Спасти Сириуса Блэка

Уже к вечеру меня собрались выписывать. После проведённых процедур диагностики, лечащий врач сказал, что остатки зелья выведены из организма, моё эмоциональное состояние признали удовлетворительным, а версию с попыткой самоубийства сочли несостоятельной. Так что в шесть часов вечера отец, закончивший свою смену, зашёл за мной в палату, чтобы забрать домой. – Ну что, дочь, домой? – улыбнулся он, заходя ко мне. – Конечно, пап, я готова, – собирать мне было нечего. Больничную рубашку я сменила на домашнее платье персикового цвета, в котором прибыла сюда после отравления. – Нам в мой кабинет, пройдём через камин. Ты ещё слишком слаба для аппарации, – отец протянул мне руку, которую я с удовольствием приняла. Мне нравился этот мужчина, от него исходила уверенность в себе и какая-то внутренняя сила. – Мама ужасно переживала, так ждёт тебя домой. – Я тоже поскорее хочу оказаться дома и увидеть маму, – ком в горле было тяжело сглотнуть, ведь я вспомнила в этот момент свою родную маму. Попыталась настроиться на встречу с новой матерью, но это было безумно тяжело. Мы дошли до кабинета отца, и он кинул в камин горсть летучего пороха. Я с изумлением и восторгом смотрела на магию вживую – все-таки фильмы это одно, а реальность – совсем другое. – Примроуз-хилл роуд, двадцать четыре! – произнёс отец, и, схватив меня в объятия, зашёл в огонь камина. Ощущения путешествия через каминную сеть были ничуть не лучше, чем описывалось в книгах. Когда я вышла из камина, меня чуть не вырвало на роскошный ковёр. Я с трудом перевела дыхание и попыталась принять устойчивое положение, хорошо, что до сих пор могла опираться на отца. – Элен! – ко мне в ворохе кружев стремительно двигалась очень красивая женщина. Раскинув руки, она заключила меня в объятия и прижала к груди. – Малышка моя, я так волновалась! – Женщина не сдерживала слёзы. Я осторожно обняла её в ответ, пытаясь рассмотреть. У неё были светлые волосы, ростом она была с меня, фигура тонкая и изящная. – Мама, я так соскучилась! – прошептала я, еле сдерживая слёзы. Мне было жаль эту женщину, но скучала я по своей матери, оставшейся в прошлой жизни. – Мадлен, не задуши дочку, - засмеялся папа. – Ей предписан постельный режим минимум на три дня, и я забрал её под свою ответственность, – он сурово посмотрел на жену. – Так что транспортируй её в комнату и оставь отдыхать. – Ох, Юстас, как ты жесток, – Мадлен картинно закатила глаза. – Я не видела дочь три дня, дай мне её обнять. – Мам, я правда устала, мне бы прилечь, – тихо сказала я. – Конечно, родная, это я папу только дразню. Тинни! – прикрикнула мама. Тут же из воздуха возникла домовушка. – Комнаты Элен готовы? – Да, мадам Бёрк, – низко поклонилась домовушка. – Пошли, милая, – Мадлен мягко взяла меня под локоть и повела на второй этаж. Дом Бёрков был шикарен, и в то же время сдержан. Дорогая английская классика, много дерева, обивка из красивых тканей сложных тёмных оттенков, но при этом никакого излишества, элегантность чувствовалась в каждом предмете интерьера. Мы поднялись на второй этаж по красивой лестнице с резными перилами из тёмного дерева, прошли немного по коридору налево и вошли в мою спальню. Я поморщилась и выругалась про себя. Черт возьми, такой красивый дом, но спальня Элен была будто из домика куклы Барби! Розовый, повсюду розовый цвет, рюшечки, бантики, фарфоровые куклы на полках. Не то, что я не люблю розовый, но тут с ним был явный перебор. – Располагайся, Элли, -– ласково произнесла Мадлен. Она подошла к кровати, взбивая подушки и откидывая одеяло, приглашая меня лечь. – Тебе нужно что-нибудь? Может, хочешь перекусить? – Нет, мама, спасибо. Разве что чай с ромашкой, – ответила я, устраиваясь в кровати. Мадлен удивлённо на меня посмотрела. Черт, я могу проколоться на любой мелочи. Нужно быть аккуратнее, но в конце концов, Элен была в коме, на грани жизни и смерти, а этим многое можно объяснить. – Я слышала, ромашка успокаивает и помогает заснуть, вот и захотелось попробовать, – улыбнулась я женщине. – Конечно, милая, сейчас распоряжусь. Отдыхай и набирайся сил, – она мягко коснулась губами моего лба на прощание и вышла из комнаты. Я выдохнула. Мне было тяжело держать себя в руках и не выдавать того, что я не знаю ничего об этой семье. Я вообще не помню такую фамилию из книг, но судя по увиденному, семья чистокровная и богатая. Отношения у них тёплые, родители явно любят друг друга и свою дочь. Мне даже стыдно