All for You

—Нет, Каччан, нет! Дни рождения так не проходят!   — Ага! — парировал Кацуки: — Мама сказала, что ты недо... Эм... Шанный! Потому что ты рано вышел из живота тети!          Хисаши фыркнул, слушая спор мальчиков. Это был обычный разговор о днях рождения, а Изуку исполнилось четыре всего неделю назад, а Кацуки будет четыре всего через шесть дней.          Четыре года. Куда ушло время? Казалось, что только вчера Изуку был ещё достаточно мал, чтобы поместиться на сгибе его руки.          Трудно было поверить, что в какой-то момент он был достаточно мал, чтобы поместиться в руке.          Он снова обратил внимание на рисунки, которые приклеивал к холодильнику. Туда отправлялись только лучшие, державшиеся в чистоте с помощью бумажных протекторов и удерживаемые лучшими магнитами героев — неудачная навязчивая идея Изуку. К счастью, у Изуку также была слабость к антигероям, которых Хисаши мог уважать, так что антигерои и злодеи также были разбросаны по холодильнику. Хотя наряду с типичными животными, буквами, цифрами и чудаками они не удостоились чести быть нарисованными.          Изуку и Кацуки обычно решали, что происходило на холодильнике. Взрослым, видимо, нельзя было доверить это решение, потому что им нравилось всё, что рисовали мальчики.    Что было правдой.          Даже если упомянутые замечательные рисунки временами были... Трудны для интерпретации.          Сегодняшние, по крайней мере, было достаточно легко распознать, потому что объект присутствовал на протяжении всего сеанса рисования. Хисаши выпрямился и схватил рассматриваемый предмет — впечатляюще большого жука-носорога, отдыхающего в банке с дырками в крышке — и подошёл к мальчикам, чтобы успокоить их обостренные эмоции.          — А я всё-таки вышел из маминого живота! Вот когда я родился! Так что это мой день рождения! Что делает меня старше! — заключил Изуку, скрестив руки на груди и надув щёки.          — Но ты же должен был родиться намного позже! Значит, я старше! — Кацуки отстранился, бумага шуршала под его руками, когда он склонился над цветными карандашами и маркерами, забытыми между ними.          Изуку поправил очки, его лицо покраснело, когда Кацуки заерзал на месте, глубоко нахмурив брови.    Этот аргумент был готов взорваться. Мало чем отличалось от новой причуды Кацуки.    Время отвлечься.    — Мальчики! — крикнул Хисаши, и оба ребенка повернулись к нему: — Мы хотим выпустить мистера Жука сейчас? Тогда мы можем съесть остатки торта!         — Ооо торт! — обрадовался Изуку, хлопнув в ладоши, когда его гнев рассеялся, как туман солнечным утром.    Кацуки откинулся назад, его щёки всё ещё были надуты от расстройства.  — Я хочу дождаться возвращения мамы и папы, — сказал он, скрестив руки на груди.    Хисаши подошел к ним, пригнувшись:       — Кацуки, твой папа не любит больших жуков. Он будет счастливее, если мы отпустим его сейчас.    Кацуки ещё больше надул щеки.          — Если мы сделаем это сейчас, ты сможешь выпустить мистера Жука, — подкупил Хисаши.    Изуку ахнул: — Но папа! Я хочу сделать это!         — Изуку, — предупредил Хисаши, — я позволил тебе сделать это в прошлый раз. И я заметил, что к тому времени, как мы закончили в лесу, у тебя возникли проблемы с ходьбой, так что ты все равно будешь держаться за костыли. Пусть это сделает Кацуки, хорошо?   Изуку заворчал, скрестив руки на груди, но, похоже, смягчился. Кацуки воскликнул, вскакивая на ноги.          — Я принесу их! Я принесу их! — закричал он, подбегая к тому месту, где новые костыли Изуку — особенно его пятая новая пара — были прислонены к стене. Он каким-то образом продолжал их терять, что-то, что Хисаши чувствовал, было намеренно.    — Папа, когда я получу крутые от дяди Тоши? — спросил Изуку, всё ещё ворчливо.          — Скоро, когда мистер Дейв закончит их делать. Прояви терпение, Изуку, — сказал Хисаши, помогая Изуку встать на ноги, когда Кацуки вернулся, ковыляя и пытаясь использовать костыли.          Он ненавидел быть в долгу перед Яги вот так, но... Выдвижные костыли, которые Изуку мог носить и использовать только тогда, когда они ему нужны, были бы полезны — и их гораздо труднее было потерять.    И если бы это было ради Изуку, Хисаши сделал бы что угодно.          Изуку выхватил у Кацуки костыли. После того, как он устроился, Изуку ухмыльнулся и закричал: — Гонка!   Изуку помчался, и Кацуки бросился его догонять, бессвязно крича.          Хисаши мягко улыбнулся, когда они выбежали во двор. Он снова наклонился, чтобы схватить жука, и посмотрел на часы. Технически это был трекер, а не что-то, что он мог снять, но, по крайней мере, у КГОБ хватило великодушия сделать его похожим на что-то другое.          Мицуки и Масару должны были скоро вернуться — они планировали приготовить с ним ужин, когда придут, только чтобы обнаружить, что Изуку этим утром, когда Хисаши ещё спал, пытался приготовить завтрак и испортил практически всю их еду.          Он спрятал бардак, который образовался в холодильнике. Воистину чудо, что кухня не загорелась (опять же — хотя Хисаши настаивал на том, что это была неисправность духовки, а не его вина).          Итак, они ушли в экстренный поход за продуктами. Однако Хисаши должен был впустить их, когда они вернутся, так что он не мог проводить слишком много времени на улице с мальчиками.          — Дядя! Дядя Дядя Дядя! Ты идёшь? — раздался голос Кацуки. Вскоре к нему присоединился голос Изуку.    — Иду! — отозвался Хисаши, улыбаясь.