакая информация не задерживается надолго, по вторникам мы вообще-то не встречаемся, — отчеканила Сара и щёлкнула Итто по носу, а потом резко схватила его за кольцо на шее и притянула к себе. Итто врезался лицом в решётку, поравнявшись с Сарой взглядом. — И уж тем более генерал комиссии Тэнрё не будет взаимодействовать с мелким правонарушителем. Сара произнесла это, едва касаясь губами его губ, чувствуя чужое дыхание. Итто оскалился. — Мелким? Ха-ха! Кого это ты тут мелким ещё назвала? — Ладонь Итто скользнула по внутренней стороне её бедра; когти больше не щекотали, а чувственно оцарапывали. Теперь жёсткие пальцы многообещающе ласкали её у самого края шорт, распаляя нежную кожу, и удовольствие от этих прикосновений собиралось тяжёлым жаром в низу живота. — Тебя, наглый они. Итто провёл самым кончиком языка по губам Сары, а она сжала ошейник ещё сильнее, так, что тот врезался в кожу и сдавил горло. Острый кадык Итто дёрнулся. — Оказывается, великий генерал комиссии Тэнрё та ещё врушка! Сара приласкала свободной рукой его голый живот, ощущая, как напрягается пресс, дошла до груди, сдвинула лямку и, не церемонясь, крутанула колечко пирсинга в соске. Оскал Итто стал только шире; его когти впились в её ноги, там, где кожа была наиболее чувствительная, но для Сары это было так болезненно-приятно, что она потекла. — Закрой рот, бесишь. — Сара потянула за массивное кольцо, отчего соски Итто моментально затвердели, а он сам тяжело задышал сквозь зубы. Она лично подбирала для него украшения из чёрного металла, помечая и заявляя таким образом свои права. И не дав ответить, Сара жадно впилась в его губы. Давила, не щадя кусала, грубо вела по ним языком. Её так же кусали в ответ и притягивали ещё ближе, пытаясь обнять. Итто гладил её бёдра и поясницу, сжимал ягодицы, но так и не касался между ног, тем самым распаляя ещё сильнее. Железные прутья мешали поцелую и неприятно холодили кожу, поэтому Сара куснула его ещё сильнее и, не дав ответить на грубость, потянула за ошейник, заставляя отстраниться. Влажные, покрасневшие губы Итто, по которым стекала слюна, были просто восхитительны на вид. Их хотелось попробовать ещё раз. Ещё очень много раз. — Подойди к стене и застегни кандалы на руках, — приказала Сара своим самым властным и холодным тоном, продолжая играться с серьгой в соске. — А что ещё мне сделать, тенгу? — нависая над ней в полный рост, спросил Итто и медленно провёл рукой у неё между ног, надавил так сильно, что, несмотря на ткань, раздвинул половые губы и немного задел клитор. Одежда ни капельки не притупляла ощущения; Саре хотелось застонать, двинуть бёдрами и насадиться на пальцы, но она не позволяла себе этого. Её ласкали очень настойчиво, грубо, но с каждой секундой этого становилось мало; мокрая одежда мешала, не давая в полной мере получить удовольствие. Напряжение между ними казалось осязаемым: мелкими потрескивающими молниями проходилось по коже, выжигало всё внутри, требуя начать действовать. Сара была возбуждена так, что стук собственного сердца отдавался в ушах; все нервы напряжены до предела, и казалось, что если прямо сейчас она не увидит его член, не почувствует его в себе — хотя бы во рту — то её просто разорвёт от желания. Не прекращая пожирать её взглядом и улыбаясь, словно победитель, Итто доводил её своими ласками. Он сам тяжело дышал, хоть и старался это скрыть; вот только тяжёлый мускусный запах его возбуждения, который навязчиво щекотал нос и наполнял рот слюной, говорил о многом. Но они упрямо играли в гляделки. В полутьме камеры, в обрамлении холодных теней, с жуткой улыбкой и горящими алым глазами Итто походил на монстра из глубин бездны. — Справься для начала с этим, — Сара толкнула его в грудь, не сильно, но