Оказывается, может.
Его не нашли. Он исчез. А вот Макса, что так понадеялся на свою победу, и даже не стал убегать далеко, спрятавшись за углом забора, нашли вторым, после Ильи. Кашин вышел сам, когда прошло сорок минут после начала игры, и считался победителем игры. С этого дня началась битва за первое место. И, пожалуй, не самыми честными способами. Первый эту войну начал Макс, когда притащил в кармане половинку буханки, и шёл за Кашиным, когда начался отсчёт до ста, кроша её, делая след для во́ды, и еды для птиц. В последние десять секунд он нырнул в кусты, где хорошенько спрятался. А вот Даню нашли. Может и не из-за крошек, но это всё равно означало, что скоро придёт ответ. И он пришёл. Когда один раз они собрались на камнях, с березы, что наклоняла ветви к груде булыжников, Максу на плечо упала большая гусеница. По крайней мере такой её рисовало воображение. Как только он обнаружил что-то шевелящиеся на своём плече, округу разразил крик и последующие метания Макса. Денис добродушно снял эту мелкую гусеницу, выбросив её в кусты, а Шабанов всё яростно оттирал своё плечо. А потом ситуация повторилась. Но уже не на камнях, а в излюбленных кустах русого, и гусеница упала не с дерева, а с ладони Кашина. Макс не пожалел горло, стал брыкаться и орать, пытаясь отпихнуть ладонь. По крику их обнаружил Денис. И, к счастью или к сожалению, не первыми. Илья тогда глупо спалился, чихнув из-за ветки, щекочущей нос. Но кому, как не Максу, говорить о «глупо спалиться» — он теперь в этом мастер. Благодаря Даниле, конечно же. Макс поднимается из кустов, выбираясь, и подставляя себя жгучим лучам солнца, лёгкой походкой идёт к камням, в надежде, что Даня уже стоит там. Время истекло, он выиграл. Остаётся надеяться, что первое место он тоже будет разделять один. Но все надежды и ожидания рухнули, когда с ним поравнялась тень. Даже оборачиваться не надо было, чтобы узнать, кто это. — Хули ты так прячешься хорошо?— брошено то ли со злостью, то ли с обидой. Макс представляет, как у Кашина брови приподнимаются, и он задумчиво смотрит под ноги, пытаясь найтись с ответом. — Просто наблюдаю за тем, куда направлен хитрый взгляд злой коротышки, и понимаю, что где-то там есть хорошая нычка. Макс резко останавливается, оборачиваясь, и натыкается на губы, растянутые в улыбке. Чтобы не выглядеть глупо, он быстро поднимает взгляд, и думает, что лучше бы не останавливался. Из-за солнца волосы были ещё ярче чем обычно, почти горели огнём. На секунду Шабанов подумал, что они на самом деле излучают жар, но потом понял, что это у него горят щёки. Смутившись своей реакцией, он первый прерывает зрительный контакт, и вновь, как не бывало, идёт в развалочку. — Хоть спасибо сказал бы, идиот. — Спасибо,— это прозвучало даже как-то слишком искренне, и Даня поспешно возращает сказанное в его адрес, — олух. Макс никак не показывает, что ему понравилась интонация, с которой была сказана первая часть предложения, и заворачивает за камни. — Явились — не запылились. Уже пятьдесят минут прошло, мы с Денисом уже идти по домам собрались. — А ещё одну игру не сыграем?— Максу ответили усталым взглядом, но всё же согласились. И вот теперь, он опять сидит в кустах, на этот раз малины, прикрывшись лопухом. Редко пролетают птицы над головой, о чем-то переговариваясь друг с другом, а кусты шевелятся от ветра. Или, погодите, по деревьям вообще не скажешь, что есть даже маленькое дуновение ветерка. Значит это... — Бу! Максим дёргается, от неожиданности подскакивая и ударяясь об что-то очень твёрдое, в унисон с Кашиным шипя ругательства. Шабанов отстраняется, потирая затылок, и окидывает взглядом веснушчатое лицо, которое скривилось от боли, как понял первый, в челюсти. Аж на душе полегчало. — Чего ты такой дерганный?