All for You

Было много дней, когда Хисаши думал, что они с Изуку никогда не доживут до этого.    Дня выписки.    Изуку собирался домой.          Едва ли это будет гладкое путешествие. Даже после его борьбы с НЭК возникали новые проблемы, поднимали свои уродливые головы старые проблемы, и ему приходилось снова, снова и снова посещать операционную.          У Изуку было больше операций, чем Хисаши действительно хотел помнить. Или посчитать. Каждая из них была сущим кошмаром. Если бы волосы Хисаши не были белыми от природы, то сейчас они определенно были бы седыми.          Хотя, к счастью, последний месяц или около того он провёл в отделении интенсивной терапии только для того, чтобы убедиться, что он набрал достаточно веса для выписки, и контролировал функцию лёгких. Хисаши надеялся, что к тому времени, как он отправится домой, у Изуку отключится кислород, но, учитывая, что шансы Изуку вообще вернуться домой в какой-то момент исчислялись однозначными числами, его это не сильно расстроило.          После небольшой выпускной вечеринки в отделении интенсивной терапии (которая была очень эмоциональной, несмотря на то, что они скоро вернутся — Изуку была назначена ещё одна операция на сердце перед его первым днём ​​​​рождения), Хисаши вышел из дверей мемориальной больницы Танима с Изуку в слинге на груди в сентябрьский воздух.         Хисаши остановился, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Осень и бензин окрашивали воздух, а лёгкий ветерок трепал его волосы, как у старого друга. Вокруг них гудела городская суета, наполненная звуками разговоров людей, шумом велосипедных звонков и гудками автомобилей.          Всемогущий нетерпеливо фыркнул рядом с ним, толкая коляску, полную их вещей — помимо самых ценных вещей, хранившихся в детской сумке на бедре Хисаши.    Хисаши проигнорировал его и посмотрел на Изуку.    Это был его первый выход на улицу.          Изуку пососал соску, его тонкие брови нахмурились в замешательстве. Мягкие зелёные кудри качнулись, когда Изуку поднял голову, всё ещё неуверенно, но настойчиво. Под носом у него была канюля, а на нём был мягкий комбинезон с отпечатанным на нём галстуком. Мицуки подарила его ему всего несколько дней назад, сказав, что такой особенный день не только требует модного наряда, но и то, что Изуку должен соответствовать своему отцу.          Было странно носить галстук, который не был завязан Инко. Более чем странно, это было больно. Для Инко было обычным делом поправлять галстук, так как он был абсолютно безнадежен в том, чтобы сделать это самостоятельно. Когда он понял, что у него есть галстук, а Инко не может его завязать... У него возникло искушение просто... Не надевать его. В конце концов, это было его обычным выходом за десятилетия до Инко. Он знал, что даже если он каким-то волшебным образом сообразит, как завязать эту чёртову штуку, всё будет по-другому. Но... Он также знал, что Инко настояла бы на том, чтобы он выглядел как можно лучше в таком важном случае, так что он должен был попытаться. Неудивительно, что он потерпел серьезную неудачу, и Анда в итоге всё исправила.          Пухлые руки вцепились в его рубашку, и Хисаши усмехнулся, когда ветер подул Изуку в лицо, заставляя его сына щуриться. Ветерок прошёл, и его глаза комедийно расширились, когда он выплюнул соску.          — А-а-а, — проворковал Изуку, снова вцепившись руками в рубашку Хисаши, а его большие голубые глаза смотрели в том же направлении, откуда дул ветер.          — Тебе нравится ветер, Изуку? — спросил Хисаши, слегка покачивая его. Изуку улыбнулся, одной рукой прикрывая рот рубашкой Хисаши. Слюна стекала по его подбородку, затемняя маленький галстук, напечатанный на комбинезоне. Хисаши фыркнул и мягко смахнул слюну.    — Мидория, — раздражённо подсказал Всемогущий.          — О, тише, ты, — сказал Хисаши, не сводя глаз с лица Изуку, — он впервые на улице. Мы можем немного отвлечься, не так ли?    Всемогущий снова фыркнул, но ничего не сказал. Улыбка Хисаши стала немного шире.          Снова налетел ветер, взъерошив нежные локоны Изуку. Изуку снова прищурился, глядя в направлении ветра. Ветер прекратился. Изуку повернулся к нему с широкой улыбкой на лице и снова заворковал.    Хисаши ухмыльнулся, тихо посмеиваясь.    Рядом загудела машина.    Изуку подпрыгнул, его улыбка исчезла.        — Ннгх, — заскулил он, отворачиваясь от громкого звука и опуская голову на грудь Хисаши.    Хисаши фыркнул, прикрывая рукой голову — и уши — и сказал: — Всё в порядке, Изуку, в городе просто немного шумно. Ты в порядке.   Изуку снова заскулил.    — Пора идти? — сухо спросил Всемогущий.    Хисаши поцеловал Изуку в макушку и шагнул вперёд.          Всемогущий подошёл к очень официально выглядящей чёрной машине и саркастически махнул ему вперёд. Хисаши не соизволил ответить, вместо этого сосредоточившись на том, чтобы вытащить Изуку из слинга на груди и посадить в автокресло. Убедившись, что все ремни Изуку надежны, но удобны, он скользнул на заднее сиденье рядом с ним и закрыл дверь.         Изуку осматривал машину широко раскрытыми глазами и приоткрытым ртом. Брови Хисаши нахмурились. Он осторожно положил соску обратно в рот Изуку, которую его сын легко взял. К счастью, она была той, что пристегивалась к его комбинезону, так что он не выплюнул её на землю раньше.         — Что тебя так очаровало, а? — спросил Хисаши, заправляя прядь кудрявых волос за маленькое ухо. Изуку ничего не сказал, просто пососал соску и в любопытном молчании оглядел машину. Хисаши фыркнул, на его лице появилась улыбка, и предложил Изуку свой палец. Рука Изуку тут же обхватила его, наконец, достаточно большая, чтобы полностью обхватить его.    Хисаши большим пальцем погладил маленькую руку Изуку.    Его рука была ещё такой маленькой.    Но в то же время он очень вырос.   Это была странная двойственность.    Хисаши наклонился и поцеловал Изуку в лоб, пока Изуку радостно ворковал.          Достаточно скоро Всемогущий присоединился к ним в машине, и их свита рванулась вперёд. Хватка Изуку на его руке на мгновение усилилась, но ему не потребовалось много времени, чтобы заснуть под плавным движением машины.    Он предположил, что это было очень похоже на качание.    Хисаши провёл пальцем по пухлой щеке, пока его сын спал.          Он никогда, ни разу не думал, что так сложится его жизнь. Это будет сложная адаптация. Но это было нормально.    Всё это было для него.