Гарри Поттер и Святой Грааль

      Новость о мистере Крауче моментально облетела всю школу. Гарри уже предвкушал появление статьи от писаки Скитер, когда в гостиную Гриффиндора пришла профессор МакГонагалл. — Поттер, д’Арк. Вас вызывает директор.       До этого игравший с Роном в волшебные шахматы, Гарри очень удивился появлению декана, но возражать не стал. Сидевшая в окружении книг Жанна пружинкой поднялась с кресла, словно бы по команде. — Я готова, профессор.       К большому удивлению обоих, МакГонагалл повела их в больничное крыло. Там, на больничной койке, сидел мистер Крауч. Он был целиком в своем уме и пил чай, лишь изредка бросая на окружающих растерянный взгляд. Подле него находились Снейп и Грюм, у изголовья хлопотала с лекарствами мадам Помфри, а в ногах на маленькой табуретке разместился сам Дамблдор, глядевший на Крауча взглядом, полным сожаления. — Я привела студентов, как вы просили, — отчиталась МакГонагалл.       Дамблдор одним жестом пригласил Жанну и Гарри сесть рядом. — Прости меня, мальчик, — обратился Крауч к Гарри. — Это я виноват в том, что ты участвуешь в Турнире вопреки всем правилам. И твоя подруга тоже попала на Турнир по моей вине. Мне очень жаль. — Это вы положили наши имена в Кубок? — удивился Гарри.       Тот лишь махнул рукой. — Нет, но случившееся равнозначно тому, как если бы это сделал именно я. Это сделал мой сын. Он был одним из Пожирателей, схвачен и осужден прямо в зале Визенгамота. Моя жена умоляла его спасти из Азкабана.       Крауч сделал глубокий вдох, а по его щеке прокатилась слеза. — Я не должен был этого делать, не должен был позволить ей заплатить эту жертву. Однажды мы прибыли в Азкабан его навестить, и я позволил ей остаться там вместо него. Мы сделали это при помощи оборотного зелья. Она до конца жизни принимала его, чтобы никто не разоблачил подмену. — А теперь твой сынок пробрался в Хогвартс и несколько месяцев варил оборотное зелье с моими волосами, чтобы притворяться мной. — заметил Грюм. — У меня до сих пор глаз как следует не крутится после него.       После услышаного Гарри чувствовал себя как Варнава. Вздрюченный после его попыток научить балету горных троллей. Он уже ничего не понимал. — Профессор! Вы хотите сказать, что… — Первые месяцы тебя учил самозванец! — гаркнул Грюм. — А ведь на нем лежала безопасность лично твоя и всех прочих студентов! — Ну же, не горячись Аластор, — попросил его Дамблдор. — Теперь это уже в прошлом.       Грюм в ответ лишь недовольно хмыкнул, но все же молчаливо согласился с Дамблдором. — Но зачем ваш сын все это сделал? И где он теперь? — спросила Жанна у Крауча. — Меня больше интересует, как ее имя попало на эту записку? — спросил Гарри. — Вы знаете об этом что-нибудь? — Он сейчас под замком — кратко ответил Крауч. — Теперь он никому не навредит. А сделал он все это по личному приказу Ты-знаешь-кого. — Волдеморта? — глаза Гарри округлились. — Так значит, он жив?       Окружающие вздрогнули — все, кроме Дамблдора и Жанны. Та вообще не понимала, в чем заключается их страх перед именем знаменитого темнейшего волшебника. Крауч в ответ очень грустно улыбнулся. — Скажи мне, мальчик, есть ли хоть один человек в мире, способный поверить в его безоговорочное поражение и гибель в ту ночь? Нет, мальчик, это был не простой человек. Немногие могут сравниться с ним в темных искусствах. Темнейший маг современности…       Крауч сделал еще один глоток из чашки и поставил ее на прикроватную тумбочку. — Есть какая-то часть, уцелевшая в злополучную для него ночь. Эта маленькая часть по сей день жаждет вернуться и ответить за свое поражение. Он хочет провести ритуал, для этого ему потребуется кость отца взятая без согласия, плоть слуги, отданная добровольно, и кровь врага… взятая насильно.       На этих словах Крауч сделал паузу и многозначительно воззрился на Гарри. — Моя кровь, — догадался Гарри. — Но зачем? — Чтобы стать сильнее. Он вспоминал вашу предыдущую встречу. Она случилась здесь, в Хогвартсе, три года назад. Он не мог прикоснуться к тебе и хочет это исправить. — Но, как? — Тебя защищает жертвенная любовь твоей матери. Если он возродится из твоей крови, ты не будешь иметь над ним преимуществ. Так он думает. — Мистер Крауч… Меня все еще мучает вопрос. Вы не ответили, как в Кубок попало имя Жанны?       Крауч задумался. — Честно, мой мальчик, я не знаю ответа на этот вопрос. Тот-кого-нельзя-называть хотел, чтобы участие в Турнире принял только ты. Мой сын должен был помочь тебе пройти все испытания и устранить конкурентов на третьем, подвергнув кого можно заклятию и выведя разными способами из игры. Кубок Турнира он хотел использовать как портал в место проведения ритуала, где тебе никто не сможет помочь. Для самого темного лорда и тем более для моего сына участие твоей подруги большая загадка. А что думаете вы, Альбус?       