And Only One

      Синий свет, от которого уже устают глаза, и тихое стучание по клавишам стали вечной ассоциацией с прошлой работой в образе офисного сотрудника. Точнее, позапрошлой, но Рейген не считал свою нынешнюю постоянную деятельность работой. Это определённо было пыткой. Не совсем такой, как он иногда мог представлять... Тем не менее, провести так бесчисленное количество лет — точно мука.       Здесь явно не ценят комфорт сотрудников, ибо как ещё можно объяснить то, что рабочее место Аратаки находилось посреди леса? Работать на природе может быть и здорово, но сгоревшие и сгнившие деревья не способствуют позитивному настрою работника. Всё было в серых и тёмных тонах, которое разбавляло только алое небо и рыжая макушка с рожками, пятном не вписывающаяся в эту унылую картину. Из удобств лишь обычный деревянный стол, стул и компьютер, работающий чёрт знает на какой энергии. Но справедливо было заметить, погодка всегда была приятной, а главное — постоянной.       Тишина — определённо важный фактор в сконцентрированной и продуктивной работе. И с этим "компания" справилась на отлично. Кроме тех звуков, которые мог издавать сам Рейген, было настолько тихо, что можно было бы услышать циркулирующую кровь в собственном теле. В лесу не было поющих птичек или снующих зверьков, а жалкие подобия деревьев были лишены шелестящей листвы. Не было даже малейшего ветерка, который бы тёплым воздухом ударил в лицо. Одиночество в подобном беззвучии наводило стресса больше, чем постоянный гомон ругани и звонков в офисной работе. Хотя, почему одиночество? Аратаку посещала изящная женщина время от времени для того, чтобы проверить его работу. Черты её лица были полностью симметричны, идеально вырезанным камнем. А залёгшие, чёрные тени вокруг глаз лишь подчёркивали её взгляд! У Рейгена были такие же. Хоть любая попытка построить диалог с этой красоткой сталкивалась с беспощадным игнором — Рейген не переставал пытаться, а также любезно предлагал свою помощь, ибо размашистые крылья вместо рук никак не были предназначены для обычной клавиатуры. Но и здесь он натыкался на полное равнодушие со стороны, будто его не существовало в чужих глазах вовсе. Аратака так бы и подумал, если бы в конце каждой проверки на него не бросали взгляд, сковывающий грудную клетку.       Рейген совершенно не мог его прочесть.       Но при нынешнем раскладе, даже наблюдение за причудливым способом пользования компьютером — одно из немногих развлечений, доступных здесь. Причём, регулярное! Всё стабильно, раз в месяц и бесплатно. Хоть Рейген и не был уверен в данном временном промежутке, но предпочитал так думать. К сожалению, его компьютер не отображал время в уголке, что было совсем непривычно.       А, и как можно было забыть про самый главный минус! Аратака мог бы простить всё, если бы только не это. Отсутствие какой-либо оплаты. Не то чтобы здесь можно было где-нибудь закупиться... Но Рейген вполне мог принять оплату любого качества сигаретами или хотя бы раменом. Даже если физиологически он не чувствовал потребность в чём-либо — на психическом уровне до ужаса хотелось съесть чего-нибудь сочного или же, наконец, закурить.       Мысли о низменных потребностях заставили почувствовать фантомную боль в желудке, из-за чего Аратака встал со стула, потягиваясь и размахивая хвостом, в попытках хоть как-то отвлечься и размяться. Хвост затекал довольно быстро. Рейген всё ещё не нашёл удобного и комфортного положения для этого нечто с непонятным острием на конце. Он предполагал, что это здешний дресс код для официальных работников, ибо подобных атрибутов у жертв пыток снаружи ему наблюдать не приходилось.       