Ответственный

      Морган Старк решила сделать родителям сюрприз, закрыв сессию в колледже раньше остальных студентов. Она была самой везучей девушкой на свете, поэтому оказалась единственной, кого не оставили на пересдачу экзамена по философии. Ещё она была самой настоящей разбивательницей сердец, причём с самого детства. Это всё у неё получалось самопроизвольно, будто она просто родилась под счастливой звездой. — Меня так все мальчики любят, но я ведь не могу любить их всех. Их много, а я одна, — так она говорила в детском саду. — Мне нравятся двое в моём классе, поэтому я разрешаю им носить свой портфель по очереди и угощать меня конфетами, — это было уже в младших классах. — Учителя всегда меня хвалят и говорят, что умом я пошла в отца, — сказала Морган Питеру, когда ей было тринадцать. Она говорила о Тони. — Можно я подготовлюсь и тоже закончу школу экстерном, как он? К семнадцати я буду только на втором курсе, конечно, но это тоже неплохо.       Питер тогда чуть не подавился соком. Он знал, что нужно рассказать дочери "тайну" её происхождения, но просто не мог заставить себя начать этот непростой разговор. Тони же считал, что ничего рассказывать Морган не нужно. Она его дочь и точка. Его Питер тоже понимал. Вдруг она захочет познакомиться с Квентином и предпочтёт его? Это, конечно, маловероятно, но такими были страхи Тони. И Питер не хотел делать ему больно. Да и подростки обычно непредсказуемы — у Морган как раз началась фаза бунта, когда она всё хотела делать по-своему. — Конечно, можно, — только и сказал в итоге он. — Тебе можно всё.       Так что когда Морган вернулась из колледжа, Тони, как гордый отец, сам встретил её из аэропорта с цветами и табличкой "Лучшая дочь на свете Морган Старк". — Трансфер заказывали? — шутливо спросил Тони и обнял дочь. — Па-а-ап, — она прижалась щекой к груди отца и вдохнула родной запах.       Всё, она в безопасности, она дома, она снова может быть маленькой капризной девочкой, пусть и всего на пару недель. В колледже Морган была самой молодой и поначалу было трудно привыкнуть к "взрослой" жизни, которую она так желала и ради которой столько училась. Там совершенно другое отношение к студентам. Если не работаешь, ничего не получишь. Там уже ножкой не топнешь, не пожалуешься папе. Там нет отца, который решит все вопросы по щелчку пальцев. Морган думала иногда, как бы сложилась её жизнь, если бы папа не встретил Тони. Наверное, Питер бы точно так же крутился-вертелся ради получения образования, да и лучшей жизни в целом. Хорошо, что его путь был куда легче благодаря встрече с любовью всей его жизни.       Родители показали Морган пример светлых, трепетных и по-настоящему здоровых отношений. Благодаря им у неё с самого детства сложилась картинка, какого человека она бы хотела встретить во взрослом возрасте. В то же время она искренне считала, что то, будет брак удачным или нет — это просто случайное стечение обстоятельств. В какой-то степени она была права. Нет гарантии на счастливое "завтра" вместе и на то, что один из партнёров условно не сойдёт с ума, не разлюбит, не поменяет отношение к нормальному стабильному браку. И её родители — это скорее одно большое исключение из правил. Морган тоже всем сердцем желала стать вот таким счастливым исключением.       Конечно, у родителей бывали и кризисы в отношениях. Да и как их может не быть? Но они прошли как-то очень мягко как для Морган, так и для Бена. Точнее, Бен появился как раз благодаря кризису десяти лет совместной жизни. Говорят, одиннадцатый год брака самый тяжёлый, если поднять статистику. И Питер и Тони не стали исключением. Причины в каждой паре разные, но в семье Старк кризис наступил из-за... работы. Работы Питера, не Тони. Отец давно научился грамотному управлению временем и своими ресурсами, поэтому никогда не перегибал палку с трудоголизмом. Если исключить периоды, когда нужно было сдавать налоговую отчётность. А вот папа... Питер всегда стремился к самостоятельности. И если в первые годы он не мог отдаваться работе, потому что считал воспитание Морган и получение достойного образования важнее всего на свете, то позже, когда ей исполнилось пять лет, он стал работать едва ли не больше Тони. Конечно, так как работа у него была удалённой, Морган уделялось довольно много внимания, однако отец часто говорил, что Питеру не стоит так себя нагружать. — Но мне нравится моя работа, — говорил папа, когда эта тема вновь поднималась за семейным ужином. — Но это не отменяет того, что ты сильно устаёшь, — вторил ему отец. — И нам не хватает времени на...       