— проводит рукой по своему подбородку Даня, недовольно поглядывая. — Ну не знаю, наверное потому, что кто-то творит хуйню, подкрадываясь, и пугая бедного человека, пока тот не ожидает удара со спины, — в тон ему отвечает Шабанов, поглядывая по сторонам, выискивая взглядом Илью. Вроде всё чисто. — Знаешь что общего у тебя и у этого растения? — чуть помолчав, Данила подбородком указывает на листы лопуха, которые от резких действий накренились назад. — Чувак, ты серьёзно пришёл, чтобы кинуть шутку про то, что я олух? Пиздец. На это ему только хмыкают, и Макс прокручивает все возможные варианты, как ответить на тупую шутку. Оглядывая местность, он останавливается на зелени, растущей кучкой, и кивая в то направление, переводит взгляд обратно. — Знаешь что общего между тем растением и тобой? — Шабанов продолжил, видя вопросительный взгляд, — оба хреновые. Кашин ещё раз смотрит на указанное растение, и начинает смеяться. — Это не хрен, идиот. Это, блять, петрушка,— и продолжает ржать, закидывая голову назад. — В этом и прикол, долбаеб, — Максим остаётся невозмутимым, лишь фыркает, показывая недовольство. — Ты имеешь что-то против петрушки? — отсмеявшись, спрашивает Кашин. — Хуйня это. Любая зелень хуйня. Только вкус еды портит. Ничего на это не сказав, Даня устраивается поудобнее, вытягивая ноги. — Тебе настолько лень искать место где спрятаться, что ты решил спрятаться там, где и я? — поднимает бровь, наблюдая за действиями рыжего. — Да, всё так, — поворачивается на мгновение к недовольному лицу, и улыбается. Тишина между ними была никакой. Не то, чтобы она была приятной, но точно не напрягающей. Спокойной — наверное так бы её обозначил Шабанов. Солнце продолжает палить, но под кустами прохладно, хорошо. Птицы продолжают щебетать, а ветер гонит облака. Забывшись, Макс не понимает, как погрузился в дрёму. Шабанов теряется, не понимая что происходит, когда слышит рядом знакомый радостный возглас. Он распахивает глаза, отрывает голову от чего-то теплого. После внимательного анализа ситуации, это оказывается плечо Кашина, а возглас принадлежал Илье, который сейчас наклонялся над ними. — Всё, голубки, наконец-то вы водите. Вдвоём. Боже, как же долго я ждал этого момента. Сука, то я вожу, то Денис. Заколебали. Но ничё, мы такие места найдём, вы, скорее, состаритесь, чем нас найдёте, — видя недовольное полусонное лицо Макса, Коряков ещё больше радуется, чуть ли не танцуя победный танец. — Ну а теперь я пошёл — мне домой надо. Бай! На следующий день Макс шёл к камням за долгое время с паршивым настроением. Это же надо было заснуть, проглядев опасность, так ещё и долбаного Кашина не послать на все неприятные для нормального человека стороны. Сука, сука, сука. Вот и упала разом вся статистика. Проигравшим быть Шабанов никогда не любил. А во́дить и подавно. Не умел он искать. Поэтому раньше, если его находили, он мог быть водой ещё несколько раундов, по причине того, что он никого не находил. Но пообещал себе, что такого точно не повторится. Повторилось. И, будто бы вселенная решает добить его, он будет играть рука об руку с Кашиным. Тьфу блять. Доходит он без происшествий, и, кинув взгляд на Данилу, оборачивается, начиная считать. один, два, три…девяносто восемь, девяносто девять, СТО! Всё, игра, в которой Шабанов ведущий, началась. Макс оборачивается, смотря по сторонам, пытаясь понять логику Ильи с Денисом. Единственное, что он понимает, это то, что они наверняка ушли далеко. Даня молча следует за ним, спрятав руки в карманах. Ну и отлично, болтать не хотелось. Небо было облачное, солнце спряталось глубоко в белой массе, и выходить скоро явно не желало. Но жара от этого не угасла. Наоборот, было невероятно душно, хотелось оказаться дома, и полежать на холодной кровати, а не идти по нагревшемуся асфальту, выглядывая белую майку Дениса и синюю футболку Ильи. Петляя по улицам, соединяющихся между собой, и пару раз наткнувшись на тупики, они выходят на заброшенный, ранее пожарный, пруд. Макс помнил, что он тут был, но прятался всего пару раз; в этом месте было очень много неприятной для него живности. Одних комаров достаточно, чтобы взвыть, пытаясь незаметно перебежать на другое место. Через него был положен импровизированный мост, состоящий из досок, которым было хрен знает сколько лет, соединённых между собой и парочкой балок, уходящими под воду. Вода почти полностью покрылась тиной, выдавая этим, что за прудом никто не ухаживал, полностью забив на него. Кое-где встречались кувшинки, красивые такие, с белыми лепестками. Вместо забора пруд окружал камыш, плотными кустами прижимаясь к друг другу. Макс окинул эту всю картину взглядом, морщась от кваканья слизких существ, и вдруг замечает белое пятно на другом берегу пруда. Денис? Если это он, то можно выдохнуть — в следующей игре водить будет не он. — Там, кажись, Дениска стоит,— повернув голову к Кашину, который смотрит в ту же сторону, что и он секундой ранее, произносит