О стрекотании

      Это случилось на праздник Драконьих Лодок. В округе Фунин он проходил на большом озере, и Шэнь Цяо согласился приехать загодя в поместье Хуаньюэ, чтобы провести большие выходные вместе с Янь Уши. Последний сделал вид, что приглашение императора в Чанъань на столичные гуляния, потерялось в пути, а глава Шэнь в принципе редко выбирался на светские мероприятия.       — Если твои ученики не способны справиться с делами школы в твое отсутствие, то зачем ты вообще держишь этот сброд лентяев при себе? — Янь Уши говорил на полном серьезе, но с некоторой ленцой, и потому Шэнь Цяо лишь улыбнулся в ответ, позволяя обнимать себя в их маленькой неприметной лодке, откуда открывался отличный вид на празднование.       — Ты взял что-нибудь перекусить? — он переключился на насущные вопросы и получил легкий укус в шею.       Мольи усики щекотно скользнули по щеке Янь Уши.       — Тебе обычных цзунцзы или с вкусной начинкой?       Усики склонились в сторону корзины с едой, спрятанной под сиденьем, издалека пытаясь учуять, что приготовил для своего моля Янь Уши. Он скользнул узкой ладонью под крышку и выудил ничем не примечательные цзунцзы — такие продавались сегодня у каждого лоточника. Губы Шэнь Цяо растянулись в еще более довольной улыбке, и он заурчал.       — Из льняных лоскутков и в шелковой обертке! Мой Янь-лан такой заботливый.       Янь Уши фыркнул ему в ухо.       — Не хочу, чтобы ночью ты отвлекался на такие мелочи. У нас найдутся дела и поинтереснее.       Кончик уха Шэнь Цяо покраснел, но Янь Уши чувствовал, как трепещут в предвкушении мольи крылья под накидкой. Весь вечер он занимался тем, что дразнил А-Цяо, то и дело шепча, что именно он собирается с ним делать, где и в каких позах после того, как они вернутся домой. Шэнь Цяо как обычно пихался и краснел, но Янь Уши точно знал, что завел его на пару ночей вперед. Просто попросить закончить их прогулку раньше времени и вернуться в поместье означало для Шэнь Цяо окончательное поражение, поэтому они прошли всю ярмарку, отведали сладостей, купили сувениров и посмотрели не одно праздничное представление, прежде чем оказаться здесь, на закате, на большом заплыве.       К тому времени, когда они отправились домой, перевалило далеко за полночь. Улицы все еще были полны празднующих: подвыпившие и веселые, те расползались по домам, борделям и игорным заведениям. Поэтому Шэнь Цяо позволил вести себя в обнимку — никому не было дела до еще одной парочки, идущей с гуляний.       — Мой А-Цяо такой очаровательный, когда выпьет. Если бы ты видел свои покрасневшие скулы, ты бы сам не устоял, — он чуть отстранился. — Ничего, я это устрою. В моей спальне есть большое зеркало.       Его отпихнули, но довольно вяло.       — Я не настолько пьян, чтобы делать это перед зеркалом. В отличие от господина Яня, этот скромный даос не занимается самолюбованием.       — А-Цяо! — Янь Уши прижал ладонь к груди. — Ты когда-нибудь видел, чтобы этот почтенный занимался самолюбованием? Обычно, я любуюсь своим дорогим супругом.       Что-то зашуршало под наваленными в кучу корзинами и циновками в переулке, и Шэнь Цяо обернулся. Замер и Янь Уши.       — Что это там? — мольи усики повернулись в сторону темного угла.       Между бамбуковых палок сверкнули зеленью два глаза. Янь Уши фыркнул и притянул Шэнь Цяо к себе, а потом и вовсе подхватил на руки, не желая слушать никаких возражений.       — Не думай, что какая-то бродячая псина сможет сбить меня с мысли. Этот покорный и так ждал весь вечер. Домой!       — Янь Уши!              «Бродячая псина» с любопытством высунула пару маленьких перистых усиков из-под бамбука и принюхалась.              Жизнь Янь Уши как никогда была хороша. Дела школы шли отлично, в стране наступило благоденствие, и его муж приехал в гости на пару недель. Будничные заботы были оставлены — иногда и главному смутьяну в цзянху надоедает суета.       У Янь Уши были большие планы на эти праздники, которые включали в себя только его, А-Цяо и приятное времяпровождение. И именно потому появление в шкафу визжащего сопляка, которого Янь Уши поймал за шкирку, знатно подпортило ему настроение. Точнее, не так. Настроение все-таки больше испортилось потому, что, когда Янь Уши вытащил за шкирку копошащийся комок халатов, поднявший визг на все поместье, он сначала услышал, как в комнату вбегает А-Цяо, а потом из глаз полетели знатные искры — драгоценный супруг со всей добротой, присущей святому даосу, врезал ему по затылку.       Редко кому удавалось застать Янь Уши врасплох. Разве что родному мужу, от которого он никак не ожидал внезапного нападения со спины в собственном доме.       — Прости, Янь Уши! — судя по голосу, Шэнь Цяо и сам не ожидал от себя столь дерзкого поведения.       Визжащий комок тряпок, упавший им под ноги, закопошился и попытался отползти, но врезался в босые ноги Шэнь Цяо. Тот, растерянно хлопая глазами, присел на корточки. Его усики нервно подергивались, крылья топорщились, и вид был спросонья совершенно растрепанный. Этим утром Янь Уши собирался насладиться видом своего сонного супруга, который проспал все свои утренние тренировки и побудки, а вместо этого получил по затылку и теперь был вынужден терпеть противную пульсирующую боль.       — А я всегда говорил, что и в тебе живет капля подлости, позволяющая напасть на безоружного со спины.       Шэнь Цяо хмуро посмотрел на него снизу вверх.       — Он так кричал, я сделал быстрее, чем подумал.       Бледные тонкие пальцы мужа взялись за край шелкового халата и наконец стянули его вниз, открывая ту орущую тварь, что пряталась в коконе из одежды. Шэнь Цяо ахнул.       Надо сказать, удивление от увиденного несколько сгладило раздражение Янь Уши, ведь такого не ожидал даже он. Воришка, прокравшийся в спальню, был не просто уличным босяком. Наклонившись к сопляку, Янь Уши протянул руку и коснулся маленького пушистого усика, за что получил недовольное детское рычание.       — А-Цяо, кажется, в моем шкафу завелся твой собрат.              Будучи разбуженным утром отнюдь не настойчивыми ласками и поцелуями, а невыносимым визгом, Шэнь Цяо никак не думал, что на полу в соседней комнате он увидит… маленького моля. Ребенку было на вид года два — совсем маленький. Из-под растрепанных волос, собранных в болтающийся на затылке куцый пучок, торчали два перистых усика; большие желтые глаза смотрели на взрослых с настороженностью, а грязные пальчики сжались в кулаки. Мальчик не плакал и не выглядел перепуганным: чумазый, в приличной, но успевшей испачкаться и порваться одежде, он походил на зверька, готового броситься и покусать. Его потрепанные крылышки слегка подрагивали, выдавая толику детского страха.       Шэнь Цяо раньше никогда не встречал других молей, потому при виде ребенка на некоторое время впал в ступор, не зная, что сказать.       — Мой… брат? — эхом повторил он за Янь Уши.       — Не знал, что ты не один такой, — муж опустился рядом на корточки и ткнул ребенка в щеку пальцем. — Грязная козявка, ты испачкал мои ханьфу своими немытыми руками.       Маленький моль замахнулся на него кулаком и оскалил крохотные зубки.       — Какой злюка, — Янь Уши усмехнулся, — сбежал из клетки?       — Ты его напугал, — Шэнь Цяо отодвинул его руку, не давая снова ткнуть пальцем в ребенка, и улыбнулся. — Привет, малыш. Ты назовешь нам свое имя? Никто здесь тебя не обидит.       