Happier with you

За окном было видно, как в огромном мегаполисе, подгоняемые ветром, над рекой Гудзон кружились крупные хлопья снега. Искристые снежинки прилипали к стеклу, рисуя на нём морозные узоры. В уютной обстановке, сидя за макбуком и посасывая карамельную трость, Ханма редактировал фотографии пейзажев Австралии с медового месяца; вспомнил, как Майки с восторгом говорил ему, что хотел бы ещё раз покататься на кенгуру и зусунуть голову в пасть крокодилу. Получив извещение о новом сообщении, а затем ещё и ещё, фрилансер открыл вкладку своего Инстаграма и весело усмехнулся – его почта была завалена письмами фанаток мужа. Год назад, в день свадьбы Такемичи и Хинаты Ханагаки, в его профиле появилась важная фотография, которая впоследствии стала самой залайканой из всех – поклонницы Майки почти сразу же вычислили его по костюму и даже форме руки. Поженились они тоже не в Японии и нигде это не афишировали, поэтому фанатки до сих пор задавались вопросом: «Кто же этот парень с татуировками уголовника?», что Ханму чертовски забавляло. Знали бы они, кто он такой на самом деле – не подпустили к своему идолу ни на шаг. Оный же почти сразу после того, как они приехали в Нью-Йорк и заселились в новеньком пентхаусе, в Манхэттене, вынужден был вместо отдыха таскаться со своими спонсорами по корпоративным вечеринкам. В его отсутствие Ханма посмотрел в Ютубе парочку рум-туров и попробовал сам украсить квартиру всякой миленькой рождественской дребеденью. В итоге повсюду горели золотые гирлянды, в вазочках ютились конфеты и мандарины, в гостиной стояла большая ёлка, украшенная всевозможными игрушками и мишурой, а в воздухе витал запах свежей выпечки и горячего шоколада. Сам он тоже нарядился в тёплый фиолетовый свитер с рождественским принтом и простые домашние штаны. Прокручивая колёсико мышки левой рукой, где на безымянном пальце блестело золотое обручальное кольцо, Ханма посмотрел на часы – почти полночь. До Нового года оставалось полтора часа. В ту же секунду из коридора послышался громкий хлопок двери и кто-то, знакомый ему более десяти лет, ураганом влетел в гостиную, на ходу стягивая галстук-удавку и пиджак от смокинга. Его пальто и чёрные волосы были припорошены снегом, и это навело Ханму на мысль, что он в непогоду рассекал на байке. – А-а-а, терпеть не могу все эти корпоративы! Если бы Коко и Кисаки не заставляли, я бы и не ходил туда! Это не скажи, туда не ходи! «Здесь собрались все сливки Голливуда, веди себя прилично». «Улыбайся, тебя снимают папарацци». Задолбало! Я приехал в Нью-Йорк в канун Рождества отдыхать, а не работать! «Ну, да. Только ты можешь подойти к Леонардо Ди Каприо и сказать: «Привет, чувак, мне очень нравятся фильмы с тобой, ты крут!», заставляя спонсоров потом краснеть от стыда за поведение своего короля безрассудства», – мельком вспомнил Шюджи. Пока взрослый парень двадцати девяти лет жаловался ему, как ребёнок, на свою тяжкую медийную жизнь, успел раздеться почти до трусов и носков, разбрасывая одежду во все стороны, и пулей прошмыгнул в спальню, требовательно крикнув: – Где мой рождественский свитер с оленями?! Провожая его взглядом, Ханма тактично удержался от смешка – только весело усмехнулся. «Я знал, что он будет недоволен, но чтобы настолько~» Не прошло и пары минут, как Майки снова появился перед ним, но уже в своём любимом красном свитере и простых домашних бриджах. В гостиную словно зашёл совсем другой человек – спокойный и умиротворённый. Закрыв глаза, будто медитировал, он