Ответа нет.
— Ты ведь не станешь разговаривать со мной, ведь так? — Руки Хёнджина опустились, упаковка цветов отчаянно прошуршала. Улыбка медленно пропала, но спустя минуты оцепенения вновь засияла на лице парня. — Знаешь, я на днях с улыбкой вспоминал нашу первую встречу. У тебя прорвало трубу в квартире, а я жил прямо под тобой, так что вся вода полилась на мои натяжные потолки. Как только увидел, что они начали наполняться водой, так сразу же побежал наверх, чтобы узнать что у тебя твориться. — Минутная пауза последовала далее. — А я ведь хотел накричать на тебя, безалаберного соседа сверху, настолько я был зол. Но когда увидел тебя, потерял дар речи. — Усмехнулся Хёнджин, смотря на букет пионов. Взгляд наверх он поднять не решался. Стоять, в какой-то момент, стало тяжело. Казалось, что парень вот-вот потеряет сознание, настолько невыносимыми были собственные мысли. Опустив голову, он попытался отдышаться, краем глаза цепляясь хоть за что-то, что могло бы помочь ему удержать равновесие. Подкашиваясь, брюнет на последних силах дошел до кресла. — Вспоминал наши свидания, время проведенное вместе. — Рвано произнёс Хван, судорожно откладывая цветы на второе сиденье. — Те слова, которые ты мне говорил, те объятия, что ты дарил мне каждый день я до сих пор не могу выкинуть из головы, сколько бы не старался. И я даже не знаю, что я мог сделать такого в прошлой жизни, что встретил тебя. Возможно спас всё человечество, как тот главный герой из твоей любимой книги, которую ты упоминал при любой возможности. А я ведь ещё ворчал, что устал слушать истории про эту книгу. — Прикрыв глаза, Хёнджин прочистил горло от накатившего кома. Грудь вздымалась, а нога уже давно ходила ходуном. Севший голос продолжил. — Скажи что-нибудь, умоляю, — Слишком жалобно усмехнулся парень, понимая всю иронию своих же слов, а сам пытается восстановить дыхание. — Я больше не в силах терпеть эту душераздирающую тишину, Ёнбок~и. Атмосфера одиночества парила в помещении, что так удачно сроднилась Хёнджину. Он ведь так много времени провёл здесь с его любимым Ликси, который теперь даже не смотрит на него. Хёнджина вновь бросило в жар, он скинул черный пиджак, закатил рукава черной и строгой рубашки, а сам стеклянным взглядом очерчивает каждую плитку кафельного пола. — А ведь ты имеешь полное право злиться на меня и молчать, — Эхом раздалось в уж больно большой комнате. — Я до сих пор помню ту ссору, помню то, с какой силой ты хлопнул дверью когда уходил, помню звук мотора заводящейся машины под окном. Моменты попутно пролетали перед глазами, голос, что прозвучал несколько дней назад на другом конце трубки, слова которые услышал парень в тот день вновь взбрели в голову. Не спеша встав с кресла и снова подойдя к чужому, но такому родному человеку Хван почувствовал влагу на щеке, что так медленно стекала к сухим губам. Он замечает окна, в которых так хорошо видно отражение себя. Хёнджин не понимает почему на него в отражении смотрит такое худощавое лицо, со значительными синяками под карими глазами. Его бросает в дрожь, ноги подкашиваются, но руки помогают удержать вес. Тихий смешок вырывается из парня, чей взгляд не способен сфокусироваться на чем-либо. — Феликс, заканчивай этот цирк, пойдем уже отсюда. — Одной рукой парень прикрывает лицо, стирая слёзы, которые почему-то настигли его с новой силой. — Почему же ты не отвечаешь мне?! Я ведь уже извинился тысячи раз и могу повторить эти слова, но только скажи уже что-нибудь! — Хёнджин не сдерживается и переходит на крик, эхом пронёсшийся по всему холлу. Только Хван открыл рот, чтобы произнести что-то с очередной надеждой, массивная дверь позади Хёнджина захлопнулась, с громким звуком. — Я же попросил не заходить сюда пока я здесь. — Хёнджин нервозно оглянулся на женщину, что зашла в холл. — Я понимаю, но, — — Но что? Я не хочу казаться грубым, но я требую, чтобы вы оставили нас наедине, иначе я позову охрану и — — Время прощания с погибшим уже вышло.***
Капля воды упала с крана, разнося звук эха по всей влажной комнате. Лежащий в полной воды ванной, парень изучал родной потолок. Одежда промокла до ниточки, а с волос каплями стекала холодная вода. Безвольное тело парня покрывалось мурашками всё сильнее с каждой минутой. — Феликс. — Рвано прошептал он. Рука свисающая с ванны, крепко держащая острие, всего несколько недель назад пересчитывала веснушки на чужом, но таком родном лице. Он не знает сколько уже прошло дней с того времени, он не хочет считать сколько дней провел без смысла жизни. — Ты же здесь? Я ведь знаю, что ты сейчас наблюдаешь за мной, — Тишина и безответность убивали, казалось, что он сошёл с ума. Ком к горлу подступил, слова не подбирались, мысли не складывались, да и сил совсем не осталось на это. Чуть помедлив, он тихо продолжил. — Помнишь мы договаривались, что будем всегда присматривать друг за другом, — Еле видная улыбка появилась на безжизненном лице. — Я знаю ты помнишь. Парень не может сказать сколько времени он уже сидит так, мокрый, холодный, бездушный, но ощущающий боль. Он боялся смерти, очень боялся смерти, но это было во времена существования жизни. Сейчас жизни уже нет, а будет ли? — Как думаешь, если бы ты тогда не уехал, мы были бы сейчас счастливы? Продолжали бы мы также готовить вместе по утрам, обнимать друг друга? Носили бы парные вещи как раньше? Мы так много не успели сделать вместе, почему же всё обернулось так. — Хрустальные глаза стали влажными из-за нахлынувших воспоминаний, губы поджались в тонкую линию. Хван помотал головой. — Нельзя плакать, тебе ведь не нравятся мои слёзы. Приглушенный свет в ванной моргнул. — Так ты и вправду здесь. — Синие губы расплылись в искренней улыбке, смерть выскользнула из рук, падая с громким звуком на кафель, а глаза прикрыты тяжелыми веками. Багряные узоры, что уже несколько минут стекали, медленно, но верно заполняли воду. Скатившись от бессилия вниз, парень на последнем издыхании прошептал: — Ты всё ещё обижаешься на меня, Ликси?