Письмо маме.

Счастливая я держала в руках билет на одинокий остров у берегов Рио-де-Жанейро. Как-то в раннем детстве мама рассказывала мне про таинственный остров, где живет прекрасный принц. И с того самого момента я мечтала слетать туда, конечно, с моей мамочкой. И, теперь, устроившись на хорошую работу и имея возможность исполнить свою давнюю мечту, я не отказалась от неё. Небо было нежно-голубого цвета с оттенком чайной розы, и лишь на самом верху проглядывала пожирающая синева космоса. Пушистые облака, словно молочная пенка, плыли по бескрайнему небосклону, подсвечиваясь алыми полосами. По большому облаку скользнула тень самолета. Отражение было мимолетно, но я успела его разглядеть. Боинг невероятных размеров, двухэтажный, новейшие разработки. Он, как произведение искусства, огромен, неподвластен простым смертным, существо, живущее своей собственной жизнью. Он не подчиняется, а подчиняет. И, хоть в маленькой кабине в самом носу самолета сидит пара смеющихся мужчин в темно-синей форме с золотыми полосами на манжетах, они шутят и пьют обжигающий горький кофе, но все же они лишь люди. Им неподвластен «дикий» агрегат. По точно выверенному маршруту машина взмывает вверх, облетая воздушные «ямы». Все ровно потряхивает. Я сжимаю пальцами подлокотник, глупо улыбаюсь мальчишке на соседнем сидение, играющему в крутую приставку, и снова перевожу взгляд в иллюминатор. Нет, я не боюсь, просто какая-то нервозность прокралась в мои мысли, как только я вступила на крутой трап самолета. Мы летим уже несколько часов, хотя кажется, будто пару минут. Время в небе летит незаметно, особенно для меня. Как ни крути, моя стихия воздух. И даже на высоте нескольких тысяч метров я чувствую себя, как дома. Турбины ласково гудят, напоминая мне детскую колыбельную. Темнота окутала небо. Яркие звездочки, словно россыпь веснушек, украсили темное «лицо» Земли. Миловидная стюардесса любезно предложила плед и маску для сна. Я не отказалась. Завернувшись калачиком в мягкое одеялко, подсунув руки под щеки, как в детстве, я закрыла глаза, и тут же Морфей забрал меня в свои объятья. «Маленькая девочка с белокурыми косичками идет под руку с высокой женщиной. Они весело хохочут, не обращая внимания ни на кого вокруг. У них свой маленький волшебный мир. Только они вдвоем имеют право жить в нем. Только они понимают друг друга без слов. Только они нуждаются друг в друге, как в воздухе. Женщина рассказывает выдуманные истории своей маленькой дочурке. В её рассказах добрый принц, живущий на таинственном острове и путешествующий на корабле с алыми парусами. Она обещала, что когда-нибудь они съездят в это чудесное место. Девочка слушает внимательно, заворожено хлопая длинными, черными как смола ресницами. Она верит и надеется, что и у неё появиться прекрасный принц. Светловолосой принцессе исполнилось 14 лет. Новые друзья, новые интересы. Теперь, она не хочет слушать выдуманные истории про прекрасных принцев, она лучше посмотрит новую серию любимого сериала, который учит лишь ненужной в столь юные годы независимости от родителей и разгульному образу жизни. Девочка спорит с мамой, не желая соглашаться с её условиями. Срывается по пустякам на самого любимого и дорогого человека на всем белом свете. Она не знает, что мама украдкой утирает влажные дорожки на впалых от возраста щеках. Девушке почти семнадцать. Уговоры отпраздновать день рождение с друзьями не действуют. «Бабуля приезжает из деревни, хочет увидеть тебя. Имей уважение», - говорила мама. Но разве же это остановит амбициозного, неуправляемого подростка? Конечно, нет. Девушка тогда первый раз ушла из дома, серьезно поругавшись с матерью. Много лишних слов было сказано в тот вечер. Этого она не простит себе никогда. Та боль, что была в налитых солью глазах пожилой матери. Тот взгляд потемневших от боли глаз и по