явно обозначая дальнейшие действия. Они продолжали внимательно смотреть друг на друга, буравя взглядами, а после Итто принял правила игры и отпустил её. Сделал шаг назад, поднёс влажную ладонь к своему лицу и шумно вдохнул запах её выделений. Показушно облизал пальцы, втянув их глубоко в рот и блаженно прикрывая глаза, намеренно застонал. Саре очень хотелось оказаться на месте этих пальцев. — Очень сложно ослушаться настолько вкусную женщину. — Итто медленно отошёл в глубь камеры. Между ног сводило так сильно, что Сара сжала бёдра, чтобы хоть как-то справиться с диким возбуждением и отсутствием горячей ладони. Как хорошо, что их разделяла решётка. Сара успела сосчитать несколько раз до пяти и обратно, когда закрывшиеся кандалы громко щёлкнули. Ей хотелось продолжить считать, чтобы хоть немного успокоиться и открыть камеру не трясущимися в руках ключами, но Итто нарушил её планы: — Э-э-эй, генерал! Тут огромный нарушитель порядка устроил у меня в штанах настоящее восстание! Вам необходимо посадить его в свою узкую горячую тюрьму и как следует там попытать! — О, великая семёрка, замолчи! Это ужасно! — закатив глаза, Сара фыркнула на него, а потом оба заливисто рассмеялись. Повернув в замке ключ и с лязгом, чуть резче, чем требовалось, Сара открыла дверь камеры. Не спеша вплотную подошла к сидящему на скамье Итто и встала у него между ног. Намеренно толкнула его коленкой, заставляя развести ноги пошире, и Итто послушно выполнил молчаливый приказ. Немного поёрзал на скамье, устраиваясь поудобнее. Цепь на толстых наручниках гулко звякнула. Такой Итто: скованный и обманчиво послушный, податливо запрокидывающий голову и раздевающий её одним лишь взглядом, ей очень нравился. Запустив ладонь в его волосы, Сара немного помассировала затылок, а потом сжала их в кулаке и потянула, заставляя откинуться назад ещё сильнее. Нависла над ним, практически впечатывая грудь ему в лицо. — Ты сегодня меня очень разозлил, — не прекращая сжимать его волосы, Сара второй ладонью погладила рога. Вероломно обхватила пальцами у самого кончика, сжала и потёрла, чередуя боль с удовольствием. — Мне так жаль, генерал, — тяжело выдохнул Итто; в его голосе не были ни капли даже наигранного раскаяния. — Я заметила, — прошептала ему в ухо Сара, намеренно задевая чувствительный край губами, а потом прикусила. Прильнув к нему всем телом, она медленно приникла к нему, позволяя в полной мере ощутить мягкость груди и то, как сильно топорщатся соски. Огромная металлическая пряжка на ремне царапала и больно впивалась острыми краями, но это заводило ещё сильнее. Сара поставила колено между разведённых ног Итто, задевая пах; Итто моментально сдвинулся, вжимаясь в неё ещё сильнее. Сара надавила ногой на член, и Итто начал тихо скулить и дёргать скованными руками. — Очень плохой они… Она хотела сказать что-то ещё, но не успела: Итто прошёлся языком по её губам, сминая и втягивая в поцелуй. Толкнулся языком в рот, нарвавшись на неожиданную покорность и сводящий с ума сладкий жар. Она позволила ему вести; поцелуй вышел жёстким, агрессивным и влажным. Оба нетерпеливо стонали, пока от нехватки кислорода не пошла кругом голова. — Генерал, хватит медлить, — Итто сам согнул колено и надавил им ей на промежность. — Ты слишком сладкая, ещё немного, и никакие цепи меня не смогут удержать. — Ах-х… — хватаясь за его плечи, Сара выгнулась, отставив задницу, и бесстыдно потёрлась о ногу. — Да… Не смей приказывать… Сейчас… Оба тяжело дышали; Сара непослушными руками стянула с себя шорты вместе с бельём, вытянула из шлёвок ремень и расстегнула брюки. Огромный твёрдый член уже весь истекал смазкой; а мускусный аромат стал ещё сильнее. Сара невольно облизалась и тяжело сглотнула, пару раз