Ты сплошная эстетика.

      Макаров давно смотрит на Антона по-особенному. Они встречаются не первый год, но это не сравнится с тем, как Илья смотрел раньше. В последнее время он искал себе разные новые хобби и вспомнил, что когда-то, давным-давно ходил в художку. Макар походил по магазину для рукодельников, купил набор красок, кистей всяких, пару холстов, палитру и мольберт. Он долго не знал с чего начать. Но после пары бокалов вина, которые он выпил, чтобы расслабиться и не так сильно думать о том, что Шаст в последнее время слишком много работает и мало бывает дома, вдруг Макарова озарила идея. Он сделал небольшую запись идеи, но спать клонило жутко, да и делать в таком опьянённом состоянии ничего особо не хотелось, потому картину начал он на следующий день. Шастун пытался заглянуть в телефон с описанием будущей картины, но Илья его тут же прятал. Не хотел он, чтобы Шаст видел сюжет раньше времени.       И вот настал момент, когда Макаров захотел потренироваться в рисовании людей. Посмотрев уроки о построении тела на холсте, он попробовал написать автопортрет. Получилось не то чтобы плохо, но и не идеально. Как бы Антон не восхищался, Илья видел недочёты, шероховатости. Он понял, что на себя ему не очень то и нравится смотреть. Себя он видит в зеркало каждый день. И достоинства, и недостатки, он передал свою внешность на картину слишком чётко. — Давай в спальне её повесим? — С энтузиазмом предлагает Шастун. — Не надо. Ты хочешь, чтобы пострадала наша сексуальная жизнь? — Немного возмущается Макар. — В каком смысле? — Антон смотрит на него, поднимая бровь. — Ну, я взглядом на это буду натыкаться и всё, настрой пропал. — Да ну тебя. — Шаст смеётся, легонько толкая Макарова в плечо.       Этот особый, прожигающий лазерный взгляд Антон заметил не так давно. Он курит — Илья смотрит. Он пьёт воду — Илья смотрит. Он режет хлеб для бутерброда — Илья по прежнему смотрит. Заворожённо, редко моргая и прожигая взглядом. — Что ты пялишься? — Говорит Шаст, вытирая голову полотенцем. — Красивый ты просто. Как эта самая… Роза. — Флитующим голосом говорит Макар, не отворачиваясь. Антон вешает полотенце на сушилку в ванной и возвращается в комнату. Он открывает шкаф, чтобы одеться, но его тянут на кровать сильные руки, укладывают, а после над ним нависает Макаров. — Дай я оденусь. — Шастун на самом деле не хотел прерывать такой момент, лишь прощупывал грань. Иногда Илья шутил и обламывал его в итоге, распаляя желание, а иногда был серьёзен в желании секса. Потому Антон прощупывает грани заранее. — Зачем? — И этот вопрос расставил все точки. Шаст схватил Макара за лицо, нежно, но настойчиво целуя любимые губы. Ответа долго ждать не пришлось. Антон забирается рукой под футболку Макарова, но его руки мягко останавливают. — Шаст, такое дело, побудь моим натурщиком. Пожалуйста. — В каком плане? — Ну, я хочу тебя нарисовать. Голым даже красивее получится. — Ну, давай я хотя бы хуй прикрою? — Ладно. Хотя он тоже красавчик, но дело твоё. — И Шастун смеётся. — А как понять, что хуй красавчик? Не падает в случае чего? — И они оба смеются. — Не, ну красава прямо, ёмоё. Встаёт мгновенно нах, падает когда всё нах. — И они оба дико смеются от этого.       Постепенно они перебираются в гостиную с какой-то белой простынёй, сигаретами, красками, мольбертом и прочим. Макар помогает Антону лечь красиво, выстраивая композицию. Он дал парню сигарету в одну руку, ведь он видел это именно так. — Это типа даже если с виду ангел, то всё равно не без вредных привычек. — Объясняет Илья. — Хорошо. — Сначала пусть просто будет, потом зажжём её, чтобы реалистичней дым нарисовать.       Макаров подобрал краски и начал аккуратно карандашом простраивать тело. Это выглядело как занимательная геометрия: кружочки, палочки, квадратики да треугольники. Форму знакомого тела он придаст позже, а сейчас это лишь схема где что и в каком размере. Далее Макар начал красками писать фон. Он представлял собой облака да тучи. Шастун лежал на чёрном диване, покрытом белой простынёй, которая покрывала его в районе бёдер. Эту деталь он решил перенести на холст полностью. Шаст через полчаса заскучал. Он немного мотал ногой, на что Макаров лишь усмехнулся. Руки ещё через полчаса затекли, а потому держать такую не самую естественную позу было тяжело. — Руку правую чуть подвинь. — Говорит Илья, замешивая телесный цвет. — Так? — Антон отодвигает немного руку — Да, именно. Всё замри.       Макаров пишет самого парня. С таким трепетом он вырисовывает каждый пальчик, каждую родинку. Шастун пытается и лицом позировать, а потому задумчивую гримасу состроить просить не надо. Через час Илья взял зажигалку, зажёг сигарету и, дождавшись поднимающихся струек сигаретного дыма, вернулся к холсту. — Можно я немного затянусь? — Немного скулит Антон, смотря на тлеющую сигарету. — Можно. — Усмехается Макар, из-за холста наблюдая за тем, с каким блаженством Шаст сгибает руку, касается губами фильтра, затягиваясь, что аж щёки вытягивает и медленно размыкает губы, выпуская дым. — Ща, подожди. — Илья подносит пепельницу и Антон стряхивает пепел, возвращая руку в исходное положение.       Через ещё час они выкуривают по сигарете и Макаров показывает картину Шасту. Шастун немного замирает. Он осматривает картину еле дыша, каким лёгким получился образ Антона, какой тяжёлой, но не инородной кажется сигарета, какое схожее с реальностью лицо и вообще всё тело. — Это так красиво. Бля, Илья, ты чего талант свой художественный забросил? Это охуенно. — Спасибо. — Макар улыбается, немного розовеет от смущения и чмокает щёку парня. — Вот это мы точно повесим в спальне. — Заключает Шаст с улыбкой. — Хорошо. — Усмехается Илья.