«I know that you meant well
But you pushed me to the edge and I slipped and then I fell
I don’t know how long I’ll be holding on»
***
Прошло лишь несколько месяцев со скандальной смерти японского старшеклассника, даже сердце не успело бы истлеть в деревянном гробу. Она унесла его от блеклых, пропахших гнилью будней и Макото был даже рад, что перестал быть частью бессмысленно бегущих в даль календарных дней. Ад стал для него райским садом, спрятавший сокровенное за кронами коварных деревьев. Он во всех деталях помнил свое посиневшее, раздутое расчлененное тело, впалые глазницы и кровавую реку, разметавшуюся по смятой простыни. Помнил с каким хрустом проворачивалась маленькая тонкая шея; тот самый щелчок — за которым последовала бесконечная агония и белоснежные, идеально ровные скалящиеся в удовольствии клыки. В тот момент его сердце перестало биться, но не потому, что голова попрощалась с телом, а просто что-то переключилось внутри, похоронив здравый смысл на заброшенном кладбище. Журналисты накинулись на сенсацию как изголодавшиеся в пустыне стервятники, жадно отрывая по кусочку каждую деталь этой жуткой трагедии. Ах если бы они знали, что мальчишка думал только о том, насколько сильно сжимает разодранное горло его член, и как приятны оказались на ощупь массивные серые рога. Несмотря на поглотившее безумие, тайфуном нагрянувшим из неоткуда, его до сих пор не хотело отпускать щемящее чувство в грудной клетке, от которой до боли сворачивало кишки. То скреблись остатки былой человечности — затерявшаяся молекула здравого смысла и добродушия, одиноко дрейфовавшая в темной глубине души. По сравнению с его монотонной и размеренной жизнью, если таковую вообще можно было обозвать словом «жизнь» — скорее существованием, иммиграция в ад несла за собой череду неотвратимых испытаний, с ветерком прокатив мальчишку на американских горках. Макото прекрасно понимал, что бежать ему некуда, поэтому достойно и с присущим ему упрямством, каждый раз встречал сходящую снежную лавину, подготовленную рогатым безумцем. Стихия надвигалась на него словно жестокий хищник, не оставляя шанса на побег, и Макото оставалось только ворваться на встречу порочному потоку. Он успел побывать в теле дворового пса; второй раз попрощаться с головой, наблюдая со стороны как его тугую дырку имеет новоиспеченный друг — Фьорд; переспать с множеством незнакомых уродливых тел, параллельно убеждая себя в правильности и эффективности верного метода. Ему уже не снилось собственное искромсанное тело на постели, вперемешку с чужими внутренностями и спермой, в памяти не мелькали образы равнодушных родителей, безликая школа, — все казалось таким чужим и далёким, как если бы Макото изначально наблюдал свое существование через прозрачное стекло сидя напротив. Безумие крепко схватило его за воротник, не давая сделать глубокий вдох, будто лёгкие разорвет изнутри и он обязательно захлебнется в реках собственной крови. Дни тянулись мучительно, смешиваясь с уже надоевшим ароматом благовоний Датенсё-сама и алкоголем, казалось, эта чертова карусель никогда не прекратит свой ход, на скорости встречая новые мертвые петли под названием — Джей. Каждый раз касаясь до неосторожно зашитых стежков на шее, перед глазами возникали мощные львиные лапы, раздирающие плоть; глубоко впивающиеся острые когти, нежно поднимающие кусочки тонкой кожи и весёлый звонкий смех, который раздражающим эхом отражался в перепонках. Джей казался ураганом, стихийным бедствием. Абсолютно неукротимым и неизбежным, равнодушно сметая со своего пути все препятствия, но в то же время пугающе величественным и страстным, от него было тяжело оторвать взгляд даже на мгновение. Демон позволял себе вести как вздумается, при этом четко соблюдая правила демонического мира; нежно нашептывал приторную ласку на ушко, причиняя невыносимые страдания; требовал честной игры, намеренно загоняя в тупик, принуждая играть по своим правилам — в этом был весь Джей. Изменчивость ему невероятно шла, хоть и пугала