провела вдоль ствола ладонью и потёрла большим пальцем головку. Легонько задела очередной пирсинг под самой головкой и попыталась определить на ощупь, какое из своих украшений Итто нацепил сегодня. Итто резко втянул воздух сквозь зубы, тихонько выругался и застонал, невольно прикрывая глаза от удовольствия. Ему было слишком хорошо от таких простых ласк. — Ох-х… О да! Вот так, да! У тебя просто божественные руки! — Итто дёргался и толкался в руку слишком яростно, так что Сара пережала член у основания и несколько раз легонько шлёпнула. Он не получит свою порцию удовольствия так легко. — А где трусы? — перекинув через Итто ногу и впившись в его плечи рукой, Сара попыталась устроиться поудобнее, одновременно направляя его член в себя. — Э… Ну так лето наступило. Жарко же. Жопка с бубенцами и младшим Аратаки преют, — отрывисто произнёс Итто, сползая ниже на лавке, насколько позволяли скованные руки. Вышло не очень удачно. — А ты что, летом всегда в трусах ходишь? — А как иначе… А-ах! — Сара слишком резко опустилась на член, приняв в себя сразу половину. Обжигающе горячие ощущения заполненности и удовольствия так ударили в голову, что невозможно было сдержаться. Обоих накрыло отчаянным желанием, разрывающей потребностью слиться, раствориться друг в друге. Всепоглощающий пожар возбуждения пожирал изнутри. Прикусив губу и тихо постанывая, Сара откинулась немного назад и медленно опустилась на член. Её огромные груди с заметно топорщащимися сосками тряслись у Итто перед лицом; недолго думая, он чуть подался вперёд и прикусил один из них прямо через плотную ткань формы. Тихий шлепок влажных тел друг о друга утонул в громких, жалобных стонах. Обоих трясло от нетерпения, но они не шевелились. — Генерал, это всё, что вы можете? — Итто очень хотелось разорвать цепи, прижать её к себе и грубо вколачиваться в податливое тело, но он не смел нарушить правила игры, поэтому даже не пытался двигаться. Но и терпеливо ждать тоже не получалось, поэтому хриплым, срывающимся от напряжения голосом, он начал поддразнивать Сару: — Ощутили самую маленькую каплю невероятной мощи Аратаки «небесного столпа» Итто и уже сдаётесь? Сара посмотрела на него затуманенным взглядом. Её лицо так мило пылало, что это было видно даже в темноте подземелья. — Мечтать не вредно, они, — прохрипела Сара, обхватила одной рукой его за рог и начала медленно массировать, а второй принялась ласкать грудь Итто, сжимая и оттягивая между пальцев то сосок, то серьгу в нём. — Всё, замолчи и не мешай мне использовать тебя. Не дожидаясь ответа, Сара задвигалась, сразу беря очень быстрый и резкий темп. Чуть привставала и тут же опускалась назад, сжимаясь слишком сильно, до самого основания, вырывая из них обоих рваные вздохи. Крутила бёдрами, нетерпеливо подавалась вперёд, вжимаясь в Итто всем телом и впиваясь пальцами так, словно хотела выдрать из него кусок. Грубо хватала за волосы, знала же, что ему нравится, покрывала шею поцелуями и укусами. Намеренно впивалась так, чтобы остались следы, смазанно целовала и вылизывала, вдыхала аромат его кожи. Постанывала ему в шею, ласкала его грудь и прижималась своей, так требовательно насаживалась на его член, что ждать стало невыносимо; Итто толкнулся бёдрами вперёд. Подался навстречу и со звонким шлепком вошёл в горячее нутро. Получилось ещё глубже и резче, от чего оба застонали и задвигались в новом, диком ритме. Край лавки неприятно впивался в ягодицы, скованные руки немного немели, но Итто, не останавливаясь ни на секунду, вколачивался в неё как можно резче, Сара же, стараясь не упасть из-за неудобной позы, хваталась за рога и волосы. Рваные вздохи и громкие, уже не сдерживаемые стоны, резкие движения и звонкие хлопки влажных бёдер. Укусы, смазанные