Давай поиграем!

Быстрые шаги. Очень быстрые, почти переходящие в бег. Возможно это паранойя, но почему же тогда ускорились и те двое? Мальчик старался идти очень быстро, но не хотел переходить на бег, ведь если они побегут тоже, то это подтвердит его догадку о том, что его преследуют. Ну почему он не смотрел на часы? Почему заигрался в ребятами в футбол допоздна? Быстрее. Как можно быстрее. Услышав за своей спиной тяжёлое дыхание, мальчика пробила дрожь. Он сорвался на бег. Да, это не паранойя, они действительно его преследуют! Ах, как же болят ноги после игры, но нельзя об этом думать! Скорее, домой, закрыться в комнате и забыть этот вечер, как страшный сон. Вот только страшные сны почему-то не забываются. Не пробежав и двухста метров, мальчик спотывается и падает, сдирая об асфальт нежную кожу на щеке. Стекла очков разбиты. Чертовы шнурки, почему именно сейчас?! — Добегался? Мальчик вздрагивает всем телом и поднимает голову. Над ним стоят двое высоких парней, наверное, они старшеклассники. На их лицах играет самодовольная и немного жуткая улыбка, от которой хочется превратиться в ничто. — А ты быстрый, не думал, что ботаны вроде тебя так хорошо бегают. — К-кто вы такие? — Мы? Твои новые друзья, да? — Именно. Мы очень хотим познакомиться с тобой поближе. — Поближе? Мальчик перевернулся на спину и сел. Щеку страшно саднило, а лиц этих двоих он практически не видел, очки-то разбиты. — Да, как можно ближе. Один из парней присел на корточки и взял мальчика за подбородок. — Что вы де… — А он миленький, это вдвойне приятнее. — Потом полюбуешься, я уже не могу ждать. — Ладно, как скажешь. Мальчика словно парализовало. Он не смог сопротивляться, когда этот парень поднял его и поставил на ноги. Не мог сказать ни слова, когда его прижали к холодной стенке. Дар речи вернулся лишь тогда, когда чужие руки трогали его тело под рубашкой, касались ширинки брюк и нагло мяли детские ягодицы. — Пожалуйста, отпустите меня. Меня мама ждёт, мне нужно домой. Я никому не расскажу, честно. — Опа, заговорил. Я уж думал, ты онемел. Покричи, ладно? Моего друга это очень возбуждает. Ужас. Вот, что ощутил бедный мальчик от этих слов. Такой маленький и беззащитный, ему ни за что не вырваться из этих огромных рук, которые уже расстегивают пуговицу на его брюках. — Пожалуйста, остановитесь, не надо… там… Чужой язык не дал договорить, он уже нагло хозяйничал во рту у мальчика. Было противно и страшно одновременно. — Ах, какой же ты хорошенький, как же нам повезло! — Долго будешь копошиться? Хватит прелюдий, я хочу его прямо сейчас! Мальчик посмотрел в сторону второго парня и тут же отвёл широко распахнувшиеся глаза. Второй стоял в спущенных спортивках, поддрачивая свой уже налившийся кровью член. — Нет, не надо, пожалуйста, отпустите меня! — Даа! Кричи! Умоляй! Это заводит ещё сильнее! С этими словами первый расстегнул ширинку на брюках мальчика и стал медленно стягивать их вместе с бельем. — Пожалуйста, перестаньте… — Ого-го какой, сколько тебе лет, тринадцать? Молчание. — Передергивал уже? Понравилось? Молчание. — Ладно, молчи. Все равно это ненадолго. Парень резко повернул мальчика лицом к стене, придавив голову к холодным кирпичам. Пострадавшая щека тут же напомнила о себе и придала некой трезвости. А что, если и вправду закричать? Позвать на помощь? Вдруг его кто-то услышит и спасёт, ну или хотя бы вызовет полицию? — Помогите! Пожалуйста, кто-нибудь, помогите мне! Спасите меня, прошу! — Эй эй, чего разошёлся-то так, а? Кто тебя услышит? А даже если и так, думаешь, тебя и вправду спасут? — Правильно думает. Этот