до дрожи в коленях, казалось в этом создании не было места для банальной искренности. Маркиз систематично издевался над Макото, ставя над ним более болезненные опыты, проверяя границы выносливости излюбленной игрушки. Такая незатейливая жестокость присуща разве что маленьким детям, которые не могут в равной степени осознать последствия своих садистских действий, но Джей прекрасно ощущал свое превосходство, упивался им, намеренно продолжая экзекуцию. Он с наслаждением смаковал каждое оторванное человеческое чувство Макото, ненавязчиво возвращая старый должок за сожранные кишки и вспоротое брюхо. В такие моменты лицо демона искривлялось в странной гримасе и мальчишку прошибало током, будто он стоит один как дерево в поле, во время весенней грозы. Полные возбуждения глаза впивались в его сознание, и Макото не мог отвести взгляд от лица коварной химеры. Хотелось разорвать зубами самодовольную улыбку, спуская по глотке кусочки нежного мяса и продолжить… Продолжить целовать настойчиво, переплетая свой язык с горячим языком демона, периодически напарываясь на острые клыки; почувствовать вкус чужой крови в своем горле, теснее прижимаясь к горячему телу; вырвать с корнем белоснежные ангельские крылья, выкинуть к чертовой матери, потому что Макото надоело любоваться их непорочной белизной. На кой они ему вообще нужны? Шел второй год как мальчишка оказался в борделе Датенсё-сама. Работа шла размеренно, Макото прилежно выполнял указания начальства, познавая новый мир посредством копошения в корзине с грязным бельем и покорно ожидал следующую сумасбродную пытку с подачки своего попечителя. От Джея приходили лишь редкие письма, которые он предпочитал оставлять без ответа, ведь Датенсё-сама в любом случае сообщит о любом проколе подопечного, лишь бы представилась возможность, но таковой не было, он был идеален, даже черезчур. Рабочий день был окончен и Макото вернулся в свои вычурные покои, любезно выделенные по указанию маркиза. Не мог же он допустить чтобы его драгоценное чадо в чем то нуждалось? Порядком вымотавшийся, он камнем рухнул на кровать, с трудом позволяя телу расслабиться. Нужно было подняться в ванную и смыть следы чужих ласк, но мальчишка настолько ослаб, что стоило спине коснуться мягкой перины — провалился в глубокий сон.***
В ушах раздавался шелест ненавистных крыльев, Макото сонно поморщился в раздражении, но глаз не открыл, лишь навернул вокруг себя еще один слой мягкого одеяла. Он надеялся снова поскорее провалиться в сон, как над ухом раздался знакомый хитрый смешок, а затем, кончик розоватой мочки опалило горячее дыхание: — Ты стал таким избалованным, Мако-чан. — сердце забилось в бешенном ритме, как будто его заперли в грудной клетке и угрожали жестокой расправой, оно кричало, хотело вырваться на свободу, но было поздно. Макото подскочил на кровати тут же ударившись лбом в знакомую льняную блузу. По спине пробежали мурашки, тело неестественно сжалось, от чего мальчишка стал выглядеть еще меньше, перед ним сидел — его ночной кошмар, его сладкое помешательство, его белоснежный демон. Джей смотрел своим непринужденно насмешливым взглядом, лукаво улыбаясь, будто ожидая чего-то. Длинные серебристые волосы красиво струились по широким плечам, ниспадая на лицо мальчишки и он смог уловить еда заметный аромат лаванды, приятно щекотавший нос. Макото так и замер, по-дурацки выпучив глаза, не смея нарушать эту сокровенную тишину даже короткими вздохами. Они были неприлично близки. Не нашлось бы нечисти в аду, которая осмелилась даже окликнуть Джея, обратить на себя внимание, и он знал этот факт как никто другой. И вот сейчас, тот — кто наводил леденящий ужас на подземный мир, сидел верхом на узких бедрах игриво мотая львиным хвостом. Чувство неоправданного превосходства почесало эго, отчего губы чертенка расплылись в коварной улыбке. Джей будто прочитав его мысли, выдал довольный одобрительный оскал. — Опять жадничаешь? — протянул тот с издёвкой. — Как будто мне кто-то запретит. — Хмф. — щёлкнув