Сейчас, вспоминая это, Морган понимала, что речь шла о сексе. Конечно, ей не нравилось думать о том, как родители занимаются чем-то подобным. Это не было отвратительно, это было просто... неловко? Также Морган понимала, что отец тогда был прав. У папы не было потребности в работе ради денег, Тони зарабатывал неприлично много, но он словно что-то пытался доказать тогда. Поскольку Морган всего шестнадцать, она не способна была понять Питера в полной мере. Понять, как важно иметь свои деньги, своё дело и в принципе стремиться к самореализации. Что, несмотря на удачное замужество, не стоит растворяться в быте и в детях. Тони же, конечно, это понимал и не настаивал на своём, продолжая мягко предлагать снизить рабочую нагрузку.       Самой "вредной" чертой характера Питера было его нежелание слушать советы по поводу своей работы. Поскольку Тони понимал в бизнесе несколько больше, пару раз он порывался помочь любимому масштабировать своё диджитал-агентство, чтобы тот мог работать меньше, а зарабатывать больше. И получать от работы настоящий кайф. Однако Питер отказывался принимать его идеи, говоря, что сам дойдёт до этого, когда созреет. В целом так и было, он приходил к идеям Тони самостоятельно, но... систематические переработки папы привели к тому, что кризис десяти лет оказался довольно-таки ощутимым не только для Морган, но даже для бабушки и дедушки. Мария и Говард зашли как-то в гости и были обескуражены странной атмосферой в доме. В доме, конечно, всё ещё ощущалась взаимная любовь, однако в воздухе витало и напряжение. Мария решила схитрить и предложила забрать Морган к себе на три-четыре недели — тогда как раз были каникулы в самом разгаре. Внучка, конечно же, была в восторге от этого. А потом Мария поговорила с Тони и выяснилось, что он перестал чувствовать себя нужным Питеру из-за его работы. Она понимала, что они оба правы и неправы по-своему, однако у них просто не было возможности сменить обстановку и нормально всё обсудить. Точнее, возможности-то у них были, а вот правильных мыслей в голове — маловато.       В итоге Мария просто подарила им путёвку на острова. На двоих. Обычно они всегда летали втроём с Морган или впятером с родителями, вдвоём же — ни разу. А это всегда полезно для устоявшихся пар. Идея Марии была потрясной. Тони и Питер наконец поговорили и выяснили всё для себя. Сомнений в том, что между ними такая же сильная любовь, как и десять лет назад, не было никаких. Разногласия — да, конечно. Было бы странно, если бы их не было вовсе. Однако любовь — она всё та же. Даже сильнее, крепче. Просто поженились они в возрасте, когда были практически подростками. И взрослели по-настоящему вместе, живя под одной крышей, воспитывая ребёнка. Но даже факт того, что они были молодыми родителями, не делал из них автоматически полноценных взрослых. Которые прошли этап сепарации от родительской фигуры. Даже учитывая, что у Питера этих самых родителей давно не было... Так что взросление, становление личности, родительство, супружество и карьера одновременно сильно на них давили. На Питера в особенности. И порой пары под давлением обстоятельств действительно распадаются, даже когда сильно любят друг друга...       