Мальчик перевел взгляд на Шэнь Цяо. Радужка его глаз была цвета светлой охры — не имей он пары крыльев и сяжек, и так привлекал бы к себе внимание.       — Говори за себя, А-Цяо. Если эта козявка продолжит шариться по моим шкафам, я брошу его в колодец.       — Не слушай Янь Уши, он этого не сделает, пока ты со мной, — Шэнь Цяо протянул к ребенку руки, предлагая пойти с ним, и малыш, радостно улыбнувшись, наклонился вперед, предлагая себя поднять.       Со стороны Янь Уши послышался какой-то недовольный звук, но он и не подумал отстать, когда Шэнь Цяо отправился с ребенком в сторону кухни, чтобы найти для него что-нибудь поесть и попросить служанку приготовить небольшую купальню.       — Что ты собираешься делать с ним, А-Цяо? Этот почтенный хоть и преисполнен любопытством, но совсем не горит желанием заводить еще одного питомца.       — Еще одного! — возмущению Шэнь Цяо не было предела, он даже остановился, а маленький моль, крепкой держащийся за его одежду, хмуро посмотрел на Янь Уши. — Не знал, что я у тебя в качестве питомца!       — Любовь моя, я имел в виду оленя, — но по лицу главы Хуаньюэ нельзя было точно сказать, что он не подкалывал Шэнь Цяо в очередной раз.       Пришлось отложить обиду и выяснение отношений на потом.       — Не выгонять же его за порог. Он явно попал в неприятности, — Шэнь Цяо опустил взгляд на ребенка.       Тот не выглядел сильно исхудавшим, больным или раненым. Кажется, он провел какое-то время на улице — испачкался и проголодался, но не больше. Одежда на нем была бедная, но не походила на наряд уличного попрошайки. Либо родители потеряли его, либо с ними что-то случилось, а малыш оказался один — одно из двух.       Глядя на то, как маленький моль стремительно поглощает вчерашние цзунцзи, в том числе те, что Янь Уши сделал специально для Шэнь Цяо, глава Янь изрек:       — А может, его просто выгнали из дома, потому что не смогли прокормить?       Шэнь Цяо нахмурился еще больше и погладил мальчика по голове. Детские усики дернулись, активно ощупывая его пальцы, и маленький моль довольно заурчал. Что ж, когда-то Шэнь Цяо тоже оказался на улице, брошенный родителями, и, если бы не Ци Фэнгэ, его маленький труп давно бы обглодали уличные собаки. Как он мог оставить в беде такого же ребенка?       — Если так, я заберу его на Сюаньду и буду растить с остальными учениками.       — А-Цяо! — Янь Уши практически всплеснул руками и закатил глаза, ребенок перестал жевать и недовольно уставился на взрослого: его крылья задрожали, и Шэнь Цяо поспешил похлопать его по спинке, успокаивая. — Этот ребенок — полная бездарность! Я уверен, ты уже проверил его ци. Ноль врожденных способностей. Ни один мастер не взялся бы его обучать. Ты хочешь потратить время впустую?       — Предлагаешь, выбросить его на улицу? — Шэнь Цяо наконец оторвал взгляд от жующего ребенка.       Вообще-то он никогда не думал, что у него могут быть дети, да еще и собственного вида. Ему было достаточно учеников, в чье обучение и воспитание он вкладывал много сил. Маленький моль был совершенно бездарен, увы. Янь Уши был прав, это мог бы почувствовать любой: ребенок, несмотря на свои особенности, никогда не добьется успехов в самосовершенствовании. Он мог бы стать хорошим ученым или плотником, или пекарем, но никак не мастером боевых искусств. Таких детей никогда не брали в школу, но… кто бы еще мог позаботиться о нем, кроме родных родителей или кого-то вроде Шэнь Цяо, такого же моля, как и он?       — Будь ты не Шэнь Цяо, я бы именно это и предложил. Но ради моего дорого супруга этот почтенный позаботится о том, чтобы как можно скорее найти семью мелкого обжоры.       За словами Янь Уши скрывалось желание поскорее избавиться от нарушителя их спокойствия, но, даже если так, Шэнь Цяо все равно был ему благодарен. Он наклонился и поцеловал Янь Уши в губы.       — Спасибо, Янь-лан.              — Переверни весь округ, но отыщи его безалаберных родителей, — Янь Уши вызвал Юй Шэнъяна и всем своим видом дал понять, что, если ученик не справится, пощады просить будет бесполезно.       — Будет сделано, учитель!       Шэнъян уже собирался уйти, но Янь Уши все-таки бросил напоследок:       — А если не отыщешь, найди тех, кто согласится забрать его с собой на воспитание. Чтоб этой козявки в моем доме через три дня не было!       Надеяться на то, что Шэнь Цяо оставит сопляка служанкам и они смогут отправиться на прогулку к гряде Весенних Ветров, где можно было искупаться в пещерных источниках и помедитировать, было бессмысленно. От легкого раздражения у Янь Уши разболелась голова.       Когда он вернулся в покои, то обнаружил, что маленькое молье бедствие спит на коленях у Шэнь Цяо. От идиллической картины стало тошно: большой моль, завернув маленького моля в дорогой шерстяной плед, добытый из сундука, с улыбкой наблюдал за спящим ребенком.       — А-Цяо, положи козявку на тахту и пошли завтракать. Если хочешь кого-то подержать на коленях, у тебя есть я, — он уже хотел лечь головой на свободное бедро А-Цяо, но тот стремительно встал.       — Пойдем. Он никак нам не помешает, не хочу его будить.       Янь Уши бросил на сопляка убийственный взгляд, обещая обеспечить ему адские муки. Они не виделись с мужем два проклятых месяца, чтобы в эти чудесные летние деньки он остался наблюдать за тем, как его А-Цяо нянчит какого-то подкидыша!       Обычно Янь Уши был не против понаблюдать за чем-то или кем-то любопытным. Но эта козявка, выпавшая из шкафа, была абсолютно не достойна его внимания, даже не смотря на наличие у нее мольих атрибутов. Бесполезное ничтожество.       Было ясно лишь одно: если он начнет выражать свое недовольство вслух, Шэнь Цяо возьмет свой спящий комок мольего умиления и уйдет.       Так-то Янь Уши, конечно, не было жалко ничего для Шэнь Цяо. И если тот хотел развлекаться, играя в молью наседку, то не стоило ему запрещать.       — Он так и не сказал ни слова и не назвал своего имени, — изящные брови А-Цяо снова сошлись на переносице, и Янь Уши едва удержал свои пальцы от того, чтобы разгладить эту маленько складку. — Похоже, с ним не занимались.       — Ты не думал, что он просто не хочет говорить с незнакомцами?       — Он знает, что мы одного вида — не думаю, что дело в этом.       — В любом случае, как только Шэнъян найдет его родителей, он вернется в семейное гнездышко.       «А я отведу тебя к источникам и оттрахаю до изнеможения…» — подумал про себя Янь Уши.       Шэнь Цяо ничего не ответил.              Ни как главе, ни как ученику Сюаньду Шэнь Цяо не приходилось иметь дела со столь маленькими детьми. В школу те попадали уже в более сознательном возрасте, и все, что Шэнь Цяо знал о младенцах — он почерпнул из книг да видел, как матери на улицах нянчили своих детей. Сяо Чжи — такое имя пока дал мальчику Шэнь Цяо, — уже был смышленым и достаточно взрослым, чтобы есть ткани и обычную человеческую еду, а не пить молоко. Он смог выжить на улице и даже пробраться в поместье — мольей природы, заточенной на выживание, в нем оказалось даже больше, чем человеческой.       Когда Сяо Чжи проснулся, он вовсе не собирался оставаться подле Шэнь Цяо, и, перекусив кусочком шелка, отправился исследовать все вокруг. Янь Уши, в высшей степени недовольный появлением в своей обители незваного гостя, следил за ним подобно коршуну. Шэнь Цяо был уверен, что тот не прихлопнет ребенка почем зря, но на всякий случай держался рядом.       — А-Цяо, если эта козявка что-то испортит, я отшлепаю его и закрою в собачьей клетке.       