You don’t know how lovely you are

На следующее утро Кроули был в довольно нервном состоянии. Чёрт, кто знает, куда его всё-таки пригласил букинист? Может этой ночью ему нужно было читать все книжки, какие он только смог бы найти в открытом доступе, а не блаженно спать, улыбаясь как последний придурок? Но было поздно - ночь прошла, а он так и не был готов к тому, что именно неизвестность в лице Азирафаэля собирается преподнести ему сегодня А потому он нервничал. Потел, чуть ли ногти не грыз. Он будто нутром чуял, что в этот раз это будет что-то важное К примеру, Энтони с содроганием думал о театрах и балетах. Что, если Фэлл приведёт его туда? Он ведь ничего в этом не смыслит! Вообще нисколько! Он абсолютный болван! Последний придурок! О, ради хоть кого-нибудь, пусть Азирафаэль не поведет его любоваться на искусство! Иначе это будет катастрофа - ведь татуировщик не только не сможет хотя бы просто поддержать разговор, он наверное со страху в обморок упадёт! Как же Энтони не хотел позориться. Больше всего на свете! Он угрюмо провёл пальцами по впалым щекам. И зеркала не надо, чтобы понять, что он выглядит плохо. Что ему тревожно. Он глубоко вздохнул и попытался успокоиться - это ведь Азирафаэль, да? Его милый славный ангел, с которым они уже сходили на пять потрясающих свиданий! Не будет же букинист в самом деле выцарапывать ему глаза за то, что он перепутает Ван Гога и Гогена? Или будет? Кажется, в случае чего, блондин явно имеет на это право… По крайней мере Кроули бы так и поступил - наложил на себя руки в случае неудачи. И когда он успел стать таким…? Мягким? Нежным? Ранимым? Романтичным? Придурком? У Энтони ответа не было. У Азирафаэля вероятно тем более. Не то, чтобы татуировщик собирался у него спрашивать. Он вообще в последнее время не любил лишний раз и рта раскрыть рядом с букинистом. Потому что золотое правило всегда гласило «молчи, за умного сойдешь!» - и сейчас эта догма как никогда подходила для ежедневной мантры Энтони. Кажется, он даже всерьез задумывался о том, чтобы сделать её своим жизненным кредо… Во всяком случае, ему нужно переодеться. А душевные терзания подождут. Опять… В конце концов, не съедят ведь они его заживо? Или… —- Азирафаэль неторопливо завтракал в предвкушении предстоящей встречи с Энтони! Наконец-то он сводит Кроули в галерею, в которой работает, а самое главное, покажет ему выставку, куратором которой он является! Уж в этот раз наверняка. И никакие «открытые двери» ему на этот раз помешать не смогут! Фэлл чувствовал небывалый азарт - ещё бы, просвещать того, кто так далек от искусства (в привычном плане этого слова!) всегда не легко, но безумно интересно! Что ж, букинист приложит все усилия, чтобы Энтони смог понять как можно больше и проникнуться живописью как можно глубже! Бросив быстрый взгляд в зеркало, висевшее в прихожей, Азирафаэль удивленно заметил, что его глаза, если верить отражению, буквально светились! Надо же! Кажется, он действительно ждал этой встречи… Фэлл усмехнулся себе под нос, а потом несколько раз хмыкнул Когда он успел стать таким? Когда "подружился" с Кроули? Ну что ж, жаль конечно, но прежним он становиться не собирается! Так что нет. Ни за что! Он бы даже сказал «не-а» - а ведь так говорит Энтони… Блондин покачал головой. Татуировщик крепко засел где-то там у него внутри. Но была ли это любовь? На это и вопрос Фэлл не был готов ответить. По правде говоря, он и сам этого пока не знал. Так к чему торопить события? Они ведь ещё даже не… Азирафаэль поднял глаза к потолку. Какое кощунство! Он отвлекся, поймав себя на мысли, что в одном из уголков краска на потолке потрескалась - что ж, стоило в ближайшее время её обновить… Раздумывая таким образом, он вышел из магазина в этот новый удивительный день —- Кроули был в панике. Он стоял посреди центральной площади и был гол как сокол - разумеется, не в прямом смысле этого слова! Черт, он даже цветы не догадался притащить, чтобы хоть как-то скрыть свое замешательство и нервозность! Да, трехметровый веник каких-нибудь подсолнухов подошел бы как нельзя кстати и очень удачно бы закрыл Энтони в полный рост. Но уже всё, об этом надо было думать раньше! Оставалось только