Сыграем на туз червей?

      «Бибоп» плыл по космическому пространству в неторопливом режиме. Что такое маленький кораблик в сравнении с Галактикой? Тем более такой старый и требующий постоянного ухода. Чтобы облететь один только «Млечный путь», им не хватит и жизни. Они дрейфовали в космосе и надеялись на хоть какое-нибудь заданьице, которое обычно прилетает им со спутников. Увы, их приёмник молчал.       Спайк был готов лететь в никуда. Для него подвешенное состояние не более, чем привычный окрас рабочих будней. Пожалуй, за исключением некоторых эпизодов, у него никогда не стояло чёткой цели на обозримое будущее. Такой глобальной и всеобъемлющей. Хотя цели поменьше его, напротив, вдохновляли. Например, остановиться и подзаправиться топливом; зайти в бар и пропустить стаканчик другой; поспорить с Джетом на тему литературы просто ради того, чтобы вывести его из себя, ибо Спайк, при всём уважении, не замечался за одержимостью книгами; поругаться на Эйна за то, что тот бесполезный пушистый комок шерсти, жрущий еду за просто так; понаблюдать за Эдом, чтобы в который раз приходить к выводу, что он/она — неземное существо, попросту чудик; ну и наконец-то… Кто там шёл последний в их ненормальной компании? Последний, вот только не так легко забываемый, — Фэй. А что можно сделать с Фэй?       Спайк завис с занесённым вперёд кулаком. С волос цвета зелёнки слетела капелька пота и разбилась об пол на миллионы частиц.       В абсолютной тишине, при достаточной концентрации, превосходно слышно циркуляцию крови по венам. Что уж говорить про собственные мысли? Они ползают маленькими жучками-короедами, тем самым пуская новые импульсы по нейронам.       «С Фэй желательно никогда не сталкиваться».       В случае, если столкнулся, вероятность того, что тебе повезёт обналичить чек до того, как эти шаловливые ручки доберутся до банкомата, стремится к нулю. Просадит за раз весь куш и глазом не моргнёт.       Спайк резко занёс вверх колено, представив, как хрустнет челюсть недруга в очередной схватке. Или лопнет непомерное транжирство Валентайн.       Дыхание — важнейшая часть тренировки. Начинаешь дышать неправильно — теряешь контроль. Теряешь контроль — попадаешь в проблемы. Попадаешь в проблемы — …       Спайк шумно втянул носом воздух. Запахло специей карри и жаренным ростбифом. Кто-то готовит вкусненькое на кухне и в крысу планирует умять в одиночестве за обе щеки.       Команда «Бибопа» испытывала настоящий голяк и как никогда раньше ощущала на плечах вес вселенной и голода. Поэтому Спайк незамедлительно встал по стойке смирно и, не переодеваясь, сбежал из тренировочной кабинки, названной так исключительно им, по лесенке вниз — к их "гостиной".       Сразу после арки Спайк встретился лицом к лицу с бунтарём против голодовки. Ожидаемо, на диване уютно устроилась Фэй — наглая особа. Сложила по-турецки ноги, пригнулась над тарелкой и жадно поглощала сочную отбивную. Без угрызений совести. Они лишние.       Завидев Спайка, Фэй вдруг застыла с занесённой в воздух вилкой. Над тарелкой, покоившейся на переплетении лодыжек, ароматно поднимался дымок.       Слюна автоматически заполнила рот в предвкушении жирного куска мяса, чтобы желудку было, для чего вырабатывать желудочный сок, а не просто пожирать себя изнутри.       — Так и знала, что ты учуешь, — с разочарованием пробурчала Она интонацией билетчицы, поймавшей негодного мальчишку за проезд зайцем.       Спайк никогда не поймёт, почему в теле сексуальной молодой девушки, такой как его соседка, уживались сразу: бандитка, старая тётя и тот ещё жид. Хотя этот вопрос занимал самую последнюю приоритетность на данный момент.       Он ринулся к ней быстрее, чем заработали челюсти Фэй, пока та пыталась запихнуть четверть отбивной в глотку. Она подскочила на длинных ногах и перепрыгнула через спинку дивана, одной рукой поддерживая пустую тарелку.       Долгие годы тренировок не могли пройти зря. Видит тренер — Спайк усвоил все уроки и даже добавил кое-чего от собственного опыта. Настал момент истины.       Он схватил её за запястье, круто развернул и пригвоздил к стенке. Её зрачки расширились от выброса адреналина и, кажется, перестали двигаться, держа фокус исключительно на нём. Мужчина наклонился вперёд и вцепился зубами в мясной деликатес, который торчал изо рта Фэй.       — Эхмфммм… — зарычала она и приподняла голову, чтобы перетянуть инициативу.       Нити жилок натянулись, сок потёк по её нижней губе и капнул на подбородок.       — Отпушти, — процедил он и выгнул шею назад, увлекая её к себе.       Фэй засопротивлялась сильнее. Прежде чем она успеет использовать грязный приём — зарядить в пах, — Спайк схватил её под коленки и уронил на пол (вместе с ними на пол глухо упала посуда), но хитрая женщина не разжала зубы, а, наоборот, зарядила пальцами по рёбрам и защекотала. Он скривился, — желание сдаться было искусительным, — ушёл в бок в попытке избежать щекотки и упал на спину. Девушка, воспользовавшись слабостью, села на него сверху и схватила за грудки. Взгляд Фэй обезумел, будто на кону стояла её дорогущая косметичка, — у Спайка засосало под ложечкой. Его отделял от смерти всего лишь ростбиф.       — Эшта мая едъа, ты не залаботал на неё, — предупредила Валентайн и дёрнулась назад в бесполезной попытке высвободить кусок.       — Я лаботаю бойсе некотофых, Фэй.       Видимо, в её понимании это совсем не аргумент. В зелёных зенках загорелась дурная идея. Спайк внутренне приготовился получить по носу, но вместо удара она плавно потёрлась промежностью об его, словно ластящаяся кошка, и уставилась на него в подтверждении реакции. Видя, что в первый раз манипуляции не сработали, Фэй медленно опустилась до основания члена и приподнялась до головки, создавая максимально плотное трение.       Против воли по телу Спайка побежала кровь, сосредотачиваясь в сокровенном месте, особо сильно запульсировав после нежного, без сомнения фальшивого, стона.       «Издеваешься, блин».       Спайк резко повернул голову вбок и вцепился свободной рукой в мясо, дёрнув. Он не рассчитал силу, а Фэй, очевидно, была занята кое-чем другим, поэтому ослабила прикус, и кусок по инерции отлетел в коридор. Он пару раз перекувырнулся через себя и медленно, как на киноплёнке, приземлился на пол. Они вдвоём застыли, пожирая деликатес взглядом. Лежать ему было суждено недолго — челюсти пса сомкнулись на ростбифе в мгновение ока. Довольный корги улепётывал на всех парах подальше от чокнутой парочки, готовой пристрелить за вкусный ужин.       У обоих вырвался стон разочарования, а после — Спайк грубо скинул с себя Фэй, встал и брезгливо стал отряхивать спортивные штаны от следов всяких недостойных.       — Лапищами всего облапала, ух, цыганка недоделанная…       — Больно надо, кунг-фу-скоморох, — она фыркнула и поднялась следом, попутно отряхиваясь. — Нападают на честных людей, отнимают честно заработанный хлеб.       — Где ты честных видела? — бросил ей и грузно плюхнулся на диван.       — Ну да, сейчас я смотрю на бесстыжего вора, — она обошла столик и опустилась на одинокую табуретку, по-мужицки широко расставив ноги и уперев ладонь чуть выше коленки, из-за чего локоть согнулся под 90 градусов. Вылитый бандюган, не хватает лишь перебирания чёток. — Как возместишь мне испорченный ужин?       — Никак, — Спайк пожал плечами и скривил рот, мол, что за бред?       — Я не прощу тебя.       — Как-нибудь переживу.       — Разочаровывать женщин для тебя уже привычно, да? — одна бровь округлилась, уголок губ приподнялся.       Само "очарование".       — Где ты видела женщин, старуха-процентщица?       Фэй обернулась, нарочито медленно покрутила вокруг носом, повернулась обратно и с круглыми от удивления глазами проговорила:       — Какая старуха?       — Прямо передо мной, — он кивнул на неё. — Кому из нас двоих перевалило за седьмой десяток? Настоящая бабка: давится за каждую копейку, а самое худшее — жрет за спинами товарищей хавчик, пока остальные голодают.       Фэй специально не обращала на него внимания, разглядывая наманикюренные ногти, а потом потянулась к расписной синей колоде карт на столике. Также игнорируя его, она задумчиво перемешивала карты.       — Таких товарищей — и врагов не надо, — долгое молчание всё-таки прервалось тяжёлой фразой.       Спайк прищурил веки и выбил со дна пачки сигаретку, зажег её и просунул между зубов.       — У тебя ещё где-то припрятано мясо, я прав?       Фэй позволила себе непростительную заминку, после которой не осталось сомнений в правдивости слов. Девушка насупилась и взглянула исподлобья, используя так ненавидимую им интонацию скряги:       — Чем докажешь?       Спайк ухмыльнулся, довольно перекинул сигаретку влево.       