Тогда, на островах, Питер поделился переживаниями о том, что Тони мог надоесть этот брак. И сам Питер. Отсюда и его стремление быть мужу интересным, самодостаточным, более успешным. Ведь на одном родительстве жизнь не заканчивается. И после получения диплома нужно продолжать развиваться. Не опускать планку. Не с таким, как Тони. В какой-то момент эта погоня за соответствием своему партнёру стала невыносимой. Питеру хотелось показать мужу, что он — достойная партия. Не менее достойный, чем все те красивые омеги из блестящих семей. Он никогда не готовился к браку с кем-то вроде Тони. Родители не успели ничего рассказать ему о том, что он ценен сам по себе, а тётя Мэй мало рассказывала об отношениях в принципе. Она и дядя Бен всегда безумно любили друг друга, однако их семья не была похожа на семью Тони. Питер всегда думал, что станет супругом кому-то из такого же устойчивого среднего класса. В университете многие удивлялись, когда узнавали, кем был его муж. И не сказать, что это было очень приятно. Самые беспринципные из сокурсников-омег не раз пытались понравиться Тони. Но тот будто приворожённый воспринимал только Питера. Причём он мог вообще ничего особенного не делать, а Тони везде ходил за ним, будто на поводке, стоило им просто оказаться вместе на людях. И это всё в совокупности подстёгивало Питера быть лучшим во всём. Соответствовать.       Тони, слушая эти откровения, чувствовал себя самым счастливым на свете. Питер всё ещё его любил — теперь он это знал. И не мог перестать улыбаться. Не мог перестать обнимать и целовать мужа, лёжа в огромном гамаке, пока тот рассказывал о своих чувствах, эмоциях. Улететь в отпуск, "бросив" все дела определённо было прекрасной идеей. Какая может быть работа, когда тут такое? Надо же, Питер просто хотел ему соответствовать. А Тони уже напридумывал себе! У него была даже версия про то, что Пит мог влюбиться в кого-то из своих сотрудников... И каким же облегчением для Тони было узнать, что всё это время Питер любил и продолжает любить только его! — Боже, Питер, я так люблю тебя, — шептал он. — Люблю, люблю, люблю, люблю...       За этим, конечно, последовали занятия любовью. Много занятий любовью. В те кризисные месяцы с близостью были перебои. Тони никогда не был из тех, кто давит и требует исполнения супружеского долга — он предпочитал обоюдное наслаждение в этом вопросе. И здесь тоже палка о двух концах — один не настаивает, другой начинает чувствовать себя менее желанным. А ведь иногда хочется, чтобы понастаивали, повозбуждали...       В отпуске же они словно с цепи сорвались. Полная приватность была шикарным бонусом, потому что они хотели друг друга везде — на пляже, в воде, во время расслабленного лежания в постели или в гамаке, на террасе, во время готовки, в джакузи... Этот отпуск был рекордсменом по количеству вязок. Во время сцепок они продолжали откровенничать после ряда множественных оргазмов, правда, частенько отвлекались на горячие поцелуи. Но суть Тони любимому донёс и весьма убедительно. — Не надо пытаться соответствовать мне — ты уже невероятно хорош во всём! Но было бы ещё круче, если бы... — Если бы что? — Питер приготовился внимательно слушать и запоминать, чего же не хватало Тони. — Если бы ты принимал мою помощь в своей работе. И в виде советов, и в виде инвестиций. Да, я всё ещё хочу инвестировать в твоё агентство и участвовать в его расширении. Ты этого достоин, а я получу невероятный кайф от того, что вложу в тебя и твоё дело миллионы. Ваша клиентская база растёт как на дрожжах и мне физически больно наблюдать за тем, как ты зашиваешься. Морган тоже это видит и скучает, — этот приём, конечно же, был запрещённым. Но всегда срабатывал! — Я просто... хотел быть лучше. Хотел всё сам... — признался Питер. — Любимый, это необязательно, поверь мне. Иногда нужно не начинать с нуля, а преумножать то, что уже есть. Компания, основанная моим отцом, вряд ли бы достигла такого успеха, как сейчас, если бы я начинал с нуля совершенно другой бизнес. Конечно, будь у меня братья или сёстры, я бы мог уйти в свободное плавание, но... не могу. Да и со временем я сильно полюбил свою работу. — Хорошо, милый, — наконец согласился Питер. После весьма убедительных действий со стороны Тони. — Я должен признать, что ты прав. Я... приму любую твою помощь. С радостью. Если это действительно принесёт тебе кайф. — О, и не только это... — простонал Тони, когда Питер сжал его в себе особенно сильно. — Боже, да как ты это делаешь...       