La pie blanche de l'est / Белая сорока с востока

      Тёплое весеннее солнце проходило сквозь окна и освещало огромное помещение. Мужчина стоял прямо у входа и внимательно осматривал каждый уголок зала с безразличным выражением лица. Приятное чувство охватило все его тело оттого, что он вновь оказался на своём месте. Родной сценический линолеум, станок для классики и самый главный атрибут таких классов — пианино. Всё это настолько близко его сердцу, но так же и бесконечно далеко от самого Юнги. Он уже давно не ощущал наслаждения от балета, с того самого момента, как он покинул сцену.       Из-за этого Мин почти не посещал балетные классы, кроме своей маленькой танцевальной студии, которую он приобрел почти сразу по приезде в Сеул. Но сегодня он решил повидаться со старым другом, набравшись смелости, чтобы выползти из своей норы.       Чон Хосок сидел посередине зала на своём маленьком «троне» и раздавал замечания ученикам, которые неправильно выполняли прыжок с ноги на ноги — Па де пуасон. У некоторых из них это выходило из рук вон плохо, на первый взгляд казалось, что они совсем деревянные. Но были и те, кто делал это плавно и изящно, без каких-либо ошибок.       Став тренером Чон выглядел совсем иначе, он немного растерял форму, под его глазами залегли черные круги и крупные очки в роговой оправе давали понять, что зрение его заметно ухудшилось, волосы же выглядели совсем как мочалка, но несмотря на все недостатки он до сих пор смотрелся прекрасно со своим острым профилем и пронзительным взглядом.       У Мина всплывало множество воспоминаний об их молодости, когда он смотрел на Хосока. Юнги все еще хорошо помнил друга на сцене, завораживающим зрителя своими эмоциями и харизмой. Он бы и сейчас выступал, сияя подобно звезде, но вместо этого Чон избрал себе другой путь. Юнги его, конечно, никогда не понимал, но на то они и разные люди со своим взглядами на жизнь.       Юнги перевел взгляд с друга на своё отражение в огромном зеркале, занимавшем всю стену. Сам Мин тоже изменился со времени их молодости: внешне и внутренне. Он немного поправился, из-за чего его лицо выглядело как пельмешек, и к тому же отрастил волосы. И хоть сейчас он выглядел одетым с иголочки в своём чёрном пальто с водолазкой и строгих брюках, увидев себя в зеркале, Юнги прикусил губу и мгновенно опустил глаза в пол, от охватившего его отвращения.       Глубоко вздохнув, мужчина прошёл вглубь зала, к стулу тренера, стараясь не отвлекать учеников, которые продолжали репетицию. С места Хосока ему открывался вид на весь зал, лежавший как на ладони, и на юных артистов балета.       — Я не ожидал, что ты придёшь. Обычно, если я тебя прошу о чём-то, ты делаешь всё наоборот. — Хосок слегка поёрзал на стуле и после посмотрел на Юнги. — Поэтому я думал, что ты будешь стоять у входа школы и поджидать меня, как хулиган, — на лице его появилась широкая улыбка, а после он перевёл взгляд на своих студентов.       — Значит, сегодня особенный день, и мы можем это отпраздновать. — Юнги облокотился на стену скрестив руки на груди, слегка ухмыльнувшись и, последовав примеру друга, начал наблюдать за учениками. — У девушки справа во втором ряду висят локти, Хосок.       — Лиён! — Чон громко похлопал в ладоши, чтобы привлечь внимание. Весь класс мгновенно остановился, а музыка стихла. Улыбка с его лица быстро исчезла, и преподаватель стал полностью серьёзен. — Почему локти висят?! Повтори ещё раз, но правильно, или после будешь повторять у меня все позиции рук до закрытия школы. — Голос его звучал строго, а взгляд был прикован к ученице.       — Хорошо, — девушка кивнула преподавателю, и робко вышла в середину зала, чтобы её было лучше видно. Она повторно начала выполнять движение, уделяя большее внимание своим рукам, чтобы её ошибка не повторилась. Всё это время Хосок внимательно наблюдал за ученицей. После в зале послышались хлопки, и она остановилась.       — Всё хорошо, Лиён. — На лице Чона снова появилась улыбка, и он вытянул руку с большим пальцем в верх. — Ты молодец. А теперь все возвращаемся на свои места и повторяем с момента, где мы остановились. — Он ждал пока все займут свои места и музыка вновь заиграет.       —Оказывается, не такой ты и бесполезный, как неожиданно и приятно, Юнги. — Потрепав свои волосы и поправив очки, с сарказмом выдал друг.       —Не умничай. —Мин закатил глаза и, вложив совсем немного сил, ударил Хосока по плечу. — Я тоже был артистом балета и то, что я сейчас не преподаю, не значит, что не вижу ошибок.       — Ай! — Хосок схватился за плечо и начал потирать его ладонью. — Боже, как больно! Ты избиваешь сотрудников этой прекрасной школы! Тебя немедленно надо вывести, нарушитель! — лицо его исказилось гримасой боли, которая были совсем ненастоящей.       — Хватит, полоумный. Зачем ты позвал меня? — Мин не обратил никакого внимания на кривляния друга. — Предупреждаю, если какая-то глупость, то я тебя больше не знаю. Потому что я не пёсик, которого можно подзывать к ноге, каждый раз. — Взгляд его стал холодным, а с лица ушла былая мягкость.       — Какой ты вредный! — учитель тяжело вздохнул. — По-моему, давно я не говорил, как ты меня бесишь. — Сделав короткую паузу, он продолжил — Так вот! Ты меня бесишь. — Став серьезнее, он холодно посмотрел на своего товарища. — Знаешь ли, я не зову тебя, если могу решить всё сам. У меня тоже есть гордость. И я не желаю унижаться перед тобой. Но сейчас мне это приходится делать. Поэтому просто немного поубавь свой гонор, хорошо? — Было видно, как он весь напрягся, а руки его скрепились в замок.       Юнги не дал никакого ответа, лишь продолжил смотреть на Чона. Он давал другу время остыть и спокойно всё объяснить.       — Боже. — Глубоко вдохнув и выдохнув, Хосок снял свои очки и положил их в футляр, который в дальнейшем аккуратно оставил у своих вещей. — Класс! Даю пятнадцать минут перерыва. — Потерев свою переносицу и, наконец, немного успокоившись, он повернулся на стуле в сторону Юнги. — Я хочу попросить не за себя, — облизнув губы, он продолжил. — На днях произошла очень неприятная ситуация. Два студента подрались… — После этой фразы наступило молчание.       — Что? — Брови Мина поползли вверх, а в глазах промелькнуло удивление. — И? Подрались и подрались. — Он, наконец, оторвался от стены и убрал руки в карманы пальто. — Нет, это, конечно, неправильно. Я понимаю, что для артистов это опасно. Но мы с тобой вечно дрались, и нас просто ставили на отработки. Мне кажется, всё же эту проблему можно решить и без меня.       — Там все сложно. — Чон постукивал своей обувью по полу. — Они и правда подрались из-за глупости — не поделили место у станка. — Он хмынул и свёл свои брови. — И я бы сделал, как ты и сказал, хён. Но отец одного ученика — большая шишка, и он добился отстранения другого из репетиционного зала.       — И на сколько отстранили? —старший нахмурился и сжал свои кулаки в карманах. Он не терпел, когда люди влияли на балетное искусство своими деньгами и связями. Но, к сожалению, это было очень распространено.       — На год! — учитель неожиданно повысил свой голос, чем напугал учеников, которые сидели в углу зала.— И спрашивается, как готовится к выпускному и поступлению?! А паренёк и правда хорошо танцует! — после своей громкой речи, он перевёл взгляд на студентов и немного понизил свой тон. — Я понимаю, что тебя это мало интересует. — Опустив голову, он заговорил ещё тише. — Но я хотел попросить у тебя помощи. Потому что талант не должен быть загублен вот так.       — Да уж, — Мин подошел к младшему поближе и, достав одну руку из кармана, легонько похлопал того по спине.       — Хах. — Хосок поднял свой взгляд на Юнги. — Я прошу тебя взять одного ученика к себе в студию. Я полностью оплачу все его занятия за год. — Он неожиданно зажмурился, громко выдохнул, сложил две руки в молящем жесте и начал ими потирать. — Я очень тебя прошу.       — Остановись. Это выглядит очень глупо. — Мин покачал головой и дал Чону слабый щелбан. — Я соглашусь его взять, если ты просто накормишь меня свининой. — Он вновь спрятал свою руку в карман и повернул свою голову в сторону учеников, которые сидели кучкой возле станка. — Только покажи, как он танцует. Брать кота в мешке не очень интересное предложение.       — Хорошо! — учитель мгновенно оживился, потерев свой лоб, снова повернулся на стуле в сторону зала. — Студенты, сейчас повторим «Спартака» — Действие один, Картина два. Все по местам! — Пока ученики поднимались со своих насиженных мест, в его руках вновь оказался футляр, откуда он достал свои очки. — Так, пошевеливаемся! — голос его прозвучал громко, и все мгновенно зашевелились. — То-то же, а то как сонные мухи. — На его лице вновь оказались очки.       Молодые танцоры встали по своим местам и теперь ждали только музыку, которая заиграла после того, как Чон подал знак рукой.       Мелодия повлекла за собой танцоров, которые старались максимально передать своим танцем суть истории. Сейчас они показывали то, как пленных гнали на рынок невольников и силой разлучали мужчин и женщин. Нежные и плавные повороты девушек на носочках, демонстрировали их изящность, а то, как они аккуратно подходили к своим мужчинам, давало понять их горе перед расставанием. Парни, сидевшие на коленях, тянули руки к своим избранницам, показывая свою любовь, но тут же оседали на пол, стоило «римлянам» достать свои плети.       — Если ты говоришь, что у него есть талант, то какая у него роль? — Юнги начал прикусывать свои губы наблюдая за учеником, что исполнял роль Спартака. Движения были хорошо отточены и выполнены без каких-либо ошибок, но ему не хватало эмоциональности и артистизма, когда он выходил к центру зала, в его походке не ощущалось злости или горя. Другие ученики, что исполняли пленных, в это время успели встать в две колоны по парам с двух сторон зала.       — Я хотел ему дать роль Спартака. Но произошли кое-какие накладки. — Хосок прокашлялся. — Видишь парня, что стоит справа самым первым в колоне? Это Пак Чимин — он указал на молодого человека, который тянул свои кулаки к небу, показываю свою ярость, а на его плечи опиралась юная балерина, которая выполняла аттитюд, заводя свою ногу за спину и сгибая её в колене.       — Боже, упаси. — Мин оторвал свой взгляд от выступления и посмотрел на Хосока с широко раскрытыми глазами. — Это что за сдобная булка? — А потом он снова глянул на Чимина. Парень был в действительности очень способным, его движения были прекрасны. Но был один огромный минус — его пухлость. Он был не толстый, но природа явно пошутила над ним и наградила его в подростковые годы формами, которые для балета были лишними. — Ему же какое-то время придётся сидеть на диетах, и даже это вряд ли поможет ему убрать его пухлость.       — Может, он сейчас не совсем подходит под параметры идеального артиста, но его талант заслуживает внимания. — Музыка стихла, студенты остановились. Чон, наконец, поднялся со своего стула и зааплодировал. — Это было прекрасное выступление, вы все молодцы! На сегодня всё! Чимин, задержись, пожалуйста. — Повернувшись к другу, Хосок похлопал его по плечу. — Сейчас я вас познакомлю.       Все ученики зашептались и пошли к станку, где лежали их вещи. Юноша никак отреагировал на это поведение сверстников и вместе с ними отправился собирать свою сумку. Когда он сложил все свои вещи, в зале остались только он и двое мужчин. Он перекинул сумку через плечо и подошел к преподавателю, не забывая совершить поклон. — Сонсэним, что-то случилось?       — Чимин, я бы хотел тебя познакомить с моим другом. — Рукой он указал на Мина, что продолжал стоять на своём месте. — Это Мин Юнги, он согласился взять тебя в свою студию. Он очень строгий, поэтому тебе придется хорошо стараться. — Хосок широко улыбнулся, а в это время ближе к ним подошёл сам Юнги. Быстро обратив на это внимание, Чон перевёл свою руку на Пака. — Юнги-хён, это Пак Чимин, он очень способный и талантливый молодой человек. Теперь он твой ученик, — он поклонился своему другу. — Прошу, позаботься о нём.       — А? — Мин заправил прядь своих волос за ухо и, нахмурившись, посмотрел на друга, что стоял в поклоне. — Учеником, Хосок? Я думал, что он просто будет заниматься в студии, а ты будешь давать ему задания.       — Хён, как ты это представляешь? — Чон выпрямился и поставил руки в бока. — Он занимается и делает ошибки, а его никто не исправляет. Так он запоминает всё неправильно, — он хмыкнул. — Именно поэтому ему нужен такой учитель, как ты.       — Я не хочу брать эту неваляшку к себе в ученики. — Старший кинул взор на Пака, и, осмотрев его тело с головы до ног, он продолжил. — Его мышцы слишком округлые, когда должны быть вытянутыми, — он похлопал себя по бедрам, показывая о каких мышцах идет речь. — Задница выпирает, как шар для боулинга, а лицо выглядит как будто он съел 20 пачек рамена и… — Он хотел продолжить, но его прервали.       — Извините, — их спор остановил Пак, который поправил свою сумку и посмотрел прямо в глаза Мина, — Юнги? Я никогда не слышал о таком артисте. — Он склонил голову набок и задумался — Наверное, танцевать в запасном составе очень грустно. — Хмыкнув, он повёл своим плечом. — Если так, то мне не интересно ваше предложение. Постараюсь найти что-нибудь получше.— Чимин посмотрел на своего учителя и поклонился ему. — Спасибо, сонсэним. Не волнуйтесь, я сам смогу решить свою проблему. А теперь я, пожалуй, пойду. До свидания, — после поклона юноша направился к выходу, но резко остановился. — Ах, забыл. Как я мог. — Он ударил себя по лбу и повернулся в сторону учителя и его друга — До свидания, урод-щи. — Попрощавшись, он вышел из зала с громким хлопком двери.       Два друга остались в зале в полной тишине с выражением шока на лицах.