***
Неловкость вернулась на следующий день, когда Чифую увидел капитана первого отряда на пороге своего дома. Конечно, он знал, что Баджи заявится к нему, ведь парни уже давно договаривались провести время вместе и поиграть приставку, а родителей Мацуно очень удачно не оказалось дома. Поэтому Кейске пришёл в назначенное время и прихватил с собой несколько пачек чипсов и немного другой вкусной, но не особо полезной еды, и вошёл в помещение с довольной широкой улыбкой на лице. Чифую и сам не заметил, как взгляд невольно опустился на штаны друга, и он вспомнил прошлый вечер и ту самую фотографию, лицезреть которую мог всего лишь несколько секунд. Это продлилось мгновение, а затем изумрудные глаза моментально посмотрели куда-то в сторону, а Мацуно оставалось лишь мысленно молиться, чтобы друг не заметил его взгляда. Юноша никак не мог понять, отчего его так волновало то сообщение, но признаваться самому себе в причине этой странной реакции он не хотел. К счастью, стало намного легче, когда подростки наконец уселись на диван и включили приставку. Они смеялись буквально со всего подряд, вспоминая забавные истории, пока хозяин квартиры искал игру, которую купил не так давно. Чифую шарил на полке с дисками, пока Баджи пересказывал историю, которая произошла с ним на днях. Больше не было той неловкой атмосферы, которая, как казалось Мацуно, витала в воздухе с прихода капитана. Она растворилась в заливистом смехе парней и непринуждённых разговорах. Всё вернулось в правильное русло, и юноша, к своему счастью, напрочь забыл о той ситуации. Новая игра, к общей радости парней, оказалась интересной и быстро увлекла их в вымышленный мир с перестрелками и погонями. Иногда Кейске вкидывал тупые шутки, отчего Чифую не мог сдерживать смех. Юноши участвовали в очередном игровом сражении, и Баджи был близок к тому, чтобы одолеть соперника, но экран телевизора потух в самый неподходящий момент, а буквально в следующую секунду пропали все источники света в комнате. — Блять!!! — громко выругался Баджи и с явной досадой швырнул джойстик на диван. — Какого хуя? — Чифую же больше волновало внезапно отключившееся в его доме электричество. Юноша резко вскочил с дивана, продолжая вслух материть ебучее электричество и сложившуюся ситуацию. Вместе с внезапной темнотой вернулась и неловкость от того, что произошло прошлой ночью, а обстановка, как показалось Мацуно, сделала атмосферу в комнате лишь интимнее. — Ты че, бро? — Баджи встал с насиженного места вслед за раздраженным другом, которого эта ситуация разозлила больше, чем того ожидал капитан первого отряда. В ответ юноша лишь продолжил свой нескончаемый поток нецензурной брани, от которой у многих уже давно завяли бы уши. Он вышел из комнаты, оставив мало что понимающего — хотя это было его обычное состояние — друга в одиночестве. Мацуно хотел немного успокоиться, побыть наедине с собой хоть пару минут, и вместе с тем проверить, можно ли хоть как-то вернуть свет. К своему собственному сожалению, в гостиную к Баджи заместитель капитана вернулся ни с чем, ведь никак не смог исправить сложившуюся ситуацию. Но еще больше Чифую выводило из себя то, что он не никак не мог забыть ту злосчастную фотографию, отчего находиться наедине с Кейске стало практически невыносимо. Ну и с какого перепугу этот еблан вообще захотел скинуть другу свой член? Сделал ли он это случайно? И если нет, то зачем, и, главное, по какой причине удалил? — Может, хуем посветишь? — раздраженно бросил Чифую, и сам не успел осознать, что сказал. Баджи ничего не ответил, он не ожидал, что друг поднимет эту тему, но отчасти происходящее даже веселило капитана первого отряда. Мацуно же больше не мог молчать, поэтому продолжил давить: — А че удалил то? В ответ юноша вновь услышал лишь тишину, что начало раздражать его лишь сильнее. Капитан, в свою очередь, отчаянно старался