Неудивительно, что вскоре после этого отпуска они узнали, что снова станут родителями. Так что у Питера не было ни шанса передумать о принятии помощи мужа. Во всём. Но он был только счастлив.       Когда Морган узнала о скором появлении братишки или сестрёнки, она немного расстроилась, но не подавала виду родителям. Они сообщили ей эту новость, когда живот Питера слегка округлился. Токсикоза у него практически не было, однако утром его лицо всё равно было зеленоватого цвета. Тони говорил, что он красивый всегда. Этот период открыл им многое о себе, друг о друге и о Морган. Они видели, что с дочерью происходило что-то странное. Она искренне порадовалась новости, однако в последующие дни стала выглядеть подавленной. Словно смирилась с чем-то. Питер и Тони даже обратились за консультацией к детскому психологу. Узнали они там, что, вероятно, Морган грустит из-за того, что больше не будет единственным ребёнком. Что теперь условными конфетами и игрушками, а главное, родительскими вниманием и любовью придётся делиться с кем-то новым, кого она ещё не знает.       Так в их жизни появилось много семейных традиций. Не желая давить на Морган, супруги просто решили донести до неё в игровой форме знание о том, что любовь — чувство всеобъемлющее. Что любви не бывает в ограниченных количествах. Она либо есть, либо нет. И этой любви хватит даже на десятерых детей. Тони не стал говорить психологу о происхождении дочери и это было не из-за возможных слухов — он искренне считал её своей. А чья же она ещё, если это именно он укачивал её на руках с первого месяца жизни, менял подгузники, делал массажи, вникал в детские игры, учил математике, поощрял её таланты и просто много гулял и разговаривал с ней? И именно он стал настоящей опорой для неё, а не биологический отец. — Я всегда буду любить тебя так же сильно, как и малыша Бена, — говорил он тогда Морган, опустившись перед ней на корточки, когда они остались вдвоём в парке. Питер отошёл в уборную — очень уж малыш любил пинать его именно по мочевому пузырю. — Представляешь, вчера мы узнали, что у нас будет мальчик. И сразу имя ему дали, пусть это и не по правилам. — Почему не по правилам? — спросила Морган. — Потому что... потому что все обычно дают имя ребёнку после того, как он рождается, — Тони, если честно, и сам не знал, почему люди так делают. — Думаю, это потому, что многие из нас суеверные. — А что значит "суеверные"? — Э-э... это значит, что они верят в разные приметы. Ну, знаешь, говорят ведь, что нельзя идти по дороге, если там пробежала чёрная кошка, не то день пройдёт неудачно. — Но это же просто кошка, — недоумённо сказала Морган и вдруг рассмеялась. — Она ведь может просто идти по своим делам или бежать в кусты, как папа сейчас каждые полчаса. А люди придумали, что она приносит неудачи. — А ещё люди думают иногда, что если в семье появляется второй ребёнок, то первого начинают меньше любить, — Тони решил воспользоваться ситуацией и объяснить всё на примере чёрной кошки. — Но это ведь не так. — Это тоже суеверие? — Не совсем, но это тоже неправда. Нашу семью это точно не коснётся.       Морган заметно повеселела. — Точно-точно? — спросила она и когда Тони кивнул, протянула ему мизинец. — Поклянись на мизинцах.       Тони широко улыбнулся и повторил жест. Скрепив мизинцы, он дал самую что ни на есть торжественную клятву. — Клянусь, что в нашей семье все дети будут получать много-много любви. Столько, сколько смогут унести. Особенно госпожа Морган Старк, которой я сейчас даю свою клятву.       На лице Морган наконец-то расцвела улыбка. Когда подошёл папа, она просто обняла его за талию и, прижавшись щекой к круглому животу, сказала: — Я тоже уже люблю тебя, Бен.       