дрожать на холодном ветру в тонких штанах в шотландскую клетку. Свитшот, надетый на нём, гласил непоколебимое: «It’s a full time job joe being a bitch» Татуировщика весьма волновало то, что вокруг площади не было пабов, кафе или каких-либо других непафосных заведений. Также не было ни парка, ни сквера, ни даже газона с одинокой скамейкой! Только несколько филиалов центрального музея. Кроули сглотнул. Какое нехорошее предчувствие… -Здравствуй, Энтони! Всё в порядке? Ты такой бледный…- если бы рыжий не опёрся о бортик фонтана, он бы подскочил от неожиданности. Азирафаэль виновато смотрел на него в ответ -Привет, ангел! Демонам загар не полагается! - отрезал он, - Кстати не хочешь ли ты наконец-то поделиться со мной нашими планами на день? -Ну уж нет, это принцип минимальный осведомленности - подобравшись, заявил Азирафаэль -Но я имею право знать куда мы пойдем! - настаивал Кроули -Будь по твоему - музей! Мы пойдем в музей! О, музей! О, храм великого искусства! - продекламировал Фэлл Глаза татуировщика от ужаса чуть не вылезли из орбит. Музей! Вот те раз - худшие кошмары начинают сбываться! -А ты уверен? - подозрительно дрожащим голосом уточнил Кроули, аккуратно отнимая руки от лица и пытаясь расцепить отчего-то плотно сжатые зубы -В чем? - в непонимании хмурится Азирафаэля. «Как же мило!» - с нежностью думает рыжий -В том что нам нужно идти туда? Мне нужно идти туда? - он выделил слово голосом -Что ты имеешь в виду? - Фэлл скрещивает руки на груди -Я имею в виду, что… Ладно, ангел, давай на чистоту - я профан в искусстве! Я ни за что не отличу импрессионистов от романистов! И я не хочу, чтобы тебе было за меня стыдно… - храбро заявил Кроули Азирафаэль даже на долю секунды забыл как дышать. Как прелестно! -Это всё глупости, мой дорогой! Я признаю, что в тот раз, когда ты с кем-то перепутал Ренуара я поступил очень и очень некрасиво, практически высмеяв тебя! Но в этот раз я здесь, чтобы научить тебя видеть прекрасное! «Ох ангел, самое прекрасное уже стоит передо мною прямо сейчас!» - с едва ощутимой грустью подумал Энтони -Что ж, мне нравится твой настрой. Если ты так в меня веришь! - пожал плечами Кроули -А что мне ещё остается, кроме как уповать на то, что ты не развалишь музей? - притворно вздохнул Фэлл Они одновременно рассмеялись —- Они проходили зал за залом, экспозицию за экспозицией, и каждый раз Азирафаэль останавливался возле очередной, только одному ему ведомой картины, и принимался вещать Вот прямо как сейчас: -«Сирена и рыбак» - эту картину Фредерика Лейтона представили на суд публики в Париже, в 1858 году - не спеша завёл свою шарманку Фэлл Кроули приготовился внимательно слушать. «В данном произведении искусства мы видим сюжет о том, как Сирена поет юноше свою смертельную песню, и от звуков этого чарующего голоса веки рыбака тяжелеют, и сам он превращался в безвольную куклу. Сирена же продолжает петь, не в силах остановиться – еще немного, и этот красивый юноша-итальянец окажется в её полной власти… Энтони смотрел во все глаза. Контраст между белоснежной кожей сирены и смуглым телом рыбака был удивителен. То как они льнули друг к другу… То, как Сирена обвивала ноги юноши своим рыбьим хвостом… Было в этом что-то такое знакомое… Какая-то неутоленная жажда… Скрытая страсть… Кроули честно старался не проводить особых параллелей между картиной и ними с Фэллом, но видит бог - сходство было просто очевидно! Только Энтони не мог понять одного, кто он - злое, но красивое чудовище, или рыбак, доверчиво купившийся на сладкие речи блондинистого ангела? -К сожалению на тот момент в моде были куда более яркие истории - про Андромеду или Афину, про Юпитера или прекрасную Венеру…Так что критики приняли эту его работу довольно прохладно… Ты меня слушаешь, Энтони? - вдруг совершенно неожиданно обратился к нему Фэлл -Что? Да, да, конечно! Как я могу не… Ловлю каждое твоё слово! - опомнился татуировщик —Хорошо, тогда спешу просветить тебя, что Лейтон показывал на своем полотне совсем не миф. Он зашифровал в картине иной сюжет: берегись красавицы! Ведь в ее прелести, в ее нежном голосе самая разрушительная сила! Она может увлечь в пучину, совсем как Сирена одинокого