Дамблдор в ответ лишь благожелательно улыбнулся. — Я не могу сказать наверняка, но я абсолютно уверен в одном утверждении. В этом мире есть силы куда более могущественные, нежели Том Реддл, стремящийся возвратить утраченную прежде силу и власть. Нам не следует пренебрегать мудростью древних, даже если она кажется кому-нибудь устаревшими сказками. Но кто бы теперь вложил это в голову некогда прилежного старосты? А в итоге, сказать остается одно: в этот раз ставки куда выше. Но вы и без меня это прекрасно знаете. — Что вы хотите сказать, Альбус? Что за сила решила вмешаться в Турнир и выдвинуть своего кандидата вместе с Гарри? — Да! — вспылил Грюм. — Кто знает, чей еще шпион ходит по Хогвартсу? — Предлагаю нам всем взять себя в руки и позволить себе немного понаблюдать за дальнейшими событиями, — предложил Дамблдор. — Кто бы это ни был, или что бы это ни было, эта сторона непременно проявит себя. Что касается Тома Реддла, тут я вынужден усилить меры безопасности. Его планы нарушены, а он этого никогда не любил и обязательно попробует отыграться. Если потребуется, темный лорд прибегнет к открытым действиям, ведь терять ему уже нечего. Его человек найден, а планы раскрыты. Только, боюсь, чем дальше мы отдаляем темного лорда от им же поставленной цели, тем более жестоким он будет в дальнейшем, и тем более ужасные последствия нас всех могут подстерегать.       Крауч секунду сидел в раздумьях, а после поднял голову и заговорил. — Это верно, и перед лицом постоянно растущей угрозы нам всем необходимо сплотиться, для чего и необходим Триволшебный Турнир.       Дамблдор согласно кивнул, а его очки-половинки заговорщически блеснули. — Сделайте его незабываемым. А мы проследим за всем остальным.

***

      Гарри все больше тренировался, следуя рекомендациям Гермионы, и под бдительным руководством Грюма во внеурочное время разучивал новые заклинания. Преподаватель не уставал повторять — у старших участников Турнира над ним весомое преимущество, они знают и умеют больше него, поэтому Гарри обязан их догонять. Когда Грюм не мог заниматься с Гарри, за него это делали Гермиона и Рон, и только Жанна все предпочитала осваивать самостоятельно, наотрез отказываясь от сторонней помощи и подсказок. Охрану Хогвартса и территории вокруг усилили, и это было заметно по разным защитным заклинаниям и присутствию мракоборцев на территории.       Гарри и Крам иногда выходили во двор Хогвартса вместе полетать на метлах, гоняясь и соревнуясь. Скрыть это не удавалось, и в результате, поболеть за них выходили ученики всех трех школ, громко скандируя имена обоих ребят. Даже Каркаров приходил, чтобы с импровизированной зрительской трибуны поддержать ученика своей школы. К превеликому огорчению Гарри, поиграть вместе в квиддич им никак не удавалось, и даже все попытки договориться с мадам Крюк о проведении товарищеского матча провалились.       Время вновь устремилось стрелой навстречу последнему испытанию Турнира. Дни таяли словно горящие свечи, и каждым вечером Гарри все больше мечтал вернуть назад прожитый день и пережить его заново. Каждый день он встречал новый рассвет с надеждой как можно больше узнать и как можно больше всего пережить, и каждый новый закат провожал с надеждой восполнить завтра все планы, не исполнившиеся сегодня.       В очередной день, незадолго до третьего испытания Турнира, Гарри, Жанна и Рон пришли на занятие по прорицаниям. В аудитории было душно, в воздухе витали сладкие травяные ароматы, над чашками чая клубился дым, и даже в хрустальном шаре мелькали какие-то едва различимые силуэты…       Гарри летел на спине филина по голубому небу к ста­рому увитому плющом дому, который стоял на склоне высо­кого холма. Приятный ветер дул в лицо. Они спускались все ниже и ниже и, наконец, влетели в темное разбитое окно в верхнем этаже дома. Миновали полутемный ко­ридор, влетели в дверь в конце коридора и очутились в слабо освещенной комнате с наглухо заколоченными окнами. Гарри слез со спины филина. В комнате был камин, и у камина стояло кресло, повернутое к двери спинкой. Филин пролетел через комнату, завернул прямо в кресло и исчез. На полу рядом с креслом двигались две темные фигуры. Одна принадлежала большой змее, другая человеку. Человек был маленький, лысый, остроносый, из глаз у него текли слезы. Он лежал, скрючившись, на коврике перед камином, всхлипывал и хрипел. — Тебе повезло, Хвост, — раздался ледяной голос из глубины кресла, куда опустился филин. — Очень по­везло. Ты сделал грубую ошибку, но я сегодня добрый. — Господин, — с трудом произнес человек на полу. — Господин мой, я… я так рад… простите… — Нагайна, — продолжал ледяной голос, — тебе се­годня не повезло. Я пока не позволю тебе пообедать Хвостом. Ну, ничего, ничего, Гарри Поттером полако­мишься.       