поцелуи и наспех оставленные засосы. Жар сплетающихся тел и безумное, всепоглощающее желание разрядки, что становилось с каждым прикосновением всё сильнее. Не прекращая целоваться, они кончили практически одновременно. Крепко обнимая Итто за шею, Сара обессиленно упала на него, продолжая немного двигать бёдрами. — Ты сжимаешь меня так крепко, что ещё немного, и я решу, что ты хочешь, чтобы я навсегда остался и с тобой, и в тебе. — Ага, тогда будешь за меня работать. — Дотянувшись до оков, Сара послала по ним электрический импульс, и те разомкнулись, отпуская Итто. — Посмотрим, на сколько тебя хватит. Итто потёр запястья, разминая занемевшие пальцы, и обнял Сару за плечи, поглаживая по мокрой спине. — Ха! Нет той работы, с которой бы не справился Аратаки «самый идеальный сотрудник в мире» Итто, но нет. Если я один, ну или со своей бандой, буду следить за порядком в Инадзуме, то у всей вашей комиссии вообще не останется работы! Ха! И на что же вы тогда жить будете? Так что так и быть, по доброте душевной я не буду отбирать хлеб у тебя и твоих парней. — Пф… — Сара фыркнула ему в шею, легонько куснула и тут же лизнула место укуса. — Конечно, конечно. Как благородно с твоей стороны. Разморенные и уставшие они так и сидели в обнимку, постепенно приходя в себя, болтая о всякой ерунде, нежно целуя и кусая друг друга,. Потом Сара медленно встала, а Итто придерживал её за талию, помогая подняться. Лёгкая слабость во всём теле была так приятна, а в голове стояла абсолютная пустота; у Сары далеко не сразу получилось найти своё бельё и шорты, но стоило сделать первый шаг, как она почувствовала, что по ногам потекло. — О фатуи проклятые! — Обычно после хорошего секса женщины не вспоминают фатуйщиков. Но, допустим, ты необычная женщина… — Не смешно, — уже спокойнее ответила Сара. — С меня же течёт как с водопада теперь. Сколько же ты там в меня накончал? — Да всё что было, всё и кончил. Что за странные вопросы? — О Архонт милостивый, этот вопрос не требовал ответа, — Сара всё равно не сумела сдержать улыбки; она сдвинула полы одеяния, демонстрируя ноги, по которым текла сперма. — И как мне теперь идти? Итто забыл, как дышать, и на несколько мгновений потерял дар речи, любуясь открывшейся картиной. Едва прикрытый лобок распалял воображение; у него моментально встал снова. — Не волнуйся, тенгу, сейчас этот великий мастер всё решит, — произнёс Итто и опустился перед ней на колени. Прижался лицом к её ноге и потёрся, словно огромная псина; будь у него хвост, он бы уже вовсю им вилял. Дорожкой из поцелуев поднялся от коленки выше, поглаживая и лаская все чувствительные местечки. Саре было не очень удобно, поэтому она ловко заправила полы одеяния за пояс, чтобы не мешали и схватив Итто за рога, закинула одну ногу ему на плечо. У них, видимо, сегодня был день дурацких поз и мест для секса. Придерживая Сару за ягодицы, чередуя лёгкие поцелуи и широкие мазки языка, Итто ласкал её, слизывал собственную сперму. Медленно, едва задевая зубами, но так, что Сара тихо слышно застонала и подалась вперёд, крепко сжимая его рога и надавливая на затылок. Там Сара пахла им. Терпко и до безумия сладко одновременно. Большего и желать нельзя. Нарочито медленно, специально подразнивая, Итто провёл языком у неё между ног, самым кончиком раздвигая половые губы и старательно вычищая её от спермы. Когда он надавил на клитор, тут же начав его посасывать, тихие стоны сменились громким скулежом. Сара дёрнулась и потянула его на себя со всей силой, требовательно вжимая лицом в промежность. Итто скользил по всем нежным складочкам, посасывая их, как можно глубже проникал языком внутрь, вылизывая и там, широкими мазками вырывал из Сары стоны, пачкая лицо в естественной