Оказалось, что уследить за Сяо Чжи было не так уж просто. Стоило Шэнь Цяо отвернуться, тот уже куда-то забирался, тащил что-то со стола, открывал дверцы шкафа и чуть не вылакал чернила. Попытка увлечь ребенка книжкой с картинками, самодельной игрушкой и звенящими колокольчиками с треском провалилась. Сяо Чжи брал то, что ему давали, рассматривал, пробовал на зуб, а потом шел исследовать поместье дальше.       К вечеру Шэнь Цяо почувствовал явную усталость после того, как полдня они ходили туда-сюда гуськом. Сяо Чжи смело шагал впереди, суя сначала усики, а потом и нос во все щели, за ним бежал Шэнь Цяо, а следом неторопливо и выражая все свое недовольство одним видом шагал Янь Уши.       — Не удивительно, что он оказался на улице. Ему нужен поводок.       — Скажи, когда тебе надоест за ним бегать, привяжем его к кровати.       — А-Цяо, он сейчас свалится в пруд, и я не буду его доставать, имей в виду.       Когда с заходом солнца Сяо Чжи уснул, свернувшись калачиком посреди их кровати, Шэнь Цяо тихо выдохнул.       — Не думал, что с маленьким ребенком может быть так сложно.       Потирая виски, Янь Уши раздраженно процедил:       — Весь день впустую, — а потом навалился на А-Цяо, придавливая его к кровати. — Эта козявка должна платить мне аренду за проживание под моей крышей и еду. А поскольку ты его временный опекун, платить придется тебе.       Одежды на груди А-Цяо оказались распахнуты, но он ловко перехватил сильные руки.       — Не при ребенке же!       — Да он спит! — Янь Уши повернул голову в сторону и обнаружил, что на него таращатся два желтых глаза. — Тьфу! Я пойду спать к себе!       Одернув ханьфу и морщась, словно от головной боли, он убрался прочь. Его обиженная спина обещала Шэнь Цяо долгую супружескую месть.              Всю ночь Янь Уши снились муторные кошмары, в которых за ним гонялась огромная моль с горящими желтыми глазами. Он спустил на нее своего самого могущественного Феникса, но тот был проглочен голодной тварью в один миг. Следом в бездонный желудок полетел и сам Янь Уши.       Он подскочил в постели, отшвыривая одеяло, но тут же взял себя в руки. Занимался рассвет и никаких огромных молей в округе не наблюдалось. Только маленький.       — Тебе жить надоело? — Янь Уши грозно склонился над Сяо Чжи, стоящим у его постели.       Моль невозмутимо смотрел прямо в глаза взрослому — его страх выдавали только трепещущие крылья. Зачем эта козявка притащилась из уютного гнездышка, свитого на постели Шэнь Цяо, в комнату хозяина поместья, который был ему не рад? Янь Уши прищурился, Сяо Чжи сделал маленький бесшумный шажок назад. В утреннем свете его глаза, казалось, светились жидким золотом изнутри.       Янь Уши топнул ногой и тихо рыкнул:       — Брысь отсюда.       Дважды повторять не пришлось. Сяо Чжи как ветром сдуло. В голове у Янь Уши после такого плохого сна противно гудело. Хотелось сунуть голову в бочку с холодной водой, что он и сделал.       — Почему меня не подождал? — Шэнь Цяо, пришедший на утренние водные процедуры чуть позже, обнаружил, что супруг уже вымыт и одет в чистое платье.       — Этот почтенный не смеет мешать твоим увеселениям с юным товарищем по гастрономическим предпочтениям.       Шэнь Цяо закатил глаза и попытался подлизаться с объятьями и поцелуями, но Янь Уши был непреклонен. Он не собирался просто так прощать жестокое мужнино предательство: его компании предпочли возню с грязным сопливышем — возмутительно.       — У меня сегодня множество дел, так что у вас будет куча свободного времени.       Конечно, никаких дел, кроме как дать затрещину Юй Шэнъяну за медленные поиски родителей моля, у Янь Уши не было. Он бросил на столе бумаги, присланные Бянь Яньмэем из столицы, даже не прочитав, и отправился тайно следить за Шэнь Цяо, который решил вывести Сяо Чжи на прогулку. Это было умно: кто-нибудь мог узнать мелкого моля и передать информацию его родителям, а сам ребенок — отвести Шэнь Цяо к своему дому или тому месту, где он потерялся.       Янь Уши не собирался развлекать ребенка и потому предпочел наблюдать со стороны. Хотя он был крайне недоволен сорванными планами, смотреть на родительские муки Шэнь Цяо тоже оказалось забавно. Даже голова прошла.       Сначала козявка устроил истерику, не желая надевать шапку и плащ, которыми Шэнь Цяо хотел прикрыть его мольи усики и крылья, чтобы не привлекать внимания. Потом на улице впился зубами в платье какой-то госпожи: та подняла визг, пытаясь отцепить от своего подола мелкого засранца, но тот крепко держался. Уговоры Шэнь Цяо не помогли, поэтому он просто поднял ребенка на руки и дернул — часть подола осталась в зубастой пасти твареныша. Глядя на красное лицо извиняющегося А-Цяо, визжащих женщин и быстро проглатывающего свою добычу моля, Янь Уши чуть не выдал себя хохотом.       В безлюдном переулке с маленьким молем был проведен серьезный разговор, но стоило сопляку пустить слезы, как Шэнь Цяо сдался.       — А-Цяо, жизнь тебя ничему не учит.       На шумном базаре, куда Шэнь Цяо привел его, чтобы купить игрушки, Сяо Чжи, естественно, потерялся. Потерялся для своего сопровождающего, Янь Уши-то прекрасно было видно с крыши, как поганец забрался в большую корзину торговки тканями и принялся жевать все, до чего успевал дотянуться. Пока Шэнь Цяо кружил вокруг, тот успел наделать знатных дыр в полотнах, а у Янь Уши кончились тыквенные семечки. Устав наблюдать за суетой, он швырнул осколок черепицы и сбил корзину: моль выкатился из тряпья прямо Шэнь Цяо под ноги.       После этого он не рискнул больше гулять с Сяо Чжи по людным местам. Они поели нормальной еды в чайной у пристани, прошлись по набережной. Уставший от долгой прогулки маленький моль уснул. Только тогда Янь Уши наконец спустился, подстроившись под неторопливый шаг Шэнь Цяо.       — Кажется, глава Янь собирался заниматься важными делами.       — Мой муж — мое самое важное дело.       Шэнь Цяо улыбнулся уголком рта.       — Спасибо, что присмотрел за Сяо Чжи. Этот ничтожный даос немного оплошал.       Янь Уши фыркнул.       В поместье они вернулись вместе. Шэнь Цяо уложил козявку на тахту, а Янь Уши разложил Шэнь Цяо на кровати в своей спальне, сполна взяв с него все, что причитается супругу, с большими процентами за проживание Сяо Чжи под крышей поместья.       Пару часов спустя, лежа в объятьях Янь Уши, Шэнь Цяо напряженно заметил:       — Тебе не кажется, что он что-то долго спит?       — Может, он умер от обжорства? Не дергайся, все дети долго спят. Юй Шэнъян постоянно спал днем, когда был маленький.       — Юй Шэнъяну было семь, когда ты взял его в ученики, и он не спал — а падал от усталости, потому что пытался угодить тебе на тренировках.       — Я его взял не для того, чтобы кормить задарма.       Они бы еще продолжили разговор, но в этот момент оба уловили чутким слухом совершенствующихся, как в кабинете Янь Уши что-то упало и разбилось. Шэнь Цяо замер, Янь Уши, обнимающий его голые плечи, впился в его теплую кожу пальцами. Не так уж он ценил большую часть вещей, что находилась в его поместье, но из принципа не мог позволить каким-то соплякам ломать свою собственность, даже если она не стоила ржавого ляна.       Они поспешно накинули на себя одежды и выбрались из спальни. Янь Уши распахнул двери кабинета и с грозным прищуром уставился на маленького мерзавца. Сидя прямо на столе, тот остервенело драл маленькими белыми зубками свиток, присланный Бянь Яньмэей. От того уже осталась лишь половина, обслюнявленная и измочаленная; большая часть рваной бумаги валялась вокруг. Глядя сверкающими желтыми глазами прямо на Янь Уши, Сяо Чжи пожевал невкусный кусок бумаги и выплюнул на стол. Это было дерзким объявлением войны!              