глубоко вдохнул, выдохнул и уверенно произнёс: – Теперь я дома. Привет. – С возвращением, – шутя подыграл ему Ханма. – Сделать тебе горячий шоколад с маршмэллоу? – С теми вкусными зефирками? Конечно! – после его предложения в глубоких чёрных глазах так и загорелись искорки детского любопытства. – В той самой чашке, с кошачьей мордочкой~? – О, Боже, да! Мне это сейчас необходимо! Кстати, – прервавшись, Сано с подозрением принюхался, – я чувствую знакомый запах... Но сначала думал, что мне показалось. – И что же он тебе напоминает~? – Тайяки... – удивлённо выдохнул Майки, широко распахнув глаза. – Ты нашёл здесь магазинчик с японскими сладостями? – Лучше – я сам их испёк. Мне было очень скучно~ Дедуля из раменной как-то показывал, как их готовить, вот я и попробовал. Получилось даже съедобно. «Майки, твой взгляд сейчас так и говорит: «Ты испёк для меня мои любимые тайяки? Теперь я точно люблю тебя!», – смеялся в мыслях Шюджи, тепло улыбаясь и глядя мужу прямо в глаза. – В такие моменты твои эмоции легко прочитать». – Ханма. – Да? – Спасибо. Этот день был ужасен, но теперь я наконец-то чувствую покой. «Я знал, что ты скажешь это, но по-своему», – поднявшись с компьютерного кресла, Шюджи подошёл к нему, обнял за талию и с нежностью соединил их губы в поцелуе. От Майки абсолютно не чувствовался запах алкоголя. Намеренно: наверняка, сбежал с вечеринки на своём байке, поэтому был трезв как стёклышко и весь в снегу. «Любишь же ты заигрывать со смертью, малыш, – подумав об этом, Ханма невольно обнял его крепче. – Кто же в такую метель за мотоцикл садится?» – М-м, сладко, – довольно облизнулся Сано, приподнявшись на цыпочках и обнимая его за шею. – У тебя все губы в карамели. Я тоже хочу конфетку. И мандаринки. А ещё закутаться в плед, обнять тебя и не выходить из дома всю неделю. – Коко и Кисаки этого точно не одобрят~ Для начала давай-ка согреем тебя. Заправив за ушко влажную прядь чёлки, Ханма ненадолго припал к его губам своими, а потом взял за руку и повёл на кухню. Пока готовился шоколад и кое-кто лопал конфеты, всё время поглядывая на противень с горячими тайяки, он высушил волосы Майки феном, причесал его и не удержался от поцелуя в пушистую макушку. А потом они вместе переместились обратно в гостиную – сели перед камином, где были развешаны новогодние носки с конфетами, укутались в плед. Сано грел замёрзшие руки о большую чашку в виде кошачьей мордочки, с горячим шоколадом и горой маршмэллоу сверху, а во рту держал остывшую запечённую рыбку. За окном бушевала метель, а им было тепло и уютно друг с другом. В комнате, освещаемой лишь золотистыми гирляндами, на левой руке знаменитого на всю Японию мотогонщика блестело обручальное кольцо. Глядя на него, Ханма вспомнил тот день, когда сделал Майки предложение и как он тогда отреагировал. – О чём задумался? – тихо спросил муж, обратив на него внимательный взгляд. Тайяки «котик» съел почти мгновенно, довольно облизываясь после. Ханма с улыбкой перевёл свой с него на одну вещицу – рамку с их фотографией, что стояла на самом видном месте. На фото они оба были в костюмах лазурного и сиреневого цветов. Особенное внимание он обратил на того, кто тогда улыбался, не сдерживая слёз. – Вспомнил день, когда сделал тебе предложение~ А ведь если бы не Кисаки, я вряд ли согласился на такое. Но теперь не жалею, – нежно улыбаясь, Шюджи заботливо стёр с его губ растаявший шоколад. Наклонился, касаясь его лба своим, и обнял крепче за талию, прошептав: – Я обрёл своё счастье, Майки.

