Гарри Поттер и Святой Грааль

      Этой ночью Жанна не пошла спать. Она зашла в Астрономическую башню, села на балкончике близ телескопа и направила свой взгляд высоко в небо. Волшебный чудесный, он пестрел яркими красками редких облаков. Те имели самую разнообразную форму и едва перекрывали собой настоящее море сияющих звезд и галактик, загоревшихся на ночном небе, которое пересекал серебряный лунный диск. Словно чей-то огромный глаз, полный любопытства, он разглядывал сидевшую на балконе Жанну. Та смотрела в ответ, прекрасно понимая, что полнолуние ей не ответит. Дул свежий ветерок, играя серебристыми волосами Жанны и колыхая листву на деревьях. Снизу доносилось пение птиц, еще не улетевших на юг. По небу пролетело и ухнуло несколько сов. Ночной мир жил своей жизнью, едва ли заметной и вряд ли понятной всем тем, кто никогда не променяет на нее день, полный солнечного тепла и света.       Она вспомнила то утро, обернувшееся ночью, когда свет померк, и лишь яркие звездочки искр взлетали сквозь черноту плотного удушающего дыма. Крепко привязанная к деревянному столбу, она стояла посреди горящего пламени, крепко прижимая к груди маленький деревянный крестик и из последних сил шептала слова молитвы. Она стояла наедине с пламенным хищником, из ее глаз струились слезы, а над головой пронзительно кричали вороны.       Казалось — только что она взяла Орлеан, только что диктовала письма, предназначенные королям и прочим важным особам. Только что она вербально плюнула в лицо этому жалкому Кошону, неспособному даже правильно говорить по-французски, и теперь она стоит посреди пламени, не видя лиц своих обвинителей. Они все это выдумали, сфабриковали, но никто за нее не вступился, и рядом не осталось с ней никого, чье лицо внушило бы ей хоть малейшую надежду на благополучный исход. В памяти всплывали слова обвинений, одно за другим они восставали из далекого прошлого. Вокруг шумела толпа, наблюдая жестокую казнь, а она продолжала молиться. Она не желает никому зла… Она не чувствовала обиды из-за предательства, а в голове жила единственная мысль — кому-то нужно пострадать за народ, и если ей дорог народ Франции, который она еще недавно вела в бой против захватчиков, больше никто за нее это не сделает. Как же вдруг получилось, что она возродилась из пепла, жаждая мести? — Не лезь в мою голову! — закричала со всей яростью Жанна, резко выпрямившись на балконе, и тут же опомнилась: другой Жанны здесь не было. Никто не надоедал ей нравоучениями, никто не призывал ее измениться. С выражением крайнего недоумения и ужаса Жанна огляделась вокруг, но никого не нашла. На нижних наблюдательных ярусах башни послышалось кошачье мяуканье. Не желая попадаться Филчу, Жанна моментально растворилась в воздухе.

***

      Суббота подкралась незаметно и навалилась всем своим грузом безответственности и легкой надежды на отдых. Груз оказался настолько непосильным, что Гарри не хотелось вставать. Правую руку саднило, и он в очередной раз подумал рассказать друзьям об этом наказании. Но, зачем тогда он договаривался с Жанной молчать? Тем более, на ее руке следов не осталось. Он сел на кровати и задумался. Всего лишь пять дней каждый вечер он писал строчки по часу у Амбридж. Писал строчки! В голове его эхом пронеслось это словосочетание, загоревшееся вдруг новым, зловещим смыслом. Он грустно улыбнулся. Что же в следующий раз придумает Амбридж? Приглашать студентов на чай и тайно подливать им Сыворотку Правды? На секунду, он представил, какие показания перед ней прозвучат от него. И тут же возник вопрос — подействует ли эта Сыворотка на Жанну? Каких рассказов Амбридж наслушается от нее, если та начнет выкладывать всю правду о себе перед ней? Вообразив многочасовой монолог о Столетней Войне и детальные описания каждого боя и каждой казни, совершенной Жанной, он мрачно улыбнулся. Ему представилась Амбридж в смирительной рубашке. Но вряд ли она из тех людей, кто всерьез впечатлится подобными рассказами.       Гарри спустился с такими непростыми мыслями в Большой Зал и сел завтракать. Напротив него сидела Жанна. Ее лицо на сей раз оказалось необыкновенно задумчивым и она за все время своего завтрака единственный раз откусила кусочек от ломтика жареной картошки, который неловко крутила в руке. Гарри не знал, о чем она вдруг так усердно задумалась, и куда вдруг пропало обычное самодовольство с ее лица, да и подумать об этом не успел, как Гермиона сунула ему под нос свежую газету.       