Фэй ненавидела его ухмылочки. Порой они казались дебиловатыми, иногда хищными, но, если они казались хищными, значит, свет как-то не так упал, и ей привиделось. На самом деле, он дебил, которого пока что не удалось щёлкнуть как орешек. Но однажды, однажды… ей удастся. У всех есть слабое место. Он обязательно ляжет у её ног. Пожалеет, что когда-либо имел неосторожность оскорбить её чувство достоинства.       Уголки его губ противно расползлись шире, выдохнув столп терпкого дыма.       — Фантазируешь, что когда-нибудь сможешь подогнуть меня под себя, Фэй? — глаза цвета сумеречно-багряного предрассветного неба озорно заблестели, будто всё, что напридумывала себе Фэй, не просто не увенчается успехом, а провалится с треском. — Заносчивые капризные женщины не в моём вкусе, если вдруг захочешь использовать на мне обольстительный приём ради выгоды.       «Откуда он знает?»       — Зачем? Поклонников у меня предостаточно. И не то что бы с тебя есть, что брать.       — На этом корабле у тебя их нет. И никто не запрещает брать натурой.       Фэй долго вглядывалась в эти бесстыжие зрачки со спокойствием, присущим кошкам в возрасте, которые с ленцой взирают на глупый молодняк из котят. Даже поза, в которой она сидела, транслировала доминирующее положение — корпус наклонён вперёд, но при этом спина имеет приятный изгиб назад, скрещенные запястья расслаблены и безмятежно свисают вниз, одна нога упирается пяткой в перекладину табурета, а вторая перекинута через колено и вытянута по всей длине вбок. Только люди, способные принимать собственное тело на все сто десять процентов, беспечны в отношении странных углов, которые принимают их конечности, и совсем не заботятся об оценке извне.       — Ты слишком самоуверен, Спайк.       — Я вполне объективен.       — Как ты возместишь мне ущерб?       Терпение утекало, как топливо «Бибопа», ей некогда пререкаться с ним. Они способны долго спорить и в конце ни к чему не придти, поэтому чем раньше закончатся игры разума, тем быстрее Спайк отвянет от неё.       — Никак, — повторил он с ровно таким же жестом, как недавно.       — А давай так, — Фэй плотно взяла колоду в одну руку и перетасовала в другую, создавая карточный веер. — Сыграем партейку: кто выиграет, тот получает порцию еды.       — Отлично! — Спайк подался вперёд и живо потёр ладони.       — Ты ведь понял, что, если я выиграю, ты должен угостить меня ужином?       — Я думал, мы играем на твой ростбиф, — рука взметнулась к непослушным волосам и почесала затылок.       — Нет, — у неё дёрнулся глаз.       Фэй еле удержалась, чтобы не закатить глаза… Он хорошо прикидывается дураком, когда ему надо и особенно когда ей от него что-то надо. Знакомьтесь, шланг.       — Всё равно ты испортила мою тренировку, и мне нечем заняться. Хоть поем.       — От тебя несёт за версту, так что я тут исключительно за компенсацией морального ущерба.       — Хм.       — В "Дурака"?       — Давай.       Они увлеклись игрой, минуты шли незаметно и пока что в молчании. Одинокая сигарета в пепельнице уже давно истлела, от неё перестала исходить струйка дыма, а за новой тот не потянулся, значит, ему нравилась игра. После каждого хода Фэй приподнимала подбородок и поглядывала на Спайка. По нему и вправду плакал душ: шевелюра ещё более неопрятная, чем обычно, ну и запашок — ммм… Фэй незаметно вдохнула поглубже. Терпкий, с ноткой уксуса в мёде и чем-то интригующим. Она чуть смелее потянула в ноздри воздух. Пахло даже приятно: не вот этими одеколонами, которыми обливались мужчины в надежде, что включённые в состав феромоны как-то компенсируют увесистый живот, скучный мелочный характер и наличие дома жены с детьми. Нет. От него пахло опасностью, ежедневными тренировками, безусловно, сигаретами, а в частности Мальборой, и чем-то родным.       Для неё это стало открытием.       Она переменилась в лице и скрытно отодвинулась на стуле от Спайка, что не прошло для последнего незаметным.       — Бита, — как бы "не замечая" её метаний, проконстатировал он факт и сбросил карты в беспорядочную кучку.       Без задней мысли она проследила за резким движением и против воли отметила, что не только то, как он пахнет, заставляет нервничать. Руки Спайка были выставлены на обозрение со всеми выпирающими буграми. Взгляд пропутешествовал от косточки запястья, по линии лучевой кости, выше к переплетению бицепцов и замер на кромке белой ткани. Он не ходит никогда в майке, всегда в костюме или футболке, скрывающих те немногие достоинства, которыми обычно мужики красуются, но сегодня он сделал исключение (или майки у него только для тренировок?), поэтому для неё открылся больший участок кожи, под которой плавно перекатывались мышцы.       Спайк по природе высокий и угловатый. Иногда Фэй боялась врезаться в него, как в косяк пальчиком, и до недавнего времени представляла себе, что Спайк под всеми слоями одежды был просто жилистой глистой, ежедневно натягивающей скафандр. Мужичком, который поэтому и вредный, потому что ни о чём. Однако он развеял для неё этот миф ещё когда ей пришлось заботиться о нём, пока тот находился в отключке. Если бы Шпигель знал, что Валентайн трогала его во всех местах, кроме паховой области и, пожалуй, пяток, то явно не хорохорился бы сейчас, но почему-то Фэй никогда не преминула подтрунивать над ним в этом ключе, потому что от этих воспоминаний ей становилось жарко. Разгорячённая, Фэй сильнее уверилась в том, что сходит с ума.       Взор задержался на кадыке, прошёл ниже по трахее, остановился в углублении на стыке ключиц. Дальше мозг дорисовал всё за неё. Надгрудные мышцы, каскад кубиков, уходящий под резинку трусов.       Во рту вмиг пересохло.       — Я налью воды.       — И мне, — не отрываясь от карт, поднял руку Спайк.       На кухне Фэй за раз осушила внушительную кружку. Налив вторую, она вдруг поперхнулась, так как подумала о том, что майка на нём лишняя, и пролила воду на серую обтягивающую футболку.       — Ну блять… — прошипела, взяла маленькое полотенце и начала растирать ткань, но, возможно, сделала лишь хуже.       Она вернулась и громко поставила перед ним стакан. Он медленно перевёл взгляд сначала на воду, потом на Фэй и засмеялся. Она недовольно скрестила руки и ноги.       — Как ты мухлюешь в картах, если ты такая неуклюжая? — от смеха у него пошли слёзы. Он вытер кончиком пальца слезинку.       — Ой, да заткнись ты… — Фэй наглющим образом схватила обещанный ему стакан и опрокинула в себя, демонстративно оставив его ни с чем.       Парень резко замолк.       Нет, ему, конечно, прекрасно известен дивный характер коллеги по работе, игра с которым вполне способна довести её до состояния, когда окружающим стоит опасаться в каждую секунду получить под дых, возможно, даже ножом. Но это никогда не служило причиной нажать на тормоза для Спайка.       — Сходи за новым, — ровным голосом, как с душевно больной.       — И не подумаю, — Фэй проигнорировала прямой контакт, как-то обижено поджала нижнюю губу и подперла немалых размеров грудь руками.       «Понятно, обиделась», — подумал он, поэтому тихо промямлил под нос:       — Стерва… — и устроился удобнее на диване.       Странно. Она не ответила.       Иногда он поглядывал на неё за колодой карт. Если можно так выразиться, Фэй выглядела суровее и недовольнее обычного, за это уже можно от неё бежать, чтобы не попасть под горячую руку, но Спайка это только раззадоривало. Он было хотел как-то пошутить в её сторону, но заметил кое-что необычное: две аккуратные бусинки проступали сквозь серую ткань на груди. Они притягивали внимание, заставляя гадать, надела ли она тонкий спортивный лиф, из-за чего затвердевшие соски врезались в ткань, или под футболкой ничего нет. Поэтому, — в прямой прогрессии, — насколько часто глаза стреляли на грудь, настолько сильно карты переставали представлять для него интерес.       Отчего в одной из партий ему пришлось принять проигрыш.       Фэй всегда одевалась так, чтобы у него не было и возможности на загадку и таинственность. Она просто не оставляла поле для воображения. И двигалась по-кошачьи, словно каждая секунда отведена на соблазнение слабого мужского пола. Он ко всему давно привык: к заманчивым изгибам, многообещающей впадинке между грудей, к упругим ягодицам, которые втиснули в кожаные желтушные шорты и которые только шлёпать (как минимум, за отвратное поведение), к впалому пупку и еле заметному рельефу пресса, не портящему впечатление о несомненно тонкой талии. Но вид съежившихся, скорее, от влаги и холода сосков, добил его хэдшотом. Хотя что тут такого? Он ведь их не видит — они под тканью.       Кадык нервно перекатился под кожей.       — Я за водой, — сипло проговорил Шпигель.       — И мне возьми, — донёсся начальственный голос за картами.       — Ты что, "Бибоп", чтобы тебя заправлять? — привычно огрызнулся, а она подозрительно проигнорировала. Продолжила молча тасовать карты.       