скрыть смех, который был готов вырваться в любой момент. — Чего молчишь, Баджи Гейске? — Так хочешь посмотреть? — подавив очередную волну ржача, спросил Баджи. Но вопрос он произнес без издевки, скорее, с интересом и нотками веселья, подразнивая друга. — Конечно, блять, — вырвалось у Чифую, о чем он сразу же начал жалеть, ведь друг на самом деле потянулся к ширинке. Баджи не растерялся ни на секунду, и сразу же начал расстегивать податливую молнию, чтобы в следующую секунду, пристально глядя на друга, спустить штаны вместе с нижним бельем. Взгляд Чифую неосознанно пополз вниз, чтобы зацепиться за половой орган Кейске, и он лишь надеялся, что в неосвещенном помещении капитан не заметит, насколько сильно покраснели щеки его заместителя. Карие глаза, направленные на юношу, лишь больше смущали того. — Ебать, показал… — шепот Мацуно был обреченным, в тот момент он пытался понять, почему его друг творил эту хуйню, и почему он сам был не особо против происходящего. Наконец, эта пытка закончилась, и Баджи оделся. Чифую облегченно вздохнул, однако почти сразу капитан сократил дистанцию между ними и оказался в опасной близости от лица Мацуно. Он облокотился на плечо друга, отчего щеки заместителя запылали еще ярче. Чифую мог лишь молиться, чтобы свет внезапно не включился. Он услышал тихий смех Кейске прямо над своим ухом, отчего мурашки пробежали по коже. — Понравилось? Ровное дыхание Баджи било в чужую кожу мятной жвачкой, загоняя Чифую в смятение все больше и больше. Хотя выдержка последнего всё же позволяла тому без зазрения совести вглядываться в находящееся слишком близко, — а сейчас эта близость почему-то начинала ощущаться по-другому — лицо, но внутри Мацуно нарастал нехилых размеров конфликт, и с каждой секундой к этому комку непонятков прилеплялись всё новые и новые неурядицы. На самом деле Чифую даже не знал, что чувствовал, он знал лишь, как правильно. Однако Баджи, кажется, выжидать не хватило более терпения, либо же, недовольный невозмутимостью Чифую, длинноволосый захотел её нарушить: чужие губы почему-то донельзя мягко коснулись щеки Мацуно, но тут же отпрянули, и парень застыл, как прежде, лишь блеск наглых глаз в темной комнате выдавал их интерес. Чифую осознал произошедшее не сразу, опомнился и того позже, но, кажется, единственной логичной реакцией сейчас было возмущение: — Ты охуел??? — и губы Баджи дернула лёгкая ухмылка, но тот на время замолк: неясно, обдумывая что-то, или же вопрос Чифую был насто́лько риторическим. — Ride my dick, bro. И вновь интонацию друга Чифую не смог идентифицировать, однако тактики сейчас он придерживался лишь одной: зуб за зуб, глаз за глаз, шутка за шутку — хоть поцелуев это и не касалось: — Ты ebanulsya, bro? — ухмыльнулся юноша в ответ. — Ты только это заметил, bro? — Баджи прыснул, похлопал Мацуно по плечу, и тот тоже было хотел посмеяться, но на этом чужой приступ смеха сошел на нет, взгляд карих глаз вновь был устремлён на друга. Чифую всё ещё не до конца осознавал, что творит его товарищ, о мотивах его предпочитал даже не задумываться, как и о том, что делать, — последнего он просто не знал, даже предположить не мог, поэтому стоял истуканом, тем не менее глаз не отводя. На самом деле, Мацуно искренне благодарил отсутствие света сейчас, иначе невольный румянец на его щеках выдал бы то, чего тот сам не понимал, — благодарил, конечно, сильно сказано, если учесть, что из-за этого всё и началось. Однако в трансе парень успел пробыть недолго, его щёки вновь коснулись чужие губы, на этот раз чуть более умело, уверенно, словно в первый раз лишь прощупывали почву, полностью отвечая умениям подростка. На сей раз Чифую лишь удивлённо проследил за ним глазами, но вымолвить не смог ни слова: похоже, либо Баджи действительно сошел с ума, либо он весьма успешно скамил мамонта. Парень до конца решил придерживаться