Вдруг у него возник в голове образ чёрта из сказки братьев Гримм. Ему оставалось лишь поблагодарить всевышнего за то, что его ноги остались в лакированных туфлях, а не превратились в копыта. Он бы не стерпел такого отвратительного сходства и вечной ассоциации при взгляде на себя. Хоть ему и доводилось лицезреть свой вид только в потухшем экране монитора.       Аратака сделал несколько шагов, осматриваясь по сторонам. Рабочее место было просторным настолько, что грех жаловаться, и всё же Рейген нашёл, что можно было бы написать в негативном отзыве, если бы представилась возможность. Ведь на деле у него было всего несколько квадратных метров, за пределами которых он буквально выходил из своего подпространства. Один раз любопытство и скука взяли вверх, из-за чего ему пришлось лицезреть неприятную картину. Походу, рабочие места выдавались по чистой случайности или же по остаткам чистого разума. Как иначе объяснить то, что ему досталась офисная работёнка, а этим несчастным — настоящие издевательства? Острые когти впивались в плоть, безжалостно разрывая ту на куски. Мясо за мясом, конечность за конечностью. Чужие крики и вой не прекращались, безостановочно оповещая весь круг о своей боли, но хотя бы заглушая звуки рвущихся сухожилий и хруста костей. Рейген в тот же миг пожелал вернуться к звенящей тишине, пока его не вывернуло наизнанку, но перед этим заметил свою "знакомую", которая вместе с другими гарпиями неустанно истязала многочисленные души.       Точно, сейчас он вдруг понял. Эта женщина всегда приходила к нему без каких-либо следов крови, а её когти на лапах сверкали чистотой. Стоило бы похвалить её педикюр или что-то в этом роде, в их следующую встречу она точно это оценит.       Тело опускается на стул, хвост вновь пытается найти удобное положение, обвивая деревянную ножку. Голова с ударом приземлилась на клавиатуру, из-за чего на экране высветились пару новых вкладок. Пальцы, слегка касаясь коротких рогов, до боли сжимали волосы без боязни, что случайно вырвут пару клочков. Всё регенерирует, как и каждое растерзанное тело снаружи. Не трудно было догадаться, что если Аратака не выполнит свою работу должным образом — его легко заменят и вышвырнут на пытки. Он, конечно, отлично справлялся со своими примитивными обязанностями, но сколько можно было так протянуть? Пару-тройку лет, десятилетий, больше? Рейгену бы хотелось, чтобы всё просто закончилось, но он больше не мог воспользоваться прошлым способом по решению своих проблем.       От внезапных воспоминаний Аратака вновь встаёт, чуть ли не с разбегу влетая лбом в ближайшее дерево. Слышится громкий хруст и по лицу начинает стекать кровь, доходя до подбородка и в итоге разбиваясь о сухую серую землю, мгновенно впитываясь. Лучше не стало и хуже тоже, всё равно ведь восстановится. Резонирующая боль отдавалась в висках, а в глазах темнело пятнами. Этот радикальный способ по очищению головы от ненужных мыслей перестал работать ещё шесть посещений гарпии назад. Поэтому, воспоминания о своей жизни без проблем вновь прокручивались в голове. — Как был идиотом, так и остался. — самому себе на выдохе. Можно уже было отлипнуть от дерева и вернуться за своё рабочее место, как Рейген и поступил. Лоб зажил, остались лишь кровяные дорожки, которые Аратака случайно размазывал, устало растирая своё лицо ладонями.       Воспоминания вызывали эмоции, которые с каждым днём всё острее вызывали болезненные и наполненные сожалением ощущения, вызывавшие боль сильнее любого сотрясения. Почему даже тогда, когда он считал, что облегчит всем жизнь и себе в том числе — просчитался? Ему бы просто хотелось включить белый шум в своей голове и не думать ни о чём, машинально выполняя свою работу. Но как бы Рейген себя не обманывал, он с отчаянным желанием возвращался к воспоминаниям и размышлениям о прошлом, будто это осталось его единственным смыслом продолжать существовать. Хотя, так и было.       