мальчишке по носу, Джей продолжал монотонно вилять хвостом, нарочно задевая кисточкой худые ножки. Почему то именно сегодня ворот блузы был небрежно оставлен без внимания, обнажая две тонкие полоски кожи, и это сводило с ума. Мальчишка завороженно смотрел как вздымается широкая грудь, в нетерпении проводя языком по внутренней кромке зубов. Он едва сдерживался, чтобы не впиться в длинную шею, разорвать мягкие мышцы, попробовать на вкус. Во рту пересохло, Макото приподнялся на локтях и откинул мешавшую шёлковую прядь, оголяя тем самым нежный участок кожи. Демон услужливо подался вперёд, бросаясь в неуклюжие объятья. Над ухом раздался выразительный треск, Макото провел языком по натянутой мышце, с аппетитом слизывая хлынувшую на волю кровь. Джей лишь томно вздохнул, навалившись вперёд. Внезапно ощутив нежные холодные руки, обхватившие его спину, он устроился на животе мальчишки, позволяя телу расслабиться. Макото продолжал остервенело вгрызаться в горячую плоть, забираясь кончиком языка между пульсирующих алых складок. Его рука потянулась к основанию острого рога, любопытно изучая тонкими пальцами костяной отросток. Добравшись до кончика опасного рудимента, он сильно сжал его, потянув вниз. От сдавленного глубокого стона затрещало в ушах, горячая кровь хлынула к паху, ураганом заворачивая нервный узел внизу живота. Макото охватило ненормальное возбуждение, удушающе приторное безумие, которое казалось, отобрало его жизнь, ничтожные цели и желания, выкинув как старый хлам на помойку. Джей ощущал набухший член мальчишки через ткань обтягивающих брюк и нарочно потерся об него промежностью. Он театрально застонал, опаляя лицо Макото почти раскаленным дыханием, вовлекая в страстный, нетерпеливый поцелуй. Вкус собственной крови только развеселил демона, который во всю хозяйничал языком в маленьком рту, забираясь в узкую глотку. Макото тяжело дышал, чувства были странные, абсолютно новые и необычные. Он попытался застонать, как вдруг почувствовал едва ощутимый холодок, закрадывающийся у основания головы. Демон игрался изворотливым отростком внутри, небрежно задевая кончиком тонкие стежки. От злости Макото зарычал, отпрянув от Джея он грубо схватил того за копну шелковистых волос, оттягивая назад. На удивление демон не сопротивлялся, а лишь в блаженстве прикрыл глаза, толкнувшись бедрами вперед. Мальчишка вздрогнул от неожиданности, переведя свой взгляд на твердо стоящий член, упирающийся ему прямо в живот. Тело прошибло током, Макото мгновенно перебросил демона на спину, и располагаясь между бледных стройных бедер, разорвал раздражающую черную ткань, обнажая плоть. Несколько секунд он смотрел на подрагивающий член Джея, бесстыдного закинувшего лапы на плечи подопечного. Тугое кольцо мышц двигалось в такт отрывистому дыханию, ожидая когда его разорвут в клочья, проникнут внутрь. Макото так бы и глядел зачарованно на эту картину вечность, если б не когтистая рука, сжавшая его пах. От тянущего, болезненного ощущения хотелось задохнуться, мальчишка тихо заскулил, нехотя заглянув в глаза демону — там полыхало адское пламя, пламя что не оставит от обоих даже пепла. Демон соблазнительно провел ловким языком по кромке обкусанных губ и крепко обхватив ткань атласных брюк, настойчиво переминал налившиеся яички. Глаза Макото, казалось, потемнели еще сильнее. В этой черноте обнажались самые грязные желания, сбрасывая его в пропасть. Одним ловким движением он отбросил когтистую лапу в сторону, одновременно спустив прилипшую к бедрам одежду. Не собираясь миндальничать с мужчиной, он смачно сплюнул на ладонь смешав её с почти запекшейся кровью, и раскатывая субстанцию по члену, приставил напряженную головку ко входу. Он вошел одним резким толчком. Бесцеремонно вторгся в чужое тело, заставляя насильно принять себя, остервенело двигаясь внутри. Макото проезжался точно по нужным точкам, перекручивая чужие внутренности наизнанку, пытаясь найти подходящий ритм. Внутри Джея было приятно и невероятно горячо, демон