* * *

Третьего июля он вернулся в Японию из длительного путешествия по Европе, абсолютно не настроенный праздновать и радоваться за молодожёнов – церемония бракосочетания была для него скучной и утомительной. Ханма ждал банкета, чтобы хорошенько выпить и немного развлечься. Не одному ему было скучно в тот день – хоть Майки и казался счастливым и активным, за улыбкой он пытался скрыть свою тоску. Бывший главарь «Тосвы» искренне радовался за своих друзей, но ему было грустно за себя, что он остался один. И когда Ханма увидел это своими глазами, он понял, о чём ему по телефону говорил Кисаки, о каком одиночестве «Непобедимого», и вообще: «Долго ты собираешься дурака валять? Я бы на твоём месте не тратил время впустую. Уже совершил такую ошибку... А ты не глупи. Майки хочет, чтобы ты приехал на свадьбу. Ты ему нужен». Почему именно он был нужен Майки Кисаки не уточнил, однако попал в самую точку. Но в их случае подошло бы другое слово. Они с «Непобедимым» были крепко связаны отнюдь не любовными узами – за все столетия работы у него ещё ни разу не было такого проблематичного «клиента», как Сано Манджиро. На время своего путешествия «Жнец» и не думал об этом, но судьба распорядилась таким образом, что их пути с Майки снова пересеклись. И тогда он сдался – согласился на предложение Тетты и приехал на свадьбу, до которой ему не было никакого дела, чтобы серьёзно поговорить с одной занозой в заднице. Когда пришло время для медленных танцев, выпив для настроения парочку бокалов шампанского, Ханма пошёл искать одного шаловливого брюнета, который весь день бегал от Терано Сауса. Майки буквально угодил к нему в руки – не видел, куда бежал, и чуть было не споткнулся. Они успели только обменяться взглядами, как вдруг послышался голос борца MMA, который горячо жаждал драки с «Непобедимым Майки». Ханма вовремя успел спрятать оного за своей спиной, с улыбкой указывая его не состоявшемуся противнику совершенно другое направление, мол: «Я видел, он побежал туда». – Фу-ух, спасибо, Ханма. Он меня уже замучил, – пожаловался ему Сано с едва заметной улыбкой. – Я рад, что ты приехал. Понимаю, путешествия – это круто, но ты обязан был приехать на свадьбу Такемучи. – Честно говоря, я хотел только выпить и немного развлечься, – глядя в чёрные глаза, Шюджи по-доброму усмехнулся и протянул ему руку. – Потанцуем? – Ты хочешь потанцевать со мной? – удивлённо переспросил Майки. – Сейчас музыка для парочек... – Когда был за границей, я открыл для себя много нового: например, что двое мужчин тоже могут танцевать друг с другом, – насмешливо объяснил ему Ханма, сплетая пальцы их рук. Он плавно притянул его к себе, положил руку на талию, удивив этим ещё больше, и они начали медленно танцевать. – Или тебя это смущает~? – Не совсем, я ведь тоже бывал в других странах и видел много подобных отношений. Но танцую я не очень хорошо, тебе придётся меня вести. – Без проблем. – Как поживаешь? Жену себе не нашёл ещё? – Нет, но у меня есть вторая половинка, – Ханма говорил с ним почти шёпотом, всё время загадочно улыбаясь. – Это не женщина. Майки почему-то нисколько не удивился. – Я так и думал. Значит, всё-таки решился? – Да. – Молодец. Уверен, он обрадуется. Сейчас в его жизни только работа и деньги – этим он пытается заполнить пустоту в своём сердце. Ему нужна любовь. – Как и тебе. Разве не ты самый одинокий человек на этом празднике, Майки? – Ха, это так сильно заметно? – сбросив с лица радостную улыбку, Майки иронично усмехнулся. – Мы с Такемичи больше не сможем тусоваться вместе – это грустно. Теперь он будет полностью посвещать себя семье и жене. – Как и Дракен? Слышал, он сделал твоей сестре предложение. – Да, Кенчин теперь тоже семейный человек. Я остался совсем один, – Сано грустно посмеялся. – У всех бизнесы или любимые, а у меня только гонки и мотоциклы. Вы с Кисаки теперь тоже не холостяки. Мне совсем тоскливо. «Как же ты палишься. В этой временной линии мы с Кисаки не были так уж близки, как партнёры». – Майки~ Вторая половинка, о которой я говорил – это не Кисаки. – Правда? – Сано расстерянно захлопал пушистыми ресницами и невольно смутился. – Ну, тогда я просто рад за тебя, что ты нашёл своего человека... – Да, но с ним очень непросто. Он может