рыбака. И вот наш герой уже смежил веки, и вот-вот пойдет на дно! - торжественно закончил Фэлл Кроули поражённо замер. «Берегись красавицы»! Ну надо же! Прямо как с истории их взаимотношений лепили! —Кроме того, впоследствии многие говорили, что Лейтон вдохновлялся произведением Гёте: «Глядит она, поет она: Зачем ты мой народ Манишь, влечешь с родного дна В кипучий жар из вод? Ах! Если бы знал, как рыбкой жить Привольно в глубине, Не стал бы ты себя томить на знойной вышине…» -Примечательно ещё и то, что за всю свою жизнь Фредерик Лейтон ни разу не женился – так что его отношение к Сирене легко понять… Ты не заскучал, дорогой? -Что? Нет, нет! Говоришь, он ни разу не женился? Ха, не знаю что там у него было с женщинами, но видимо он всё же предпочитал мужчин! -Мы не можем так говорить о великих людях прошлого, особенно, когда нам ничего доподлинно неизвестно! - расширил глаза Фэлл -Да, хорошо, как скажешь. Больше не буду. Постараюсь - выдавил Кроули -Вот и славно, дорогой! Тогда мы можем смело переходить к Ромео и Джульетте! Перед тобой одноименная картина сэра Фрэнка Бернарда Дикси. Ромео сидит на перилах балкона, а Джульетта прильнула к нему в страстном… - вдохновенно начал Фэлл -Так стоп, он что, влез к ней в окно? Средь бела дня? И никто даже тревогу поднять не подумал? Не знал, что в обществе того времени столь распущенные нравы! Так значит до свадьбы всё-таки можно? - последний вопрос Энтони задал с каким-то светящимся блеском в глазах. Даже очки снял - вот это да! -Ну нет! До свадьбы ни в коем случае нельзя вступать в интимную близость! - очень смутился Фэлл, - На картине они, изнывая от всепоглощающей любви всего лишь сливаются в поцелуе! В этом нет ничего постыдного или запретного! Что в этом такого, ведь так? Всего лишь целомудренное прикосновение губами… - неуверенно заканчивает свою мысль Азирафаэль, тушуясь -Это зависит от того, кто тебя целует, ангел. Бывают такие поцелуи, что ноги подкашиваются! - довольно протянул Кроули -И у тебя были таки поцелуи? - весьма удивленно, но при этом взволнованно спросил Фэлл -Ну разумеется! - горделиво похвастался Энтони Плечи букиниста слегка поникли. На мгновение он даже невидящим взглядом уставился куда-то за спину татуировщика. У Азирафаэля не было ни одного партнера от которого у него подкашивались ноги. Даже от занятий любовью - что уж там от поцелуя! Никто никогда не мог даже завести его как следует - никто и не старался! Фэлл торопливо моргнул. Пора возвращаться из неприятных воспоминаний. Энтони был готов биться башкой об стену, если бы эта стена не была музейной. Черт это же надо так сплоховать! «Конечно, ангел, у меня были люди, от чьих поцелуев у меня подкашивались колени, ноги меня не держали, мозг отключался и член стоял как каменный! И все эти люди ты - Азирафаэль!». Почему он не сказал ему, что этого от его поцелуев у него сносит крышу? Нет, он-придурок, напустил на себя загадочного виду - мол смотри, какие поцелуи мне дарят! Идиот-идиот-идиот! -Мы можем продолжать нашу экскурсию? Ты ещё не устал? - от самобичевания Кроули отвлек голос Азирафаэля -Нет, ни сколько! Давай продолжать. Мне очень нравится! -На ногах-то стоять пока можешь? - вдруг недобро прищурился Фэлл. Это что флирт? Кроули восхищенно распахнул глаза. Что же этот букинист с ним делает… -Да, признаться от этого искусства голова идёт кругом! - легко согласился Энтони, не поддаваясь на провокацию -Что ж, ладно, вернемся к Ромео и Джульетте. Как ты знаешь, в столь юном возрасте происходит значительный всплеск гормонов, а потому молодым людям так невыносимо хочется быть вместе… -Что Ромео уже готов на стену лезть, вернее на балкон! Как же я его понимаю! - радостно сказал Энтони, - Кстати, а в юном возрасте, это в каком? -Что ж, насколько я помню, у Шекспира Джульетте Капулетти было около тринадцати лет… -Чего, чего? Тринадцать? Я не ослышался?! Черт подери! А этому, как бишь, Ромео? -А юноше клана Монтекки не больше двадцати лет. Прямо его возраст в пьесе не указан, но… -Что "но"? Ангел, он насильник и извращенец! Он в конце концов просто педофил! И ты считаешь это чистой любовью?! - в неверии распахнул глаза Кроули, переводя взгляд с Азирафаэля