Питер тогда удивлённо-восхищённо посмотрел на Тони, подняв брови в немом вопросе. Тот лишь гордо расправил плечи, выражение лица его стало самодовольным. И тоже присоединился к семейным обнимашкам.       После появления Бена на свет их жизнь снова изменилась. Питер и забыл, каково быть родителем крошечному младенцу. Но благодаря неустанной поддержке и помощи со стороны Тони первый год прошёл довольно-таки легко. Он наконец нанял исполнительного директора в своё агентство и смог переложить большую часть работы на подчинённых. Не забывал он и о Морган. По совету психолога, они с Тони выделяли определённое количество времени в день, которое проводили только с дочерью и только так, как ей хотелось. Будучи подкованными в этом вопросе, они не просили помощи по уходу за Беном — в конце концов, это обязанность родителей, а не старшего ребёнка. В итоге Морган иногда стала сама просить отвести её в комнату к братишке просто потому, что она соскучилась по нему за целый день в школе. И это определённо было победой.       Так что едва Тони остановил машину, везя дочь из аэропорта, она первым делом побежала в дом искать Бена. Ему уже было пять лет и, пожалуй, глядя на их нежную любовь друг к другу, Тони порой жалел, что у него нет братьев или сестёр. Хотя что-то подсказывало ему, что он бы точно был драчуном. А будь разница между детьми не десять лет, а к примеру, два года, может, и они бы постоянно соперничали. — Как же я скучала по тебе, Бенни! Как ты подрос за эти месяцы! — Морган порывисто обняла брата. — Какие новости? — Они нам сегодня что-то скажут за ужином, — довольно громко прошептал Бен ей на ухо. Тони, наблюдая за этой сценой, сделал вид, что ничего не слышит. — Я слышал, как папа говорил отцу, что надо дождаться тебя.       Морган немного удивилась, хоть и догадывалась, о чём может пойти речь. Морально она была готова к этому разговору. То был день до наступления Рождества. И, возможно, так было даже лучше. Они много лет отмечали праздник вместе с бабушкой и дедушкой, а также приглашали дядю Нэда с семьёй. Поэтому сегодняшний ужин в узком кругу был в самый раз для серьёзного разговора.       Наконец и Питер вышел из своего кабинета, услышав громкие голоса, означавшие, что солнце его жизни Морган вернулась из колледжа на каникулы. Дочь так стремилась во взрослую жизнь, что иногда ему становилось тоскливо. Он уже готовился переживать минисиндром опустевшего гнезда. Эти пятнадцать лет прошли так быстро...       На стол накрыли примерно через пару часов после приезда Морган — ей требовалось принять душ и просто отдохнуть после перелёта. Она несколько волновалась перед ужином. Но понимала, что это должно было когда-то произойти. Так что сидя за столом и пробуя разные блюда, она совершенно спокойно смотрела на родителей, гадая, кто же из них начнёт. — Дети, — радостно сказал Питер и постучал вилкой по бокалу с целью привлечь их внимание. Он погладил Тони по руке и взволнованно выдохнул. — У меня есть для вас важная новость. У вас скоро будет ещё один братишка или сестрёнка. Помните, вы просили на прошлое Рождество? Чтобы ты, Морган, могла уехать в колледж и не переживать, что Бенни останется совсем один? Так вот, — он вытащил снимок УЗИ из кармана, — вот этот малыш сейчас живёт внутри меня. — Мы с вашим папой очень хорошо поработали над этим, — довольно сказал Тони, — и к лету ваше желание исполнится. — Фу, отец, это мерзко, я же представила, как вы работали, — совсем взрослая Морган, конечно, уже была в курсе, откуда берутся дети. Тони пожал плечами, мол, это же естественные процессы, чего стыдиться. Уж точно не любви. — Но я очень счастлива, что наша семья станет больше. Пап, как самочувствие? Как протекает беременность? — О, спасибо, что спросила, дорогая, — сказал Питер. — Вообще нормально. Но уже не так легко, как было с тобой и Бенни. Видимо, после тридцати организм уже другой. — А роды — это больно? — вдруг спросил Бен. — Я слышал, как воспитатели в детском саду говорят, что это больно. — Эм... скажем так, эта