последней версии — в том числе и для своих непонятных ощущений. Лёгкое касание немного шершавых — теперь Чифую ощутил это более явно — губ окончательно заставило заместителя потеряться в ощущениях; теперь он замечал лишь горящий уголок собственных губ, куда пришелся очередной поцелуй Баджи, пусть и осторожный, но уверенный. «Черт, у него что реально крыша поехала, — Мацуно в мыслях не то недоумевал, не то злился взамен последнему. — Надеюсь, рофлит.» Почему-то Чифую раздосадовали последние его мысли, но в конце концов парень пришел к тому, что другу надо подыграть, как он обычно всегда и делал. Чифую отчего-то расхохотался, тихо, но чужой локоть на плече неприятно заерзал: — Мне презик стащить? — Как твоей жопе угодно, — эта псевдосмешинка, с одной стороны, по-дружески искренняя, с другой — неловкая передалась и Кейске. Чифую невозмутимо развернулся, попутно вспоминая, где у родителей лежат контрацептивы, и предвкушая наслаждение, когда он кинет его — не Баджи, — а этот чертов презерватив капитану в его чересчур довольное лицо: — Ладно, — парень пожал плечами и оставил второго в темном одиночестве. Дверь захлопнулась, наконец оставив Чифую наедине с собой и со своими мыслями, потому что в комнате ему почему-то подумать всё время мешали поцелуи, слишком простые как явление, чтобы быть чем-то донельзя особенным, но и слишком навязчиво сладкие, чтобы быть проигнорированными. Черт! Чифую на ватных ногах дошел до другой комнаты, выудил из какого-то ящика коробку, оторвал один злосчастный, как он про себя подметил, презерватив, понадеявшись искренне, что мать не ведёт учёт, и поплелся обратно. Что он будет делать, если шутка окажется не шуткой, и все зайдет слишком далеко, Чифую уже не думал, он вообще ни о чем не думал. Искреннее смятение от действий друга подавило все инстинкты и чувства, заставляя плыть по течению. Понятно Мацуно было только одно: чего-то, отдаленно напоминающего мозг, у них обоих не было. Дверь открылась, а Баджи, кажется, даже с места не сдвинулся: тем проще целиться. Чифую от души размахнулся и пульнул в друга не сильно летабельной упаковкой; однако пачка всё-таки достигла адресата, черные волосы задорно подпрыгнули, потому что тот попытался увернуться, и растрепано улеглись на чужом лице, немного скрывая улыбку. Баджи засмеялся, поднял упаковку, которую смог словить только лицом, и спрятал себе в карман, как сказал бы, до лучшего момента. Чифую устало вздохнул, приблизился к другу и лишь кинул вопросительный взгляд. Вопроса в последнем хватило ненадолго: Баджи, подойдя вновь, казалось бы, непозволительно близко, коснулся губ Мацуно своими. Чифую был обречён; сначала неуверенные, неловкие касания обретали весомость, но, зная характер капитана, были так непохоже сдержанны, что Мацуно наигранно сдался под этим отсутствием напора. Это было приятно, хоть никто из них не хотел говорить об этом в открытую. Черные волосы щекотали щеки заместителя, словно создавая податливую феминную иллюзию, но перед Чифую был не кто иной, как его лучший друг. Кейске завел руку назад, и шершавые пальцы утонули в светлых волосах Мацуно, уже увереннее подтягивая последнего ближе. Чифую отвечал: у него уже не было выбора — он так думал, вернее сказать, предпочитал так считать — его рука, казалось бы робко, легла на живот Кейске, но оттолкнуть и в мыслях не было. Капитан разорвал поцелуй, только когда тяжёлое дыхание обоих заставило отвлечься от процесса. Сумрак всё же весьма успешно скрывал румянец щек Чифую, да что говорить — и самого Кейске. Не слишком ли далеко все зашло? Мацуно отвёл взгляд, черный экран сейчас его, кажется, интересовал куда больше чужих налившихся кровью губ. Аномально длинные для нормальности клыки обнажились в ухмылке, Баджи никак не стал подтрунивать друга, ибо они оба потихоньку тонули в этой яме. Тяжёлый выдох улетел в темноту вместе с