Начать всё заново

Они никогда не были именно «хорошими» друзьями. Скорее приятелями, которые всегда легко и свободно общались, но никогда не вникали в глубинные проблемы друг друга. Даже то, что их объединяла сборная Москвы, этому не способствовало. Матвей совсем не пытался взять на себя роль наставника, отшучиваясь, что ему самому покровитель не повредил бы. Карим считал это набиванием цены и даже немного злился. Многое изменилось, когда Халили попал на предсезонку в основную сборную, и Елисеева в его жизни стало довольно много. Поневоле ему пришлось обратить внимание на старшего сокомандника. При ближайшем рассмотрении Матвей оказался всё же очень достойным товарищем. Однако настолько безалаберным при этом, что от природы собранный и серьёзный Карим мог только удивляться тому, как ему удалось так надолго удержаться в сборной. Ещё раз эта мысль пришла Кариму в голову, когда он уже по телевизору смотрел первый спринт сезона в Эстерсунде. На третьей ступени пьедестала стоял Матвей и лучезарно улыбался. Нет, он не завидовал, знал, что его время скоро придёт, но загадочность товарища по команде всё-таки не давала покоя. Действительно, ждать Кариму слишком долго не пришлось. Он успел пробежать пару гонок до начала ковидных ограничений, а затем уже в следующем сезоне очень извилистым путём оказался на чемпионате мира в Поклюке. После бронзы в эстафете, которой сопутствовали скандалы, нервы и прочие радости жизни, можно было заявить, что Халили полностью влился в команду. Все партнёры по сборной стали почти родными, в том числе и Матвей.

***

Эстерсунд, ноябрь 2021 Карим никогда не считал себя хладнокровным и бессердечным, но то, что происходило с Елисеевым прошлым летом он воспринимал не только с естественным человеческим сочувствием, но и с неподдельным исследовательским интересом. Если чья-то карьера рушится, и эта карьера не твоя, за этим бывает полезно понаблюдать. Правда в тот момент когда, Матвей буквально рассыпался на части и превратился в собственную бледную тень, всё это прекратило быть любопытным и стало крайне трагичным. Уже после второй гонки нового сезона все, и в первую очередь сам Елисеев, поняли, что он однозначно пролетает мимо грядущих Олимпийских игр. Витающее в воздухе сожаление угнетало и без того несчастного Матвея. Скорее хватаясь за воздух, чем реально делая что-то конструктивное, он попросился на кубок IBU просто чтобы не плыть по течению. Вечером Матвей постучался к нему. Карим был в принципе не против его выслушать, если он захочет говорить, но опасался переборщить с жалостью. Это чувство ни один профессиональный спортсмен не любил. — Ты один? Карим кивнул и посторонился, пропуская Матвея внутрь. Елисеев сел на одну из кроватей и безвольно уронил голову на сложенные руки. Карим не нарушал очень тяжёлое молчание, так как слова казались пустыми и неуместными. Правда долго он не выдержал. — Ничего не скажешь? Халили поморщился — собственные слова резанули слух. Матвей встрепенулся и поднял на него красные, опухшие глаза. — Зачем? — Он пожал плечами. — Тебе мои слова не нужны, мне — твои. Просто когда я один, у меня уже крыша начинает ехать. А так хоть всякие дурацкие мысли не лезут. — Понимаю. — Нет, не понимаешь. — Теперь Матвей покачал головой. — Прости за резкость. — Да ничего. — Карим махнул рукой. — Ты прав. Елисеев заново принял ту же самую позу, и обоюдное молчание возобновилось. Только сейчас оно стало гораздо мягче и словно как-то уютнее и легче. Карим безотчётно протянул руку и осторожно сжал длинные, тонкие пальцы Матвея. Тот даже не двинулся, лишь ресницы на закрытых веках слегка дрогнули. Они просидели так какое-то время, пока Халили не почувствовал, что тишина начинает убаюкивать его. Тогда он встряхнулся, осоловело оглядевшись вокруг и понял, что даже не заметил как Матвей успел подойти к двери. — Удачи тебе. — Губы Елисеева тронула слабая улыбка. — Тебе тоже. — Мне не поможет. Мы, может быть, не увидимся больше, так что заранее скажу. Прощай, Карим. Матвей давно ушёл, но Халили всё не решался протереть глаза, хотя очень хотелось. В голове пульсировала сумасшедшая мысль — ему точно всё это сейчас не приснилось?