низкий голос заставил обернуться всех. За их спинами стоял высокий молодой человек, на вид лет восемнадцати. Он выглядел максимально расслабленно, будто то, что происходит сейчас у него на глазах — обычное дело. Его скучающее лицо не выражало никаких эмоций. — Отпусили его. — А? Ты кто вообще такой? — Не лезь туда, куда не звали. Если так надо, найди себе другую игрушку, а эту оставь нам. — Игрушку говорите? Губы парня медленно растянулись в поистине страшную улыбку. Он вынул руки из карман джинс и направил указательные пальцы на насильников. — Я хочу, чтобы моими игрушками стали вы! — Чё? Проваливай давай, псих ебаный! Второй парень надел штаны и стал двигаться в сторону «психа» потирая кулаки. Удар ногой пришёлся прямо под ухо. Послышался хруст. Кажется, сломалась челюсть. — Ой, кажется моя игрушка такая хрупкая. Какая жалость, я не смогу наиграться ею сполна! Удары «психа» были очень мощными, как будто били арматурой, а не голыми руками. Ногами он ломал кости, одну за другой. Через две минуты первая «игрушка» валялась в луже собственной крови. Зрачки безжизненно смотрели в небо. — Ой йой, одна игрушка сломалась. Но зато у меня есть ещё одна! Парень, все это время державший мальчика, был настолько шокирован происходящим, что даже не додумался убежать. «Псих» подошёл к нему вплотную и ударил коленом в пах. Тот сложился пополам и упал на землю. Глаза закатились от невыносимой боли. Он качался по земле, крича и воя. — О, ты хочешь быть моим мячом? Отлично! Давай поиграем в футбол! «Псих» пинал его со всей силы абсолютно по всем органам. Каждый удар сопровождался сдавленными криками и стонами. Ему было по-настоящему весело. — Пас! Передача мяча. Ведение прямо в воротам противника. Гол!!! Это был удар в живот, после которого глаза «мяча» закрылись навсегда. — М-да уж. Какие хреновые игрушки мне попались. Сломались к хуям. Теперь мне опять будет скучно. А, ой, ты ещё здесь? Мальчик сидел на земле и глядел в никуда. Слишком много на него свалилось в этот вечер. Прямо сейчас на его глазах двух человек забили до смерти, а десять минут назад его чуть не изнасиловали. За что ему это всё? — Эй, ты как, жив? — А? Да. — Вставай, простудишься. Как тебя зовут? — Кисаки. — Я Ханма. М-да, видок у тебя хуевый, брат, перед родаками лучше не показываться. Пошли ко мне, поспишь пока я с домашкой буду ебаться. — Спасибо, я не… — Не ссы, я не такой, как они. В обиду не дам и сам не обижу. Пойдём. Ещё рану надо обработать. Они шли молча. Ханма закурил сигарету. В воздухе пахло никотином и сыростью. — Так вы школьник? — Да, поэтому давай на ты, мне всего шестнадцать, от твоего «вы» меня аж косоебит. — Хорошо. — Мы пришли.

***

Кисаки сидел в крохотной гостинной. Ханма обработал его рану водкой, потому что других обеззараживающих средств у него не оказалось. В руках остывал горький кофе. Кисаки никогда не пил кофе, тем более такой крепкий, но из вежливости не стал отказываться от заботы Ханмы. — Так, мелкий. Ставь чашку и пиздуй спать, тебе отдых нужен после сегодняшнего. — Но я… — Не хочу слушать. Кисаки направился в спальню, но остановился в дверях. — Ханма. — Ась? — Научи меня так же круто драться! — Ммм, нет. — Почему? — А нахуй оно мне надо? Это скучно, для меня не выгодно. — Я буду очень стараться, правда! Я удивлю тебя, вот увидишь, только научи! — Я сказал спокойной ночи. Расстроеный Кисаки поплелся в спальню. Ханма отложил тетрадь и снова закурил. — Интересный пиздюк. Стойкий. Другой бы разнылся или пошёл вены кромсать, а этот отделался легким шоком. Думаю, мне действительно не будет с ним скучно.