футболкой Кейске, и тут уже Чифую пришлось обратить внимание на своего командира: стройное тело и хорошо выраженные мышцы впервые привлекали внимание по-другому. Волосы прикрывали ключицы, и парень поймал себя на мысли, что так быть не должно: заместитель откидывает их назад одним движением, оглядывает тело, упорно не желая встречаться с медными глазами. — Ты чего это творишь? — Кейске риторически посмеивался, привыкший к собственной инициативе. — Идиот, — прошипел Мацуно в чужие губы. Кажется, заместитель со стороны бы не узнал сам себя, но глупо было бы отрицать, что Чифую повелся, да, он теперь — нельзя с точностью сказать, в шутку или всерьез — постарается исполнить просьбу командира. Словно назло. Но это «словно» — самое банальное объяснение для них обоих. Баджи ответил на менее уверенный поцелуй, начал подначивать: языком проник в чужой рот, и неловкое игривое сплетение их обоих лишь обслюнявило. Кейске посмеялся в губы, взял Мацуно за грудки, словно перед началом драки, но неординарность поединка скрашивала и хватку юноши. Командир попятился назад, и подчинённый — теперь уже, кажется, во всех смыслах — послушался. До поры до времени. Чифую смахнул чужие руки, смявшие податливую до растяжения ткань, Баджи плюхнулся на бесформенный пуфик, по-хозяйски растянулся, — а ключицы так и остались оголены. Мацуно раздражённо цыкнул: — Тебе придется поработать пальцами. — И в чем же проблема? — Кейске лыбился, глядя на подчинённого снизу. — В том, что смазку мне спиздить неоткуда, — обречённая раздражённость сверкнула лишь сильнее. Чифую пошёл ва-банк, звякнула пряжка ремня, он расстегнул ширинку, но на дальнейшее до сих пор не осмелился, решив предоставить это Баджи. И вот бедра капитана оказываются меж ног парня, он сжимает штанину в нерешительности, хочется снова защитительно съязвить, но в голову ничего не лезет, кроме этих соблазнительных ключиц. — Так и собираешься одетый сидеть? — Кейске игриво высунул язык. Чифую обречённо вздохнул, но, что сказать, так и не нашелся, и вместо слов его собственная футболка улетела в лицо Баджи. Тот, по своему обыкновению, словил её только лицом, однако всё-таки посмеялся, скомкал одежду и выкинул её подальше от парочки. Руки командира без зазрения совести поползли к плечам Чифую, одна свернула на талию — касания такие горячие — и Баджи притянул друга ближе к себе. Губы снова стыдом обожгли подсознание, язык влажно и гибко проникал в чужой рот. «И на каких только помидорах этот гений математики учился целоваться?! — промелькнуло было в голове у Чифую, но мысль эту беспардонно слизали с уголка губ. — Судя по тому, как горят мои щеки, я вполне претендую на звание томата». Когда шершавые пальцы освоились на теле Мацуно, Баджи оторвался от чужих губ, ловя чужое тяжёлое дыхание и вторя ему. Руки соскользнули на бедра Чифую: — Тебе помочь? — и вновь усмешка. — Будь добр, — пробурчал Мацуно, упёршись руками в чужие плечи. Баджи приспустил всю оставшуюся на парне одежду: снять её все равно сейчас было невозможно. Член Чифую от этого предательски подпрыгнул, ударился о кожу, заставляя того поморщиться; Мацуно меньше всего хотел сейчас смотреть в глаза друга — он действительно был возбуждён. Хитрый взгляд Кейске оббежал все тело блондина, остановился на члене и — Чифую этого не видел — Баджи довольно ухмыльнулся. Пальцы соскользнули на половой орган, заставив Мацуно сдавленно выдохнуть, одним движением отодвинули крайнюю плоть, и вот Кейске уже мягко водил большим пальцем по головке, размазывая не сильно обильный предэякулят. Капитана устраивали тяжёлые вздохи Чифую, но не то, что последний усиленно избегал зрительного контакта: — Оближешь? — вторая рука несильно ухватила Мацуно за подбородок и заставила взгляды встретиться. — Ты где такой пошлоты насмотрелся блять? — Чифую слишком много сквернословил сейчас, но по-другому уже