На следующий день Шэнь Цяо в самом деле остался с Сяо Чжи один на один. Янь Уши отправился на помощь Юй Шэнъяну в поисках родителей маленького моля: вечером супруги повздорили и снова разошлись по разным спальням.       — Он просто ребенок, и ты его пугаешь! — успокаивая рыдающего на весь дом Сяо Чжи, Шэнь Цяо спорил с мужем.       — Да он из самого Диюя явился. Отдай его А-Мяо, пусть нянчится с ним до утра.       Шэнь Цяо отказался, переживая, что служанка не справится с маленьким молем, и тот ускользнет из поместья. Так что Янь Уши, едва не плюясь ядом, убрался прочь из их совместной спальни. Он никак не ожидал, что маленький моль может стать причиной столь детского раздора между ними.       Стоило Янь Уши уйти, как Сяо Чжи тут же замолчал, заурчал, прижавшись к Шэнь Цяо, заулыбался. Он был милым ребенком: активным и любознательным. И прожорливым, конечно, как любая маленькая моль, которая еще не умеет контролировать свои пищевые привычки. Жаль, что они не могли поговорить по-человечески, но по-мольи общались вполне сносно. Когда Шэнь Цяо держал Сяо Чжи на руках, если тот хотел что-то потрогать и посмотреть, то сначала трогал усиком щеку Шэнь Цяо, а потом показывал на то, что хочет. Если Шэнь Цяо говорил с ним строго, он складывал перышки на усиках и прижимал их к голове, всем видом изображая вину. Урчал, когда его гладили, и даже делился едой, если Шэнь Цяо касался усиком его в ответ.       Вот только Янь Уши ему очень не нравился. Он так яростно стрекотал крыльями, что начинал дрожать изнутри и даже щелкать крохотными зубками. Похоже, неприязнь была взаимной. Янь Уши схватил его в первый день за шкирку, а после не проявил никакой доброты, чтобы сгладить первое впечатление. Такое бы никому не понравилось.       Первую половину дня они с Сяо Чжи провели хорошо. На этот раз Шэнь Цяо прогулялся с ним лишь в саду недалеко от поместья, остальное время они провели на внутреннем дворике, а потом и вовсе вернулись в спальню. Но после обеда настроение Сяо Чжи испортилось: он начал хныкать, бросать вещи, а потом устроил безобразную истерику, катаясь по полу и колотя ногами.       Шэнь Цяо, никогда не имевший дела с детскими истериками, безуспешно пытался успокоить его то одним, то другим способом. Но ни слова, ни игрушки, ни даже травяной отвар не особенно помогли.       — Может, у него болит живот? — предположила А-Мяо, пришедшая Шэнь Цяо на помощь, но и она не очень-то разбиралась в вопросах детских капризов.       — Или зубы режутся? — здесь же стоял и повар, заглянувший на шум.       — У него уже полный рот зубов, — Шэнь Цяо показал на орущего во всю глотку Сяо Чжи, так что всем взрослым было видно, что зубы у него давно вылезли.       — Это детский жар, надо показать его лекарю, — старшая служанка и смотрительница была женщиной в годах и в отличие от остальных имела хоть какой-то опыт воспитания детей.       Но Шэнь Цяо, потрогав лоб ребенка, покачал головой. У него не было жара, хотя он и раскраснелся от непрерывных воплей, в его пульсе не ощущалось никакого болезненного хаоса. Остальные обитатели поместья чесали в затылках.       На всякий случай Сяо Чжи напоили отваром от боли в животе, и он немного притих, но Шэнь Цяо посчитал: это лишь от того, что ребенок устал орать. Как-никак шел четвертый час. Если он не успокоится до возвращения Янь Уши, им придется идти ночевать на улицу — тот точно не потерпит целую ночь рыданий и воплей на весь дом.       — Не плачь, маленький, иди ко мне.       Шэнь Цяо взял его на руки в который раз и даже использовал ци, пытаясь укачать вопящий комок недовольства. Он был достаточно упорен, чтобы где-то через час тот наконец притих и почти задремал, когда дверь в спальню с грохотом отварилась и в комнату вошел Янь Уши.       — Мы вышли на след родителей этого засранца. Завтра его здесь уже не будет.       — Тшшш!!! — Шэнь Цяо зашипел, но было поздно.       Только-только притихший Сяо Чжи при появлении Янь Уши разрыдался во всю глотку. Шэнь Цяо тяжко выдохнул.       — Что это с ним? Так расстроен, что придется с тобой расстаться?       — Не знаю, он весь вечер плачет и… вот, — маленький моль вывернулся из рук Шэнь Цяо, развалился на ковре и принялся рыдать еще громче.       Янь Уши едва удержался от того, чтобы потыкать в него носком сапога.       — Может, ему пора линять? Посмотри, какой он ободранный.       Шэнь Цяо опустил взгляд на катающегося по полу ребенка и почувствовал себя крайне глупо. Как он, моль, мог не подумать о самом очевидном?! Во взрослом возрасте он линял пару раз в год, но в детстве это происходило куда чаще, потому что крылья постоянно росли, портились и требовали обновления!       Он поднял полный любви взгляд на Янь Уши и, сложив руки в просительном жесте, сказал:       — Могу я одолжить твой гардероб на пару дней?              После того, как маленький монстр был завернут в несколько ханьфу и уложен в темном гардеробе, он тут же заткнулся, подарив ушам всех обитателей поместья благословенную тишину. Какое-то время изнутри слышалось сопение и молье ворчание, пока все окончательно не стихло.       Обняв Шэнь Цяо за талию, Янь Уши увел его в спальню.       — Трактирщик видел семейную пару с ребенком несколько дней назад. И этот ребенок погрыз ему скатерти, так что это точно твоя козявка. Юй Шэнъян проверяет постоялые дворы, но из-за праздника все они битком.       Лежа в объятьях мужа, Шэнь Цяо тихо заурчал, прижимаясь к его горячему боку.       — Тебе не кажется странным, что родители его не разыскивают?       — Думаешь, стражники поверят, если они скажут, что отличительные черты их ребенка — усики и крылья? Даже ты на него шапку натянул.       Шэнь Цяо не ответил, видимо, сочтя аргументы разумными. Учитывая, что следующие пару дней мелкий проведет в линьке, а потом будет сдан на руки нерадивым предкам, Янь Уши был более, чем доволен. Но прежде, чем его рука скользнула по голой спине Шэнь Цяо ниже, тот снова заговорил.       — Что, если они плохо с ним обращались? Ему уже два года, а он еще не говорит.       — А-Цяо, душа моя, простому смертному не место в мире боевых искусств. Он никогда не приживется на твоей горе.       Ответом ему были пожатые плечи.       — Я всегда могу покинуть Сюаньду, если там не будет места для дорогих мне людей.       Рука Шэнь Цяо крепче обняла Янь Уши поперек груди, и, так и быть, глава Янь проглотил язвительный комментарий на этот счет. Очевидно, что ему самому в обители даосов были не очень-то рады, пусть его это мало волновало. Зато был повод внести другое предложение.       — Переедешь жить ко мне, и наша разлука не будет столь долгой, как сейчас, — Янь Уши ткнулся носом в основание усика, и получил щекотку в ответ.       — Мы убьем друг друга, если будем вместе каждый день, мой дорогой. А если Сяо Чжи останется со мной, ты сам уйдешь из дома.       Вот уж желания оставлять эту козявку у себя Янь Уши точно не имел.       — Если хочешь возиться с кем-то пушистым и милым, я куплю тебе щенка.              Два дня прошли чудесно. За исключением кокона в шкафу ничто больше не напоминало о нахождении незваного гостя на территории поместья. За шкафом остался присматривать один из слуг, пока Янь Уши и Шэнь Цяо отправились к горячим горным источникам. Отпуск не вечен, как никак.       