Змея зашипела, и Гарри увидел ее трепещущий язык.       Жуткий сон окончился пытками Хвоста, устроенными его неведомым собеседником на потеху себе. Очнувшись, Гарри ощутил сильнейшую боль в шраме, и недолго оправдываясь перед Трелони, выскочил из кабинета, желая как можно скорее рассказать Дамблдору о своем сновидении. Уже спустя пару минут он стоял перед директором. — Волдеморт получил совиной почтой письмо. И сказал, кажется, что ошибка Хвоста не исправлена. Прибавил, что он не скормит Хвоста змее… рядом с его креслом была большая змея. А еще сказал… сказал, что вместо него скормит змее меня. Потом нало­жил на Хвоста заклятие Круциатус… и тут у меня заболел шрам. Я сразу проснулся, такая была боль.       Дамблдор молча взирал на него. — Вот и все… — Ясно, — тихо сказал Дамблдор. — Ясно. Скажи, а еще когда-нибудь в этом году шрам у тебя болел, не считая того раза летом? — Нет… А как вы узнали, что у меня летом болел шрам? — не сдержал Гарри изумления. — Не ты один переписываешься с Сириусом, — отве­тил Дамблдор. — Я тоже поддерживаю с ним связь после его побега из Ховартса. Это ведь я предложил ему укрыть­ся в той пещере в горах. Самое безопасное место!       Дамблдор встал и принялся расхаживать за столом. Несколько раз касался виска палочкой, извлекал мысль и стряхивал ее в свой Омут Памяти. Мысли вращались все быстрее, сливаясь в перламутровое пятно — ничего не поймешь. — Профессор, — наконец решился напомнить о себе Гарри. Дамблдор остановился и взглянул на него. — Прошу прощения, — сказал он и снова сел за стол. — Вы… вы знаете, почему у меня болит шрам?       Дамблдор пристально посмотрел на Гарри. — У меня есть одно предположение, всего лишь пред­положение. Шрам у тебя начинает болеть, когда Лорд Волдеморт совсем близко и питает к тебе особенно сильную ненависть. — А… почему? — Потому что вы связаны заклятием, которое не по­действовало, — ответил Дамблдор. — Шрам-то у тебя не­обычный. — Значит, вы думаете… это не сон… Все так и проис­ходило? — Возможно, — ответил Дамблдор. — Я бы даже ска­зал, весьма вероятно. Гарри, а Волдеморта ты видел? — Нет, — ответил Гарри. — Только спинку кресла. Но… но в кресле ведь все равно ничего не было. У него же нет тела. Хотя как он мог держать палочку? — медленно проговорил Гарри. — Действительно, как?       Несколько минут оба молчали. Дамблдор, вперив взгляд в пространство, иногда подносил палочку к виску и добавлял еще одну серебристую паутинку к бурлящей опаловой смеси в сосуде. Из дальнейшего разговора Гарри узнал многое из того, о чем думал в последнее время Дамблдор, и о чем он узнал от мистера Крауча. Оказалось, что пропавшая в прошлом году Берта Джоркинс мертва и убита именно там, где находилось последнее пристанище Волдеморта. — А что насчет сына мистера Крауча? Как и за что его посадили?       Дамблдор многозначительно посмотрел на Гарри в ответ, а затем спросил, невольно уронив очки-половинки на самый кончик своего носа. — Тебе твой однокурсник Невилл когда-нибудь рассказывал, почему он живет с бабушкой?       Гарри в ответ отрицательно покачал головой. Ни разу в жизни он даже не пытался спросить у Невилла, как же это так вышло. Для него это представлялось чем-то самим собой разумеющимся. — Его отец Фрэнк был мракоборец, как профессор Грюм. Его с же­ной пытали, хотели выведать, где находится Волдеморт. Среди участников этой жестокой пытки был сын мистера Крауча. — И они умерли? — тихо спросил Гарри. — Нет. Они потеряли рассудок, — в голосе Дамбл­дора звучала горечь, какой Гарри никогда не слышал. — Они оба сейчас в Больнице Святого Мунго, где лечат магические болезни и травмы. Невилл, полагаю, наве­щает их с бабушкой на каникулах. Но они не узнают его…       Гарри сидел, потрясенный. Как же так, за четыре года не удосужиться спросить… — Известные, всеми уважаемые люди, — продолжал Дамблдор. — Произошло это после падения Волдеморта, когда все уже считали себя в безопасности. Напа­дение вызвало беспрецедентную волну гнева. От Мини­стерства требовали немедленно найти преступников. К сожалению, показания Долгопупсов были не совсем на­дежные — они ведь в ужасном состоянии. Но теперь, от самого сына мистера Крауча мы знаем всю правду.       Минуту еще Гарри осмысливал услышанное, прежде чем отошел от Омута Памяти, направляясь к дверям. — Успехов тебе в третьем туре.