Что, интересно, сейчас делают его ребята? Скорее всего, Серизава взял на себя его роль на работе. Ему будет сложно, но он справится. Главное, не оставлять его с клиентами один на один. Хотя, может, он уже освоил навыки коммуникации во время отсутствия Рейгена. Всё-таки, за несколько лет совместной работы он неплохо освоился, да и Экубо всегда рядом будет, ещё там, глядишь, и Томэ заскочит. Правда, посещать будет нечасто, всё же учёба в университете забирает много времени и сил. Тем более, нужно было писать диплом. Но Рейген был уверен, что бизнес в их руках пойдёт только в гору и достигнет своего пика, который Аратака уже не увидит.       Было ли им плохо без него? Как бы не хотелось себя принизить, Рейген знал — было. Особенно учитывая то, как он ушёл от них. Аратака ненавидел себя и своё решение, эта желчь по отношению к себе изъедала изнутри гораздо больше, чем тогда, когда он винил себя за своё бессилие. Его решение было эгоистичным, но ему не хотелось мучительно увядать и терять рассудок, особенно перед ними. Не хотелось стирать всё хорошее, что было, ужасными и болезненными воспоминаниями. К тому же, прошло довольно много времени, они должны были уже оправиться. По крайней мере, Аратака надеялся и верил в это больше, чем на то, что когда-либо сможет ещё раз их увидеть и выпросить прощения. Особенно, у Моба.       Внезапно внутри сдавило так, будто его личная гарпия схватила за сердце своей когтистой лапой, норовя раздавить, тем самым сжимая орган всё сильнее. Хвост напряженно застыл, самого Рейгена сложило на шатком стуле пополам, лицо проехалось по клавиатуре, а руки крепко сжимали ткань серого пиджака в районе груди, которая неритмично и тяжело вздымалась. Так было всегда, когда мысли доходили до Шигео.       Аратака прекрасно помнил, как тяжело тому пришлось в последний год жизни с ним. Старый идиот — такого не скажешь об обладателе острого ума и возраста, не доходившего до сорока. Но Рейген именно таким и стал, будучи пораженным деменцией. Нет, он был ещё в здравом рассудке, и пробыл бы ещё пару лет, просто тогда не хотел прийти к ужасному и логичному завершению.       Было невероятно отвратно наблюдать, как в родных прикосновениях и взгляде начала сквозить боль и боязнь потерять. Отвратно за свою слабость и никчёмность. Совместные прогулки всегда сопровождались цепкой хваткой родных рук, а в конце рабочего дня, во время вежливой помощи в надевании пиджака, Аратака явственно чувствовал чужую дрожь в действиях. А ведь мог бы и не заметить, если бы только Шигео упрямо не отказывался использовать телекинез во многом, что касается Рейгена.       Пару раз Аратака просыпался посреди ночи оттого, что Кагеяма слишком сильно сжимал его в объятиях. Приходилось будить, дабы не получить премию Дарвина за смерть от объятий любимого человека. Оборачиваясь к лицу и беря в руку родную ладонь, Аратака успокаивающе поглаживал её тыльную сторону. Шигео в такие моменты шептал неловкие извинения, пока Рейген молча наблюдал за его эмоциями на лице. Каждый раз, когда он замечал проскальзывающую боль — чувство вины вспыхивало глубоко внутри, а вместе с этим нарастающая на себя злость и ненависть.       Просыпаясь раньше Моба, Рейгену приходилось убирать небольшой беспорядок от ночного всплеска эмоций. Эспер, что последние пару лет ни разу не срывался и держал свои силы в узде — устраивал балаган в их квартире. Пока только в квартире. А ведь он перестал даже гнуть ложки за трапезой! Осознание причины факта потери контроля давило. Аратака только перестал ощущать себя страшной обузой для молодого парня, как теперь он превратился в ходячий переключатель его ограничений.       И что с ним случилось, когда этот переключатель исчез? За всё время пребывания здесь, Рейген успел тысячу раз обдумать и переосмыслить свой поступок, глядя на него с разных сторон. Не только через призму освобождения от проблем, себя и остальных.       