Это письмо никогда не дойдёт до получателя

От кого: От Вали (зови меня Валя, пожалуйста) Адрес отправителя: Самая глушь этого мира Кому: Тебе, Марго. Адрес получателя: Неизвестно куда (непонятно зачем) Здравствуй, моя дорогая Марго. Ах, хотел бы я знать, где ты сейчас, кто ты сейчас и на какое имя отправлять это письмо, чтобы оно дошло до адресата. Ты, несомненно, посчитаешь меня сумасшедшим, но писать письма, зная, что ты навряд ли когда- нибудь их получишь, стало моей маленькой отдушиной. Моей маленькой слабостью. Всего я написал шесть писем. Одно сжёг, из двух сложил кораблики и принёс в жертву океану (да- да, мне не повезло жить совсем рядом с Великим Океаном, каждую ночь он смеётся надо мной, плещется в моём отчаянье), ещё два отдал пролетающим мимо птицам (возлагаю на них большие надежды), а последнее, к сожалению, потерял (я хотел опустить его в кроличью нору, у местных есть легенда, будто её конец может вести куда угодно). Что делать с этим письмом я ещё не решил, но, наверное, кроличья нора не такой уж плохой вариант. Как тебе этот мир, Марго? По мне — невероятно скучен и тягуч, как болотная трясина (жду не дождусь вырваться из оков океана и отправиться на поиски тебя, моя дорогая). Хотя, ты, скорее всего, со мной не согласишься. Тебе всегда удавалось находить развлечения. Уверен, даже в этом душном мире ты умудрилась подыскать для себя что-то особенное… Ответь мне, Марго, разве не странно, что в нашем родном мире мы не подозревали о существовании друг друга? Что жили мы в разных странах, в разных городах, на совершенно не похожих улицах, но в итоге… Оказались неразрывно, жестоко повязаны. Веленная сжалась до размеров, вмещающих лишь нас двоих. Мы стали друг для друга отправной и конечной точками. Рождением и смертью. Ответь, что же можно противопоставить столь насмешливому стечению обстоятельств? Такому явному, намеренному перекрещению судеб? А я, как бы ты не злилась, моя милая Марго, абсолютно уверен, что оно было намеренным. Ах, я почти наяву вижу, как презрительно ты кривишь губы! Знаешь, мне иногда кажется… Нет, пожалуй не кажется. Твой образ — единственное, что я могу достоверно воссоздать в памяти, не спутав ни одной черты. Ведь даже небо над нашими головами каждый раз другое… Не говоря о тех случаях, когда его и вовсе нет. Да — да, можешь считать это откровением. Я уже не помню, каким было небо в нашем мире. Из-за этого, в последнее время, по вечерам я плачу (океану такие моменты особенно милы). Мою шею обвивает невыразимая тоска, с которой совладать не в силах даже алкоголь. Я боюсь, дорогая моя, до истерики, до изгрызанных в кровь губ боюсь, что когда-нибудь совсем не сумею вспомнить родной мир. Всё более явно ощущаю, как память о нём дымом выскальзывает из моих дрожащих пальцев. Марго, я… Я больше не помню родных. Черт с именами, я не помню даже кто из них смеялся так заливисто, словно тысяча колокольчиков звенело. Могу лишь интуитивно предположить, что это была сестра. Или мама. Черт. Тешу себя только тем, что хотя бы помню сам смех. Но что толку от глупого смеха, когда не знаешь, чей он?! Хочется выть волком, рвать связки, но я лишь плотнее сжимаю губы. Увы, если слишком часто проглатываешь крики, то в конце концов не можешь издать ни звука. Тебе не понять это чувство, моя милая девочка. Ты ведь всегда шла напропалую, горела за свою прямоту и в огне революции и на костре инквизиции, никогда не скрывая ни горьких слез, ни победной улыбки. Я был чопорным лордом, а ты бесшабашным пиратом. Я был строгим профессором, а ты раздолбаем студентом. Я расстреливал мятежников, проводил чистки, а ты была в ряду первых, кто шёл с пылающим знаменем. Пока я вводил жёсткую цензуру, ты писала похабные стишки прямо на фонарных столбах. И всегда была неоправданно дерзкой. Ах, Марго, почему ты совсем не учишься на своих ошибках? Вот, ты опять раздражаешься, фыркаешь, закатываешь глаза… А знаешь, что единственное среди этого калейдоскопа жизней мне по вкусу? Умирать от твоей руки. От чего то, с момента, когда мы стали убивать друг друга, смерть превратилась в нечто большее, чем переход на очередной круг. Она стала неким сокровенным, интимным ритуалом… И гарантом того, что пока твой нож раз за разом пронзает моё сердце, смертельные заклинания разъедают грудь, а руки мёртвой хваткой цепляются за шею, я не забуду тебя, как забыл небо и родных. Послушай, Марго, я буду бежать через тысячи заснеженных деревушек Антолла, продираться сквозь гомон стен Города, вырываться из пут мерзкого океана, лететь стрелой на самолётах, драконах, собственных крыльях и ещё бог весть на чем, лишь бы видеть тебя. Усмехаться тебе. Смотреть, как, отражая мою улыбку, ты вытаскиваешь пистолет. Заряжать свой. Ещё раз обмениваться взглядами и стрелять. Стрелять и понимать, что впереди нас ждёт ещё один забег, ещё одна гонка, ещё один удушающий черно-белый фильм, в конце которого мы обязательно встретимся и обменяем жизни на пули. И я не знаю, за какие грехи, моя дорогая Марго, мы затянуты в этот бесконечный, безумный водоворот миров и смертей. Я знаю лишь, что в конце каждого из витков этого чертова колеса меня будешь ждать ты. А я, поверь мне, буду ждать тебя. До скорой встречи, моя незаменимая Марго.