***
В их последнюю встречу, когда Рэд стал чемпионом стадиона Индиго, побив рекорд своего друга детства. Он услышал, как разгоралось алое пламя в голосе Грина. Оно смешалось с болью, отчаянием и горькой обидой, что неприятной горечью оседала на кончике языка. Рэд был напуган, он не знал что делать, ведь Грин никогда не позволял утешать себя, не позволял себе показывать слабость перед другом детства, всякий раз храбрясь перед ним, хотя Рэд прекрасно слышал его истинные эмоции. В этот раз пламя голоса Грина его обожгло и Рэд, чувствуя вину за содеянное решил, что больше не появится в жизни Оака младшего. Да и огромное количество поклонников удручало и без того необщительного Рэда. Потому он сбежал, как самый настоящий трус.***
На Серебряной горе было гораздо спокойнее: снежные пики, лес и дикие покемоны. И Рэд бы, возможно, остался там навсегда, периодически сражаясь со смельчаками, которые поднялись, чтобы увидеть загадочного тренера покемонов. Но от чего то тишина снежных гор давила на уши, даже покемоны не помогали отвлечься, эта тишина была пустой, Рэд не наслаждался ей, как раньше. —Ему было одиноко.— От осознания этого, хотелось горько смеяться: он, человек, всегда предпочитавший компании людей своих покемонов, чувствует себя одиноко без одного единственного человека, что всегда врывался в его жизнь, словно бушующий торнадо, внося тонны эмоций. Но чувство вины заставляло его упрямо тренировать своих покемонов, оставаясь средь снежных гор. В какой-то момент, Рэд даже услышал в своей голове голос Грина, такой тёплый и приветливый, такой родной. После этого он начал воспроизводить его в своей голове, вспоминая каждую мелочь голоса давно утерянного друга. На самом деле, он и сам пытался говорить, чтобы повторить тембр Грина, но собственный, сильно изменившийся за несколько лет голос, напугал его. Да и говорить выходило с трудом, словно что-то сдавливало его горло, всякий раз, когда Рэд пытался что-либо сказать. После такого открытия, он задумался, изменился ли голос Грина? Парень не раз представлял разные вариации, но ничего не получалось, все казалось ему чуждым, инородным, ведь это не было голосом его Грина. Он бы продолжил так жить, пока однажды, юный тренер покемонов, совсем ещё мальчишка, поднявшийся на гору, не смог победить его. В тот момент почему то Рэд не почувствовал ни капли досады, он не был разочарован, как многие другие после поражения. Его тело наполнилось такой лёгкостью, словно все эти годы он ходил в железных оковах и их резко сняли, позволив наконец свободно дышать и двигаться. Это было очень странное ощущение, но не неприятное, просто незнакомое и Рэд пытался привыкнуть к нему, прикладывая слегка озябшие ладони к своей груди, где учащенно билось его сердце.***
В их первую за несколько лет встречу, Рэд услышал в голосе Грина казалось бы, совершенно несовместимый спектр эмоций, а так же несвойственный хрип. Да, они давно не виделись и голос Оака стал значительно ниже, старше, но этот хрип явно был чужеродным, это не было частью голоса Грина. Рэд всем нутром чувствовал это, он знал. Хрип был очень похож на тот, когда Грин в детстве подхватил воспаление лёгких и сильно кашлял, отлеживаясь в кровати Если бы Рэд задумался над этим немного больше, он бы рассмеялся с самого себя. Ведь все это он услышал только из произнесённого Грином собственного имени, когда тот бросился обнимать Рэда. Он точно шептал что-то ещё, но Рэд не разобрал, да и не пытался, просто впитывая как губка эмоции друга, пытаясь различить их, сопоставить с теми, что слышал в детстве. Очнулся он только тогда, когда почувствовал такие горячие капли на своём плече. Грин плакал, кажется, говоря, что безумно волновался. Рэд хотел было ответить, что тоже рад его видеть, но что-то холодное больно сдавило горло, из-за чего, вырывался лишь тихий сип, который Грин, к счастью, не слышал. Рэд крепко обнял друга в ответ, успокаивающе гладя по спине. Он не слышал гнева в голосе парня, даже когда тот начал кричать на него, что тот слишком холодно одет. Нет, в его голосе не было ни капли гнева, только волнение, странная радость, облегчение и все то же тёплое пламя, которое больше не обжигало. Рэду даже почудилось, что это именно оно накрыло его плечи чем-то тёплым, но это был Грин, все ещё причитающий, но усердно укутывающий друга своим вязаным шарфом, который был