Шабанов. Тот лишь кивает, и Макс шагает к мосту. — Доски выглядят так, будто вчера столетие праздновали,— тихо констатирует факт рыжий. — Возможно ты не далёк от правды,— говорит Макс, чуть улыбаясь, и делает уверенный шаг вперёд. Ничего, кроме тихого треска, не происходит, и Шабанов делает ещё пару шагов. Чуть покачнувшись от толчка, едва не потеряв равновесие, Максим смотрит, как Даня аккуратно идёт к нему. Доска всё-таки ломается под весом, когда они находились в середине пруда. И, убедившись окончательно, что судьба его недолюбливает, Макс летит в воду. Уходит с головой, с громким плеском, перемешивая воду и ил. Барахтается, выпускает воздух, что сразу всплывает на поверхность пузырьками. Шабанов тоже не отстаёт, наконец делая вдох. На его голове хорошо устроилась кувшинка, которую он сразу стряхивает с себя. Слышит тихий смех сверху, и сразу ощетинивается. — Чё ты ржёшь, идиот?! Ему не отвечают — лишь приседают на корточки, и протягивают руки. Макс, недолго думая, хватает их и тянет на себя. Ещё один всплеск воды, брызги которых попадают в глаза Шабанова, но он на это не обращает внимание, лишь гаденько улыбаясь всплывшему из-под воды Кашину. Тот опять начинает ржать, и Макс недовольно морщится, рассматривая потемневшие рыжие волосы, прилипшие к лицу. Даня, словно прочитал мысли собеседника, убирает волосы с глаз, зачесывает их назад, и, сморгнув капли с ресниц, смотрит в ответ. Макс сравнивает цвет глаз Кашина с цветом тины, которой оброс никому не нужный пруд. Стало одновременно тихо, а одновременно громко. Звук неспокойной от их тел воды, щёлкающие звуки, издаваемые кузнечиками, и недалёкое кваканье лягушек. Яркие блики от вышедшего из густых облаков солнца на воде заставляют чуть щурить глаза. Наверное надо что-то сказать, или молча вылезти, зацепившись за деревянные перекладины, но язвительные слова остаются несказанными, а тело на секунду немеет. Глаза распахиваются, и Макс с криком начинается барахтаться, рывками доплывая до Кашина, и обвивает ногами тело, а руками обнимая за шею. От неожиданности тот даже перестал дышать. — Меня там дрянь какая-то за ногу тронула! — зажмурившись, он сильнее жмётся к рыжему. — Ну, тут пиявки должны быть — пруд, как никак, — и на секунду улыбается, когда Макс начинает сильнее визжать, а потом, из-за дополнительного веса на нём, уходит под воду, понимая, что давать повод для паники было плохой идеей. Своими толчками и попытками вылезти из воды, Шабанов топит Даню, который еле-еле хватает вырывающееся тело, и прижимает к себе, одновременно с этим вдыхая воздух. — Да всё, Макс, блять, успокойся, ты меня сейчас утопишь! Кажется, это был не достаточно весомый аргумент, потому что Макс ещё секунд пять брыкается и орёт, а потом они уже оба глотают воду. Горло жжёт, и Шабанов пытается отплеваться. Даня неистово всбалтывает воду ногами, быстро подплывает к доскам, и помогает взобраться на них подростку. Потом и сам забирается, с облегчением садясь на доски, которые угрожающе подогнулись под его весом, и пытается отдышаться. Находившийся рядом Шабанов тоже время не теряет, с яростью отряхивая с себя прилипшую к его одежде, что сейчас висит на нём, как мешок, тину, бормоча какие-то проклятья. — Ебанный Денис, сука, как он сам не провалился под воду, блядство. Даня переводит взгляд с шумного Макса на другой берег, и, чуть прищурившись, понимает, что это никакая не майка, а обычный целлофановый пакет, что надет на ветку. — Это не Денис. Ну или он где-то научился обращаться в пакеты, — фыркает рыжий. Молчат пару секунд, а потом Макс громко матерится, тяжело вздыхая. — Пиздец, блять, опять водить придётся. — Ладно тебе, пошли лучше ко мне — там моя мама приготовила «пирог с петрушкой и с сыром», но без петрушки. Максим смотрит на улыбку напротив и не сдерживает смешок. — Заманчиво, пошли.***
— Куда они делись, блять? — Сам не ебу, они, вроде, к пруду пошли. — Блять, а если они через мост пошли на другой берег? Он же на соплях держится! — Пойдём проверим что-ли. Дырку в мосту, где-то посередине пруда, двое подростков заметили издалека. — Илья..? — Всё нормально, вишь эти следы? Мокрые которые. И которые сюда направляются. — Вижу,— поправляет очки, вглядываясь. — Живы они, только свалили куда-то. Ну и ладно. Пойдём ко мне, в приставку поиграем. Обещаю, в этот раз ты выбираешь, во что играть. — Заманчиво, пошли.