А по возвращению их ждал вылупившийся, сытый и довольный маленький моль.       Янь Уши закатил глаза, глядя на то, как Шэнь Цяо с улыбкой протягивает руки к сияющей козявке, отрастившей новенькие серые крылья. Сяо Чжи со смехом обнял своего любимого опекуна, ощупал усиками его лицо, заурчал громче самого Шэнь Цяо.       — Соскучился один? — Шэнь Цяо пригладил растрепанные волосы ребенка, но тот вместо ответа завертелся у него в руках и выскользнул.       Подскочил к Янь Уши, схватился крепко за его халат и потянул вниз.       — Ты совсем страх потерял, козявка?       Янь Уши склонился почти пополам, чтобы грозно нависнуть над мелюзгой. Он был уверен, что его лицо достаточно свирепо, чтобы пугать детей: Юй Шэнъян в детстве был в ужасе, когда видел своего учителя таким. Сяо Чжи поднялся на цыпочки, вытянул усики и тщательно обшарил подбородок, губы и нос Янь Уши — в общем все, до чего смог дотянутся. Послышался смех Шэнь Цяо.       — Кажется, теперь ты ему нравишься.       Если Шэнь Цяо думал, что Янь Уши теперь будет возиться с козявкой, то он безусловно ошибся. Хорошо, что глава Сюаньду был человеком разумным и такой ерунды предположить не мог. Раз уж этот день они с А-Цяо не могли провести вместе в тишине и покое, Янь Уши собирался заняться кое-какими делами, а завтра утром Юй Шэнъян приведет безалаберных родителей ребенка, и они отбудут прочь. Так что у них с мужем наконец-то будет время на совместный отдых. Но каким-то образом весь день, сколько бы Янь Уши ни пытался держаться максимально далеко от писклявой суетящейся моли, он каждый раз набредал на компанию Сяо Чжи и Шэнь Цяо. А вечером стал обладателем обкусанной лепешки, горстки камней и скребущегося в коробке жука — козявка принес ему на хранение найденные в поместье ценности.       — Он проникся к тебе мольим уважением. Не будь с ним строг, — Шэнь Цяо говорил серьезно, но было видно, что он едва сдерживает улыбку при виде Янь Уши с кислой миной держащего в руке обкусанную лепешку.       Даже он сам не мог объяснить себе, зачем взял эту слюнявую гадость. Тьфу.       — Я позволил ему изжевать мои одежды, и он думает, что и дальше сможет пользоваться моей хозяйской благосклонностью, но уже завтра твой птенчик вылетит обратно в свое родительское гнездышко. Так что пусть не обольщается.       Шэнь Цяо склонился к нему, перегнувшись через стол, и мягко поцеловал в губы.       — Спасибо, что позаботился о нем.       Прежде, чем Шэнь Цяо отстранился, Янь Уши дернул его за пояс, притягивая обратно, и слегка куснул за нижнюю губу.       — Этот почтенный не занимается благотворительностью. С тебя причитается.       Ночь Янь Уши предпочел провести в своей спальне: какой толк дразнить себя красивым телом под боком, если его обладатель переживает за неокрепшую психику спящего на тахте дитя и даст от ворот поворот?       А в полночь обнаружил себя стоящим у той самой тахты.       Сяо Чжи не спал. Сидя в волнах скомканного пледа, он смотрел на Янь Уши снизу вверх желтыми глазищами. Его крылья мелко дрожали, но он не выглядел ни испуганным, ни злым. При виде подошедшего к нему взрослого он улыбнулся и протянул руки, предлагая себя поднять.       — Что за фокусы, козявка? — Янь Уши задумчиво почесал подбородок.       — Мхх! — Сяо Чжи требовательно сжал и разжал пальцы, призывая наклониться к себе.       Его крылья затрепетали еще сильнее — будто он хотел взлететь, — создавая едва слышный гул. Янь Уши наклонился и поднял ребенка, держа на вытянутых руках. Тот выглядел крайне довольным собой, даже заурчал, а потом улыбнулся подошедшему к ним Шэнь Цяо.       — Что ты здесь делаешь?       Янь Уши передал ему Сяо Чжи — тот сразу же прижался к взрослому, который согласился его обнять и приласкать.       — Я бы и сам хотел это знать. Может, ты хочешь рассказать о мольей природе что-нибудь еще, А-Цяо?       Лицо Шэнь Цяо сделалось задумчивым. Он перевел взгляд на Сяо Чжи, тот в ответ вопросительно коснулся усиком его щеки.       — Что бы ты хотел узнать?       Редко, когда супруг так легко соглашался поговорить о секретах мольей натуры. Стоило пользоваться моментом!       — Что с его крыльями? Когда он боялся и злился — они дрожали, сейчас он не боится, но крылья все равно дрожат.       — Он не дрожит, Янь Уши, — Шэнь Цяо дернул собственными крыльями, удобнее укладывая их на спине. — Он стрекочет.       — Никогда не видел, чтобы ты стрекотал! — Янь Уши даже обошел мужа по кругу, рассматривая его расслабленные крылья.       — Тебе кажется, — по губам Шэнь Цяо скользнула загадочная улыбка, только раззадорившая супруга.       Он никак не мог бы пропустить такое явное действие! Руки тут же зачесались ощупать основания крыльев, которые при частом порхании могли создавать стрекочущий звук. Ладонью Янь Уши скользнул под крылья Шэнь Цяо, обнял за поясницу и притянул к себе, горячо дыша в висок. Голову наполнили самые разные образы неприличного характера. От активных действий удерживала только любопытная морда козявки, с интересом смотрящая на Янь Уши с другого плеча А-Цяо.       — Этот почтенный желает засвидетельствовать твое стрекотание завтра здесь же в то же время.       Улыбка Шэнь Цяо стала шире, он чуть склонил голову.       — Этот скромный даос не смеет отказать, но… — он выскользнул из рук Янь Уши, — не здесь.       Вот как? Очень интересно!       — И где же? Тебе для стрекотания нужны определенные условия? Хочешь, чтобы я и тебя потрепал за шкирку, как мелкого?       — Лес подойдет.       Что ж, Янь Уши был крайне заинтригован. Если и была какая-то польза от мелкой моли, так это то, что главе Янь удалось раскрыть еще один молий секрет.              Наутро в поместье прибыли в сопровождении Юй Шэнъяна двое людей. Мужчина и женщины выглядели как обычные горожане — не слишком бедные, но и не зажиточные. В дорожной запылившейся одежде и с похудевшими кошельками они уже собирались покинуть город, когда их нашел младший ученик Янь Уши. Оба выглядели напряженными, едва ли не испуганными, поняв, куда именно они попали.       При виде Шэнь Цяо, вынесшего к ним на встречу Сяо Чжи, они переглянулись и улыбнулись. Сяо Чжи подошел к ним с улыбкой и протянул кусочек ткани, который не смог осилить после сытного завтрака. Женщина подняла маленького моля на руки.       — Мы тебя обыскались, беглец!       Мужчина поспешил поклониться и поблагодарить Янь Уши и Шэнь Цяо за помощь. Он потянулся к кошельку, чтобы заплатить, но Янь Уши только фыркнул, а Шэнь Цяо поспешил остановить его руку.       — Не стоит. Сяо Чжи… То есть… Как его зовут?       — Цзинь Чжоу, — женщина достала из кармана леденец и протянула маленькому молю, тот с удовольствием сунул конфету в рот, хотя только что бросил недоеденный кусочек ткани.       — А-Чжоу сам нас нашел. Мы всего лишь дали ему временный приют, — Шэнь Цяо позволил своим усикам выскользнуть из-под волос, демонстрируя причины своей благосклонности к А-Чжоу.       Родители переглянулись. Кажется, они были немного поражены тем, что встретили кого-то, похожего на их сына. Ведь, судя по всему, ни тот, ни другой не обладали никакими мольими атрибутами.       — Спасибо за заботу о нем еще раз. Он очень активный и любит сбегать!       Господа Цзинь поспешили распрощаться и покинуть поместье, отказавшись от ужина, но приняли от Шэнь Цяо немного денег на дорогу. А-Чжоу помахал ему на прощанье.       — Они не выглядели особенно счастливыми, забирая эту козявку, — Янь Уши стоял рядом с ним плечом к плечу.       Шэнь Цяо тоже это заметил и незаметно вздохнул. Кажется, А-Чжоу доставлял своим родителям много хлопот. Не найдя сбежавшего ребенка, они просто решили уехать. И хотя Шэнь Цяо предложил им обращаться на Сюаньду в случае проблем, а также взял их адрес, обещая помогать, он в самом деле не мог оставить маленького моля у себя. В родной семье среди обычных людей ему будет лучше. В конце концов, чтобы воспитать моль, Ци Фэнгэ не нужно было самому быть молью, а у Шэнь Цяо были ученики, которым никто не мог бы заменить их учителя.       — Не грусти, мой А-Цяо, — Янь Уши прильнул к нему, обнимая и прижимаясь щекой к щеке, чтобы Шэнь Цяо мог при желании коснуться его усиком. — У тебя есть я.       — Просто думаю, что ему нелегко придется в жизни, — Шэнь Цяо обнял супруга в ответ. — Надеюсь, что о нем хорошо позаботятся.       — Если тебя так и тянет о ком-то заботиться, мое предложение по поводу собаки все еще в силе.       — Ты невыносим!       Шэнь Цяо вывернулся из чужих рук. Он хотел разозлиться, но не получилось. Сяо Чжи, то есть А-Чжоу (это имя никак не хотело приставать к образу маленького моля), прервал их отдых. Не только Янь Уши был несколько расстроен этим фактом. И раз уж теперь ребенок вернулся в семью, они могли продолжить то, ради чего встретились.       Шэнь Цяо распахнул крылья и взлетел на ветку дерева. Обернулся.       — Я лечу в лес. Когда сгорит палочка благовоний, отправляйся за мной следом, — по губам Шэнь Цяо скользнула довольная улыбка.       — Мой А-Цяо такой нетерпеливый. Я уже в предвкушении, — Янь Уши остался стоять на месте, заложив руки за спину.       И только когда муж скрылся из поля его зрения, брови главы Янь нахмурились.       — Шмоленочек мой, лес большой, а ты не уточнил, куда именно летишь. Если я буду до полуночи искать тебя в чаще, твоей заднице не поздоровится.       Лес окружал речное русло и покрывал ближайшие холмы и горы. Для совершенствующего не было проблемой с помощью цингуна обойти даже такую обширную территорию за считанные часы. Но что-то подсказывало Янь Уши, что столько времени не понадобится.       Он уверенно двигался вверх по течению, к месту, где горная река делала поворот, образуя тихую заводь. Когда впереди показались оленьи рога, он самодовольно улыбнулся. Рядом с рогатым питомцем на поваленном дереве сидел Шэнь Цяо. В его руках была морковка.       Янь Уши потрепал по теплому затылку хрустящего угощением оленя.       — Глава Шэнь столь плох в игре в прятки, что его нашел даже А-Цяо.       Олень довольно ткнулся мордой в хозяйскую руку, но, не обнаружив в руках человека ничего вкусного, снова подставил макушку. За его бархатным ухом было теплое местечко, которое Янь Уши так любил почесать.       — А-Цяо нашел меня быстрее, чем ты.       — Не знаю, чем тут лучше, чем дома, но я весь во внимании. Хочу узреть твое молье стрекотание.       В глазах Шэнь Цяо мелькнула смешинка, по губам скользнула улыбка.       — Но ты уже это сделал. Как, по-твоему, ты так легко и быстро смог меня найти?       Янь Уши хотел сказать, что пошел сюда, потому что однажды они были здесь на прогулке. Но понял, что с тем же успехом его муж мог отправиться во множество других мест в лесу, где они бывали: тренировались, устраивали пикник, медитировали, Шэнь Цяо собирал какие-то травы. Выходит, что он выбрал это направление и пришел прямо к своему мужу, потому что…       Олень был оставлен, Янь Уши обошел супруга со спины и уставился на основания мольих крыльев. Шэнь Цяо повел лопатками, чуть потянул ткань ханьфу вниз, обнажая в вырезе больший участок кожи, чтобы Янь Уши мог присмотреться. Когда маленький моль стрекотал, даже обычный человек невооруженным глазом мог видеть, как дрожат его крылья. Но Шэнь Цяо был взрослым совершенствующимся, и Янь Уши потребовалось посмотреть на его спину, используя ци, чтобы увидеть частые и мелкие подрагивания мышц. Он был уверен, что ничего не слышит до тех пор, пока Шэнь Цяо не замер — и вот теперь стало по-настоящему тихо. Разуму показалось на мгновение, что моль перед ним просто исчез, и только то, что Янь Уши продолжал его видеть, подсказывало, что это лишь иллюзия.       — Я уверен, что никогда раньше не слышал, чтобы ты стрекотал, — Янь Уши сел рядом, его ладонь с любопытством скользила под лопатками.       — Обычно люди не слышат моего стрекотания ушами. Вы чувствуете его как-то иначе, — Шэнь Цяо с удобством устроился в мужниных объятьях, потрогал усиком щеку Янь Уши и тихо заурчал. — Я понял это, только став старше. В детстве думал, что мой учитель такой догадливый и всемогущий, раз всегда может найти меня, когда мне страшно, если я потерялся или поранился. Позже я догадался, что Ци Фэнгэ приходил именно потому, что я стрекотал. В маленьком возрасте эти вещи не удается хорошо контролировать, они происходят инстинктивно. Потом я, конечно, научился и стрекочу только тогда, когда мне это нужно. Например, чтобы позвать своего Янь-лана, — он поднял взгляд на Янь Уши и довольно улыбнулся.       — И как часто ты это делаешь? — пальцы Янь Уши сжали плечо супруга покрепче.       Вот ведь жук! А подлости у этих молей не занимать! Янь Уши ощущал себя жестоко обманутым, но любопытство было сильнее.       — Ну-у-у, — Шэнь Цяо мягко прильнул к нему, и Янь Уши почувствовал, как его крылья снова трепещут. — Иногда.       Вспомнилось, как дрожал крыльями Сяо Чжи, а Янь Уши не понимал, почему оказывался каждый раз рядом с мелким засранцем, хотя шел вроде бы в другую сторону. Но ведь поначалу…       — Погоди-ка, эта прожорливая козявка, которая невзлюбила меня за то, что я оттаскал ее за шкирку, тоже постоянно стрекотала — неужто хотела видеть своего мучителя?       Шэнь Цяо слегка покраснел.       — Не каждое стрекотание — это призыв. Вообще-то он очень злился и пытался тебя прогнать, — он немного виновато выдохнул. — Наверное, поэтому у тебя болела голова.       — Так-так-так, — Янь Уши наклонился и слегка прикусил и без того розовое ухо Шэнь Цяо. — Всегда подозревал, что мой А-Цяо околдовал меня и вертит этим несчастным почтенным, как ему вздумается. Захочет — призовет, захочет — выгонит. Еще и мелкоту научил тому же. А казался таким благородным, цк.       — Не говорите ерунды, глава Янь, — Шэнь Цяо попытался выкрутится, но его крепко держали, не давая и шанса ускользнуть.       Янь Уши поцокал языком.       — Я был жестоко обманут самым близким человеком.       Шэнь Цяо фыркнул, понимая, что Янь Уши больше насмешничает, чем серьезно обижен.       — Этот Шэнь не виноват, что вы не моль и не понимаете моих мольих намеков.       Рука Янь Уши скользнула за ворот чужого ханьфу, горячие губы прижались к пульсирующей жилке на шее и Шэнь Цяо перестал вырываться, позволяя себя приласкать.       — Думаю, с пониманием этих намеков у тебя проблем не будет, мой А-Цяо?       Беседа о мольих привычках могла и подождать. У них впереди целая неделя, чтобы Янь Уши научился распознавать все виды супружеского стрекотания.       Ему еще только предстояло узнать, что в половине случаев их постельные утехи, начинающиеся с приставаний Янь Уши, на самом деле начинались вовсе не с них.              

