Письмо Нины

«Яков! Я долго думала, просить ли о личной встрече или о возможности передать письмо, и выбрала второе. Иногда легче написать о том, что у тебя на сердце, чем произнести это вслух. Тем более что я собираюсь быть откровенной, как никогда прежде. Сложилось так, что ты единственный, кому я могу доверять. Увы, в моем окружении всегда было мало людей порядочных, это лишнее качество для тех, кто делает карьеру при дворе. Но в годину бедствий мы обращаемся именно к людям благородным (зачеркнуто). Прости, трудно отрешиться от привычной помпезности. Так и хочется скрыть истину за словесной пышностью. Ты же знаешь, чистосердечные признания – не мой стиль. И все же я готова к ним. Прошу, прочти до конца, как бы ты ни был фраппирован началом. Мой арест стал для меня полной неожиданностью. Да, я знаю, ты предупреждал, но я никогда не верила в то, что это может однажды произойти. Как смерть – мало кто верит, что она придет за ним. Конечно же, я считала, что это временное недоразумение. Но мне дали понять, что вступаться за меня никто не будет. И мне пришлось действовать самой. Не буду утомлять тебя подробным описанием всего, что приходило мне в голову. Скажу лишь, что остановилась на самом проверенном способе, который мне, однако, не помог. Я была близка к спасению, но в последний момент все раскрылось. Судьба моего несостоявшегося спасителя мне неизвестна, ибо мы больше не виделись, а моя сложилась совсем иначе, чем я предполагала: я понесла. Разумеется, я воспользовалась всеми преимуществами, которые мне давало мое новое положение, но как же я ненавидела и свое недомогание, и причину его, и как мечтала об избавлении! К слову сказать, чувствовала я себя лучше, чем казалось стороннему наблюдателю. Мне нужно было только выглядеть и сказываться больной, чтобы как можно чаще навещать тюремную больницу и быть готовой к тому, чтобы сразу после родов исчезнуть. Ты наверняка со скепсисом отнесся бы к моему плану, но поверь фрейлине – придворная закалка позволяет нам появляться на важных балах сразу же после пикантного события, так что я была уверена, что сумею превозмочь понятную слабость. Но произошло то, чего я никак не ожидала. Все оказалось труднее, чем я предполагала. Я была совершенно измучена и только молилась об окончании этого испытания. О ребенке я вовсе не думала, когда вдруг, вслед за невероятным облегчением, ощутила тяжесть у своей груди и я почувствовала... Это был он, самый родной и близкий, такой крошечный… (зачеркнуто). Его тепло, голос, его запах… (зачеркнуто). Единственный… (зачеркнуто). Нет, я не могу это описать. Достаточно сказать, что с того момента все изменилось. Я поняла, что, может, и жила только, чтобы произвести его на свет, и только ради него теперь существую. Я не могу передать, как он мне дорог, как я счастлива каждую минуту, когда держу его на руках, кормлю его, вижу, как он мне улыбается. Он так быстро научился улыбаться! Чувство к мужчине и близко не может сравниться с тем, что я испытываю, когда прижимаю его к себе. Жизнь без него представляется невозможной. Но я знаю, что близится время, когда его у меня отнимут. Сама эта мысль причиняет боль, но я должна, должна думать об этом. Я не могу больше беспечно надеяться на то, что все как-нибудь устроится. Яков, я все продумала. Я не могу допустить, чтобы его отдали в заведение общественного призрения. И я решила во всем признаться. Да, да, я скажу все, что можно сказать, не опасаясь погибнуть до суда. Я дам показания о том, кто убил князя и почему. Главное, я докажу, что ты невиновен, на тебя специально наводили подозрения. Прости, я делаю это не ради тебя, и даже не ради себя. Ради Володи. Я прошу тебя позаботиться о нем. Тебе отдадут его, если ты будешь моим мужем. Не спеши обвинять меня в безумии, дочитай до конца. Он не выживет в общественном призрении, он слишком мал и хрупок. Но ты сумеешь устроить его жизнь, для этого хватит даже той части состояния, что полагается супругу осуждённой. Я знаю, что меня ждёт. А ты знаешь это лучше меня. Наш брак не свяжет тебе руки надолго - даже каторга означает для меня верную гибель. Но это заботит меня меньше, чем судьба сына. Прошу, спаси его! Мне не к кому больше обратиться. Ты моя единственная надежда. Я дам показания, взамен потребую, чтобы нам разрешили обвенчаться, а тебе - забрать сына. Это небольшая уступка в обмен на мое признание. Яков, прости, что вынуждаю тебя, но когда речь идёт о жизни Володи, я готова молить, унижаться, угрожать и вымогать, лишь бы спасти его. Только тебе я могу верить. Только о тебе знаю наверняка, что ты не обманешь, не бросишь ребёнка на произвол судьбы. Только в твои руки я готова отдать его навсегда. Н»