на картину, где девушка в белом платье, нежно целовала парня в красном костюме. Цветовая гамма само собой напоминала Энтони о них двоих. Да что ж такое! -Это ты ещё «Лолиту» Владимира Набокова не читал, дорогой! И я советую тебе и не читать - у меня после неё был довольно долгий депрессивный эпизод. Весьма тяжелая книга… По сравнению с ней, драма бедных Ромео и Джульетты не кажется такой серьезной… Но это не так, на самом деле всё это очень и очень трагично - печально закончил Фэлл Кроули почувствовал себя крайне неловко -Извини, я не думал, что всё так… плохо. Может нам стоит перейти к следующей картине? -Пожалуй ты прав, Энтони. Вот, давай рассмотрим эту. Она называется «Поцелуй». Её написал художник Сильвио Алласон. На картине были изображены юноша и девушка, которые через резные ворота пытались прижаться друг к другу в объятьях, как можно ближе, при этом бережно целуя друг друга. Глаза их были прикрыты У Энтони чуть закружилась голова. Поцелуй бы ему сейчас не помешал! Девушка в белом с высокой прической льнула к джентльмену так очаровательно! Сам же парень одетый в ткани темных тонов, прижимал девушку к себе так, как будто она была всем, в чем он когда либо нуждался. Кроули его понимал. Он с нескрываемым интересом разглядывал костюм Азирафаэля. О эта старинная мода блондина просто сведёт его в могилу! Все эти его оборки, рюши и кружева - прямо как у милой дамы с картины! -Что ж, перейдем к следующему произведению искусства - не хочу перегружать твой мозг деталями и терминами слишком сильно! Перед нами картина Жана Фрагонара «Качели». Её полное название - «Счастливые возможности качелей» и сейчас я, если позволишь, объясню тебе почему! -Да, да, конечно. Разумеется. То есть спасибо! - Кроули даже подался вперед, чтобы лучше слышать. Правда он совершенно упустил момент, когда они успели перейти от предыдущей картины к этой, но это не так важно. Важнее просто слушать звук голоса Фэлла -На качелях в развивающемся платье качается прелестная девушка. С её ноги спадает розовая туфелька и летит в направлении статуи Амура - античного бога любви. Это намекает зрителям на то, речь в данной картине пойдет о любовном треугольнике, в котором кроме барышни в розовом и кавалера в кущах на первом плане, есть ещё и пожилой господин, стоящий справа в тени, который и раскачивает девушку. -А при чем здесь треугольник? Как они вообще связаны? - недоумевал Энтони -Мой дорогой, композиция картины как раз и представляет собой треугольник - все три фигуры героев соединены между собой линиями вытянутых рук! Перейдя от формального анализа происходящего, мы можем видеть весьма пикантную ситуацию: в то время как джентельмену, раскачивающему качели остаётся лицезреть красавицу сзади, то юноша на первом плане обладает привилегией заглянуть под юбку мадмуазель, что, кажется, ни капли её не смущает. О том, что перед нами сцена нелегального флирта на грани неприличия, говорит жест Амура, прижимающего палец к губам. А значит, перед нами молодая женщина, её пожилой муж и молодой любовник, с которым она изменяет супругу. Всё просто! - терпеливо растолковал Азирафаэль и пожал плечами -Охренеть! - неожиданно выдал Кроули, - Это невероятно! Ты просто Шерлок Холмс! - пораженно добавил он -Не стоит, я просто умею вглядываться в картины и читать то, что в них написано. Ну знаешь, между строк… - небрежно ответил букинист. Вот как! -А как мне научиться также? По музеям с лупой ходить? - ухмыльнулся Кроули -Нет, просто держись меня и всё будет хорошо, мальчик! - покровительственно сказал Фэлл От этого сладкого (неприкрытого! неприличного!) флирта у Кроули заныло в паху. Ну почему его ангел такой очаровательный! И вот что теперь с этим делать? -Что ж, думаю, на сегодня достаточно. Я показал тебе всё, что хотел. Остальную часть выставки и другие картины в этом зале курирую не я - не заметив смущения Кроули, сказал Фэлл -Стоп, что? Ты, сам подбирал все эти картины для выставки? -Ну да… -Ты обязан рассказать мне ещё! Хотя бы об одной - вот этой! Ты ведь её знаешь? - Кроули приспустил очки и сделал умоляющие глаза. Кот в сапогах из Шрека просто отдыхает! -Что ж, хорошо! Это ведь ещё одна картина из моей