***

             Шэнь Цяо с трудом пришел в себя. В голове гудело, а во всем теле была такая слабость, что он не мог поднять даже руки. Во рту скопился странный сладковатый привкус, а зрение плыло, как он ни старался проморгаться. Он лежал на каменном холодном полу полутемной пещеры. Свет от факела плясал на стенах и больно резал по глазам, вызывая слезотечение. С губ сорвался стон, и человек, держащий источник света, почти зашипел.       — Он очнулся… Надо было дать ему дозу посильнее! Я тебе говорил! Дай сюда!       Его собеседник чем-то шуршал, послышался звон склянок. Шэнь Цяо пытался вспомнить, что случилось, но ему едва удавалось собрать мысли в кучу. С утра он в одиночку отправился на рынок: обещал привезти своим ученикам небольшие подарки за старательную учебу. Шэнь Цяо стоял у торгового лотка, а потом… ничего. Он очнулся здесь в ужасно разбитом состоянии.       Кто-то присел рядом на корточки, и Шэнь Цяо едва сфокусировал взгляд на этом человеке. Если бы он мог, он бы охнул — лицо мужчины было ему знакомо. Отец Сяо Чжи!       Господин Цзинь не выглядел как человек, который собирался ему помочь. Его тонкие губы изогнулись в усмешке, в глазах не было ни капли сочувствия.       — На шелковых нитях из кокона маленького моля мы могли заработать на полгода безбедной жизни, а твой кокон я продам за такие деньги, что смогу снова начать свое дело.       Продать? Зачем кому-то покупать его кокон?! Как бы то ни было, ничего хорошего ему это не сулило. Шэнь Цяо сосредоточился на том, чтобы разогнать по телу вялый поток ци. Под его рукой что-то пошевелилось, и, скосив взгляд, Шэнь Цяо увидел свернувшегося под его боком Сяо Чжи.       — Уж простите, мотыльки, но кормить вас до линьки слишком дорого, да и мы терпением не отличаемся. Это поможет ускорить ваши процессы.       Шэнь Цяо что-то влили в рот, он попытался отплеваться, но ему зажали нос и рот, и не оставалось ничего другого, кроме как проглотить сладкую жижу. Очевидно, кроме ускорения линьки, препарат влиял на его мышцы, сделав их похожими на кисель.       Господин Цзинь не обратил внимания на попытки пленника к сопротивлению и обернулся к маленькому молю. Потряс его за плечо, но тот не проснулся, свернувшись еще больше в клубок и плотнее прижавшись к Шэнь Цяо.       — Прекрасно. Завтра у нас будет целая пещера богатств.       И с этими словами он ушел, забрав с собой единственный источник света и оставив двух молей лежать на земле.       «Проклятье!»       Сердце Шэнь Цяо билось будто через силу, пытаясь разогнать вязкую кровь по безвольному телу. Он никогда не слышал, чтобы кто-то продавал или покупал мольи коконы, но, строго говоря, Шэнь Цяо и других молей-то видел первый раз в жизни. А получается, что есть даже черный рынок, где можно сбыть нечто подобное!       Нужно было срочно что-то придумать. Если их коконы будут разрушены во время линьки, они оба рискуют погибнуть.       Встретив Шэнь Цяо, преступники похоже забыли, кто стоял рядом с ним. Как только Янь Уши обнаружит, что его муж пропал, он непременно отправится на поиски. Шэнь Цяо знал, что глава Янь достанет любого человека даже из-под земли, если ему будет нужно. Вот только для них с Сяо Чжи может быть уже поздно…        Линька уже началась. Он ощущал, как неуловимо начинает меняться его тело, как замедляются обменные процессы, исчезает чувство голода, и все силы организм начинает тратить на то, чтобы сбросить старые и отрастить новые крылья.       Нет… Сейчас не время…       Шэнь Цяо направил потоки ци к лопаткам и заставил вялые непослушные мышцы двигаться быстрее и быстрее с каждой минутой. Это все, что он мог, пока его тело замирало и начинало создавать кокон.       Он должен удержать свои крылья до последнего.              Когда Шэнь Цяо не вернулся ни к обеду, ни к ужину, Янь Уши потерял терпение. Они и так потеряли половину своего отпуска, возясь с козявкой, а теперь муж и вовсе куда-то запропастился. Конечно, глава Шэнь мог идти куда ему вздумается, но Янь Уши вынужден был признать, что ощущал смутное беспокойство, когда супруг без всякого предупреждения просто исчез. Это не похоже на Шэнь Цяо.       — Шэнъян, — Янь Уши нашел своего ученика на тренировочном плацу.       Тот оставил свои занятия и подошел к главе.       — Когда ты последний раз видел Шэнь Цяо?       — Кажется, утром, учитель. А что? Мне отыскать его?       У главы демонической школы везде были глаза и уши, но он не был таким параноиком, чтобы отправлять охрану за мужем, который сам мог о себе позаботиться. И все же они оба нажили достаточно врагов в мире цзянху…       — Отправь несколько человек, пусть поищут его.       Шэнъян умчался выполнять приказ, пока Янь Уши задумчиво остался стоять во внутреннем дворе, заложив руки за спину. Могло ли противное чувство, скребущееся у него в желудке, быть порождено мольим стрекотанием? Хотя он смог увидеть воочию, как дрожат крылья и мышцы Шэнь Цяо, он все еще не умел распознать молий стрекот издалека. Шэнь Цяо согласился с ним потренироваться — ему и самому было любопытно. Стрекотание работало отменно: Янь Уши находил Шэнь Цяо везде и всегда, или наоборот уходил из зоны его недовольного стрекотания, но так и не смог вычленить сам звук, не мог сказать, когда начинал его слышать.       — Я просто чувствую, куда нужно идти, и знаю, что ты хочешь видеть этого почтенного.       Стоя сейчас во дворе, Янь Уши тоже прислушался. Шелестел легкий ветер, щебетали в кустах воробьи, с кухни слышался звон посуды, разговаривали слуги — ничего, похожего на стрекот, услышать не удавалось.       — Может, нет смысла прислушиваться? Просто делай то, что тебе хочется.       — Тогда я укушу тебя за задницу!       Сейчас Янь Уши желал отправиться на прогулку в сторону горной гряды. И лучше с использованием цингуна.       К тому времени, когда он добрался до отдаленного пика, наступили сумерки. Янь Уши никогда не был в этой глуши, но здесь имелась тропа, по которой ходили местные. Впереди послышались голоса и замелькал огонек костра. Надо же, какое везение!       Янь Уши приблизился бесшумно. У входа в пещеру устроилась какая-то парочка: мужчина и женщина тихо переругивались.       — Надо было мелкого оставить про запас! Он только что полинял, не думаю, что лекарство поможет.       — Заткнись, женщина. Надоело твое нытье слушать. Если он тебе так понравился, сама бы его и кормила. Только ноешь. Заберем завтра шелк, убьем молей и уходим отсюда, пока тот мужик из поместья нас не отыскал. У меня от него мурашки по коже.       Янь Уши даже не мог сказать, что разозлился. Так называемые господа Цзинь, что пришли за Сяо Чжи, выглядели столь жалкими типами, что он не представлял, как можно устроить разборки с этими червями. Один удар ладони — и их черепа расколются как переспелые арбузы. И вот этот паршивый сброд каким-то образом поймал его А-Цяо? Позор. Наверняка попросили помочь с мелким молем и заманили в ловушку доверчивого муженька.       Он отвесил им пару легких оплеух, и они упали на землю, даже не пикнув. Потом разберется. Янь Уши бросил на никчемных мерзавцев презренный взгляд и перешагнул, чтобы добраться до пещеры. Увы, войти внутрь ему не удалось — проход перегородила наросшая молья паутина, заставившая главу Янь нахмуриться. Шэнь Цяо начал линьку, хотя было не время — очевидно, это не сулило ничего хорошо.       — А-Цяо? Слышишь меня? — Янь Уши чуть склонил голову к плечу, он не мог сказать, что слышит стрекот, но чутье подсказывало, что звук все еще раздается изнутри. — Можешь больше не стрекотать, твои позорные похитители уже в отключке. А-Цяо?       