пропитан таким родным и тёплым запахом хозяина. Парень беззвучно рассмеялся на это, цепляясь пальцами за ткань шарфа и смотря на Грина, а после и вовсе перешёл на хриплый смех, который, скорее был похож на звуки какого-то дикого покемона. А всё из-за непонимающе-растерянного лица Оака. Отдышавшись, Рэд аккуратно взял его за руку своими слегка подрагивающими пальцами и осторожно повёл в пещеру, слушая, как в голосе друга расцветает смущение. Будь он младше, он бы точно спросил: почему смущение? Но он слишком соскучился и был рад видеть Грина, чтобы волновать себя всякими вопросами. Да и у него самого в груди сердце забилось чаще, быть может это от радости? В пещере было прохладно, но только для Грина, сам парень привык к лютым морозам, а потому, Рэд набрав побольше хвороста и призвав своего Чаризарда, развёл костёр, усаживая рядом с ним замёрзшего друга. Он слышал, как Грин подкашливал, в потому вопросительно взглянул, указывая на горло. Оак лишь отмахнулся, говоря что-то про то, что просто простыл, но Рэд то уловил эту нервозность, а также испуг в голосе парня, но докапываться не стал, боясь, что Грин разозлится, а они только-только встретились впервые да долгие годы разлуки. В эту ночь они впервые за долгое время снова спали в обнимку, прямо как когда-то в детстве, когда кто-то оставался у другого на ночь. Но было сильное различие, которое не давало Рэду покоя: Грин был молчаливее обычного, словно ему было трудно говорить, да и хрип в голосе стал сильнее. Он волновался, но расспрашивать было бессмысленно, ведь это Грин. Так они и уснули, слушая лишь завывание ветра, потрескивание костра и мирное сопение Пикачу с Чаризардом, под боком которого они и устроились, потому что так теплее. Утром Рэд обнаружил себя спящим прямо на груди распластавшегося в позе звёзды Грина. Он был так близко к нему, что Рэд мог не только услышать, но и почувствовать сердцебиение парня. Долгое время оно оставалось спокойным и размеренным, пока Рэд не почувствовал лёгкое движение со стороны Грина, который наконец проснулся. Шатен не подал вида, что уже давно не спит, продолжая лежать с закрытыми глазами на теплой груди друга, вслушиваясь в чужое сердцебиение, которое резко начало учащаться, но до сели тихие хрипы, стали сильнее. Рэд почувствовал, как Грин поднял руку и потянулся к его волосам, едва касаясь их, но тут же резко закашлялся, срываясь с места и убегая в другую часть пещеры, почти падая на колени от сильного кашля. Рэд тут же встрепенулся, вставая на ноги и подбегая к Грину, приступ кашля которого почти отступил. Парень сжимал что-то в своей руке, то-ли нервно, то-ли неловко улыбаясь и извиняясь за то, что разбудил. Но Рэд знал, что улыбка была натянутой и фальшивой: голос парня был грустным и напуганным, а в ладони парня Рэд увидел что-то красное. Он хотел спросить, всё ли хорошо, но не мог, как бы не пытался, а Грин даже не поднимал на него глаз. Это было похоже на то, когда в кошмаре ты пытаешься закричать, но голос пропадает. Оак бодро уходит, собирая вещи и говоря, что ему пора возвращаться домой, говорит что-то про работу в Гиме и уже спешно собравшись, спрашивает, пойдёт ли Рэд с ним обратно? В его голосе слышна надежда и Рэд не может ей противиться, соглашаясь и чувствуя, как на собственных губах расцветает лёгкая улыбка. Он видит как блестят от радости глаза Грина, но и улавливает в них лёгкую грусть. Почему?***
Все безумно рады возвращению Рэда домой. Мама плачет, обнимая сына, целуя его в лоб и прося больше так не уходить. Даже профессор Оак навещает его, дружески похлопывая по плечу. Кажется, всё возвращается в своё русло, но Грин словно избегает Рэда, постоянно оставаясь в Гиме допоздна, чтобы выдать первый значок какому-то юному тренеру покемонов. И Рэд не понимает почему, чувство вины снова начинает брать над ним верх, и он уходит в путешествие, чтобы продолжить свой путь тренера покемонов. Мама долго не хочет его отпускать, но видя грусть сына, все же соглашается. Когда все прощаются с ним, голос Грина звучит особенно разбито. И Рэд закончив прощаться со всеми, почти убегает, не оглядываясь назад, пока по щекам текут горячие слёзы. Даже Пикачу волнуется за него, тыкая лапкой в щёку хозяина, когда тот наконец останавливается, чтобы перевести дух. Почему сердце так болит?***
В следующую их встречу, Рэд почти не слышит голоса Грина.