отказать. – А ты будь настойчивее. За свою любовь нужно бороться! – С ним тяжело бороться – его когда-то звали «Непобедимым»~ На секунду Майки замер, будто догадался, о ком они говорили, но потом расслабленно улыбнулся – выбросил эту мысль из головы так же быстро, как она там появилась. – Всё равно не сдавайся, если любишь его... – Нас с ним связывает не любовь. Я бы назвал это судьбой, – наклонившись и притянув Сано ближе, так, что между ними не оставалось никакого расстояния, Ханма пристально посмотрел ему в глаза. – Нравится мне это или нет, наши с ним пути постоянно пересекаются, словно мы созданы друг для друга. Одиннадцать лет я не придавал этому значения, пока Кисаки не позвонил однажды и не сказал: «Приезжай. Ты ему нужен». – О чём ты? – в глазах напротив промелькнула тень испуга. – Единственный, кто хоть немного радует меня на этой скучной свадьбе помимо Кисаки, который пустил скупую мужскую слезу при виде на своих женатых друзей-возлюбленных – это ты, Майки. Мне нравится видеть твоё отчаяние~. Только ты забавляешь меня сегодня. – Ладно, пошутили и хватит, – избегая слишком близкого контакта, Манджиро резко прервал их танец и хотел сбежать, но сильные татуированные руки не дали ему сделать это, схватив, будто в капкан. Тогда ему оставалось только прошептать: – Отпусти, я хочу уйти. – Попробуй освободиться, тебе хватит сил. – Сила точно, – Майки мрачно посмеялся. – Это всё, что влечёт тебя ко мне. Но ты ошибаешься – я слаб. Чертовски слаб. Я никогда не был «Непобедимым». Теперь понял? Ты обманывался на мой счёт. – Признавать свои слабости – это удел сильных, – саркастично парировал Ханма, обняв его крепче и уткнувшись носом в пушистую макушку. – И даже слабым ты мне нравишься – в этом тоже есть своего рода очарование. Поверь, я и сам пытался отделаться от этой мысли. После звонка Кисаки, я подумал: «Да зачем мне это вообще надо?», но в итоге решил приехать, чтобы кое-что сделать. Смуглая рука с татуировкой «Грех» на тыльной стороне ладони легла поверх его, аристократически бледной, слегка подрагивающей от волнения. Словно фокусник, «Жнец» вытащил из рукава пиджака золотое кольцо и без труда надел на его безымянный палец. Майки замер в его руках, как статуя. Шокированный и слегка напуганный взгляд был притянут к неожиданному «подарку». – Я хочу быть с тобой, пока Смерть не разлучит нас. «Точнее, Небытие: вряд ли твоя душа попадёт в Рай или Ад. А я получу нагоняй от начальства». – Знаю, что я тебе тоже нравлюсь~. Как видишь, это взаимно. – Мы не виделись одиннадцать лет. Что ты можешь обо мне знать? – тихо спросил Манджиро. – Прекращай валять дурака, мне не смешно. – Если бы я хотел пошутить, то сделал бы это по-другому, – Ханма почувствовал, что он перестал сопротивляться и развернул его лицом к себе. Коснулся рукой щеки, не разрывая с ним зрительного контакта, и сказал без тени улыбки: – Ты знаешь. – Нет, я ничего не знаю и не понимаю. Мы с тобой можем быть только дру-... Бог Смерти тотчас завладел губами «Непобедимого», чтобы заткнуть его. Это не была невинная шалость – он крепко обнимал его, не давая вырваться, и целовал глубоко и страстно, лишая возможности дышать. Настойчиво – не прекращал напирать, пока Майки не начал отвечать ему, робко касаясь своим языком его. Это длилось больше минуты, а затем они оба завершили поцелуй, опаляя дыханием влажные губы. – Майки, запомни раз и навсегда – мы с тобой никогда не будем друзьями. – Я думал, что ты любишь Кисаки... – расстерянно прошептал Сано. – Ты сильно много думаешь~ – Почему только сейчас?.. Почему ты не говорил мне об этом раньше? – в каждом произнесённом Манджиро слове звучала неприкрытая обида. Его нервы и так были натянуты, словно струна. В один миг она лопнула и он выплеснул все свои чувства – чёрные глаза наполнились слезами. – Мне было так одиноко... Я чувствовал себя абсолютно ненужным. – Прости, мне понадобилось много времени, чтобы прийти к этому решению, – грустно улыбаясь, Ханма стирал слёзы с мокрых щёк, но они продолжали водопадом литься по искажённому болью лицу. Поняв, что Майки бесполезно было успокаивать, когда он был в таком состоянии, Шюджи заботливо обнял его, нежно прижимая к себе. «Очень много времени. Если точнее – парочка временных линий».