Аратака действительно был эгоистичной сволочью, и, скорее всего, ею и остался. Ведь даже сейчас он не мог до конца принять тот факт, что его решение было одним из худших. Он не только принёс сильную моральную боль всем своим близким, но и подверг их опасности. Возможно, если бы Рейген смирился с болезнью и дал им время, всё было бы не так плохо. Подготовились бы постепенно, проводя с Аратакой последние весёлые деньки, чтобы смочь его отпустить. Но теперь было бессмысленно думать о том, как можно было поступить лучше.       Осталось жалеть о содеянном лишь вечность.       Спустя несколько мучительных минут, приступ наконец отпустил, из-за чего Рейген смог осторожно выпрямиться и облокотиться о спинку стула, постепенно восстанавливая своё дыхание. Ладони, из-за всё не уходящей привычке, похлопали по карманам, но в них, неудивительно, ничего не оказалось. Хвост Аратаки разочарованно взмахнул, повторяя за резкими и недовольными всплесками рук, которые в итоге скрестились на груди. Какого чёрта в этом месте не было ни одной сигаретки?       Рейген, конечно, раньше не считал, что подобное место в принципе существует, но в его представлениях здесь всякая запрещёнка должна быть более доступной. Сигареты, алкоголь, наркотики и прочее дерьмо. Это место и впрямь оказалось персональным адом для Аратаки, по всем пунктам.       Что ж, сигаретку не закурить, а значит самое время вернуться к работе. Может, проведя здесь неприлично много времени за этим несчастным компьютером, Рейген сможет этим вытеснить прошлое? Чтобы в памяти остались лишь десятилетия монотонного стуканья по клавишам и единственная мысль о том, что нужно заполнить непонятные таблички в экселе.       Экран, не дождавшись, когда к нему притронутся, потух, из-за чего Аратака рефлекторно взметнул к нему свой взгляд. В темноте монитора отражалось его уставшее лицо с засохшими разводами крови. От такого вида хотелось лишь горько усмехнуться. Но вдруг глаза зацепились за какое-то пятно, отражающееся на экране. Мурашки прошлись по спине и Рейген внезапно почувствовал, как кто-то буравит взглядом его затылок. За ним позади точно стояла не гарпия, Аратака никогда не мог почувствовать её взгляд, когда та незаметно посещала его. Только при прямом контакте глаз. Да и если опираться на внутренние часы Рейгена — было рановато для того, чтобы принимать гостей... — Неужели? Наконец коллегу подселили? — шутка вышла слегка нервной, но Аратака не собирался бояться незнакомца. Его внезапное присутствие, конечно, напугало, но он не чувствовал от того угрозы. Да и что он с ним сделает? Убьёт? Отлично.       Из вежливости Рейген встаёт из своего места, наконец оборачиваясь лицом к неизвестному и тут же замер. Даже полуулыбка не сошла с лица и кончик хвоста не дрогнулся ни на миллиметр. Лишь глаза широко распахнулись, неверяще уставясь на человека перед собой. — Аратака... — до чёртиков знакомый и родной голос, который, как считал Рейген, он уже никогда не услышит.       В голове с трудом происходили мыслительные процессы. А вдруг Аратака всё ещё не восстановился до конца от сотрясения? Или, может, галлюцинации начались на почве съехавшей психики — давно пора. Но почему же эта галлюцинация сейчас повторяет все мелкие повадки Рейгена, которые, как тот ещё помнил, перенял от их совместной жизни Моб? То, как он замолкнул при виде реакции Аратаки, начиная беспокойно блуждать глазами по чужому лицу, кистям рук, напряженной позе. Анализирует, как стоило бы поступить для начала прежде, чем что-нибудь ляпнуть или выкинуть. И ведь не отвлёкся на кровь на лице и демонские атрибуты даже.              Картина до жути знакомая и близкая. Сердце потянуло куда-то вниз, из-за чего будто приковало к земле, но на тяжёлых ногах Рейген всё же смог сделать короткий шаг в сторону Моба. До невозможного хотелось подбежать и стиснуть того в объятиях, лишь бы ощутить что он и вправду настоящий. Здесь. С ним.       