боль забывается, когда тебе на грудь кладут ребёнка, — Питер решил не вдаваться в подробности, чтобы и дочь не пугать, и не смущать остальных без особой надобности. Бен альфа, как и Тони, так что ему эта информация ни к чему до определённого момента. — Бен прирождённый шпион, — прокомментировала Морган привычку брата подслушивать. — Ничего от него не утаишь. Так это всё, что вы хотели сегодня сказать? — А этого мало? — удивлённо спросил Тони. — Мне казалось, грандиозней этой новости нет ничего. Ну разве что когда ты, Морган, приведёшь в дом жениха, чтобы мы с ним познакомились. — Нет, я просто... я думала, вы про другое хотите сказать, — призналась Морган. — Про другое? — обеспокоенно уточнил Питер. — Про что именно? В колледже что-то произошло? Или... — Не волнуйся, пап, со мной всё хорошо, — Морган поторопилась успокоить его. — В твоём положении волноваться нельзя. Просто... я всё знаю. Давно.       Это возымело прямо противоположный эффект: за столом начался переполох. — Что? — Питер резко встал из-за стола, опёрся на него и начал хватать воздух ртом.       Тони был растерян. Он не знал, за что браться, но рассудил, что вначале нужно привести самочувствие Питера в порядок. Бена забрала няня, а Морган он попросил подождать несколько минут у себя. Отведя Питера в спальню и убедившись, что с ним всё хорошо, он взял супруга за руку. — Готов поговорить с ней сейчас? Или отложим на завтра? — Я... я боюсь, Тони. Она сказала, что давно знает, — поделился Питер. Сейчас он лежал в постели и пытался успокоиться. — Я просто не представляю, через что ей пришлось пройти. А потом появился Бен и она поначалу так расстраивалась... — Не драматизируй, любимый, — сказал Тони. — Если уж кто и должен беспокоиться, что не рассказал, так это я. Тайное ведь всегда становится явным. Я так боялся её реакции, что трусил. И теперь я понимаю, что это было зря.       Раздался робкий стук в дверь. Это была Морган. — Не помешала? — Тони подозвал её к себе и обнял за плечи. — Пап, с тобой всё хорошо? Прости, мне так жаль... Я просто думала, что вы сегодня об этом мне расскажете. Точнее, нам с Бенни.       Питер смотрел на неё и не понимал, как же она так быстро выросла? Как же он не заметил того, какая она теперь взрослая? Несколько месяцев без неё были тяжёлыми и если бы не беременность и внимание Тони, он бы окончательно затосковал. — Бену мы бы точно рассказывать не стали. По крайней мере сейчас. Да и тебе мы не хотели рассказывать, — признался Питер. — Мы берегли твои чувства. — И мои тоже, — вмешался Тони и погладил дочку по волосам, не желая отпускать её от себя. — Папа на самом деле давно предлагал поговорить с тобой, а я не хотел. Боялся, что ты захочешь познакомиться с биологическим отцом и он окажется круче меня. — Не говори ерунды, — Питер строго посмотрел на Тони. Он редко позволял себе это, но когда муж проявлял неуверенность в себе — он всеми силами её ему возвращал. — Никто не может быть круче тебя. — Папа прав, отец, — Морган с нежностью взяла за руки обоих своих родителей. — Вы у меня самые лучшие родители. А всё остальное не имеет значения. — А кто тебе рассказал и когда? — решил узнать Тони, хотя уже знал ответ на этот вопрос. — Это бабушка, — смущённо сказала Морган. — Только не ругайте её, пожалуйста, она хотела как лучше. Просто я загнала её в угол своими расспросами о вас. О том, как вы встретились, полюбили друг друга. Мне тогда было десять, а вы улетели в отпуск вдвоём. А она придумывала всякое, пока я не обнаружила несостыковки. — Это какие, например? — спросил Питер. — Ну-у-у... мне было непонятно, как бабушка и дедушка допустили свадьбу после моего рождения. Они довольно консервативные — я тогда, конечно, этого слова не знала. Но они же такие строгие! Они бы скорее заставили вас пожениться, когда ты был с животом, пап. Не позже. Да и... вы так друг друга любите и всегда это показывали, что мне было непонятно, как же отец мог ждать столько времени перед женитьбой. Я тогда у бабушки смотрела