было их обманывать, ведь я – это не их ребёнок, которого они растили, любили и воспитывали семнадцать лет. Но, зато они не убиты горем от потери. Я постараюсь не разочаровать их, а все перемены можно списать на шок от того, что я случайно чуть было не умерла. Интересно, что же за беда случилась у настоящей Элен, что она решила покончить с жизнью? Неужели не было никакого решения проблемы? Мои мысли прервал негромкий хлопок, и в комнате появилась домовушка с подносом в руках. – Ваш чай, маленькая хозяйка, мисс, – пролепетала она. – Спасибо, Тинни, поставь на тумбочку. Можешь идти, ты мне сегодня больше не понадобишься, – я слабо улыбнулась, глядя на это забавное существо. У неё были большие уши, огромные голубые глаза, одета она была в чистую голубую наволочку с вышитым серебряным гербом в виде буквы «Б». Она торопливо поклонилась и исчезла с таким же негромким хлопком. Я налила чай в кружку и оставила остывать. Не могу пить кипяток. Как мне выяснить, что случилось у Элен? Вспомню ли я её жизнь? Может, порыться в комнате и поискать дневник или какие-нибудь записи, вырезки из газет? Судя по комнате, она была романтичной натурой, такие любят вести дневники. Я поднялась с кровати и подошла к столу. После недолгих поисков мне улыбнулась удача – я нашла дневник, конечно же, розовый, и он даже не был защищён никакой магией. Ну, или она на меня не подействовала, так как я была в теле хозяйки дневника. С магией тоже что-то нужно будет решать, я, конечно, многие заклинания из канона помню, но знать слова – это как-то маловато для колдовства. Устроившись в кровати среди мягких подушек, я отхлебнула чай и открыла дневник. Последняя исписанная страница была заложена вырезкой из газеты, и я начала изучение с неё. «Свадьба десятилетия» – звучал заголовок в Ежедневном пророке. – «Сегодня, 24 июня 1977 года сочетались браком выдающиеся маги, наследники двух благородных семейств. Мистер Люциус Малфой взял в жёны юную мисс Нарциссу Блэк, красотой этой пары были очарованы все гости, собравшиеся на торжестве в Малфой-мэноре…». У меня появилась догадка и я открыла дневник в самом начале. От смеха я поперхнулась чаем, и на глазах выступили слёзы. Весь дневник был изрисован розовыми сердечками и словами «Люциус» и «будущая миссис Малфой». Очень иронично, я тоже всегда питала слабость к Малфоям, но слава богу все идёт по плану, и Люциус с Нарциссой поженились. Через несколько лет у них родится мелкий Драко. Элен, значит, была влюблена в Люциуса и надеялась выйти за него замуж. А когда поняла, что её планам точно не суждено сбыться, решила, что делать ей в этом мире больше нечего. Дурочка, какая же она дурочка! Я надеюсь, никто не знал об этой её влюблённости, я не хочу так позориться. Впрочем, я хотя бы узнала причину самоубийства, и, хотя она была банальна до ужаса и глупа, хорошо, что не была более серьёзной и страшной. Мне никто не угрожает, никакого насилия или нежелательной беременности, никаких наркотиков или позорных событий. На меня вдруг навалилась жуткая усталость. Мне нужно было ещё столько всего выяснить, но глаза закрывались сами собой. Всё-таки, тело ещё не до конца восстановилось, а мозги были сегодня в слишком большом напряжении. Я решила, что подумаю обо всем завтра, и отключилась. *** Утром меня разбудил яркий солнечный свет. Я поморщилась, повернулась на другой бок, но сон пропал. Всю ночь мне снились какие-то бредовые сны, мелькали какие-то события, будто я смотрела фильм на быстрой перемотке. Я открыла глаза, дезориентированная в пространстве – утро не самое моё любимое время дня, мягко говоря. Я находилась в ужасной розовой комнате и не сразу вспомнила все, что со мной произошло. Немного устаканив события в голове, я посмотрела в окно и улыбнулась. – Я жива! И сегодня чудесный летний день, – я подошла и распахнула створки окна, впуская в комнату свежий воздух. Потом нашла уборную и умылась, и, выйдя обратно в комнату, позвала домовика. – Тинни! – Доброе утро, маленькая хозяйка, мисс, – Тинни появилась с характерным хлопком и смотрела на меня преданным взглядом. «Это моя личная домовушка» - пронеслось в голове. – «Она со мной с самого моего рождения». Похоже, ко мне возвращалась память прежней владелицы тела, и это была очень хорошая новость. – Доброе утро, Тинни! Родители в столовой? – Я была уверена, что вся семья завтракает вместе внизу. Чувствовала я себя хорошо, так что на завтрак спуститься вполне могла. – Хозяин срочно