Что будет с крыльями моли, если во время линьки она будет стрекотать? Логика подсказывала, что ничего хорошего. Мог ли он как-то еще сообщить супругу, что тому больше нет нужды звать на помощь? Видимо, процесс зашел уже достаточно далеко, чтобы моль впал в транс, перестав реагировать на внешние раздражители. Очевидно, в таком состоянии он мог стрекотать только благодаря своей натренированности.       Пальцы Янь Уши скользнули по шелковистой паутине.       «— Этот Шэнь не виноват, что вы не моль…»       Хуже едва ли будет, если он попробует сымитировать молий стрекот пальцами. Тело помнило частоту, с которой мышцы Шэнь Цяо сокращались, вызывая дрожание крыльев. Паутина была тоньше и легче, но достаточно прочной и упругой, чтобы не пострадать от действий Янь Уши и передать сигнал внутрь кокона.       Какое-то время ничего не происходило. Янь Уши уже решил, что настучал пальцами не совсем приличное послание, и его моль возмущен, когда вокруг внезапно стало тихо и спокойно. Его услышали. Глава Янь усмехнулся и уселся у входа в пещеру.       — Думаю, быть молью не так уж сложно. Нет ничего, чему этот почтенный не мог бы обучиться.              Когда Шэнь Цяо в следующий раз пришел в себя, он чувствовал себя все так же ужасно. Его тело не было готово к линьке и потратило слишком много ресурсов. Он долго стрекотал, задерживая трансформации, прежде чем Янь Уши пришел, и чувствовал, что его крылья отрасли куцыми и больными. У него даже не нашлось сил, чтобы прогрызть свой кокон.       В отличие от Сяо Чжи, который не полинял, но проспал все это время у него под боком, а очнувшись, бодро отправился жевать и вскоре выбрался наружу.       — Козявка, от тебя одни неприятности, — голос Янь Уши оказался совсем рядом. Судя по звукам, Сяо Чжи сразу же получил что-то на обед.       — Янь-лан… — Шэнь Цяо царапнул свой кокон пальцами и остановился, не в силах даже поднять руку.       Такой ужасной линьки у него никогда еще не было.       — А-Цяо, ты не желаешь выбираться? Не говори, что я зря готовил для тебя хлопковую лапшу.       Послышался шорох, и кокон начали разрывать снаружи, продираясь к нему через слои истончившейся паутины. В разрыве показалось хмурое лицо Янь Уши:       — А-Цяо — А-Цяо, этот почтенный не позволит тебе так недостойно умереть от рук какого-то жалкого сброда.       Что ж, раз уж Янь Уши обещал о нем позаботиться, можно было и обратно потерять сознание.              Проснулся Шэнь Цяо только пару дней спустя, и первое, что понял — по нему кто-то топчется. На этот раз чувствовал он себя достаточно сносно: из тела ушла отвратительная слабость, ци перестала быть такой вялой и застойной, и в животе заурчало от голода — хороший знак.       Его подбородка коснулись мягкие мольи усики, и в поле зрения показалось довольное лицо Сяо Чжи.       — Фу! — сказал он и широко улыбнулся.       — Сяо Чжи! — Шэнь Цяо поспешил сесть, обнимая маленького моля, и тот сразу же довольно заурчал, прижимаясь к чужой груди.       — А вот в былые времена ты бы первым делом позвал своего Янь-лана, — Янь Уши, оказавшийся тут как тут, несчастно заломил брови.       — Не было таких времен, глава Янь, — Шэнь Цяо фыркнул, но улыбнулся. — Спасибо, что спас нас. Я не знал, услышишь ли ты меня, если мы будем очень далеко…       Он пошевелил лопатками, обернулся себе за плечо. Крылья были полупрозрачными, почти бесцветными и ужасно куцыми. На таких нельзя было взлететь, они даже не раскрывались до конца и часть серой чешуйчатой пыльца осыпалась с них на кровать. Пушок, росший на теле, выглядел плешивым, и даже усики частично потеряли чувствительности.       Что ж, Шэнь Цяо поплатился за свою глупость и доверчивость.       Янь Уши сел рядом на кровать и взялся проверить его пульс.       — Этот жалкий сброд решил, что если мой муж дурачок, то и меня можно так легко ограбить.       Щеки Шэнь Цяо чуть порозовели. Сяо Чжи протянул ему жеваный кусочек ткани и снова сказал:       — Фу!       — Этот Шэнь в самом деле был достаточно глуп, чтобы быть опоенным снотворным. Прости, что заставил волноваться.       — Фу! — снова воскликнул Сяо Чжи, и на этот раз Шэнь Цяо с укором посмотрел на Янь Уши.       Тот развел руками.       — Что? Я не виноват, что он повторяет все, что я ему говорю. Может, у него мозг полинял вместо крыльев, раз он начал наконец развиваться.       — Он же не собака! — Шэнь Цяо толкнул мужа в плечо.       — Зато это он понимает хорошо. Вот смотри, — Янь Уши вздернул нос Сяо Чжи, который уже взялся жевать рубашку Шэнь Цяо, и грозно рявкнул: — ФУ!       Сяо Чжи тут же выплюнул то, что успел засунуть в рот, и замер, во все глаза таращась на Янь Уши.       — Вот видишь, послушный как… ОЙ! Проклятье! — Янь Уши выдернул укушенный палец изо рта зло ворчащего Сяо Чжи.       — ФУ! — завопил Сяо Чжи и оскалил маленькие зубки, яростно стрекоча.       — Ну все, хватит, — Шэнь Цяо усадил Сяо Чжи подальше от мужа и взялся посмотреть на укушенный палец. — Больше не учи его собачьим командам, я тебе запрещаю.       — Пф, и не собирался. Все равно скоро придут его родители.       Шэнь Цяо вскинулся, его усики распушились и калечные крылья тоже недовольно дернулись.       — Еще одни? А если…       — На этот раз точно настоящие. Они сами его разыскивали. Я все лично проверил, это точно они.       Шэнь Цяо расслабленно выдохнул.              Глядя на то, как родители воркуют над своим молем, у Шэнь Цяо отлегло от сердца. Мать мальчика заливалась счастливыми слезами, отец успел рухнуть на колени, отбивая поклоны. Сяо Чжи хохотал, дергая родителей за волосы, урча и стрекоча одновременно, так что его смех превратился в невнятное бульканье. От переполнявших его эмоций он скакал на руках у матери, пытаясь схватить сразу всех взрослых, до которых мог дотянуться.       — Фу! Фу! — тыча пальцем в Янь Уши, он радостно выкрикивал выученную собачью команду.       Шэнь Цяо хотел уже как-то объясниться, но понял, что это не требуется.       — Твое первое слово! Он так долго не говорил, что мы думали — это никогда не случится!       Бурное прощание наконец закончилось обещаниями поддерживать связь и заходить в гости, и Шэнь Цяо устало привалился к плечу своего мужа.       — У этого великого учителя даже собака заговорит, — Янь Уши практически раздувался от гордости, и Шэнь Цяо рассмеялся, а потом вдруг резко выпрямился, уставившись в лицо Янь Уши.       Ему только что показалось, или что?       Янь Уши чуть приподнял бровь, будто он не при чем. Шэнь Цяо прищурился, а потом охнул, отстраняясь. Губы Янь Уши расплылись в такой самодовольной улыбке, что даже спрашивать не требовалось: звук, который Шэнь Цяо слышал, как приглашающее стрекотание, исходил от его мужа.       — Как ты это делаешь?!       — Делаю что? Понятия не имею, о чем говорит мой А-Цяо.       — Янь Уши! — Шэнь Цяо пихнул его в грудь. — У тебя же нет крыльев! Да и звук слишком тихий…       Янь Уши поднял вверх правую ладонь, показывая два пальца с привязанными к ним тоненькими пластинками, имитирующими крылья.       — Я, конечно, не моль, но для такого гения, как я, нет ничего не возможного!       Только человек вроде Янь Уши мог гордиться подобными достижениями на пути самосовершенствования — научиться пальцами имитировать моль. Шэнь Цяо рассмеялся и обнял мужа за шею, вовлекая в долгий поцелуй.       — В следующий раз научим тебя урчать.       — Отложим это на потом. А сейчас есть дела поважнее…       В конце концов, впереди оставался еще целый огромный день отпуска, чтобы провести его как полагается супругам.