выставки. Как я мог забыть о ней! -Как она называется? - с трепетом спросил Кроули. На картине была изображена комната, с разворошенной постелью. Все как всегда - юноша и девушка. И если девушка в абсолютном блаженстве, прикрыв глаза, целовала молодого человека, обвив его шею руками, то вот юноша отличался от всех тех юношей, на которых они с Азирафаэлем успели сегодня посмотреть. Во первых, из его спины росли большие, мощные, ни то ангельские, ни то демонические крылья. А во-вторых, его глаза были открыты, несмотря на то, что он вроде как отвечал на поцелуй своей возлюбленной. Он даже не смотрел на то, как она плавиться в его руках, сгорая от любви к нему. Даже сквозь картину его взгляд веял ледяным холодом -Картина называется «Поцелуй». Её автор Михаил Зичи был придворным живописцем при русском дворе. Когда он прибыл в Российскую империю… -Это ангел? - дрожащим голосом перебил его Кроули не в силах совладать с эмоциями. Почему этот сюжет так знаком? Почему отзывается в нём глухим трепетом? -Демон - припечатал Азирафаэль, - Это демон! -Ей конец, да? Скажи мне пожалуйста, ангел… -Он ее погубит - печально кивнул букинист Энтони почувствовал, как в уголках глаз начинают скапливаться слезы. Кажется, искусство задело его за живое. Даже за слишком живое! Ну хоть возбуждение спало - и на том спасибо -Думаю, нам пора дорогой - мягко попытался увести его Фэлл, видя как эта картина подействовала на татуировщика -Ты прав, ангел. Пойдем! - Кроули даже пару раз шмыгнул носом, прежде чем собраться с духом. Да что с ним такое? —- —Ну, вот, Кроули, полдня в картинной галерее не прошли зря. Теперь ты стал чуть ближе к искусству! - довольно сказал ему Фэлл, когда они наконец-то добрались до книжного магазина -Азирафаэль, ближе всего к искусству я был, когда целовался с тобой. И ещё, ты должен знать: в комнате, полной искусства, я бы все равно смотрел только на тебя. Ты очень красивый! - покраснев, выдал Кроули, тут же прикусив язык -Спасибо, ты тоже. Очень, очень красивый! И твои татуировки. Я бы хотел узнать о них как можно больше! - немедленно отозвался блондин -Тогда… Это значит, что я могу рассчитывать на завтрашнее свидание? В смысле… я имею в виду… я правда могу пригласить тебя ещё раз и ты скажешь мне «да»? В самом деле? - не веря своему счастью, уточнил татуировщик -Да, о, ты хочешь позвать меня на свидание снова? Это очень мило! И мне очень и очень приятно! Но куда? -Узнаешь завтра! Не одному же мне мучиться и не спать ночами! -Ах, так ты не спишь ночами! Признайся, я тебя заинтриговал! -Ха, а сегодня я тебя заинтригую! До завтра, ангел! Поцелуй? -Да, если бы тебе хотелось -Ну разумеется хотелось. Я бы иначе не предложил! - хмыкнул Кроули, и поспешил накрыть губы Азирафаэля своими, - После дня наполненного картинами с поцелуями, было бы просто нечестно не целоваться! Букинист только счастливо рассмеялся ему в ответ. Энтони на мог не улыбнуться Ещё раз поцеловавшись, они наконец-то разомкнули объятия и попрощались. Азирафаэль как раз заходил на крыльцо магазина и начинал подбирать нужный ключ, когда мимо по улице на огромной скорости пронесся весьма странный на вид автомобиль, чуть не забрызгавший Кроули грязью из-под колес Оба они машинально повернулись на звук, как раз вовремя, чтобы отчетливо увидеть лицо Оскара Голда искривленное злобной гримасой, на пару секунд показавшееся в единственном не тонированном окне автомобиля. Азирафаэль пришел в себя быстрее, чем Кроули -Энтони? Всё в порядке? Тебя обрызгали? Нужна ванна? - поинтересовался он -Нет, нет, все в порядке. Я справлюсь. Отмоюсь. Сам. Все хорошо, ангел! - татуировщик вновь повернулся к нему и застыл. В ночном свете фонарей над головой Азирафаэля сам по себе вырисовывался нимб. Это было нереально красиво! -Тот человек в машине, не показался тебе… знакомым? - осторожно спросил Фэлл -Не-а. Ничуть! - осоловело улыбнулся Кроули, всё ещё пялясь на блондина, чьи волосы красиво блестели в ночи -Что ж, тогда, спокойной ночи! - с деланным равнодушием сказал Фэлл и закрыл за собой дверь Энтони не заметил, какая болезненная гримаса исказила лицо Азирафаэля. Он был слишком поглощен своей любовью к этому невероятному букинисту