обхватывал его плотно, с трудом насаживаясь на хаотичные толчки. Налитый член подскакивал с невероятно пошлым звуком, вторя глухим шлепкам встречающихся бедер, и мальчишка потянулся к нему, лаская плоть ледяной рукой он размазывал выступившие капельки смазки по всей длине. Контраст температур ударил по нервным окончаниям, и в ушах опять раздался соблазнительный протяжный стон, вырывая из реальности в совершенно другой, параллельный мир удовольствия. Макото тяжело выдохнул, уставившись на задравшуюся блузу, как бы невзначай оголившую мощную, аккуратную грудь — покрасневшие розоватые соски перекатывались в изящных пальцах. Все это время демон ласкал себя, не удостоив его, даже взглядом надменных глаз. — Смотри только на меня, — волна гнева захлестнула Макото с новой силой, он впился когтями в грудную клетку, разрывая ее на две равные части. — Смотри на меня я сказал! — закричал мальчишка. Ребра раскрылись с невероятной легкостью, освобождая легкие из тесных объятий. Если бы это были соловьи — они б обязательно выпорхнули наружу, попрощавшись с хозяином тесной темницы навсегда. Мальчишка зачарованно наблюдал за тем, как наполняются воздухом два розоватых мешочка вокруг мощной мышцы. Сердце Джея всегда было загадкой под семью замками, а тут — стояло на обозрении как в витрине магазина, отбивая бешенный ритм. Он осторожно дотронулся рукой до нежного органа, чуть сжав его пальцами. Демон заметался под мальчишкой, до хруста сжимая лапами миниатюрную поясницу. — Не смей останавливаться, Мако-чан. — насмешливо вывалил Джей, безуспешно пытаясь выровнять давно сбившееся дыхание. Он смотрел на Макото с неподдельным вожделением, обхватывая острыми когтями заштопанную шею. Залитый кровью, со стоявшим членом и вываленными внутренностями — он был прекрасен как никогда, даже в их первый раз не было так приятно, как в этот момент. Макото нагнулся к трепещущему сердцу демона, пытаясь аккуратно подобраться к драгоценному органу. Он осторожно провел по нему языком, как вдруг ошеломляющий крик раздался в ушах Макото, разбивая его сознание и стекла роскошной спальни — Джей обильно кончил на свой живот. Заходясь в стенаниях, он задыхался, вырывая из собственных крыльев окроплённые густой кровью белоснежные перья. Макото тонул в этой агонии, с удовольствием отправляя себя все глубже на дно. Даже не пытаясь контролировать свое тело, он сильнее вдалбливался в опухший, кровоточащий проход, беспорядочно целуя подрагивающий мешочек. Сердце Джея сейчас было похоже на смертельно опасную бомбу, еще мгновение — и рванет, но обоих это волновало в последнюю очередь. Сумасшествие было их путеводной звездой, и сейчас, балансируя на самой грани — безумцы находили высшее удовольствие в друг друге наслаждаясь каждой клеточкой тела, сливаясь в единое целое. Мальчишка кончил внутрь, долгое время не отрывая себя от влажных бедер Джея. Он нежно ласкал его внутренности холодными, скользкими пальцами, как то лениво и расслабленно расположившись на груди. Тот в свою очередь, лишь откинулся назад, позволяя зарыться в себя поглубже. Отчетливо ощущая еще не полностью обмякший член и горячую вязкую сперму внутри себя. — Я знаю, что ты лишь притворяешься, пытаешься обхитрить, переиграв всё по-своему, так зачем? — Макото повернулся к демону, требовательно заглядывая в бездонные голубые глаза. — Хмф, Мако-чан, — демон потянулся к Макото, лениво перекинув изящные кисти вокруг покалеченной шеи. — Пора бы уже проснуться.***
Надрывистый громкий вдох, больше похожий на звериный вопль, разбил ночную тишину на тысячу мельчайших осколков. Макото судорожно оглядывался по сторонам, сминал пальцами чистые простыни, пытаясь найти следы пребывания его болезненной одержимости, обнаружить доказательства волнующей близости. Однако холодная, одинокая комната безжалостно обрушила на него невыносимо тяжёлый груз реальности, оставив один на один. Последнее, что он помнил перед тем как очнуться в кромешной темноте — коварная, но такая соблазнительная улыбка Джея.