Влив в себя весь графин, он вернулся обратно. Фэй медленно просканировала его взглядом с пят до головы.       — И где мой стакан?       — Ты его выпила. Если ты пролила часть на себя, то это не моя проблема.       — Это Не Моя Проблееема, — передразнила его Фэй, высунув язычок для пущей острастки.       Колода стремительно редела, как и карты в их руках.       — Почему мы всегда собачимся, Спайк? — тихим голоском поинтересовалась Фэй.       — Потому что ты стерва.       — А ты олух.       — Вот и поговорили…       Тишина длилась недолго.       Она положила последнюю карту на стол — козырного короля пик. Их взгляды встретились в ожидании. В нём сверкала необузданная дерзость, которую хотелось усмирить до дрожи в груди и которая диктовала ей:       Ты уверена?       Ты так уверена, что выиграла?       Ты не способна на такое.       Не со мной.       Внезапным, точнее, продиктованным ситуацией, порывом Фэй положила колено на стол, следом второе и на четвереньках доползла до края, переместившись на диван так, что ноги расположились по обе стороны от Спайка. Зрительный контакт не прервался, он не скрывал азарт: что же эта стерва выкинет следующим? Его обволокло нежное облако приторной дымки, будто кто-то рядом закурил мятный кальян с пряными специями и дунул на него. И кто бы мог представить — от её губ пахло жаренным бифштексом, а ему это нравилось больше, чем вишня или малина, или какая-нибудь сирень.       Близость её тела никогда не ощущалась так явно, несмотря на то, что она частенько до него дотрагивалась или давала оплеух. Всячески нарушала их личные границы.       Спайк запоздало осознал, что не дышит. Как долго — сказать трудно, но бушующая кровь, которая толчками зациркулировала по сосудам в мозгу — иначе как объяснить то, что остальные звуки померкли? — говорила о гипоксии.       Фэй наклонилась к нему и сладко зашептала в рот.       — Всегда хотела спросить: ты импотент?       Она прекрасно знала, что он оскорбится. И кто бы НЕ оскорбился? Поэтому уставилась на него своими ведьмиными изумрудными глазами. Спайк внимательно осмотрел кромку зрачка, которая почти сожрала радужку, и, сделав определенные выводы, хмыкнул. Мужское тело сохраняло инертность.       — Ты хочешь принудить меня доказать обратное?       Розовый ноготок повёл от плеча выше — к шее, Фэй молча наблюдала за ним. Мурашки проявлялись в том месте, куда она касалась, превращая кожу в гусиную. Мерзавка ухмыльнулась результатам, а он выругался про себя, но не двинулся. Когда пальчик дошёл до подбородка, она вновь посмотрела на него прямо.       — Любой мужчина на твоём месте уже давно бы разделся, покажи я хоть долю заинтересованности.       На его лице расцвела циничная усмешка.       Боже, как он бесит её спокойствием и издёвками! Как раздражает бездействие! Как он вообще смеет сидеть спокойно, когда её сердце заходится бешеным стуком, а ладони покрываются липкой влагой, словно вся кровь отлила от конечностей и сосредоточилась в щеках?! Хуже сопливой школьницы…       Она не желает испытывать схожее с влюблённостью состояние. В последний раз, когда её посетило это крылатое чувство, мужчина оказался мошенником и банально разживился на горе. Тогда она пообещала себе никого не любить, за исключением себя.       Возможно, сердце никогда не оттает от вечной мерзлоты. Потому что все мужики — подонки. Их контролируют похоть и деньги. Если бы Фэй ценила себя чуть меньше, то вместо потных пролетов по космосу со Спайком, Джетом и Эдом в поисках утырков, она бы прохлаждалась где-нибудь на яхте в объятиях жирного, гадкого, старого и баснословно богатого ублюдка, не зная горя. В некоторой степени ей хотелось, чтобы худшее мнение Шпигеля о ней оправдалось. Чтобы она действительно являлась падшей женщиной, которой неведомы мораль и честь. Может быть, ему станет от этой мысли приятно.       Только вот, считая её вульгарной искусительницей, Спайк никогда не изъявлял потребности воспользоваться ею.       Именно из-за того, что ей непонятно, почему Спайк: не клюёт на удочку? Почему отдаляется? Почему обзывается? Почему грубит? Неужели их отношения похожи на братско-сестринские, и они не знают, как поделить "песочницу"? — интерес к нему рос и рос. Сначала как к человеку, до недавнего времени. Сейчас как к мужчине.       Фэй не помнит, когда мужчины у неё ассоциировались с людьми. Может, никогда? Или в жизни "до", которую она забыла?       Зато теперь Фэй убедилась: организм подводит, ему явно не по духу долгое воздержание, которое выступало лейтмотивом последних лет. Иначе объяснить зашкаливающий пульс от близости со Спайком, от которого, кстати, разит терпким и, мать его, притягательным потом, по-другому нельзя, как сексуальным влечением.       От длительного вглядывания ей причудилось, будто один глаз имеет алый оттенок. Её потянуло к нему раньше, чем в его радужках заплясали недобрые искры, и он убрал её руку с подбородка.       — Я не любой.       — Заблуждение. Ты всего лишь смертный человек с грешками за душой.       Спайк сжал челюсти, когда тёплый язычок коснулся кожи за ухом, прошёлся вниз, оставляя влажную полоску, и слизнул капельку пота во впадинке над ключицей.       По сердцу пробежал холодок, он пощекотал нервишки. В кровь выбросился окситоцин, не иначе наркотик. В районе паха болезненно запульсировало.       Мужчина успел пожалеть миллион раз, что отказывался от плотских утех. Незнакомки, очевидно, хотели уберечь его от неправильного выбора этим вечером.       Бой ещё не проигран. Пока что он держался, из последних сил, но держался.       Широкие ладони обхватили Фэй ниже плеч и отдернули от себя, встряхнув. Она ощутила мощь, исходившую от него, которая лишь усилила возбуждение, хоть он, подонок, и сжал конечности до синяков.       Ох, он зол на неё, просто в бешенстве.       На душе стало легче, её глаза говорили: так тебе и надо, страдай вместе со мной. Как бы ей хотелось сесть ему на бёдра и ощутить твердость члена сквозь штаны. Проверить. Если там мягко, то она умрет на месте, чтобы не переживать позор. Если — нет… Дальше не представляла.       — Мои грешки — мои проблемы, Фэй Валентайн, — с этими словами он усадил её на стол, перекинул свою ногу через другую, откуда-то достав книжку (возможно, из диванных подушек), и завалился на спину с закинутой за голову рукой. — Я жду ужин, поторапливайся.       — Ты ещё не выиграл, — у неё недовольно дёрнулась тонкая бровь.       — Ты сидишь на моём выигрыше.       Фэй подпрыгнула и обернулась. Ну конечно: поверх её карты лежал туз пик, а она настолько увлеклась фантазиями, что не заметила самую сильную карту, которая осталась в игре.       — Я плюну тебе в тарелку.       — Прожжёшь в ней дыру. Жаль посуду, — мужчина лениво перелистнул страницу.       Прежде чем уйти, она показала ему язык.       Сковородка зашкварчила, девушка бросила на неё отбивную из собственных запасов.       Он глядел на неё исподтишка и на пару минут перестал изображать, что читает. Взор пропутешествовал до упругих ягодиц в спортивных шортах. Именно им и была обращена следующая фраза:       — В фартучке и за плитой ты выглядишь привлекательнее, Фэй, продолжай стараться.       В ответ ему раздался рык, потонувший в звуках готовки. Она переплела перед футболки с горлом и завязала в узел, оголив пупок, — пусть страдает, сука, — и вынесла ему на стол ароматную тарелку с мясом.       Он ел и не интересовался чем-либо за пределами тарелки. Фэй даже не пыталась привлечь его зазывными позами — бесполезно. Разочарованно выдохнув, она бросила ему:       — Я в душ.       Он ей пробурчал в ответ что-то по типу: «Только недолго».       «Ага, держи карман шире, я потрачу всю воду», — злорадно усмехаясь про себя, она покинула кухню.       Усилием воли он подавил желание обернуться ей вслед.       Фэй проторчала под душем достаточно долго, чтобы опустошить треть их запасов. Завтра на неё наорёт Джет, он никогда не разбирается, кто потратил всю воду, а напрямик идёт к ней. Ага, нет других пассажиров, только она. Хотя в 100% случаев Джет был прав в своём выборе нарушителя водного закона корабля «Бибоп».       Горячие струи поливали подтянутое тело, омывая от налипшей грязи и неприятных воспоминаний.       Он не понял намёк. Он никогда не понимает намёки.       Она вдохнула густой пар в лёгкие и закрутила вентиль, отодвинула шторку и принялась растирать плечи маленьким махровым полотенцем. Любопытно озираясь по сторонам, Фэй разочарованно вздохнула.       Она одна.       В своей комнате она упала лицом на подушку, которой решила поведать секрет, и не двигалась пару минут.       — Идиот.       И где-то там — за несколько десятков метров от неё — тяжело вздохнул мужчина, который всё никак не мог уснуть и рассматривал потолок битый час. Весь потный и заведённый, зато сытый.       — Идиотка.