смазке. Сейчас, в его руках, Сара, всегда такая жёсткая и прямолинейная, стала невероятно податливой и покорной; от этого перед глазами взрывались фейерверки, а низ живота скручивало от жара. С трудом оторвавшись от неё, Итто убрал ногу с плеча, напоследок поцеловав в острую коленку. Хотел ещё быстро слизать со второй ноги следы собственного беспорядка, но Сара дёрнула его за волосы, не позволяя наклониться и хриплым голосом сказала: — Не надо… Всё равно сейчас снова… — Ну не так уж и сейчас. Аратаки «неустанно скачущий жеребец» Итто вообще-то может очень долго! — но несмотря на собственные возмущения, Итто потянул её к лавке и зашёл Саре за спину. — Я не хочу очень долго, — Сара капризно махнула рукой и притянула его к себе. — Так что, жеребец, поторопись, пока мерином не стал. — Воу, генерал! Полегче с угрозами, они дурно влияют на моё сознание, — произнёс Итто, целуя её в шею. Скользнул руками по плоскому животику, задрал топ, чуть щекоча когтями бархатистую кожу, сдвинул в сторону нижнее бельё и наконец-то сжал её огромные, роскошные груди. — Так же и весь процесс приостановить можно. Сара лишь фыркнула и потёрлась задницей о член: — Разве такая мелочь может остановить Великого багрового они Аратаки Итто? — поддразнивая, спросила она, завела руку себе за спину и направила его член в себя. Дикое возбуждение распространялось по телу быстрее удара молнии. Зарычав, Итто укусил её в чувствительное место, там, где шея переходила в плечо, и одним резким толчком погрузился внутрь. Горячее нутро тут же обхватило его со всех сторон, лишая последних капель рассудка и терпения. Не сдерживаясь, он сразу же начал вбиваться в как можно сильнее и глубже, чтобы ярче прочувствовать извивающееся тело под собой. Чтобы подарить ей самый яркий оргазм в её жизни. Это куда лучше звёзд и пустых обещаний. Он жадно кусал её в шею, утопая в её безумно приятном запахе, — влажные волосы щекотали нос и попадали в рот, — сжимал груди, которые едва помещались в ладонях, теребил затвердевшие соски, брал её грубо, словно дикое животное. Выходил из горячего лона, оставляя внутри лишь самый кончик, а потом резко насаживал её на себя до самого основания. Их мокрые тела шлёпались друг о друга, смазка хлюпала. Опираясь одной рукой на стену, Сара ласкала себя между ног второй рукой, постанывая и крича всё громче с каждым новым толчком. Они долго не выдержали бы такого темпа, предоргазменные волны медленно расходились по всему телу. Итто погладил Сару по лопаткам, заставляя наклониться, и быстро, обильно смачивая слюной, облизнул несколько пальцев. Провёл ими между её ягодиц и аккуратно надавил на анус, отчего Сара задрожала ещё сильнее. Слишком возбуждённая, мокрая и раскрытая она легко приняла в себя его пальцы, а он с радостью заполнял её до отказа. Внутри стало ещё уже и приятнее. Они сливались воедино, растворяясь друг в друге, поглощаемые наслаждением, которое невозможно испытать ни с кем другим. Ярчайшие фейерверки взрывались перед глазами, не оставляя ничего, кроме чистого удовольствия. Всё было совершенно неважно, пока они могли касаться друг друга. И лишь потом, бесконечное множество минут спустя, когда сердце перестанет заходиться в бешеном ритме, а невероятная усталость и нега пройдут, Сара оставит невинный поцелуй на искусанных губах Итто и уйдёт. Уйдёт, виляя бёдрами, на которых уже расцветали синяки, и в одних лишь шортах, потому что трусики слишком мокрые. Уйдёт под громкие крики негодования и недовольный топот Итто: за нарушение общественного порядка он брошен в темницу и как бы умело он ни обращался со своим членом, никаких поблажек ему не светит. Правила есть правила. И вообще, они по вторникам не встречаются, а значит, этого маленького безумия и не было.