* * *

Когда-то он как обычно выполнял свою скучную работу – собирал души умерших, затем передавая их личные дела начальству, где решали дальнейшую судьбу. Ничто не предвещало беды, пока в его списках не появилось имя одного мальчишки. – Сано Манджиро, – равнодушно читал досье шинигами. – Первый класс средней школы. Дата смерти – двадцатое июля. Причина смерти: четыре года назад играл с самолётиком, упал с лестницы и ударился головой... Убого. Стоя на похоронах ребёнка, что лежал в гробу, полностью усыпанном цветами, Жнец уже было собирался отметить его дело, как завершённое, но вдруг почувствовал странную энергетику, исходящую от высокого черноволосого парня – его старшего брата, который был подозрительно молчалив внешне, в то время как в его душе бушевал ураган эмоций. «Насколько мне известно, он даже носил деньги в религиозные культы, чтобы те излечили его младшего брата». Ручка застыла в руке, обтянутой чёрной перчаткой с надписью «Наказание» – на другой был иероглиф «Грех», – так и не коснувшись бумаги. Шинигами решил немного понаблюдать. И не зря – оставшись один, Сано Шиничиро полностью высвободил всю свою ярость, до вмятин избив кулаками стену. От него исходила тёмная, нечеловеческая сила вперемешку с желанием убить всех, кто его обманули. Жнецу это понравилось. Он отличался от своих коллег тем, что любил наблюдать за страданиями грешников, прежде чем тем попадут в загробный мир. Сано Шиничиро, бесспорно, согрешил, но этого было мало. Он решил ему помочь – пустил слух через тупых пьяниц, будто существовал некий прыгун во времени. Отчаявшийся человек клюнул на его удочку и после этого началось самое весёлое – шинигами притворился стариком и насмешками заставил его убить человека. Желанную силу Сано Шиничиро обрёл только после своей смерти – принёс себя в жертву ради младшего брата. Жнец сделал так, что за грехи Шиничиро пришлось расплачиваться Манджиро. Он проклял его и назвал эту силу Чёрным Импульсом, но никак не ожидал, что человек не просто выдержит проклятье, так ещё и будет использовать его, как своё оружие. В глубине его души также сидела тьма, ничуть не слабее, чем у Шиничиро – мелкий был намного сильнее. Манджиро был ещё большим грешником, чем его отчаянный старший брат. Но, как бы сильно шинигами это ни нравилось, он должен был забрать его душу в загробный мир – жертва Шиничиро его нисколько не интересовала. Время жизни Манджиро давно истекло – Жнец давал ему понять это в каждой временной линии. Платой были жизни и психическое состояние его близких. Ему предстояло перенести ещё больше страданий, чем старшему брату. Человек чувствовал, что с ним было что-то не так, но думал, что это из-за Чёрного Импульса. Он мог видеть призраков и общаться с умершими. Окружал себя хорошими друзьями, но всегда был одинок. Постоянно дрался, демонстрируя свою силу, но в сердце его была одна лишь пустота. Пока в его жизнь не вмешался Ханагаки Такемичи – ещё более бестолковый и отчаянный парень, чем Шиничиро, Манджиро не жил, а просто существовал. После того, как друг победил его Чёрный Импульс ценой своей жизни, он решил полностью измениться – отбросил грустное прошлое и начал новую жизнь, без сожалений, чтобы спасти всех. Жнец же наблюдал за их проделками и мысленно костерил последними словами – смертью Ханагаки всё и должно было закончиться, но неугомонный Майки не дал этому случиться, в очередной раз доказав, что он сильнее Смерти. Иронично: тот, кто должен был умереть ещё в первой временной линии, в итоге победил саму Смерть, после чего окончательно и бесповоротно влюбил в себя шинигами, который должен был сопроводить его в загробный мир. Когда Майки нашёл его, чтобы присоединить к «Свастонам», Ханма почти поддался – знал же, что по-другому и быть не могло, ведь они с ним были связаны незримой красной нитью судьбы. Точнее, одним досье, где дата и время смерти были уже совсем другие.