***

      — Фэй!!!       Утро начинается не с кофе, Фэй это уяснила раз и навсегда. С того памятного вечера прошло уже недели две, а недогадливый Джет обнаружил "пропажу" воды лишь сейчас. Она закатила глаза и откинула голову на изголовье дивана, к ней нёсся грозный Джет в синем плюшевом халате. Кверх ногами он смотрится симпатичнее… и, конечно же, с пеной даже элегантнее, что ли.       — Ты потратила всю воду!!!       Спайк, который заварил кофе и, прислонившись к перилам, мешал его ложкой, со скукой наблюдал привычный сценарий: отрицающая инфоцыганка и обвиняющий экс-коп. Сладенькая парочка…       Клевавший носом Эд встрепенулся и с энтузиазмом принялся наблюдать за перепалкой. Эйн прижался к его боку.       — Почему сразу я? — лениво протестовала она и сладко потянулась руками вверх, словно только воспряла от сладкого сна.       — Скажи-ка мне на милость, кто из команды "Бибопа" способен вылить на себя тонну воды за раз?       — Мне почём знать — я за вами не слежу, — невозмутимо ответила она. — Может, некоторым и не помешал бы душ, — она бросила мимолетный и укоризненный взор на Спайка, не прошедший для последнего бесследно.       Спайк отрешённо постучал ложкой по бортику чашки.       — Я вычту из твоей награды на следующем деле счёт за воду, ты доигралась.       — Эээ! — наконец-то сонность вылетела пулей из её тела, она вся развернулась к Джету и соскочила с дивана. — Мне за всех платить ещё?!       — За кого — за всех?! Ты одна способна разорить наш корабль, благо, тебе пока что это не удалось!       — Я не буду платить за всех, Джет! — она с силой бросила журнал на столик.       — Ни слова больше, — здоровяк взялся за виски и потёр их в попытке избавиться от мигрени, а потом устало обратился к Спайку: — Проследи за ней, я пока отъеду по делам.       — Замётано, — Спайк показал пальцами "Окей". Ему даже не было смысла спрашивать, зачем и куда. Если Джет захочет, поведает позже.       — Эд хочет тоже!       — Нет, Эд, без тебя, — Джет сделал пару шагов, но не успел дойти до арки, на него напрыгнул рыжий пацан и схватился за ногу.       — Эд хочет гуляяяяять! А-а-А-а-А-а…       — Слезь с меня!       Эйн засуетился и на коротеньких лапках с тявканьем добежал до друга. Словно Джету было недостаточно траблов за утро.       — Сумасшедший дом… — процедил тихо Спайк, поглядывая на жидкость в чашке. Что-то ему казалось подозрительным в цвете.       — Ладно, только не кричи!       Эд слез с Джета и запрыгал, радостно хлопая в ладоши и приговаривая свою обычную чепуху, выставил руки и изобразил самолёт. Убежал, а за ним Эйн.       Фэй подозрительно притихла. А Спайк, послушно выполняя наказ капитана корабля, готовил завтрак и поглядывал одним глазком на девушку. Он уже лопал яичницу с беконом, когда она засобиралась куда-то улизнуть.       — И куда собралась?       — У меня свои дела, — она сложила руки в замок за спиной и выпятила грудь, а потом сделала пару шажков по направлению к выходу.       — Стоять, — жёстко предупредил Спайк.       Фэй замерла и развернулась на каблуках.       — Что, выдашь меня железному человеку?       — Если ты о Джете, то да.       — Стукач.       — Верный друг.       — Ты? — Фэй искренне удивилась, фиолетовые брови взметнулись на лоб. — Верный?       — Представь, да, — он невозмутимо пережёвывал бутерброд с маслом.       — Так-так…       То, как это было произнесено, сразу ему не понравилось: намекало на начало женского трёпа на женскую тему. И да. Посмотрев ей в лицо, он мигом убедился, что прав. Улыбка расплылась так широко и по-лисьи удовлетворенно, что у Спайка дёрнулось левое веко.       — Вот мы и подошли к интересной теме, — Фэй повела широкими плечами и положила свой немалый бюст на спинку дивана, распластав руки вдоль него. — Кому ты верен, Спайк?       — Себе.       — А причём здесь Джет, когда ты верен себе? — она накренила голову в заинтригованном жесте. — Или всё-таки речь о Джулии?       Он бы соврал, если бы сказал, что её слова не подействовали ни в какой степени. У него возникло ощущение, будто его нутро трусливо сжалось и завибрировало, не говоря уже о невидимой струне общения с Фэй, которая только что лопнула и перешла на новый уровень, натягиваясь на дистанцию внушительнее. По реакции Фэй: тому, как она лениво вскинула голову вверх, кладя на плечо, и принялась рассматривать ногти, — стало ясно, что от неё растерянное состояние не скрылось.       — Молчишь? Испугался.       Ей нравилось изводить, особенно когда правда оказывалась на её стороне. Хорошо, что ему есть, чем ответить.       — Я верен ей, чего не могу сказать о тебе. Ты знакома с концепцией верности?       Фэй не устанавливала с ним зрительный контакт, она успела вновь поменять позу и теперь стояла, облокотившись на неизменную спинку дивана, и теребила что-то маленькое в пальцах.       — Не помню, чтобы я дружила с некой Джулией. И к чему быть верным тому, кто чихал на тебя. Глупо.       Это было чересчур и вызвало лишь агрессию.       — А ты не умеешь дружить, тем более встречаться, ты берёшь без возврата — вся твоя суть. О верности и речи нет. Захотела — улетела с "Бибопа". Захотела — прилетела. Зато когда попадаешь в передряги, а они обязательно есть в твоём расписании, то зовёшь меня с Джетом. Мы работаем за Спасибо, и, была бы моя воля, я бы ввёл санкции твоему скотскому отношению, либо показал на выход.       — Осуждена без суда и следствия? Напомни мне забить, — вместо слова Валентайн вскинула кулак вверх и ребром ладони другой руки стукнула в сгиб локтя, — на тебя и твои просьбы, когда опять попросишь, раз я неблагодарная женщина. Ведь только то, что ты делаешь, имеет значение.       — Когда я тебя о чём-либо просил? — не в силах больше изображать аппетит, Спайк поставил еду на столешницу и прошёлся к ней вниз, сохранив при этом дистанцию в два метра.       — Дай-ка подумать, — она деланно подставила к подбородку два пальца, сощурилась на свет. — Ах, точно, для кого я готовила? — и посмотрела чётко ему в глаза.       — Ты честно проиграла в карты, то была не просьба.       — То есть: выиграй я, ты бы не просил меня приготовить тебе просто так?       Настало время остро реагировать Спайку. Кажется, он давно не слышал такую чушь.       — Тебя попросишь… Без штанов останешься.       — Герой-любовничек из тебя так себе, — она специально смерила его взглядом с ног до головы, будто на самом деле проверила навыки в постели и глубоко разочаровалась. — Штаны при тебе.       — Понадобится их постирать, тогда и настанет звёздный час попросить тебя с меня их снять, — он развёл руки в стороны и скривил рот. — Фэй, проблемы интимного характера решаются без нападений на тех, с кем ты работаешь.       — Пфф… — закатив глаза, девушка отвернулась и зашагала прочь. — Когда ты в следующий раз доведёшь себя до полусмерти, я и пальцем не пошевельну, чтобы тебя подлатать. И прикрывать твою задницу проси другую.       