фотографии со свадьбы, дней рождений, праздников и даты на них. Конечно же, у меня возникло много вопросов, ведь я знала, в какой день и год родилась я. Спрашивала, могу ли я вначале родить ребёнка, а потом выйти замуж? На что бабушка сказала мне строгое "нет". Хотя я знаю, что сейчас пары могут десять лет быть вместе, заводить детей, но не расписываться. Бабушка же мне тогда сказала, что не допустит такого в моём случае. Что муж у меня появится раньше ребёнка. Вот я и... в общем, узнала так всё. Но она не осуждает вас. Просто... — Мы знаем, — Питер наконец улыбнулся. — Просто она хочет, чтобы в твоей жизни всё было правильно с самого начала. И поверь, мы с твоим отцом тоже этого хотим. — Не могу сказать, что я за правильность на все сто, — возразил Тони. — Если бы я был таким уж правильным, то никогда бы не встретил Питера. Да и знаете... что-то мне подсказывает, что в этом я пошёл не в отца, а как раз в неё. Мама явно не была святой в молодости, отсюда и консервативность в её возрасте. Но я вам этого не говорил. Да и я до сих пор не знаю, как встретились мои родители. Мне кажется, там история предназначена только для лиц старше двадцати одного года.       Питер загадочно улыбнулся. — Это правда, там история для по-настоящему взрослых. — Так ты знаешь эту историю? — Тони не мог поверить своим ушам. — Расскажи мне её ночью! Я требую! — Не-а, не моя тайна, — поддразнил его Питер. Но знал, что расскажет. В конце концов, он сам не так давно узнал обстоятельства знакомства Старков-старших и они были... довольно занятными. — Морган, ты уверена, что всё хорошо? Тебе не нужно поговорить с психологом или, может, с кем-то из нас наедине? Может, ты обижаешься на нас?.. — Я думаю, если почувствую обиду или просто захочу поговорить, я это пойму. И позвоню обязательно или приеду. Но сейчас я думаю, что со мной всё отлично. Мне не кажется, что своим молчанием вы травмировали меня или что-то вроде того. Но не обещаю, что никогда не буду искать биологического отца. — Если хочешь, я отвезу тебя к нему, — неожиданно предложил Тони. — Я не из тех, кто будет строго запрещать это, но первые встречи должны быть при мне. А может, даже все встречи, если он не вызовет доверия. По крайней мере до тех пор, пока тебе не исполнится двадцать пять. — Но совершеннолетие же с двадцати одного... — Да, но психика развивается до двадцати пяти, — отрезал Тони. — Морган, пойми, я люблю тебя и хочу, чтобы ты всегда была в безопасности. Твой биологический отец не преступник, не опасен для общества и, возможно, — только лишь возможно — не очень плохой человек... Но отвечаю за тебя я. — Да я понимаю, па, — с нежностью в голосе сказала Морган отцу. — И пока что у меня нет желания с ним встретиться. Просто... говорят, гены не пропьёшь. Вдруг я что-то в себе обнаружу, чего нет в вас двоих? Возможно, когда-нибудь мне понадобятся ответы на некоторые вопросы. — Мы знаем, дорогая, — Питер легко сжал её руку. — Мы правда не будем против этого, но условия отец тебе уже озвучил. Так будет правильнее. И бабушке с дедушкой тоже будет от этого спокойнее.       А вот упоминание бабушки с дедушкой было запрещённым приёмом уже для Морган. Она питала слабость к ним, а они — к ней. Особенно Говард — так много он не улыбался даже Бену. У них с Морган словно был один характер на двоих, когда они проводили время вместе. Оба сильные, непоколебимые в своих желаниях и если уж поставили себе цель, то не остановятся, пока не достигнут её. И оба до ужаса амбициозные. Тони был уверен: после него компанией будет управлять именно она. Бенни больше любви проявлял к творчеству и к "шпионажу", а вот Морган с детства любила заниматься перепродажей товаров своим друзьям. Но время покажет, кто и чем будет заниматься во взрослой жизни.       Сейчас, когда Питеру стало легче, о чём свидетельствовал громко заурчавший живот, все четверо вернулись к столу. И наблюдая за своей семьёй, Морган точно знала — всё будет хорошо. Может, не всегда консервативно, но точно хорошо.