***
В раздевалке было как всегда шумно, ребята, кажется, совсем не устали после долгой игры и эмоционально обсуждали детали сегодняшнего матча. Необычно задумчивый Чонин вдруг посмеялся над шуткой Пака, голос которого басил громче всех, и, с хрустом потягиваясь, собрался в долгожданный душ. — Ким, — позвал его тренер, — ты сегодня правда молодец, обвёл эту малышню вокруг пальца прям как следует. Слова тренера на мгновение приободрили Чонина, который весь день витал в своих мыслях, но до тех пор, пока его взгляд упал на торчащего позади тренера Чанёля. Полотенце, обмотанное на его бёдрах, держалось на одном честном слове, что не могло не пугать. Тот, высунув свой язык, сымитировал, как Чонин «отымел» сегодняшних пацанов в конце матча. Чонин прыснул в кулак и с усмешкой закатил глаза, ни разу не удивившись поведению их капитана. Пак действительно был готов опошлить всё, что попадалось ему на глаза. — Спасибо, тренер, — в привычной манере смутился Чонин, — но пока слишком рано судить. — Ты прав, но раз мы вышли в четверть финала, — тренер зловеще хлопнул в ладоши, — то и до финала недалеко, — довольно закончил он. Команда радостно завопила, предвкушая будущего азарта, и вновь принялась возбуждённо что-то обсуждать. Желая поскорее покинуть этот гул, Чонин наконец принял желанный душ и попрощался с ребятами до следующей тренировки.***
Отец поручил ему поговорить с директором, чтобы узнать о перспективах поступления в университет. Он был уверен, что такого талантливого футболиста всеми руками заберут к себе самые топовые ВУЗы столицы. Чонин понимал, что вероятность такого исхода событий была явно не высшей, но терять ему и так было нечего, ведь ему оставалось всего полгода до выпуска. В голове он прокручивал всё, что мог сказать ему директор, и, хотя даже тренер уверил его в правоте отца, он всё ещё сильно переживал. Это был его единственный шанс получить высшее образование. Словно коварно подслушав его мысли, из конца коридора донеслась приглушённая мелодия. Чем ближе к двери приближался Чонин, тем отчётливее он слышал тревожащие сердце ноты. Темп ускорялся один в один под его удары сердца, обдавая бедный орган трагичным настроением. Мелодия вырывалась из закрытого кабинета, просилась на волю, чтобы разбить все сердца на своём пути, настолько грустно она звучала. Преодалев все закрытые кабинеты, Чонин в ту же минут обмяк, усевшись прямо у двери на полу школьного коридора. Словно самый тяжёлый груз, он сбросил спортивную сумку и прижался затылком к высокой стене. Прежде волнующий грустный звук, как по нарастающей, разбушевался, вихрем меняя мысли Чонина один за другим. Несчитанное количество долгов по профильным предметам, мысли о выпуске из школы и начале независимой жизни, бесконечное чувство ответственности перед отцом, чьи ожидания он просто обязан оправдать. Захотелось в один момент бросить все свои принципы и примкнуть губами к никотиновой закрутке, об успокаивающем свойстве которого ходили легенды. Но в самой кульминации пальцы неизвестного волшебника запнулись, словно они заблудились в лесу чёрно-белых клавиш. Мелодия оборвалась. Как и оборвалось неожиданное желание угробить собственное здоровье. Чонин подхватил свою сумку и поспешно встал с пыльного паркета. Не желая напугать музыканта своим беспардонным подслушиванием, он как можно быстрее скрылся на лестнице и с всё ещё затуманенным рассудком побежал вниз по лестнице, прямо к выходу.