Смотря ей в спину, Спайк осознал, что переборщил. Он давно привык, что Фэй пропускает мимо ушей абсолютно всё, что ни скажи. Ей абсолютно побоку, какие там качества ему, Джету или хотя бы Эйну не нравятся в ней, ибо её все обязаны принимать такой, какая есть, иначе скатертью дорожка вам лесом, милые господа. Но сейчас… ему причудилось, будто его слова пробили броню, достали до сокровенного — мягкого и незащищённого, — поэтому, прикрыв веки и обреченно выдохнув, он сказал:       — Прости, — шаги затихли вмиг. — Я не прав, — секунды утекали сквозь пальцы, и никто не проронил ни слова, поэтому он решил перевести тему в шутку: — Ты готовишь вкусно, поэтому я попрошу тебя сделать мне стейк, Фэй.       После затянувшегося молчания, когда отчетливо слышишь удары сердца, Фэй ответила:       — Я не готовлю для тебя, Спайк Шпигель.       — А если сыграем, как в прошлый раз, приготовишь?       — Нет, — отрывисто произнесла она, возобновив путь.       — Я повышу ставки, — он ждал, что предприимчивая Фэй обратит на него внимание, но нет. — Я оплачу счёт за воду.       «А, нащупал нужную точку».       Валентайн всё-таки перестала удаляться и развернулась на 180 градусов.       — Готовить всё равно не собираюсь.       Спайк мило ей улыбнулся и принял знакомую расслабленную позу.       — Ты просто ответишь на один мой вопрос в случае проигрыша, идёт?       Его долго сверлили яркие изумруды, когда их хозяйка вела внутреннюю борьбу: соглашаться или нет, — однако через пару секунд ослабили свой гнёт.       — Какой?       Улыбка сменилась на ухмылку.       — Не попробуешь — не узнаешь.       — Ладно, раздавай карты.       Спайк закурил сигаретку, Фэй вся сосредоточилась на картах. Сегодня она выглядела опрятно и не по-домашнему, явно готовилась улизнуть с корабля и промотать все деньги, чтобы потом есть их с Джетом еду за бесплатно. Волосы цвета индиго, аккуратно расчесанные и с ровным пробором, спадали ей чуть ниже подбородка, оставалось молча поражаться, как им удавалось быть настолько прямыми и рассыпчатыми, словно если зарыться в них пальцами и отвести назад, они пройдут сквозь и не запутаются. Коротенькая цыплячая безрукавка из кожзама с такими же шортами с заклёпками и привычная красная куртка, которую она подвязывала под грудью, нося как какое-то пончо. Его взор перешёл к лицу. На маленьких и капризных губах всегда лежал блеск, но в отличие от многих женщин, которым этот блеск придавал сходство с коровой, нализавшейся масла, ей он добавлял аппетитности, поэтому Спайк не корил мужчин, желавших в ней забыться, особенно когда смотришь на курносый носик, высокий лоб и слегка квадратную форму черепа. Она постоянно апеллирует своим телом, чтобы сводить мужчин с ума, знала бы, что ей достаточно долго задержаться на ком-то взглядом, при этом загадочно улыбнувшись, и дело в шляпе: он твой. Открытая одежда не требуется.       — Фэй, я всё вижу.       Пытавшаяся просунуть в колоду карт новую карту, припрятанную в лифе, девушка невозмутимо засунула её обратно.       — Не всё, если не замечал до.       — Что?       Спайк растерялся, он действительно провафлил предыдущие мошенничества? Фэй коварно зыркнула на него, именно тем выражением, которое острее бритвы. Эх, знала бы она, что он тоже преспокойненько мухлевал, пока её нос уткнулся в карты, словно его обладатель старательно избегал контакт со своим оппонентом.       — Хотя… неважно, — через минут пятнадцать произнёс мужчина, когда у них оставалось по одной карте. — Я выиграл, — и выложил на стол туз пик.       Несмотря на то, что он с точностью не мог сказать, что выиграл, так как понятия не имел, какая у неё последняя карта, но, видимо, он всё-таки выиграл, потому что Фэй выпустила рёв разочарования и откинулась затылком на спинку дивана, после взметнула запястьем в воздух с репликой:       — Спрашивай.       Он сидел в задумчивости пару секунд, рассматривая тонкую линию шеи, но всё-таки спросил:       — Что ты нашла в своём бывшем?       — В Уитни?       — Я точно не помню его имя, — небрежно заявил Спайк и оперся локтями об колени в выжидательной позиции.       Конечно, не помнит. Как такую ряху забыть? Надо ведь крутить шашни с подобным жирным бубалехом… От его масляного взгляда Спайку хотелось блевать.       — Почему тебя вдруг заволновал мошенник из моего прошлого? — она выпрямилась и оглянулась на него с хитрым прищуром.       — Он самый жалкий жиголо из тех, что я встречал, вот и всё.       — Он был красивее, когда я впервые его увидела, — она мечтательно посмотрела в правый нижний угол, будто вспоминала.       — Я симпатичнее, но ты не признаёшься мне в любви, значит, дело не во внешности, я прав?       Он испытующе на неё смотрел. Фэй не могла определить эту эмоцию, но она отдавала чем-то тяжёлым.       — Вопрос философский. В твоём случае — ты себе льстишь, задохлик.       — Ааа… — Спайк чиркнул зажигалкой, зажёг сигаретку, которую достал ещё минуту назад, затянулся и уложил лодыжку на коленку. — Если верить твоим вкусам, то Уитни с годами стал краше, — он злорадно ухмыльнулся.       — Ревнуешь? — на щеках образовались ямочки.       Фига два он ревнует. К кому? И зачем?       — Мечтай.       — Хм, — она знающе ухмыльнулась и прикрыла веки. Ему не понравился подобный жест. — Когда я встретила Уитни, то была в коматозном виде: лишенная нормального человеческого тепла и семьи, в подвешенном состоянии между жизнью и смертью, по уши в долгах, о которых не могла и подумать. Он проявил ко мне человечность, построил глазки, и я растаяла. Так что, — она приоткрыла веки и вдумчиво впилась в него взглядом, — на вопрос: что я в нём нашла? — всё, чего мне не могли дать другие… Нет ничего проще, чем привязать к себе человека, к которому весь мир повернулся задницей, Спайк.       Возможно, в глубине души он и ожидал услышать именно такой ответ, но были и другие варианты: 1) потому что он классный в сексе; 2) потому что у него дорогая тачка; 3) потому что он накачанный качок; 4) потому что… ну просто так, почему бы и нет? В той доли искренности, которой Фэй щедро поделилась с ним, было много печали, будто после долгого пускания пыли в глаза она вдруг решилась обзавестись очистителем воздуха.       — Ты правильно подобрала компанию, Фэй. "Бибоп" — синоним к отбросам, не прижившимся в мире.       По неизвестной причине его настроение улучшилось.       — Звучит как тост, — смиренно улыбнувшись, Фэй встала с места. — Я удовлетворила твоё любопытство?       — Вполне, — пожал он плечами.       Спайка немного отпустило, когда Фэй поделилась тем, что не влюбилась в этого Уитни с первого взгляда. Наверное, он так за неё радуется, что с её мозгами ещё не всё потеряно.       Она прошелестела к холодильнику и полезла на нижнюю полку. По звуку битья стекла об стекло Спайк догадался, на что упал выбор. Фэй протянула из-за его спины руку и покрутила бутылкой у его носа. Он принял предложение, безмолвно подписавшись на собутыльничество.