отправился на работу, мисс, – ответила Тинни, – хозяйка ждёт вас в столовой, если вы хорошо себя чувствуете. – Да, я спущусь. Помоги одеться, – попросила её я. Тинни распахнула дверь в гардеробную, и ко мне вылетело несколько платьев, все различных оттенков розового и персикового. Я поморщилась. – Есть что-то голубое или зеленое? Тинни изумлённо на меня посмотрела, но щёлкнула пальцами ещё раз и розовые платья улетели в гардеробную, а передо мной оказались два нежно-голубых и одно светло-зелёное платье. – Это – я ткнула пальцем в одно из голубых, и Тинни начала мне помогать одеваться. Мода волшебников застряла где-то в конце прошлого, начале нынешнего века. Слава богу, кринолинов не было, и пышность юбок была умеренная. Сейчас я одевалась в чайное платье – домашний вариант, в меру нарядное даже чтобы принимать гостей, но свободное и удобное. Под него даже не надевался корсет. Входя в столовую, я поздоровалась с мамой и села на своё место. Все происходило на автомате – я знала, куда сесть, как начать разговор, какими приборами пользоваться, сидела прямо и изящно. Я очень этому радовалась – я дитя XXI века, и даже не представляю, сколько раз я бы прокололась, изображая из себя потомственную аристократку. Мы мило болтали с Мадлен ни о чём. Искусство английской беседы своеобразно, говорить на одну тему можно бесконечно. Мы со всех сторон обсудили сегодняшнюю чудесную погоду. – Милая, пора отдать тебе палочку, – вдруг сказала Мадлен. «Француженка, она из Франции» – пронеслось в моей голове. Такие внезапные откровения отвлекали и сбивали, но я все равно была им рада. – Да, мама, конечно, – я ей кивнула. Завтрак как раз закончился, так что мы встали и направились в кабинет отца. – Юстас сказал, что после комы часто бывают случаи, когда палочка переставала подходить своему владельцу, – она говорила мягко, словно старалась меня не расстроить. Неудивительно, их Элен была тепличным цветочком. – Надеюсь, этого не случиться, – ответила я, – но, если и так, ничего страшного. Подберём новую палочку. – Конечно, – Мадлен обрадовалась моей спокойной реакции. Палочка мне не подошла. Она нагрелась в руке, а когда я попыталась ей взмахнуть – разбила вдребезги вазу на камине в кабинете отца. Орешник и волос единорога, десять и три четверти дюйма, хлёсткая. Такая палочка была у Элен, и она совершенно не подходила мне. – Посмотрим палочки в хранилище, или пойдём к Олливандеру? – спросила Мадлен. – Давай сначала в хранилище, – там были собраны палочки всех предков семейства. – Мне не очень хочется идти в Косой переулок. – Хорошо, может, нам улыбнётся удача, – Мадлен нажала на какой-то скрытый рычаг, и вбок отъехал один из шкафов. За ним скрывалась дверь, женщина приложила к ней руку и чушь шикнула, когда один из пальцев проткнуло тонкой иглой. Кровь попала на древесину двери, и она распахнулась, а Мадлен легко взмахнула своей палочкой, и ранка на пальце тут же затянулась. – В прошлый раз тебе не откликнулась ни одна из семейных палочек, но попробуем ещё раз. В хранилище было немного пыльно, но светло. Стояли полки с книгами, по стенам было развешано оружие, на стендах стояли какие-то статуэтки и награды. Отдельный стеллаж был отведён под волшебные палочки, под каждой была металлическая табличка с именем. У некоторых палочек было записано несколько владельцев. Я перепробовала почти все палочки Бёрков, но ни одна не отозвалась. Какие-то нагревались, некоторые не проявляли себя никак, но подходящей не было. Оставалось всего несколько штук, когда я наконец-то поняла: вот она. Меня будто обдуло тёплым ветерком, а в груди появилось ощущение почти что счастья, родства. Из палочки посыпались красивые золотые искры, затанцевавшие вокруг меня. – Ура! – я счастливо улыбнулась Мадлен. – Прекрасно, милая. Ель, перо жар-птицы, двенадцать дюймов, гибкая, но крепкая, – Мадлен прочитала табличку, – Принадлежала Маргарет Дюбуа, моей бабушке. Это единственная палочка моей семьи, а не Бёрков, я попросила её в память о бабушке. Она была русской иммигранткой, бежавшей от революции, но никогда не рассказывала нам о тех временах. Маргарет была сильной ведьмой, стойкой и неунывающей. Никогда не жалела о прошлом, всегда с оптимизмом смотрела в будущее, – Мадлен тепло улыбнулась, вспоминая родного человека. – Жаль, ты её не знала. – Да, мне тоже жаль, – я подошла к матери и обняла её. – Я рада, что такая палочка признала меня. Русская иммигрантка, значит. Перо Жар-птицы. Забавное