Темный Лорд вернулся       Минувшим вечером министр магии Корнелиус Фадж собрал крупную пресс-конференцию у себя в офисе и совершил неожиданное признание: упавший в июне Аэробус А320 — дело рук Вы-знаете-кого. С его слов, у события имелись несколько случайных свидетелей из числа маглов, чьи интервью неожиданно появились в магловских газетах. Они рассказали, что случайно забрели на заброшенное кладбище. Их взгляду предстал возродившийся Темный Лорд. Опубликованные описания целиком совпадают со свидетельствами Седрика Диггори. В настоящее время политической карьере Корнелиуса Фаджа ничего не угрожает. Тем не менее, министр магии сразу же учредил свою личную охрану и призвал на службу несколько неназванных мракоборцев. Министр окончил свое выступление словами: «Мы столкнулись с серьезной угрозой, которую нельзя игнорировать или недооценивать. Я сожалею, что не отреагировал своевременно, и оставался под властью эмоций. Мы должны объединиться в единое сообщество, чтобы бороться с этой тьмой. Мы сделаем все, что в наших силах чтобы защитить наших граждан и положить конец этому новому правлению террора, что вновь поднимает голову. Давайте не будем терять надежду, а будем вместе, с мужеством и решимостью, бороться с этим злом. Министерство магии, конечно же, будет информировать общественность о дальнейшем развитии расследования».       Гарри выдохнул. Он уже начал терять надежду, но этим политическим жестом Фадж изменил все. — Не может быть! — прошептал Гарри. — Невероятно! Кто же его переубедил? — Я не знаю, Гарри, — ответила Гермиона. — Но если даже этот упрямец очнулся… думаю, причины нам лучше не знать. — А я думаю, он неспроста себе телохранителей нанял, — прочавкал Дадли, одновременно глядя в газету и уплетая салат за обе щеки. — Наверное, что-то случилось, и он этого испугался. — Зришь в корень, — закивал в ответ Гарри, пока его мозг старательно перебирал все возможные варианты. — Может быть, его склоняли к сотрудничеству… — проговорила задумчивым шепотом Жанна. — Кто же отважился угрожать министру магии? — спросил Невилл. — Невилл! Ты говоришь так, словно министр магии не человек, — упрекнула его Гермиона. — А он такой же человек, как и все мы. — Бьюсь об заклад, к нему сам Тот-кого-нельзя-называть пожаловал, — тревожным шепотком предположил Рон. — Знаешь, как страшно было бы? — Дохлый номер, — ответил Гарри. — Этот гость любит испытать на своих собеседниках все Запрещенные Заклятия по очереди в очевидном порядке. Если бы он пришел поздороваться с Фаджем, сегодня у нас был бы новый министр. — А что ты думаешь, Жанна? — спросил Дадли.       Взглянув на Жанну, он уловил направление ее взгляда. Обернувшись, он понял — Жанна смотрела прямо на Амбридж, а та смотрела в ответ и взгляд ее не предвещал ничего хорошего. — Не нарывайся, — шепнул он Жанне. — Вы с Гарри успели сжечь очки факультета, когда учеба еще не началась. — Насолить нелюбимому профессору — минус десять очков Гриффиндору, нарушить правила — минус пятьдесят очков Гриффиндору, сказать правду — бесценно, — хитро улыбнулась та в ответ. — Призываешь нас бунтовать против нее? — не понял тот. — Она нас ничему не научит, а мне слишком скучно от ее уроков. Даже если сейчас она перестанет нести министерскую повестку, ее образовательная программа вряд ли изменится. — Не понял, — почесал голову Дадли. — И я тоже ничего не поняла, — улыбнулась Жанна. — Но мы должны что-нибудь с этим сделать.       С этими словами она поднялась с места и ушла. Гермиона задумчиво смотрела ей вслед.       Прошло всего несколько дней. За это время Жанна прибывала в размышлениях и иногда глубоко уходила в себя, а Гарри вновь проболтался при Амбридж про Волдеморта, рассказав при всем классе секрет профессора Квиррелла. На его удивление, в этот раз Амбридж ограничилась снятием очков с Гриффиндора и не стала принуждать его к наказанию, только что-то быстро-быстро записала в блокнот. Вечером вторника в гриффиндорской гостиной Гермиона заговорила с Гарри и Роном при Дадли: — Жанна права. — Ты о чем? — спросил Рон. — Знаете… я подумала, что, может быть, пора нам самим… самим этим заняться. — Чем заняться? — подозрительно спросил Гарри, изучая шрамы на своей руке. — Самим учиться защите от Темных искусств. — Да брось ты, — заныл Рон. — Не хватало нам рабо­ты. Ты понимаешь, что мы с Гарри опять отстали с домашними заданиями, а ведь только вторая неделя идет. — Но это поважнее домашних заданий! — сказала Гермиона. Гарри и Рон вытаращились на нее. — А я-то думал, важнее ничего на свете нет! — сказал Рон. — Глупости. Конечно, есть, — сказала