***

      Когда Джет переступил порог "Бибопа" часы спустя, он почуял неладное, настроение и так было ни к чёрту: торговец заломил цену на удобрения для его любимых бонсаев, поставщик очищенной левачной воды, с кем Джет установил доверительные отношения, напился вдрызг и не брал трубки, а когда взял, долго вспоминал, с кем он болтает. Вишенкой на торте стало то, что мелкие потерялись. Нашлись, конечно, а нервные клетки не восстанавливаются. Для того, чтобы вспыхнуть, ему достаточно банально того факта, что любимое пиво закончилось, и, кладя руку на сердце, Джет бы взял биту и разбил холодильник в щепки. Что-то подсказывало — его придурковатые партнеры, не далеко ушедшие от подростков, натворили дичь. Чуйка бывшего копа. Если день пошёл по пизде с утра, то по пизде и закончится.       — Мы дома! — окликнул он, не доходя до гостиной.       Он не успел сделать буквально пару шагов: из-за угла выпрыгнул Спайк и широко расставил ноги, на его спине восседала Фэй, которую тот поддерживал под коленки и которая направила на него пистолет. Джет в испуге отпрыгнул, но потом пригляделся: вместо пистолета она держала бутылку из-под пива. Пива, которое он лично выбирал и планировал им закончить этот несчастный день. На её голове устроилась ковбойская шляпа.       — Хейооо, Ковбой! — пропела она.       Джет не сразу понял, что поднял руки в безоружном жесте.       — На вас назначена награда в бочонок пива.       — Которое вы выпили? — спросил он со скептицизмом.       — Это аванс.       — Я бы предложил вам пойти освежиться в душе, но кто-то лишил всю команду такой возможности.       — Зануууда, — Фэй всплеснула руками и случайно выронила бутылку. Бутылка разбилась.       — Да, Джет, расслабься, — беззаботно заметил Спайк. — В холодильнике ещё немного осталось.       — От тебя, Спайк, я не ожидал.       На это друг лишь пожал плечами.       Здоровяк прошёл мимо, тихо бурча под нос про то, какие они бестолковые и как их нельзя оставить и на минуту без присмотра. Когда геройская парочка вернулась в гостиную, Джет успел опустошить запасы спиртного и ушёл в свою каюту, видимо, разговаривать с бонсаями.       — Ты когда-нибудь видел пьяного Джета? — полюбопытствовала Фэй, развалившись на излюбленном диване.       — Видел, — ответил, смотря в одну точку. — Он не весёлый пьяница.       — Ааа… даже тут не раскрывается, что ж ты будешь делать.       — Заговори с ним про бонсаи, уверен, у тебя будет шанс.       Фэй, поморщившись, отмахнулась и привалилась на бок в позицию лёжа.       Тем временем Спайк взял в рот сигарету и принялся рассматривать потолок. Мыслями он далеко ушёл с "Бибопа" — туда, где пряталась Джулия. Они не виделись несколько лет, а легче на душе всё равно не становится. Ему всё безразлично, останутся они без воды на неделю или нет, подстрелят его в погоне за кем-то или нет. Ему всегда была свойственна львиная доля пофигизма с пороховой бочкой, которая периодически выстреливала и затихала. Но сейчас… его состояние трудно назвать обыденным, и, как долго это продолжается, Спайк не знал. Как отличить себя прежнего от того, кем ты стал? Или это нормально, и с годами люди хереют?       Хотя он был никем и стал ничем. Ни денег, ни женщины, ни нормальной жизни.       Сигарета в пальцах истлела почти до фильтра. Спайк было уже хотел спросить что-нибудь у Фэй, но, переведя на неё взгляд, заметил, как она сладко спит. Единственная возможность увидеть её настоящей. Он бы накинул на неё пиджак, почти как покрывалом, когда уходил, если бы был джентльменом, но, увы.

***

      Первое, что представляется взору Спайка после беспокойного забытья, — это мутный, желтоватый луч, который с несколькими морганиями превращается в люминесцентную лампочку космического корабля. Воспоминания возвращаются медленно и неохотно, словно их тащат с илистого дна, а они, покрытые слизью, срываются, но всё-таки ему удаётся восстановить некоторую последовательность событий: бар, игра в бильярд, поздний вечер, перестрелка, сумасшедший толстый мужик с цилиндром, перестрелка, взрыв, падение, пустота. Не известно, сколько прошло после случившегося и сколько он уже лежит в сознании, потому что во времени было неимоверно сложно ориентироваться. Он ощутил острое чувство голода. Интересно, как долго он не ел?       Оглянувшись по сторонам, Спайк увидел одиноко лежащий мандарин на краю стола и потянулся к нему. Пальцы не слушались, поэтому действие получилось затянутым, и, когда почти получилось достать, пальцы потоньше умыкнули мандарин прямо у него из-под носа. Далеко не секрет, кто единственный из всей команды может так жестоко с ним обойтись.       Девушка села на стол, очищая фрукт от кожуры.       — А вот и наша мумия. Я слышала, тебя отметелил какой-то чудила. Помнится, когда-то ты уже валялся в таком же виде на этом же диване. На лицо полное отсутствие всякого прогресса. Ладно, меня это в любом случае не касается. Ты не думал, что постоянно попадаешь в такие ситуации, потому что не умеешь вести себя прилично? А, меня это всё равно не касается. Ну, поскольку меня это не касается, то я думаю, ты меня простишь… — доев мандарин, Фэй на секунду задержалась возле него, но вскоре ушла со словами: — Береги себя, — ну и кто бы сомневался, положила кожуру на его лоб.       Может, судьба у него такая? Получать под дых от красивых женщин? Чтоб прям побольнее. Он мямлил ей невнятное: «Положь еду обратно»; «У кого ещё нет прогресса тут?» и: «Я всё Джету расскажу». К сожалению, рот тоже перебинтовали, как и всё тело, а значит, ценная информация до неё не дошла.       Часом позже Спайку удалось всё же встать на ноги, размяться, насколько позволяли атрофированные мышцы. Конечно, ему жизненно необходимо сходить покурить. Не выпить воды, не покушать, а именно покурить. Пошарив по карманам, он не обнаружил сигарет, поэтому направился в туалет за заначкой. Совсем рядом раздалось детское: «Фэй-Фэй! Пых-пых, Фэй-Фэй!». Без сомнения этот голос принадлежал Эду.       — Эй, может, хватит повторять моё имя дважды? — с раздражением бросила Фэй.       — Фэй-Фэй, странное письмо пришло, смотри!       — Если бы только мне было не влом, я бы научила тебя разговаривать со старшими… — тяжело вздохнула.       Спайк к тому времени уже достаточно близко подошёл к ним, но не появлялся из-за угла. Слушал:       — Да не дёргайся ты! — послышались встряхивания техники. — «Здравствуй, мой мальчик. Я приглашаю тебя на приватную вечеринку…» — повисла пауза, в которую девушка, судя по всему, дочитала сообщение и судорожно заговорила: — Стой, это же… Слушай, ничего не говори Спайку об этом письме.       — Не говорить? Почему? Почему не говорить?       — Если мы скажем, этот идиот…       — … отправится на вечеринку? — спросил вышедший из укрытия Спайк, подходя к ребятам ближе.       К нему радостно подошёл Эд и тыкнул пальцем в экран над его головой:       — Я про это письмо ничего не скажу.       Мужчина чуть сгорбился и приблизился к экрану, на котором ярко светились буквы: чёрным по белому.       — Парк «Спэйслэнд»?       Фэй привалилась спиной к стенке, подставив к ней каблук, и закурила.       — Очень мило, что он решил устроить вечеринку в таком месте, — заключил Спайк, когда дочитал коротенькое послание.       — Ты так и пойдёшь? — она стояла с опущенной вниз головой и даже не смотрела в его сторону. — Если бы это был маскарад, ты бы органично вписался.       — Может, это и есть мой последний раз… — он не знал, зачем произнёс эту фразу вслух, но она шла из самого сердца. То, как дрался таинственный псих, заставляло его действительно так думать. Спайк разжал сомкнутый кулак и осмотрел ладонь, возможно, его линия жизни неспроста такая короткая, а потом уголки рта разошлись в улыбке: — Шутка.       Фраза была рассчитана на слушателя, поэтому мужчина не отказал себе в удовольствии понаблюдать за результатом. До этого игравшая в горячо-холодно, Фэй напряглась, броня спала: она грустно посмотрела на него из-под опущенных ресниц, но, заметив улыбку, нахмурилась и вновь принялась рассматривать сигарету.       — А ты пошла бы меня спасать, если бы я сказал это всерьёз?       — Идиот, — теперь она точно злилась.       — Идиот, идиот! — радостно подхватил Эд.       «Не пошла бы, — размышлял Спайк, садясь за управление их космической ласточки. — Женщины — эгоистки, спасать можно исключительно их».

***

      Нет, больше он не пойдёт на вечеринки к малознакомым людям, и не просите. Особенно на те вечеринки, где ты один, в заброшенном парке развлечений, а угощают тебя пулями. Зато щедро и от всей чёрной души.       Вновь вода… Почему его опять откинуло от взрыва в какой-то пруд? Не важно. Спайк вылез на асфальт.       Психопат свесил ножки с моста и целился в него огромной пушкой.       — Время представления! — завопил он и спешно спрыгнул вниз.       Туда, где секундой назад сидел псих, бахнула ракета и разнесла часть моста. Проследив, откуда пришёл удар, Спайк заметил знакомый шаттл, на котором обычно летала высокая темноволосая соседка по несчастьям на "Бибопе".       — Это было лишним! — он бросился спасать её. Или всё-таки себя? Ведь он на ногах, а она на крыльях, ей легче смыться.