Но в этом и крылась проблема. От вопросов почему и как Шигео оказался в этом месте накатывала тревога. Если... если он здесь... Взгляд устремился на чёрную макушку. Рога отсутствовали. У Аратаки было очень мало информации о здешнем месте, на основе отсутствия рогов он не мог утверждать, что Кагеяма здесь не для работы. Да и пусть даже так, это не сильно утешало. Ведь как, в конце концов, он здесь оказался?! Если это из-за Рейгена, то...              Как только заметив появившийся страх на лице Рейгена, Моб в два больших шага преодолел расстояние между ними, заключая того в объятия. Аратака ощущал, как одна ладонь легла ему на волосы, а вторая раскрыто находилась на спине. Его успокаивали, не давая продолжить размышлять о вмиг возникших нерадужных теориях.        — Я не умер. — твёрдо произнёс Шигео, дабы сразу развеить самые худшие домыслы.              Рейген чувствовал и знал, что тот не врал, отчего напряжение в теле сразу спало. Руки, до это весящие вдоль тела, неверяще обхватили спину, сжав в кулаках ткань. Аратаке необходимо было постоять так несколько минут, утыкаясь лицом в плечо, вдыхая родной запах и чувствуя дыхание на своей шее и то, как стучит сердце Шигео. Так давно он не ощущал всего того, что раньше являлось ежедневными мелочами.        — Чёрт, я же... ты... — спустя некоторое время, Рейген пытается выбраться из объятий и отстраниться. Как он мог забыться и растаять в объятиях Шигео? Он должен заткнуться и вымаливать прощение без надежды на то, что его примут. Он бы выдержал заслуженную ненависть к своей персоне, а не любовь и заботу, будто он ничего не сделал. — Прости.              Шигео же не дал уйти Аратаке полностью. Выпуская лишь из объятий, Моб обхватил своими ладонями родные руки, переплетая пальцы, тем самым вынуждая Рейгена остаться на своём месте. Шигео с лёгкостью ловит взгляд, который с приподнятыми бровями осматривает их руки, после чего непонимающе заглядывает в лицо Моба.        — Всё хорошо, скоро мы уйдём отсюда. Главное — ты справился. — Шигео освобождает одну руку из хватки, чтобы достать платок и вытереть наконец кровяные разводы. Он ведёт себя так уверенно и просто, что Аратака не знает, чему шокироваться больше: тому, что он действительно покинет это место после всего или тому, как легко говорил об этом Моб? Да и куда он вернётся? Разве его тело не должны были...        — Неужто ты изничтожил весь ад ради этого? Другого объяснения не нахожу, я не видел здесь двери с табличкой "выход". — отторопя, Рейген нелепо шутит, ощущая себя неловко под бережными движениями платка. Он предстал перед ним в таком нелепом виде...        — Одного злобного духа точно... Ох. — убрав платок, задумчиво отвечает Шигео, но ощутив, как его ладонь сжали, одёрнул себя. Аратака всё ещё переживал о его присутствии здесь. — Скорее всего, ты забыл. Я всё объясню, как только выберемся отсюда.       

***

             Находясь без сознания, Рейген слышал отдалённый шум, который стремительно становился громче. Раскрывать глаза не хотелось, всё тело ломило и требовало поспать часок-лишний. Но прямо над ухом кто-то спорил, встревоженно задавал вопросы или недовольно бурчал. С таким гомоном невозможно было продолжать спать.        — Да твою ж... Сколько можно?! — воскликнул Аратака охрипшим голосом, с трудом разлепив глаза и привстав на локтях. Всё было размазано, но Рейген с лёгкостью опознал свой офис и диванчик, на котором он расположился. Что он здесь делал, кстати? Неужто заснул ненароком во время работы? Да и почему, наконец, вокруг него такая толпа образовалась?!              