***
Парень был где-то в регионе Джотто, изучая местные виды покемонов и тщательно внося информацию в свой покедекс. Когда он возвращается в Покемон Центр, чтобы оставить пойманных покемонов и подлечить своих: он проверяет письма на своей электронной почте, к его удивлению ему написала сестра Грина — Дейзи. Письмо было кратким и пугающими: Грин потерял сознание во время боя в Гиме и сейчас лежит в больнице, его состояние крайне тяжелое. Письму уже неделя и Рэд тотчас же срывается с места, спешно хватая свои покеболы и призывая Чаризарда, запрыгивая к нему на спину. Лишь бы успеть. Больничная палата встречает его давящей тишиной, которую разбавляет лишь хриплое дыхание и неприятное пикание аппарата жизнеобеспечения. Грин жив. На тумбе лежит больничная карта младшего Оака, где чёрными печатными буквами выведен страшный диагноз: Ханахаки, III стадия. Ужас сковывает его тело, Рэд когда-то читал об этой болезни, она была безумно редкой и появлялась только у тех людей, кто был очень долгое время безответно влюблён и страдал от этой любви. Испуганный взгляд сразу же бросается на осунувшееся лицо лежащего на койке парня. В кого был так давно и сильно влюблён Грин, что болезнь дошла до третьей стадии? Нет, она ещё была операбельная, но только если течение болезни остановится, то есть: если на чувства Грина ответят взаимностью. Колени нещадно трясутся, пока биение собственного сердца заглушает все окружающие звуки. Рэд подходит к больничной койке, опуская резко поледеневшие ладони на щёки Грина. Тот лишь морщится в своей привычной манере, как когда его будят утром в выходной. Это вызывает мимолетную, немного нервную, но нежную улыбку на губах. Подросток открывает глаза, сначала сердито осматривая того, кто потревожил его сон. Но после взгляд тяжелеет, наполняясь острой болью, которая иглами впивается в сердце Рэда. Грин закашливается, хватая рукой железный поддон, выплёвывает целый бутон. Это были алые маки. Шатен приподнимается на локтях, садясь на койке, с грустной улыбкой смотря на незваного гостя. Он ещё несколько минут молчит, словно ожидая слов от Рэда, но все же собирается сам, чтобы хоть как-то разбавить неприятную тишину. — Теперь мы оба немногословны, да? — Голос хрипит, Рэд даже с трудом различает оттенки его эмоций. Он вцепляется в прохладные ладони друга, на которых сильно выделялись тонкие вены, взглядом взволнованно бегает по лицу парня. Грин лишь беззвучно смеется, снова задыхаясь в приступе кашля, хрипло извиняется за своё состояние, на что Рэд жестом показывает экономить силы, просит ничего не говорить, чтобы не делать хуже, но Грин не слушает, он странно улыбается, смотря куда-то в пустоту. — А ведь это в тебя я влюбился, — вдруг произносит он, тихо хохотнув. — Никто так и не догадался. Даже ты. И тут всё встаёт на свои места. В голове Рэда наконец складывается пазл. Он ошарашено смотрит на Грина, чувствуя, как пелена слёз начинает застилать обзор. Не может быть. Рэд хочет кричать, он хочет орать всевозможные извинения, он хочет обнять Грина, хочет прокричать что тоже любит, что он дурак, раз не понял и не сказал что тоже любит раньше. Он хочет, но вместо этого изо рта вырывается лишь хрип. Непонятный страх сдавливает его тело горло своими холодными, липкими тисками. Грин закашливается особенно сильно, продолжая улыбаться, пока из его глаз текут слёзы. На этот звук прибегают врачи, отталкивают Рэда от койки, пытаются откачать захлебывающегося в собственной крови и цветах Грина, но аппарат, что подсчитывал всё это время пульс парня начинает неприятно звенеть.Он не успел.