***

      Одинокий охотник за головами никогда не забудет этот вечер, даже если захочет. Смерть таинственного психа, чьё имя узнается немногим позже, — Пьеро, — который вёл себя хуже ребёнка, впечаталась ему в мозг — не сотрёшь. Весь в поту, пылищи и побитый, хоть и живой, Спайк опять потянулся к пачке сигарет. У него не было времени, чтобы прийти в себя, надо срочно найти Фэй. Сердце бешено колотилось об рёбра, так действовала неопределенность. Если она умерла, то в этом целиком и полностью его вина. Он спровоцировал её последовать за ним. Он наговорил всякую чушь про собственную приближающуюся смерть, и Он взял её на слабо. Господи, ему и не снилось, что последствия будут именно такими.       И ещё… ему не верилось, что Она рискнула жизнью ради его спасения. Фэй за него не положена награда, её поступок напрочь лишён эгоизма. Это совершенно не укладывалось у него в голове. Невольно Спайк вспомнил слова Джета, что «именно у таких девчонок, как Фэй, на самом деле сердобольное сердце» и что «именно такие девчонки разобьются в лепешку ради тех, кого любят».       Нет, она не любит его. Тогда почему спасает? Всё слишком нелогично.       Он пытается проигнорировать тот факт, что с него спал многотонный груз, когда он видит идущую ему навстречу совершенно здоровую Фэй: потрепанную и кое-где поцарапанную, но целую. И лишь погодя замечает шторм в зелёных очах и самоуверенную быструю походку.       — Какого грёбаного хуя ты творишь, идиот!!!?       Спайк резко остановился, Фэй добралась до него и больно ткнула пальцем в грудь с новой порцией обвинений. Оцепенение завладело им настолько, что не пошевельнуться.       — А если бы я не успела, что тогда, умник?!       — Успела ведь.       — Тебя никто не заставлял сюда лететь, никто! Ты сам всё и за всех решил, тебе по барабану, как по тебе будет скучать Джет, когда ты умрешь, сукин ты сын! — она крикнула ему это прямо в лицо, глаза покраснели и заблестели от влаги.       — А ты, ты бы скучала по мне?       Фэй долго всматривалась в его разные глаза с непередаваемой ненавистью, которую он вдыхал полной грудью, а потом занесла ладонь за спину, скорчившись. Спайк не дёрнулся, смирился и твёрдо ждал расплату за буйства, но пощечины не последовало.       — Я заслужил, бей, — его голос не дрожал, он отдавал стальной уверенностью, понизился. — Я всегда хотел думать, что моя смерть никого не огорчит. Что было правдой долгие годы.       — Не правда! — Фэй сжала кулаки и опустила их вниз. — Почему тогда ты всё ещё жив, Спайк? С твоим рвением отдать Богу душу без верных друзей ты давно бы гнил в канаве! — зрачки её расширились, она часто и глубоко задышала, прервав зрительный контакт: — Найди свою Джулию и привяжи к себе, хоть кто-то должен за тобой присматривать, мне надоело, — Фэй проговорила всё быстро и зажмурившись.       Он наблюдал со стороны, как она уходила, ему хотелось отправиться следом, но он не смог. Дав себе возможность отдышаться, он присоединился к ней, чтобы подвезти до "Бибопа" на своём шаттле, как-то уговорив Фэй, что они вернутся за её шаттлом обратно и починят его чуть позже.       Как и ожидалось, на "Бибопе" Спайк вытерпел гнев Джета и узнал парочку новых ругательных слов. Несмотря на всё заслуженное, его не покидало беспокойство, куда успела убежать Фэй. Та пропала сразу, как переступила порог "дома". Мужчина не позволил себе пойти проверить. Шли секунды, минуты, часы, а он не проверял. Это была настоящая пытка.       Сидя в четырёх стенах, Спайк накручивал мысли на кулак. Любит-не любит, любит-не любит — отрывал он невидимые лепестки ромашки. А если и любит, то что? Он ведь её не любит. Почему его заботит то, что чувствует Фэй? Сердце занято другой женщиной — Джулией. Брось она его хоть тысячу раз, хоть миллион, он не перестанет любить.       От подобных размышлений в груди защемило, напоминая о наболевшем, о том, какие эмоции в нём живы и не спешат умирать. Ему больно. Технически сложно назвать расставание с Джулией расставанием в человеческом и обычном понимании. Как его угораздило влюбиться в девушку друга? Хоть и бывшую, но Спайку известно — бывших любимых женщин не бывает. Есть просто женщины, которых любишь.       От роя тревожных мыслей Спайк резко вскинул голову. Любимые женщины? Нет… Скорее те, которые не отступают и после расставания. У него всего одна такая. Роковая фем-фаталь.       Наперекор всему, мозг сверлила одна маленькая, такая ничтожная, обида. Джулия не стала искать его после. Ни через год, ни через два, ни через три. Она не побежала за ним, когда он шёл на верную смерть. Она выбрала уйти из его жизни, чтобы его не преследовал Вишес. Благородный поступок, от которого его почему-то коробит и потряхивает.       Ушла из его жизни.       Не рискнула с ним, чтобы попытать счастье.       Не дала знать о себе, никогда.       А он ищет её, ищет и не успокоится, пока не найдёт.       Даже тогда, когда сдался и прекратил, всё равно продолжал искать против воли.       Он безнадёжен…       По странному стечению обстоятельств к нему на подмогу приходит другая, и ей не всё равно, чем закончатся его разборки. Даже так: давно не всё равно. Мысли перекручивались у него в голове, беря сердце в тиски и заставляя его думать, какой же он крошечный на фоне Вселенной. Крошечный и ненужный никому. Кроме Джета и Фэй. Он уверен — он нужен ей.       Теперь Спайк жалел, что не поцеловал её тогда, когда она сама льнула к нему, сидела на его коленях, когда намекала на душ. Фэй пришла к выводу, что он не понимает намёки. К сожалению, ещё как понимает. Слишком хорошо, чтобы на них поддаваться.       «Нет, мне нельзя думать в таком ключе, мне нельзя, — Спайк спрятал лицо в ладонях и с силой потёр в надежде, что проснётся, и всё окажется сном, простым недоразумением. — Фэй издевается надо мной, играет на низменных потребностях, ей нет дела до того, что я мужчина, что я хочу её… Я хочу её, — тряхнул косматой головой. — Что у меня есть принципы, что я не кусок мяса и что мне нужны чувства, а не банально секс. Нужен мне был секс, я бы его получил. Не от Фэй, так от другой».       У него был мандраж. Его бросало то в жар, то в холод. И не совсем понятно, то ли это происходит от последствия травм, то ли от того ада, устроенного Фэй. Он ходил по комнате взад-вперёд и всё думал, думал и думал, пока мозги не закипели.

***

      Фэй не находила себе места. Она была так зла на него, поэтому решила успокоиться привычным способом — поухаживать за собой. Этот пятисотступенчатый уход ух как отвлекал от проблем, а тут тебе и отвлечение, и польза.       Какое право он имеет бросать ей в лицо заявления о предчувствии смерти?       А ей должно быть на это всё равно?       Она, получается, бессовестная мразь, по его мнению?       «Кретин», — ругалась она, пока красила ногти на ногах.       Фэй успела потратить на себя новый галлон воды, о котором, вне всякого сомнения, вскоре прочует Джет, обработать раны, намазаться кремом, избавиться от высохшей кожицы на пятках, очистить лицо и многое-многое другое. Из всего ей осталось снять с себя маску и готово: красота наведена.       «В следующий раз я не пойду тебя спасать. Так и скажу тебе завтра, обязательно скажу», — она критически осмотрела результат на ногах и потянула тонкую плёнку с лица, а после взяла полотенце и уткнулась в него носом.       Ей нестерпимо хотелось зарыдать, главное, чтобы никто не услышал, иначе её не поймут, никто не помчится её успокаивать.       Столько противоречивых эмоций за несколько часов. Сначала долбанный Спайк, которого они с Джетом выхаживали с того света, сидели у дивана по-очереди, искали квалифицированную медицинскую помощь, потому что тот не приходил в себя. Затем этот шизик сорвался, чтобы убиться уже наверняка. Конечно, соблазн бросить его был велик, но Фэй не могла иначе. Она бы не простила себя, если бы отсиделась спокойно и через пару часов полетела забрать хладный труп с этого долбаного "Спэйслэнда". Она же дура полная, которой надо помочь всем долбанутым.       Когда она всё-таки оторвалась от полотенца, потому что справилась с наводнением слёз, то осознала — атмосфера поменялась. Она зацепилась взглядом за знакомые чернильные ботинки, чем-то смахивающие на клоунские, и медленно поползла взглядом вверх по тёмно-синим брюкам, бледно-жёлтой рубашке, перекошенному галстуку, расстёгнутым пуговицам, и наконец-то добрались до лица.       Спайк не произносил ни слова. Он молча наблюдал за ней, внимательно обрисовав фигуру в халате. Наконец-то Фэй вспомнила, для чего пригодна человеческая речь.       — Зачем, Спайк?       Зачем ты мучаешь меня?       Зачем приходишь ко мне, когда все спят?       