Несколько раз моргнув, Аратака осмотрел всех присутствующих, которые внезапно затихли, уставившись на него в ответ, позабыв о спорах. Лица Томэ и Серизавы были полны облегчения, особенно у второго. Даже Экубо, который делал непринуждённый вид, обеспокоенно поглядывал на Рейгена. По его мнению, незаметно.        — Что-то случилось? — Шигео быстро возник среди ребят, вскочив, судя по всему, с противоположного диванчика. Волосы были слегка растрёпаны, а под глазами залегла усталость.        — Я же говорил, что он вслед за тобой очнётся, всего же минут десять...        — А до этого лежал в отключке несколько часов! — прервав Экубо, огрызнулась Томэ.        — Ой, да в любом случае, зря нервы трепали!              Словесная перепалка быстро возобновилась, в которую пытался неловко вклиниться Серизава, стараясь успокоить сцепившихся девушку и призрака. Но на этот раз, Рейген не слышал ничего вокруг себя, смотря только в глаза одного человека перед собой.              При взгляде на взволнованного Шигео, он наконец вспомнил большую часть из того, что произошло. И, честно говоря, он ничего сейчас не понимал. Он только что находился в аду хренову тучу времени, а потом приходит Шигео и вытаскивает его оттуда. Ещё и собственное тело в абсолютном порядке, не считая усталость. Рука потянулась к шее, но вспомнив, что Моб пристально смотрит на него, свёл движение к взъерошиванию волос. Информация, которую он помнил, и та, которую он получил за столь короткое время — совершенно не сходились, отчего раскалывалась голова. Но Аратака решил оставить все ответы на вопросы на потом, ведь сейчас важно ему было одно — он живой и все его близкие сейчас здесь, рядом с ним. В горле образовался ком, пока Рейген глазами смотрел то на одно лицо, то на другое. Когда в носу защипало, Аратака зашёлся в неловком кашле, пытаясь скрыть этим накатывающиеся слёзы.        — Ребята, можете расходиться. Я позабочусь о нём. — Шигео быстро заметил резкую перемену состояния Рейгена, поэтому решил всех отправить по домам. Он знал, как Аратака сейчас разрывался между состоянием кинуться со слезами и обнять каждого и наоборот, закрыться ото всех. Нужно было постепенно справляться с его чувствами, которые он сейчас переживал.              Только Экубо успел заикнуться о том, на что он потратил время, как его за собой телекинезом потащил Серизава к выходу. Когда возмущение духа и упрёки в его сторону от Томэ перестали быть слышны, Шигео опустился на колени возле лежащего Рейгена.        — Прости их за шум, они волновались. — Моб извиняюще улыбнулся, после чего упёрся лбом о тыльную сторону ладони Аратаки, спокойно лежавшей на диване.              Хоть продолжать находиться в полулежачем состоянии, упираясь на локти, было утомительно, но Рейген не позволил себе поменять положение. Не тогда, когда Шигео позволил себе слабость рядом с ним. В аду он вёл себя спокойно и уверенно, чтобы быть поддержкой для Аратаки и показать, что всё действительно будет хорошо. Но ему явно также пришлось нелегко.        — ...Я знаю, что ты очень устал, но нам нужно поговорить. Я хочу поговорить. — спустя пары минут молчания, Моб отпрятнул от ладони и выпрямился, посмотрев серьёзным взглядом на Рейгена.              Беседа обещала быть трудной и неприятной. Хоть он всё ещё не разобрался в ситуации, Рейген знал, что все обвинения будут справедливы. Но это не вводило его в уныние, а даже наоборот, делало счастливым? Разговор не мог быть хуже того, что Аратаке пришлось пережить без людей, которые на него сейчас оправдано злились. Он будет рад услышать ругань в свою сторону и недовольный взгляд, заместо равнодушного молчания и пустых глаз. Тем более, он заслуживал куда больше, чем ведение трудного разговора. В голове не укладывалось, как они все продолжали относиться к нему как обычно после того, как он покончил с собой.              