Нежность.

Фёдор всегда любил тело своего парня. Даже не так, не любил, а скорее был зависимым от его бёдер, да и не только. Достоевскому в целом нравилось телосложение и фигура Гоголя. Широкие плечи, чуть полноватые ноги, большие ладони, высокий рост.. Он выглядел массивно. Как бы это странно не звучало, учитывая, что Фёдор с прикосновениями на «вы», ему хотелось обнять Николая, как плюшевого мишку. Устроиться поудобнее в объятиях и засыпать каждый день в них. Особое удовольствие доставляло брюнету ложиться на мягкие ляжки своего возлюбленного, целовать тело, класть голову на его грудь, слушая учащенное сердцебиение, и понимая, что такие моменты хочется продлить навечно. —И-хи-хи ! Дос-кун, мне щекотно.- сообщил Гоголь с улыбкой на лице, когда Достоевский цемкнул его в живот. В ответ на это, брюнет лишь ухмыляется в мягкую, чувствительную кожу, перед тем, как оставить на ней ещё несколько поцелуев. Коля хихикает, Фёдор замечает, что ему это нравится, поэтому он продолжает так делать, выцеловывая светлую, почти незаметную дорожку волосков от пупка, сдвигаясь всё ниже, и усмехается в ответ на счастливые звуки, которые издаёт блондин. Снимать бельё с Николая он не хочет, а спускается ниже именно к аппетитным бёдрам мужчины. Пухлые, мягкие, при взгляде на которые, так и хочется помять или полежать на них, собственно, этим и займётся глава Крыс. Аккуратно проводит по нежной, даже чуть розоватой коже своим языком, потом неожиданно кусает кожу, выбивая негромкое «Ай!» из своего парня. Брюнет ухмыляется и облизывает место укуса, потом приподнимается и оглядывает мужчину. Он выглядит прекрасно: длинные, белые волосы распущены и струятся по кровати и плечами Гоголя, глаза зажмурены, а на его лице смесь смущения и счастья, к слову, первая эмоция не так часто посещала шута, можно даже сказать, что он испытывал её крайне редко, но сегодня-один из дней исключения. Также, на его щеках появились небольшие розовые пятнышки. —Ты выглядишь божественно, ангел мой.- Достоевский облизнул губы и провёл холодноватой рукой по щеке возлюбленного, тот закусил губу и повернулся к руке Фёдора, утыкаясь в неё носом. Брюнет сменил положение, так, чтобы его голова оказалась параллельно ляжек Гоголя, он спокойно опустил её на них. Какое же это было приятное ощущение.. Это то же самое, что лежать на подушке, только раз в сто теплее и мягче, а также комфортнее. Глава крыс никогда не понимал, почему Николай иногда стеснялся своих ног, ведь они были такими великолепными и привлекательными, жирок совершенно не портил их, а наоборот делал только лучше. Блондин принял сидячее положение и смотрел сверху вниз на своего парня, мягкие волосы прядками упали на Достоевского и он тут же начал их перебирать. Шут, в свою очередь, подправил длинными пальцами волосы брюнета, забрав одну из его прядей за ухо, после чего наклонился и невероятно нежно соприкоснулся своими губами с губами Фёдора. Они оба были счастливы и расслаблены.