не мог. — А у тебя есть идеи получше? — Кейске откровенно пытался не заржать, видя лицо своего напарника. Но ответа не нашлось, либо просто Баджи не хотел на это реагировать, рука соскользнула с подбородка Чифую. Баджи усмехался всем своим видом, пока его пальцы погружались в рот, пока язык шаловливо бегал между ними, обильно сдабривая вязкой слюной; оба молчаливо пришли к выводу, что лучше это, чем ничего. Мацуно не мог оторваться от податливого языка, от мокрого блеска чужих пальцев, пусть и сам не замечал, как откровенно пялится на это. Кейске подтянул его ближе, заставив прижаться почти всем телом к его, — и вновь Чифую опалил огонь; горячее дыхание командира теперь обжигало в районе груди, и губы, влажные, изредка, словно невзначай касались кожи. Липкие пальцы проскользнул между ягодиц и остановились возле анального отверстия в примитивном поглаживании. Чувства Чифую обострились, тяжёлое дыхание улетали то в потолок, то в макушку Баджи — Мацуно не знал, куда себя деть. Сдавленный стон: пока что, неприятное, склизкое ощущение пронзило тело, когда внутри оказался палец. Баджи двигался медленно, словно нетерпеливости никогда не было в его характере. Размеренные действия всё-таки расслабляли мышцы, Чифую постепенно отвыкал от неприятного и подстраивался под познанное удовольствие. Относительно чистый разум Мацуно всё-таки выводила из колеи чересчур довольная улыбка командира; но подчинённый предпочел отвести глаза от чужой насмешки, когда внутрь проник второй палец. Трение, кажется, действовало далеко не на стенки органа, а на разум организма. Мацуно сдержанно пыхтел, но каждый изгиб пальцев — уж до непонятного умелых — стирал выстроенную подчинённым грань. Члена подчинённого капитан с того момента не коснулся: свободная рука неторопливо оглаживала живот, бедра, спину, невольно заставляя Чифую жаться ближе. — Чиф? — голос вернул заместителя в родную комнату, все ещё темную. Кейске выудил ранее сложенную в карман упаковку, так откровенно блестящую сейчас. Мацуно сдержанно кивнул, но тут же поморщился, когда пальцы покинули его, и только привыкшее нутро ощутило пустоту. Упаковку Баджи порвал зубами — казалось бы, показушная игра, но подобное было настолько привычным, что подчинённый даже не обратил на это внимания: впервые тот уловил рваный выдох капитана, когда тот надевал презерватив. Все это время ласки получал только Чифую. Последний торопливо слез, могло показаться, испуганно, но лишь чтобы сбросить мешающую одежду. И вновь в том же положении: руки капитана вернулись на тело Чифую, глаза последнего по-прежнему неосознанно пытались избежать ответного взгляда в смущении. Баджи огладил бедра подчинённого, перешёл на ягодицы и, немного их раздвинув, приставил половой орган к отверстию. Капитан вопросительно поднял бровь, наконец поймав взгляд Мацуно. — Если ты порвешь мне задницу, я тебе врежу, — язва фразы не прозвучала должным образом из-за возбуждения. Кейске хмыкнул в ответ, кажется, принимая условия. Чифую чувствовал мягкое касание, что пальцам не принадлежало. Тупая боль возникла, как только половой орган проник внутрь, Чифую сжал челюсти, пальцы его болезненно заскребли беловатую штукатурку стены. И он исполнил обещание: — Блять! — кулак Мацуно поистине дружески встретился с лицом капитана, заставив последнего повалиться. Сам же Чифую ещё раз выругался, когда член, который мало того причинил без должного количества смазки боль, ещё и резко выскользнул. Заместитель отполз чуть поодаль и, скудно потирая ягодицу, продолжил отборно поливать ситуацию трехэтажным матом. Ещё сильнее Чифую взъебнул тот факт, что Баджи, взглянув на партнёра, залился смехом. Однако больших избиений от Мацуно не последовало: задница всё-таки осталась цела. А ситуация и впрямь была смехотворной. Боль постепенно утихла, но послевкусием осталось глупое молчание; Чифую отвел