Рейген лишь коротко кивнул, с трудом поднимаясь и садясь на диван. Шигео тоже встал, но сел не рядом, а на противоположный диван, после чего внимательно смотрел в лицо Аратаки.        — Думаю, стоит всё начать с причины. Помнишь про случай с Могами? С тобой произошло примерно тоже самое.              Рейген на секунду глупо уставился на Моба, пытаясь понять, при чём здесь история десятилетней давности. Осознание пришло также медленно, с какой скоростью отражались эмоции на его мимике, сменяясь с недоумения на шок. Аратака упёрся локтями в свои колени, опустил голову и зарылся руками в свои волосы, в которых не было уже привычных рожек. Весь тот мир, от и до — был ненастоящим, ужасающей выдумкой какого-то идиотского духа. С одной стороны это отлично, что всё пережитое не случилось на самом деле, но с другой... Рейген просто не мог до конца осмыслить это. Несколько лет его жизни оказались подделкой, которую он воспринимал как реальность. У него всё ещё холодело нутро при воспоминании ничего не выражающего взгляда гарпии, он до сих пор вздрагивал, когда в голове эхом звучали чужие вопли, он всё ещё ненавидел себя за всю ту принесённую боль близким людям. Он всё ещё помнил до мельчайших деталей выражение лица Шигео, когда тот пытался скрыть топящее отчаяние в глазах при взгляде на Рейгена.        — Аратака? Ты в порядке? — голос, который до этого звучал твёрдо, дрогнул от беспокойства. Шигео уже хотел встать с места, но Рейген махнувшим жестом руки показал, что не нужно.        — Да, просто... Нужно было время. Продолжай. — ответил Аратака минуту спустя, глубоко вздохнув и выпрямившись.        — ...Теперь расскажи, что ты помнишь.        — В том сне мне диагностировали деменцию. Я прожил ещё год, — Аратака точно не знал, с какого момента он видел ненастоящую жизнь, но судя по обстоятельствам и чужому поведению предположил, что в реальности деменции не было. А значит, и не было самоубийства. Чему, Рейген, безусловно рад, но всё ещё не мог принять до конца, что всех тех пережитых чувств и эмоций не было на самом деле. — затем попал в ад... Ничего особо интересного.        — Хорошо. — губы поджались, Моб был недоволен таким коротким ответом, но сейчас его было достаточно. — В реальности, ты не попадал в ад и не был болен деменцией, но насчёт диагноза... Он и вправду был. — Шигео начал рассказывать последний кусок пазла всего произошедшего. Рейген был будто на иголках от слов Кагеямы. Не столько из-за содержимого, сколько от жёсткости в голосе на последней фразе. — В тот день, когда ты сделал МРТ головного мозга — тебе ложно диагностировали деменцию. Дух имитировал болезнь, простой человек или неопытный эспер никогда бы не заметил различий.              После слов Моба, Аратака выдохнул с облегчением. Из-за того, что для него все события ощущались по-настоящему, он даже немного забеспокоился, что болезнь не была выдумкой. Но всё обошлось простым духом, с которым легко мог расправиться Серизава или Шигео. Волноваться больше было не о чём. Если бы только Рейген не почувствовал, как на мгновение накалился воздух, будто рядом скоро должна была ударить молния. Контроль эсперских сил у Шигео оставался идеальным, но его сильные эмоции всё ещё проявлялись в незаметных мелочах. Незаметных, если вы с ним не знакомы.        — Не знаю, сколько точно дней прошло с диагноза, но ты, — Моб сделал паузу. Рейгену наконец вспомнился момент, где достоверность его воспоминаний расходится. Во сне, все его близкие знали о диагнозе по умолчанию, наяву же, Аратака... — намеренно всё скрыл, не став никому говорить о деменции.              Чувства искреннего и болезненного непонимания прятались за злостью, которую выражали нахмуренные брови, напряжённая поза и руки, сжимающие колени. Шигео отчасти знал, почему тот так решил поступить, но до этого он был твёрдо уверен в том, что если что-нибудь подобное случится, то Рейген ему обязательно расскажет. Какая бы сильной не была боль, они бы разделили её и пережили вместе. Должны были разделить и пережить.              