***

Чайковский, сентябрь 2022 На летний чемпионат России Карим приезжал почти безусловным лидером и фаворитом, но не только потому что многие ребята не стартовали. За прошедшее лето он нереально добавил в скорости и, пусть немного растерял стрельбу, в целом стал гораздо сильнее и себя прежнего, и многих других. Когда Халили увидел на стадионе в Чайковском спокойно защёлкивающего капканы для палок Елисеева, он сразу ущипнул свою руку посильнее. Однако Матвей исчезать не торопился. Он помахал Кариму рукой, но тот не отреагировал. Галлюцинации, конечно, так себя не ведут, но вдруг его морок особенный? Подъехав к месту, где оставил вещи, он снова увидел Матвея. Тот, оказывается, расположился совсем рядом. Вполне себе реальный, из плоти и крови, ещё и улыбающийся. — Я тебе махал-махал, а ты меня совсем не замечаешь уже. Несмотря на бодрый и радостный голос, одним коротким и как будто вскользь сказанным «уже» почти незаметно обозначилось произошедшее с их сборной за прошлый сезон и перевернувшее всё с ног на голову. Елисеев сжал палки покрепче и собрался вернуться на тренировочный круг, но Карим удержал его за локоть. — Я рад, что ты здесь. Матвей почему-то перестал улыбаться. Спринт совсем не пошёл у них обоих, но ни он, ни вроде бы Матвей сильно не расстраивались. А вот на эстафету у них был разный настрой — Елисеев воспринимал её крайне серьёзно, то Халили не думал, что вообще выйдет на старт и готовился скорее к тренировке, чем к полноценной гонке. Правда сегодня всё пошло не так как обычно. То, что Матвей стиснул зубы, начал терпеть-терпеть-терпеть и даже выдал вполне достойный этап, ещё можно было прогнозировать, с его-то самоотдачей. Обычно они отваливались или на втором, или на третьем этапе, но Артём и Дима вдруг выдали гонку жизни, хоть последний и зашёл на штрафкруг. В принципе это было небезнадёжно, к тому же Карим чувствовал невероятную силу и лёгкость, казалось, ещё движение — и он просто взлетит над асфальтом. Грядущая стойка его совсем не пугала — в конце концов, дополнительные патроны никто не отменял. Однако пули летели словно намагниченные, и финиш он пересекал в гордом одиночестве, почти не чувствуя усталости. Карим совершенно случайно прижал Матвея слишком близко в послефинишном объятии, всё-таки тот стал легче едва ли не на десяток килограмм. Кажется из-за этого руки Елисеева опустились ниже чем того требовали приличия, но это не продлилось дольше нескольких секунд. Матвей отстранился и с улыбкой распахнул руки для ещё одного объятия. Правда его перехватил Дима, ещё один участник их команды, уверенно приобнимая Елисеева за плечо. Карима вдруг почему-то кольнуло неприятно и даже немного больно. Наблюдая за тем, как Матвей сначала встал на верхнюю ступеньку, затем сошёл с неё, нарезал несколько кругов вокруг пьедестала и, наконец, сел на ступеньку, Халили не смог удержаться от смешка. Глубоко внутри родилось что-то лёгкое и светлое. — Я могу зайти? Матвей кивнул на дверь номера, когда они возвращались с медальной церемонии вечером. — Хочешь что-то сказать? — Карим приподнял бровь. — Ну да. Всё так изменилось, и тебе наверное это совсем не нужно, но я бы хотел тренироваться с тобой. Мне нужно тянуться за кем-то сильным, иначе всё будет очень грустно. Халили с большой осторожностью поверил своим ушам. Пожалуй, если бы Елисеев сам это не предложил, он бы не выдержал и пришёл к нему завтра с тем же самым. Однако Кариму захотелось немножко его поддразнить. — Так значит, гордый и независимый Матвей Елисеев согласен стать ведомым? Карим чувствовал насколько двусмысленно это прозвучало, но именно такого эффекта он и добивался. На лице Матвея не дрогнул ни один мускул, словно он только этого и ждал. — Эй, почему сразу ведомым? — Елисеев усмехнулся. — Я ведь тоже могу тебе кое-что дать. Сквозь хрупкую, почти хрустальную маску покорности вместе с хищной улыбкой проступила такая прежде естественная для Матвея своенравность. Карим только что осознал, на что подписался. Кажется, грядущий сезон переставал быть томным.