Маленькая тайна запретной любви

Первым проснулся Кеманкеш. Почувствовав на себе чей-то вес, он повернул голову и убедился что всё произошедшее не плод его воображения. Лицо воина расплылось в счастливой улыбке, он нежно провел рукой по спине Кёсем, стараясь не разбудить. Правда получилось не очень, так как она открыла глаза и сонно посмотрела на своего возлюбленного. — Доброе утро, моя любимая. — Доброе утро. — ответила Кёсем и улыбнулась — Как спалось? — Прекрасно! Это была лучшая ночь в моей жизни. А тебе, как спалось, мой Мустафа? — С тобой всегда хорошо. — ответил Кеманкеш и потянулся к её губам. В дверь постучали и в покои зашёл Хаджи. — Ох, Хаджи, как ты не вовремя. — грустно сказал Кеманкеш на что Кёсем немного засмеялась. — Доброе утро, госпожа, Кеманкеш Паша. — поклонился Хаджи. — Доброе утро, Хаджи, что-то случилось? — Не знаю, Госпожа, но Повелитель сейчас хочет придти к Вам. — доложил евнух. — Хорошо, Хаджи, прикажи служанкам пускай подготовят меня. — приказала Кёсем и посмотрела на Кеманкеша, который совсем не понимал почему Повелитель хочет так рано видеть свою Валиде, а Хаджи пошёл выполнять прика, что получил. — Тебе надо идти, Кеманкеш. Если Мурад увидит тебя в моих покоях — не сносить нам голов. — ей совершенно не хотелось чтобы мужчина уходил, но здравый смысл брал верх. Мустафа нежно поцеловал султаншу своего сердца и покинул комнаты Кёсем. Через двадцать минут Махпейкер была одета в красное платье, а на голове у неё была небольшая корона под цвет платья. Султанша стояла перед зеркалом и поправляла несуществующие складки на платье. Раздался стук в дверь и зашёл Мурад. — Валиде. — сказал Мурад, целуя руку Кёсем. — Добро пожаловать, мой лев, что случилось? На тебе лица нет. — Валиде… Геверхан пропала. — даже эти два слова дались Султану с трудом. Ему было больно от потери сестры, но не сообщить Валиде было бы преступлением. Кёсем пошатнулась, но Мурад подхватил её под руку и довел до тахты. Сев рядом с матерью, он взял её руку в свою и несильно сжал. — Валиде, я найду Гевхерхан, я Вам обещаю. — сказал Мурад и поцеловал руку своей матери, что старалась побороть темноту в глазах и головную боль. Новость о пропажи дочери очень сильно ударила по ещё не до конца окрепшей госпоже. — Валиде, я сейчас отправлюсь с Кеманкешем и янычарами искать свою сестру, и дай, Аллах, мы найдем её живой и здоровой. — Аминь… — Кёсем с минуту молчала, а потом повернулась к сыну и твердо произнесла. — Я поеду с вами! — Нет, Валиде, я прошу оставайтесь тут. Человек, который украл Гевхерхан, по-моему, хочет навредить вам, а не ей. — с тревогой в голосе ответил Мурад. — Сынок, мне не важно что мне может кто-то навредить. У них моя дочь, я поеду с вами! — повысила голос Валиде Султан. — Валиде, не переживайте! Я спасу Геверхан, но Вы не поедете. — молвил Мурад и опять поцеловал её руку, после чего покинул её покои. Прошли долгие двадцать минут после того как Мурад отправился на поиски Гевхерхан. В покои Кёсем, которая нервно ходила по покоям не находя себе места от волнения, вбежал взволнованный Хаджи с письмом в руках. — Госпожа, это Вам. Сказали, что срочно. — евнух вручил письмо в руки Кёсем. — Кто сказал? — Один из стражников. Говорит, что письмо передал человек в чёрном, лица видно не было. — отчитался Хаджи. — Ясно. — протянула Султанша. Она развернула пергамент и углубилась в чтение. Кёсем твоя дочь у меня, приезжай в старый заброшенный дом, недалеко от озера. Одна, без слуг, стражи, и Хаджи. Твоя дочь вернётся живая и здоровая, а мы встретимся один на один. Гюльбахар Когда Кёсем прочитала письмо, то сразу же поехала, никого не предупредив, в тот старый заброшенный дом. Тем временем в покои своей госпожи зашёл Хаджи, думая что она в своих покоях, но её там не оказалось. Сей факт очень удивил Хаджи, ведь Султанша всегда сообщает ему когда собирается куда-то идти. Вдруг его взгляд зацепился за то самое злополучное письмо. Он понимал что читать письма адресованные Валиде Султан, значит подписать себе смертный приговор, но что-то подсказывало ему, что это не самое страшное. Стоило ему дочитать, как он со всех ног помчался в покои Султана, совершенно