Но злость никогда не задерживается в груди надолго, когда она направлена на Аратаку. Она почти сразу же потухает, переставая разжигать костёр в груди и разглаживая складку между бровей. Хватает лишь глазам проследить за всей той сменой эмоций на любимом лице — и всё сходит на нет. Светлые брови лишь слегка дёрнулись вверх перед тем, как нахмуриться. Руки нервно перебирают пальцы, пока Рейген отводит взгляд и сжимает челюсть до отчётливых желваков. Всё это происходит меньше, чем за пару секунд перед тем, как Аратака с усилием возвращает напускное спокойствие и медленно переводит свой взгляд обратно.        — Но... как ты..? — неудачная попытка скрыть свои эмоции за неуместным вопросом. Всё выдают поджавшиеся губы и глаза, в которых глубоко отпечаталось сожаление обо всём, что произошло во сне.        — Я попросил Экубо следить за тобой в своё отсутствие. — короткий и очевидный ответ.        — Прости. — нечего было сказать больше, кроме как выразить всю свою горечь в этом одиноком слове.              Реакции не последовало и в комнате нависла тишина. Аратака не выдерживает и отводит взгляд, опуская голову. Он больше не видел в чёрных глазах злости. Теперь родное лицо обнажилось, оставляя лишь грусть и усталость. Взляды различались, но... Рейген всё равно боялся посмотреть и увидеть, как отчаянно бегают глаза по его лицу, стараясь безысходно сохранить в памяти тот светлый образ, что не успела забрать деменция.              В аду в голове только и крутились мысли о том, как ему стоило правильно поступить, в каком моменте можно было всё исправить, могло ли всё выйти лучше, чтобы выйти на другой, более удачный исход, чем попадание в ад. Собственные мечты казались сладким ядом, о которых невозможно было переставать думать, даже если это истязало сознание и душу.              Но сейчас шанс был прямо перед ним. Теперь он мог не допустить того, чтобы любимые глаза когда-либо посмотрели с той же тёмной и горькой смесью чувств, как во сне.        — Шигео... — и именно поэтому, нужно было перебороть тот страх. Хоть в реальности он и не успел наделать серьёзных ошибок, но также оплошал. Аратака не собирался забывать свой болезненный опыт и упускать шанс всё исправить. Он не должен был позволить пережить боль своим близким и наяву, иначе он самолично вернёт себя в тот ад.              Но не успевает Рейген с решимостью поднять голову, как чувствует неожиданное приземление рядом с ним, а после тяжесть на плече и щекочащие шею густые волосы. Он с удивлением хлопает ртом и смотрит на облакотившегося Шигео, перемещение которого не заметил.        — Ты понимаешь, в чём твоя вина, нет смысла злиться. — спокойно объясняет Шигео, не убирая головы. Хоть Аратака и сотворил глупость пару дней назад или даже вчера, но для него прошло, как минимум, года два. За такое количество времени тому успелось множество раз переосмыслить свои способы решения (избегания) проблем. К тому же... — Я уверен, что ты винил себя и за нечто большее, чем то, что меня беспокоило. — Рейген нервно сглатывает от намёка, что Моб намерен узнать все детали сна после. — Пережитого тобой во сне более, чем достаточно.        — И всё же, — Аратака утыкается носом в родную копну волос.— Я должен как-то подобающе извиниться перед тобой и всеми.        — Ты можешь подарить нам наконец оплачиваемый отпуск. — тихая усмешка не ускользает от ушей.              Аратака недовольно выдыхает носом, вороша тёмные волосы, отчего слышит приглушённый и усталый смех. Отпуск стоил бы больших трат, но это действительно меньшее, что Рейген мог сделать для них.       При всём можно сказать, отделался лёгким испугом. И незапланированными расходами.