* * *

Отчасти, Жнец тоже согрешил, когда вмешался в его судьбу. Он допустил самую главную ошибку, которая была непростительна в его работе – проявил эмоции и обрёл для себя двух любимчиков – Кисаки и Майки. Первый стал ему другом, пусть и совершенно в другой временной линии, а второй до самой своей смерти будет для него той ещё занозой в заднице. Майки словно чувствовал, что был любимчиком смерти, потому постоянно с ней заигрывал. – Шю-... То есть Ханма, – быстро поправил себя Манджиро, слегка смутившись и отведя взгляд. – Ты так смотришь на меня, будто поцеловать хочешь... – Кто-то только что хотел назвать меня по имени? – игриво спросил муж, ни на секунду не спуская с него глаз. Длинные пальцы опасно пробрались под вязанный свитер, касаясь кожи. – Если не признаешься, я тебя накажу~. – Шюджи, – тихо произнёс Майки, глядя прямо в золотые глаза. – Я хотел сказать: «Шюджи», но почему-то это так неловко, – он сам себя посмеялся. – Я странный: женаты уже, а по имени назвать не могу. – Люблю все твои странности, – прошептал ему на ушко «Жнец», хитро улыбаясь, – но от наказания тебе не сбежать. – Почему это~? Я ведь признался, – Сано поставил чашку на журнальный столик и с улыбкой обнял его за шею, так, словно был совсем не против своего «наказания». Майки ждал поцелуя и нисколько не удивился, когда его уложили на спину, на тёплый плед. Склонившись к его губам, Ханма лишь усыплял бдительность любимого мужа, а руками всё выше поднимал свитер, до самой груди. Разнеженный его ласками, Сано не сразу догадался, что он собирался сделать, а когда осознал, было уже поздно – «Жнец» начал с энтузиазмом щекотать его, крепко обнимая, не давая и шанса вырваться. Они жили вместе всего лишь год, но за это время он успел узнать одну забавную вещь – щекотка была главной слабостью Майки. – Ха-ха, отпусти! – тот сразу же попробовал отползти в сторону, хватая его за руки и весело хохоча. – Ханма, щекотно! Ха-ха, пусти! – Неправильно~. – Шюджи! Шюджи, отпусти! Я сейчас лопну от смеха, ха-ха! – Как насчёт повторения брачной ночи~? На секунду Майки замер, словно хотел проверить, шутил муж или нет. Взглянув ему в глаза, он получил ответ без слов и нежно улыбнулся, щёк коснулся очаровательный румянец. Обняв Ханму за шею, Сано прильнул к нему ближе и кокетливо спросил: – Разве похоже, что я против~? «По человеческим меркам у нас осталось нет так уж много времени, – с грустью подумал Жнец, целуя и обнимая своего любимого мужа. – Я буду с тобой до самого конца. Пока мы вместе не покинем этот мир, я буду каждый день любить тебя, Майки, ведь в другом ты меня даже не вспомнишь». За окном успокоилась метель. В небесах взрывались красочные фейерверки. Под бой курантов люди праздновали начало нового года, но супругам из загробного мира было плевать на суету. Ханма и Майки не знали, что готовило для них будущее. Они жили настоящим.