взгляд от наполовину скрытого волосами лица капитана, скользнул по своему же возбужденному органу — теперь нужно было решить и это. И, хотя Мацуно был в замешательстве, выход снова нашел Баджи. Кейске из-за не до конца снятой одежды неуклюже подобрался к подчинённому, глаза скользнули по знакомой кайме отросших темных волос, прежде чем их взгляды встретились и столкнулись с немым вопросом. — Давай что ли подрочим вместе, — капитан почесал затылок. Этот жест выглядел настолько извинительно, что Чифую даже не успел возразить, — а, может, и не хотел, — и горячие пальцы коснулись его полового органа. Баджи притянул того чуть ближе, заставив упереться лоб в лоб. Так хотя бы неловкие взгляды не противничали и позволили сосредоточиться на ощущениях; зато сбитое дыхание теперь очерчивалось даже лучше. Кейске обхватил оба ствола, и Чифую было рвано дрогнул от такой близости, но давно требовавший ласки орган стёр наслаждением все сомнения. Баджи осторожно провел рукой вниз и тихо вздохнул; ресницы обоих вяло затрепетали от ощущения чужой, такой же нежной кожи. И ещё раз. И еще. Щеки обоих горели, и, кажется, оба ощущали этот жар. Пожалуй, задаваться вопросами о происходящем надо было раньше. Когда рваный выдох сорвался с губ капитана, с Мацуно будто сняли молчаливый запрет, и он застонал. Свободная рука Баджи коснулась чужой скулы — не глядя он огладил обнаженные плечи подчинённого, — а после подцепила пальцы Чифую, заставляя того присоединиться. Мацуно дрогнул, но застыть, когда пик наслаждения так близко, было кощунством. Чужие пальцы, чуть влажные и липкие от сочившейся с обоих головок смазки, увлекли и его, Чифую, в подростковую порочность. Мацуно робко вторил движениям уже привыкшей руки; он на секунду поймал себя на мысли, что это действо казалось интимнее того, что они изначально собирались сделать. Но лишь на мгновение. Сейчас все мысли были заняты не неловкостью, которая будет позже, а сбитым дыханием капитана. За своим Чифую давно не следил. Предэякулят заставлял головки до смешного чувствительно соскальзывать в стороны, но пальцы обоих возвращали те на место. — Я сейчас… — вырвалось у Мацуно с очередным вздохом. Однако договорить он не успел. Капитан изловчился и впился в чужие губы. На этот раз от возбуждения получилось донельзя слюняво и неумело, но действие возымело эффект. Мацуно принужденно оторвался от губ и простонал в чужую улыбку. Вновь лоб ко лбу: они слушали сбитое дыхание друг друга, пальцы все ещё были переплетены, выпачканные в смешавшемся семени, они смотрели на единичные белесые капли на полу, они ни о чем не думали. — Ну вот, теперь все убирать, — успокаивающийся голос Чифую звучал с досадой. — Презик спиздил, а салфетки взять забыл, — тихий смех прозвучал почти одновременно с репликой Мацуно и вновь неловко утонул в чужих губах. — Пошли. Пальцы расплелись только сейчас. Оба неуклюже встали, пытаясь — безуспешно, кстати, — не измазать всю остальную комнату, и поплелись в ванную. Пока они, как идиоты с голыми задницами, вытирали злосчастными салфетками пол, помещение озарилось вспышкой экрана. Машинные выстрелы ознаменовали продолжение игры, и Баджи тихо рассмеялся. Никто из них пока что так и не взглянул на другого.***
Пульты управления вновь были в мальчишеских руках, пальцы резво скакали по кнопкам. Оба по-прежнему толкали друг друга плечами, чтобы выиграть. Казалось, что по-прежнему. Внешне. Они не смотрели друг на друга, чтобы не видеть чужого легкого румянца, с щек ещё долго не сойдущего, пускай сейчас ему и можно было приписать оживленность пиксельной битвы. Баджи победил в этой партии и, кажется, не только в этой. Правда выигрыш его ознаменовался не прежним шлепком по плечу, а продолжительным молчанием и придурковатой фразой, которая окончательно поставила точку для Мацуно: — В следующий раз всё-таки спиздим где-нибудь смазку.