Гермиона, и Гарри увидел с испугом, что лицо ее вспыхнуло такой же страстью, с какой она говорила об освобождении эльфов. — Гарри правильно сказал на первом уроке у Амбридж: мы должны подготовиться к тому, что нас ждет за стенами школы. Мы должны уметь защитить себя. Если мы ничему не научимся за год… — Много ли мы можем сами? — устало возразил Рон. — Ну ладно, пойдем в библиотеку, посмотрим заклятия, попробуем упражняться, и что?.. — Нет, я согласна, мы уже прошли ту стадию, когда можно учиться только по книгам, — сказала Гермиона. — Нам нужен учитель, настоящий, чтобы показал нам, как пользоваться заклинаниями, и поправил, если будем ошибаться. — Если вы о Люпине… — начал Гарри. — Нет, нет, не о Люпине, — сказала Гермиона. — Он занят в О… — она запнулась с выражением неловкости на лице, и тут же поправилась. — Он занят, да и часто встречаться с ним мы не сможем — только в Хогсмиде по выходным. — Тогда кто же? — нахмурясь, сказал Гарри.       Гермиона глубоко вздохнула: — Разве не ясно? Ты, Гарри.       Наступило молчание. Ночной ветерок шевельнул окна за спиной Рона, пламя в камине качнулось. — А она вообще-то права, — заметил Дадли. — Он меня летом от тех чудищ спас!       Гарри чувствовал себя неловко и сконфуженно. Он до последнего надеялся, что друзья над ним шутят, но они говорили абсолютно серьезно и даже не улыбались. — Ага, в первый год ты спас от Сам-Знаешь-Кого философский камень. — Просто повезло, — сказал Гарри, — не от умения… — Во второй год ты убил василиска и уничтожил Реддла. — Да, но если бы не явился Фоукс… — В третий год, — Рон повысил голос, — ты отразил сотню дементоров… — Ты же знаешь — по чистой случайности, если бы не маховик времени… — В прошлом году, — Рон почти кричал, — ты снова схватился с Сам-Знаешь-Кем. — Да послушай же, — Гарри начал сердиться, потому что улыбалась уже и Гермиона. — Вы можете послушать? Все это звучит очень красиво, но мне просто везло — половину времени я сам не понимал, что делаю, ничего не планировал, действовал вслепую и почти всегда мне помогали. И в июне решающий удар по Волдеморту нанесла Жанна, не я. — Это неважно, — ответила Гермиона. — Важнее всего то, что с нами учится двое студентов, кто смотрел прямо в лицо Во… Волдеморту. — она с трудом пересилила себя, заставив произнести его имя. — Кто с ним сражался и победил. А третий студент без пяти минут мракоборец и он… его принимают в Орден Феникса. — Куда? — не понял Гарри. — Орден Феникса… — начала Гермиона. — Его создал Дамблдор, чтобы сражаться против Волдеморта. В него входят Грюм, МакГонагалл, Снегг, и еще много людей, даже Сириус.       Гарри оторопел. — Почему я ничего… ни слова… — и тут же Гарри все понял, и улыбнулся друзьям. — Так вот почему с вами был Сириус! Вот кто были эти люди! — Нас провожали незнакомые тебе Кингли Бруствер, Стерджис Подмор, Наземникус Флетчер и Тонкс, — ответила Гермиона. — Замечательные люди, они все делают ради победы над Темным Лордом.       Гарри рассмеялся и тут же взгрустнул. — Жаль, меня с вами не было. Хотел бы я провести хоть пару минут рядом с Сириусом. — На самом деле, местечко было не из приятных, — начал Рон. — Штаб-квартиру организовали в его старом доме на площади Гриммо в Лондоне, и там висит портрет злобной старухи Вальбурги Блэк, она постоянно истерит и проклинает всех, кого видит. — Милая женщина, — грустно усмехнулся Гарри. — А еще там живет старый ворчливый домовик Кикимер, от которого больше проблем, чем пользы, но незадолго до нашего отъезда ему отдали какой-то старый медальон, принадлежавший ранее Регулусу Блэку, и он неожиданно раздобрел. Закатил даже пир на весь мир, каждый уголок в доме начистил до блеска и перед всеми кланяться начал. — Ну Рон! Очевидно, Регулус был его верным другом и хорошо к нему относился! — упрекнула того Гермиона.       Но Гарри их уже не слушал. Он отвернулся к окну, не желая слушать их перебранку и смотрел на пасмурное осеннее небо. Он сиял от счастья и не мог представить себе более счастливого момента. Пусть его друзья не рассказали ему обо всем сразу, пусть долго утаивали секрет, теперь он знает, что Сириус в порядке и рядом с ним находятся надежные люди, на кого он может целиком положиться. Пусть будущее остается неочевидным, он может быть уверен — Сириус в безопасности. Постояв перед окном несколько секунд, Гарри повернулся к друзьям и с воодушевлением в голосе произнес: — Я согласен. Я буду вашим учителем, только вы мне помогите, пожалуйста, ведь я в одиночку не справлюсь.