Зачем вглядываешься так, будто виноват? Ты виноват, но не надо, не сейчас…       Она бы задала все эти вопросы в один прекрасный день. Вместо этого мужчина стремительно пересёк комнату и поднял её за отвороты халата. Когда Фэй открыла рот, чтобы привычно оскорбить, он накрыл её губы своими и вжался в них с неистовым рвением. Она задохнулась сразу по нескольким причинам: по очевидной — нехватки воздуха — и из-за эмоций взахлёб. Широкие ладони опустились по мягкому халату на талию и сжались до трещин в рёбрах. Фэй засопротивлялась и выставила руки вперёд, пытаясь оттолкнуть и отворачивая губы от прямого нападения.       — Да что ты? Спайк!       Ему подставился нежный участок шеи, к которому прильнули губы. Жадность. Он жадничал до неё, не отдаст другим. Только его и только сейчас. Что произойдёт после этого помутнения, не так важно.       — А что не так? — шептал он, оставляя лёгкие поцелуи на подбородке и прокладывая дорожку выше.       Она отвернулась опять и случайно подставилась под его рот. Пальцы поймали её за щеки и прекратили копошение. Фэй напоследок ударила кулаком по плечу. Их взгляды схлестнулись в поединке. В нём читался лютый голод и решительность человека, готового пойти по головам ради желаемого.       По линии позвоночника поползли мурашки, и в горле будто стало совсем сухо, что впору просить целовать её и всю измазать в слюне. Инстинктивно Фэй свела вместе коленки, если бы это помогло унять бешеный ритм сердца…       — Всё не так, Спайк.       — Почему? — он долго моргнул, одна надбровная дуга образовала тонкую морщинку.       — Нам… нам…       У неё не получалось найти причину, потому что объективных причин говорить нет — нет. Они долгие месяцы играют в игру, опасность которой осознается, когда ты уже по уши в месиве из привязанности, животной страсти, щенячьей потребности быть под кожей другого человека.       Тонкие влажные губы опустились на её, он коротко выдохнул через нос и прикрыл веки. Ушёл в себя и не обещал возвращаться. Кончик носа соприкоснулся с её. Они молча стояли друг напротив друга и не двигались. Фэй жадно дышала им, пока была возможность.       Он весь состоял из углов и шипов. Колючка в форме мужчины, не иначе.       — Я уйду, — слова были произнесены почти шёпотом, отрешенным до боли в груди. Ей понадобилось напрячь слух.       Безумный порыв подсказал ей схватиться за рукава пиджака, когда Спайк отодвинулся от неё всего лишь на миллиметр. Терпеть эту муку разлуки невыносимо.       Он широко распахнул глаза и проморгался.       — Ты мне дорог, Спайк, — призналась она его воротнику, так как была уверена, что умрёт от прямого взгляда. — Ты это хоть способен признать? Ты, скотина редкостная, как-то втёрся ко мне в доверие и пробрался под кожу. Не смей подыхать, слышишь? Я тебя с того света сыщу и сама закопаю, — он машинально опустил ладони на её локти, хотя не вспомнил, как так получилось. — Это не признание в любви и не надейся. Не буду врать, мне льстит, что ты наконец-то упал у моих ног, но…       — Значит, ты любишь так. Дважды не заставлю повторять, — он подхватил тонкое тело на руки и усадил на кровать напротив себя. Настоящая причина, по которой Шпигель прервал излияние чувств, заключалась в том, что его сердце не выдержит их. Они слишком ёмкие по смыслу, он до них не дорос. — Польщу тебе у твоих ног.       Он ухмыльнулся одной из гаденьких ухмылок и поцеловал рядом со сгибом, потянувшись ко внутренней стороне бедра. Фэй охнула и случайно опустила руку на его лохматые волосы. Она начала тихо постанывать ещё до того, как его губы добрались до сокровенного места. Пальцем он намеревался стянуть белье, чтобы обнаружить, что на ней белья нет.       — Ух, кто-то ждал визита, — усмехнулся тот, на что ему ответили:       — Не зазнавайся, я…       Ей не удалось договорить: палец скользнул по складочкам сверху вниз — размеренно.       — Оу… — тут реакция искренняя. Спайк запоздало осознал, что иногда лучше промолчать.       Фэй была там… мокрая и до одури желанная. Член налился кровью и неприятно врезался в ширинку в мгновение.       — Не говори так, пожалуйста.       Сначала Спайк не признал голос, потому что он звучал тонюсенько и стыдливо, а, немного погодя, перевёл взор на Фэй. Неужели. Ему показалось? На щеках заалел румянец, она скрыла рот рукой и робко уставилась куда-то в угол кровати. Смущающаяся Фэй — это явно новенькое. Он мог любоваться этой картиной долго, но порыв увидеть её в новом для него амплуа всё же пересилил. Он слегка развёл её длинные ноги в стороны и припал к клитору. Посасывал маленькую бусинку и наслаждался приглушённым похныкиванием. Господи, какая у неё приятная кожа на ощупь и сладковатый призывный запах. Он вылизывал её по капле, нерасторопно, получая огромное удовольствие просто от того, что ей было приятно. Он никогда не был асом по части ублажения, но щедрая на положительные реакции Фэй доказывала обратное. Ухоженные ноготочки то проходились по его скальпу, то массировали, то тянули за волосы. В какой-то момент ему показалось, что она полезла свободной рукой к груди, и Спайк не смог ей позволить так просто отобрать у себя удовольствие. Он оторвался от влагалища и потянулся к поясу на халате, нетерпеливо развязал и скинул с плеч, замерев от шока. Она лучше, чем в фантазиях. Бархатистая кожа, тонкие ключицы, зазывные ямочки и по-настоящему женская грудь, не маленькая, а увесистая, которая создана, чтобы её брали в ладони и целовали. Со всем присущим ему немногословием, Спайк надавил на её ключицу, положил на кровать и зарылся носом куда-то в солнечное сплетение.       — Ты не сходил освежиться, — напомнила она ему без особой причины.       — Нет, — ответил и поцеловал грудь сбоку.       — Ты меня запачкаешь.       — Так задумано.       Они потерялись в ощущениях. Он поигрывал с сосками, дразня, то с одним, то с другим, и всё не знал, когда определится с выбором. Правая рука опустилась вниз и ловко совершила парочку нехитрых движений, Фэй выгнулась в спине, прихватив его за плечо и очень мелодично простонав несколько раз. В неверии он разглядывал её выражение лица — полного блаженства. И это послужило последним, что сдерживало мужчину от следующего шага. Руки не поспевали за его стремлением, он по-спартански скоро стянул штаны и выкинул пиджак, на рубашку решил не тратить время. Устроился между её ног и почувствовал под собой торчащую грудь.       Её придавила тяжесть мужского тела, и потихоньку восстанавливающееся после оргазма тело вновь налилось тяжелым свинцом на уровне паха.       Уперевшись членом в увеличенные половые губы, мужчина потерся об них и медленно вошёл. Фэй непроизвольно вдохнула, он проскользнул внутрь так, будто недостающая деталь, которую она давно потеряла, а вместе с ней и надежду на воссоединение. Слишком плавно и правильно, и это было больнее пощечины — осознать, что он был ей необходим. Вопрос — насколько давно и как она не заметила, — вероятнее всего, никогда не удостоится ответа.       — Смотри на меня, — почти нежно попросил Спайк. Словно почувствовал то же самое и не смог проигнорировать её.       — Хочешь запомнить, как я выгляжу? — Фэй нашла в себе силы, чтобы улыбнуться.       Он ответил ей на улыбку улыбкой.       — Хочу удовлетворить тебя, чтобы мы меньше собачились и лучше работали.       — Невозможно, — она покачала головой, один уголок губ ехидно приподнялся.       — Возможно.       Он плавно двигался в ней, чувствуя скопившееся напряжение в пояснице. Секс был схож с танцем, поэтому он начинался с лёгкой разминки, чтобы перейти на хардкор. Накрыв ладонью её ротик, он активнее вколачивался в неё, пока из глаз не посыпались искры. Она прикусила его палец, он отчетливо услышал, как она произнесла его имя и мурлыкнула. На что его пальцы до боли сжали женские бёдра и сильнее вдавили в матрас, предоставляя ей возможность стонать без препятствий.       Внутри расцветал долго спящий цветок, он раскрывал лепесточки и наполнялся энергией жизни.       Он задел в ней особо чувствительную точку, и её сознание улетело за границу разумного, за то, что позволено испытывать обычному смертному человеку. Спайк последовал за ней и несдержанно издал пару неясных звуков, когда член запульсировал, увеличившись в размерах, и выпустил семя наружу. Наскоро вытерев белые следы с живота куском ночнушки Фэй, на что получил фырк, и тут же рухнув на девушку под собой, мужчина запутался в её мокрых от пота волосах носом. Они жадно глотали воздух и не находили сил и желания возвращаться в реальность. Спина Спайка уже успела остыть, когда Фэй спросила:       — Покурим?       — Нет, — произнёс после короткой заминки и сгрёб её в охапку, повернув к животу спиной. Он положил подбородок на её плечо и опустил висок на аккуратную линию челюсти.       — Ты собираешься спать? — опять она возмущается…       — Да.       — В моей кровати?       — Да, — Спайк накинул на них одеяло и уютнее устроился к ней, прижимая.       — Может, ещё что-нибудь, мистер Лохматая башка?       — Завтрак в постель не помешает.       И спорили они до утра. Но как определить утро в космосе?

See you, space lovers…