забыв, что Повелитель отправился на поиски Гевхерхан Султан. Навстречу Хаджи шел Баязид. — Хаджи, что случилось, куда ты так спешишь? — Шехзаде Баязид, я к Повелителю. — Хаджи, ты забыл что Повелитель отправился на поиски Геверхан? — О, Аллах, совсем из головы вылетело! Чо же теперь делать? Ай, Аллах, помоги! — причитал евнух. — Что это у тебя в руках? Дай! — приказал Баязид и забрал письмо. Дочитав его, он понял какую ошибку совершил наговорив чего попало на Кёсем Султан. Он действительно испугался за неё, потому что одному Всевышнему известно что его мать может сделать с Валиде Султан. С той, которая любила его как родного сына, заботилась, защищала. Без раздумий Баязид решил ехать по указанному адресу. — Хаджи, пошли кого-нибудь к Повелителю! Нужно сообщить ему, что Кёсем Султан в опасности, а я еду в тот дом. — сказал Баязид и Хаджи ушёл выполнять приказ. Когда Кёсем приехала, перед ней стоял старый небольшой дом, она посмотрела по сторонам, а потом зашла в дом, который был полностью сделан из дерева. В нем была маленькая кухня, спальня и прихожая, в которой она стояла. Султанша осмотрелась, но никого не увидела. Она зашла в комнату с кроватью и услышала за спиной щелчок. Обернувшись Кёсем увидела Гюльбахар, которая демонстративно перебирала ключи, показывая, что выхода у неё теперь нет. — Ну вот мы и встретились, Кёсем Султан. — Где моя дочь? — спросила Кёсем строгим, но усталым голосом. Столько проблем навалилось на неё за один день, она очень переживала за свою дочь Гевхерхан. — Твоя дочь в безопасности, не переживай, Кёсем. — ответила Гюльбахар с ухмылкой, а Кёсем тем временем заметила что в руках Гюльбахар держит свечу. У женщины сразу появилось плохое предчувствие относительно этой самой свечки. Валиде Султан подошла к Гюльбахар, чтобы забрать свечу, но та просто уронила ее на пол, где лежала какая-то ткань, которая мгновенно загорелась. Кёсем попыталась потушить огонь, но Гюльбахар толкнула её и та упала назад. — Нет, Кёсем, я не для того придумала план, чтобы ты так легко спаслась. — на лице матери шехзаде появилась зловещая улыбка. — Ты умрёшь! — А ты, Гюльбахар? Ты ведь тоже умрешь здесь. — Я уже на всё готова, лишь бы избавиться от тебя, змея! Даже умереть. Через несколько минут весь дом был объят пламенем. Огонь очень быстро распространялся. Кёсем пошла искать другой выход, а Гюльбахар пошла за ней, готовая помешать ей сбежать. Но вдруг на Гюльбахар упала большая доска и придавила ей ногу. Да так, что та вскрикнула, когда это увидела Кёсем, то поразмыслив пару секунд, подбежала к своему врагу и подняла доску. Кёсем помогла Гюльбахар, хоть она и была очень зла на неё, хоть и ненавидит её, но она всё равно помогла Гюльбахар. Если бы она этого не сделала, то не смогла бы больше смотреть Баязиду в глаза, ведь знала что тот очень привязан к матери, какой бы негодяйкой она ни была. Несмотря на больную ногу, Гюльбахар поднялась и посмотрела на свою спасительницу. Дым стал очень густым, так что султанши закашлялись. Кёсем заметила на столе кувшин с водой, оторвала кусочек ткани от плаща и намочила его. Тоже самое проделала с плащем Гюльбахар. — Держи эту ткань и закрывай ею нос и рот, чтобы меньше дымом надышаться. — сказала Кёсем, хоть её состояние было еще хуже чем у Гюльбахар. Махпейкер сильно закашлялась и приложила ткань к носу. — Спасибо тебе, Кёсем. — сказала Гюльбахар. — Иди вперед… Если хочешь увидеть своего сына, который тебя любит… Найди выход, я буду идти за тобой. — тяжело дыша, произнесла Валиде Султан. Гюльбахар шла впереди Кёсем и через несколько минут наткнулась на дверь. Она обернулась и поняла что из-за дыма совсем не видит госпожу. А в это время Кёсем начала сильно задыхаться, даже платок не спасал. Перед глазами все плыло, голова сильно болела, а ноги подкашивались. Кёсем безсознательно упала на пол, а Гюльбахар, услышав грохот, пошла на звук и увидела лежащую Кёсем, к которой быстро подбирался огонь. Женщина хотела как-то помочь той, которая её спасла, но сделав одно неаккрутное движение, с криком упала на пол, держась за больную ногу. Она попыталась встать, но стало только хуже. Шансов на спасение уже не оставалось.