Дурень

      Путешествие по морям не всегда означало веселье и кому как не мугиварам знать о подобном. Столкновение с дозорными — обычное дело, как и драки с побегами от них на суше и на воде. Неизвестные противники, пираты и разбойники, рыщущие в поисках наживы и добычи полегче, встречались во всех морях, но с удачей Луффи он неизменно натыкался на них рано или поздно.       От острова к острову шел корабль, и от острова к острову Луффи ввязывался в жесточайшие драки и самые настоящие спасительные операции. И плевать ему было сколь опасен перед ним преступник, он терпеть не мог несправедливости и бросался вперед для того, чтобы спасти невинные жизни.       И в этот раз мугивары столкнулись с мерзавцами захватившими маленький торговый городок в котором те решили навести свои порядки, далекие от привычных норм. Колодки и цепи ублюдки нацепили почти на каждого жителя островка и с маньячным удовольствием избивали ни в чем не повинных людей жесткими плетями. Но на их великое несчастье им выдалось встретиться с теми, кто остановил их подлые делишки.       И как получается из раза в раз мугивары наравне со спасенными из плена людьми наслаждались устроенным праздником. Повязанные садисты не смели ни заскулить, ни попытаться уползти, глядели на веселую пирушку затравленно, гневно, но, уже знакомые с силой противников, ничего не могли предпринять.       Ром, вино и другие напитки текли рекой, а наскоро сготовленные угощения мигом пропадали с тарелок и не один только Луффи был к этому причастен. Спасенные бедолаги, дорвавшись до свободы, изо всех сил пытались утолить голод и жажду.       Но вовсе не об этом история.       Совершенно незаметно с праздника исчез кок — ускользнул под громкий тарарам барабанов и крики радостных спасенцев. Отсидевшись в уголке он не подошел ни к одной из девушек, не стал переругиваться из-за мелочей со слишком громкой командой. Не привлекая внимания Санджи спрятался на корабле, в тишине и уюте каюты.       Тесный пиджак и рубашку он скинул тотчас же и, не сдержавшись, издал полустон освобождения. Объемные вспухшие следы от плети, оставленные тяжелой рукой настоящего садиста, не желали в мгновение ока сходить с кожи. Санджи измучился — не смог уснуть ночью, не смог расслабиться днем занятый помощью местным жителям и приготовлением угощений.       Неспешно сложив пиджак Санджи схватил единственное способное помочь средство — выданная тревожащимся за накама Чоппером мазь для ран и ушибов, противно-скользкая, холодная, но все же спасающая от мучений. Зачерпнув немного из баночки, Санджи несколько суетливо провел по краснеющим отметинам на животе и груди, но стоило прикоснуться к плечам, отдернул руку, не способный перебороть боль.       Все его движения выглядели скованно, но лишь Зоро замечал вскинутые во вспышке боли брови и подергивание уголка губ. И лишь Зоро последовал за Санджи.       — Дай сюда, — отобрал склянку вошедший в каюту мечник и тут же уселся позади кока. — Совсем безрукий. Мог попросить о помощи.       — Ага, — опустил голову Санджи и чуть подался вперед. Натянутые лопатки расслабились, сведенные назад плечи дрогнули, и кок словно бы весь рассыпался, перестал изо всех сил сдерживать себя.       Ароматная маслянистая мазь легко ложилась на кожу кока, но тот всякий раз пытался избежать прикосновения, увернуться. Зоро лишь терпеливо дожидался когда Санджи позволит прикоснуться к новому участку покрытому ужаснейшими синяками и бороздками оставленными плетью. Больше всего от ублюдочных садистов досталось Санджи.       — Чоппер будет недоволен, — между делом заметил мечник.       — Ему ни к чему лишние хлопоты. В лазарете достаточно дел и без меня. Не умру же я, в самом-то деле? — кок рассмеялся, тихо-тихо, стараясь не тревожить ребра. Сделать глубокий вдох уже считалось маленькой победой до того неприятно было ощущение в ребрах.       Кок дернулся вновь — Зоро слишком сильно надавил пальцами на покрытое желтовато-синими разводами плечо, но тут же исправился и провел самыми кончиками так мягко, как только мог. Завитушка и без того натерпелся.       — Дурень, — сказал Зоро. — Не нужно лезть куда не просят.       — Тебя спросить забыл, маримо, — без сил отпарировал Санджи и на одну минутку прикрыл глаза, растворяясь в теплых, почти обжигающих кожу прикосновениях. Боль постепенно отступала, и прохлада ночи шелком ложилась на уставшие плечи. Измотанный суматошным днем, очередным приключением и по-настоящему диким праздником Санджи хотел бы выкурить одну-две сигареты на палубе, опереться о перила и поглядеть на далекие безучастные звезды, но вместо этого с трудом сидел в полутьме каюты.       Руки Зоро проходили от плечей до ребер, а затем устремляясь к пояснице. Он был неуклюж, но очень старателен и уже за это Санджи был благодарен. Он так и сидел — с прикрытыми глазами, наклонившись вперед, вслушиваясь в постепенно утихающую тянущую боль, отдаваясь полностью в тепло и неуклюжую заботу. Зоро не торопился, старательно, пускай и с излишком, нанося лечебное средство. И до тех пор, пока Зоро не услышал тихое, мерное сопение не отнял ладоней от покрасневшей, ставшей скользкой спины покалеченного кока.       — Хей? — позвал мечник, но тут же, почти не дожидаясь ответа, обтер ладони и, отставив баночку с мазью, отцепив драгоценные мечи, бережно подхватил глубоко задремавшего Санджи. На постель он опустился вместе коком на руках, уложив его на себе таким образом, чтобы тот не свалился посреди ночи во сне на пол.       Морщинки на лбу кока разгладились, пускай на лице все еще оставался след болезненной усталости. Чертов Завитушка, нисколько себя не бережет и не думает о том, что кто-то может переживать о его состоянии.       — Дурень, — повторил Зоро и теснее прижавшись и сам закрыл глаза вслушиваясь в мирное, довольное сопение.       В эту ночь Санджи спал спокойно.