совпадение, однако. *** Два месяца летних каникул прошли спокойно. Я проштудировала все учебники и перепробовала все заклинания. Память тела Элен очень мне помогала, я знала и умела все то же, что и она. Под руководством отца усиленно занималась зельями, а по вечерам подробно изучала этикет и историю своей новой семьи. Бёрки были одной из списка двадцати восьми благородных семей. Они были богаты – их дом располагался в центре Лондона, очень дорогой и престижный район, окна выходили на парк Примроуз-хилл, неподалёку был парк Ридженс. Дом был скрыт так же, как и дом Блэков на площади Гриммо. Бёрков связывало родство с Блэками, Флинтами и Малфоями, семья была уважаемой и придерживалась традиционных взглядов. Одна из предков, Элизабет Бёрк, была директрисой Хогвартса, другой предок, Карактак Бёрк, основал ту самую лавку в Лютном переулке, в которой в будущем Гарри Поттер встретит Драко и Люциуса Малфоев. Или не встретит, это уж смотря каких дел тут наворочу я со своим знанием канона. Я много думала над тем, как же мне действовать. Я хотела спасти не только Сириуса. Лили и Джеймс Поттеры, Алиса и Фрэнк Лонгботтомы, Регулус Блэк. Если изменить эти события, то история пойдёт абсолютно по-другому и Сириус не окажется в том зале напротив своей безумной сестрицы и не упадёт в Арку смерти. Не случится и других потерь, в битве за Хогвартс не погибнет Фред Уизли, Римус и Нимфадора и многие другие. Так что в целом решение было очевидным, но безумно сложным в исполнении – остановить Тёмного Лорда. Пороть горячку я не могла. Мне нужно было интегрироваться в мир магов, разузнать политическую обстановку и баланс сил. Подумать, можно ли решить все с наименьшими потерями. Найти способ уничтожить крестражи – у меня не было яда василиска, а вызывать адский огонь без тренировок было самоубийством. Жаль, что в каноне не так много сведений о времени Мародёров. Я попыталсь систематизировать и вспомнить все, что знала. Итак, сейчас лето 1977 года. Первая магическая война началась семь лет назад, пока ещё была вялотекущей, но активно набирала обороты. Из газет я узнала, что нападения на магглов учащаются, Пожиратели чувствуют себя безнаказанными и звереют. До 31 октября 1981 года у меня было чуть больше четырёх лет. В 1980 году Трелони произнесёт своё злополучное пророчество. Снейп уже поссорился с Лили, но, возможно, ещё не стал Пожирателем, вроде бы это должно случиться после окончания седьмого курса. Регулусу Блэку пятнадцать, совсем скоро он станет Пожирателем смерти, а через два года погибнет, уничтожая крестраж. Сириус получил наследство дядюшки и живёт самостоятельно, в этом или в следующем году должны погибнуть родители Поттера. У меня была очень сложная задача. Я училась на Слизерине, была из чистокровной семьи, и мне нужно было одновременно подружиться с двумя будущими Пожирателями и с Мародёрами. У Слизерина и Гриффиндора много общих пар, это хорошо, будет шанс на взаимодействия. Мои родители не Пожиратели – это тоже хорошо, мы остаёмся нейтральной стороной. Я решила, что первостепенное – это Мародёры. Если получится, хорошо будет спасти и Северуса с Регулусом, но разорваться я не могу. Мне важно не допустить смерть Поттеров, я не хочу, чтобы Сириус гнил в Азкабане тринадцать лет, а Гарри рос сиротой в чулане под лестницей. С Волдемортом придётся разбираться по-другому, но я знаю о крестражах, так что все осуществимо. Так и прошло моё лето. Я строила пока что довольно смутные планы на будущее, вспоминала все о магии и пыталась полностью освоиться в новом мире. Родители были чудесными людьми, отец работал в Мунго в отделе Недугов от заклятий. Он прочил мне карьеру целителя, но прежняя Элен была слишком легкомысленна, и не стремилась к этому. Я же становиться колдомедиком не хотела, но учитывая, что полезу в самую гущу войны, от знаний, которые могут спасти мне жизнь, отказываться не собиралась, и Юстас воспрял духом, надеясь, что я образумилась. В августе мы с Мадлен обновили мне гардероб и закупились к школе. Я наконец-то засунула розовые платья подальше в гардеробную и щеголяла в красивых взрослых вещах. Я любила синие и зелёные оттенки и все их производные, была не против бордового, серого и бежевого, несколько чёрных и белых вещей так же были в гардеробе. Мама удивилась, но благоразумно списала все на последствия комы и моё взросление. Я намекнула ей, что моя комната слишком детская и она пообещала обновить её до моего приезда на Рождество.