сей день всплывает в сознание при каждом болезненном воспоминании. Сигареты, алкоголь, легкие наркотики. Первая сессия в университете с треском провалена. С подработки уволили. Мама на два месяца попала в больницу после инфаркта. Плохая компания, плохие парни, плохие мысли. Девушка потеряла контроль. Потеряла чувство меры. Она, как марионетка в руках жестокого кукловода. Ушла из дома, когда мать поставила ультиматум, она или новая жизнь дочери. Девушка сделала выбор. Провонявшая сыростью и сигаретным дымом комнатушка на окраине города, «любимый» парень, приходящий лишь за удовлетворением своих животных потребностей. А, девушке между тем уже двадцать. Противная трель телефона разбудила её в то осеннее утро. Слабый голос матери, слезные мольбы вернуться домой, уговоры, что она больше не будет мешать её жизни. Девушка зло рявкнула и отключила телефон. Через два дня ей позвонили из районной больницы с просьбой забрать тело матери. Словно молния в ту секунду пронзила худое тело девушки. Из покрасневших глаз покатились горькие слезы, рука затряслась, и телефон упал на холодный пол. «Что же я наделала?» - прошептала она, закрывая жилистыми руками мокрые глаза. Литрами крепкого алкоголя она заглушала свое горе. Не пришла даже на похороны, было безумно больно. Пустые пачки сигарет усеяли грязный пол. Ребра выступали, немытые волосы свисали сосульками, по лицу размазана старая тушь. Лежа на голом матрасе, уставившись стеклянными глазами в осыпавшийся штукатуркой потолок, она проводила свою молодость. Потом пришла женщина из социальной организации помощи нарко- и алкогольно-зависимым, почти силой вытащила девушку из того дурмана, в котором она жила. Три месяца реабилитации не прошли даром, ежедневные посещения психолога помогли девушке немного затянуть зияющую дыру в душе. Самобичеванием она занималась ровно до тех пор, пока не пришла на могилу матери. Её выпустили и пожелали успеха и счастливой жизни, а она почти бегом побежала на полу заброшенное кладбище. Как будто ангелы вели её к нужной оградке. Девушка без сил упала на колени, увидев короткое имя на деревянном кресте. Но лишь после сотни извинений, после чистосердечного раскаяния, после литров слез ей немного полегчало. Девушка прикоснулась опухшими от прикусывания губами мокрой древесины, попрощалась с самым любимым человеком на всем белом свете и ушла, но каждую неделю возвращаясь и каждый раз извиняясь. Девушке помогли устроиться на работу, она работала прилежно, отдаваясь полностью. Не притрагивалась к алкоголю, её воротило от запаха сигарет. После четырех лет каторжного труда, её повысили. Зарплату подняли, и она смогла выкупить старую квартиру матери. Сделала ремонт, поставила памятник, вместо плесневого креста, устроилась на более престижную работу и имела там успех. Нашла себе правильных, поддерживающих в жизненных трудностях друзей. У неё в жизни все наладилось, хоть по её мнению она этого не заслужила. Каждый раз, когда случалось что-то хорошее, она старалась не придавать этому особого значения, а, когда происходило что-то плохое, она была уверена, что заслужила. Это, конечно, не правильно, но её не изменить. Каждый раз засыпая, девушка извинялась перед всеми за свое поведение, а больше всего перед мамой за боль, что причинила, за разочарование, что доставила ей. «Прости, мама», - шептала она и только тогда забывалась неспокойным сном». Я проснулась от того, что чуть не задохнулась. Из глаз градом сыпались слезы, тушь, наверное, размазалась. Я откинула плед и стала копаться в сумочке в поисках зеркальца. Мальчишка посмеивался надо мной, а я никак не могла его найти и все больше злилась. Наверняка я сейчас похожа на панду. Наконец-то отыскав нужный предмет, я посмотрелась в отражающее мое расплывчатое лицо зеркало. Я вытерла темно-грязные дорожки с щек и, чуть подкрасив глаза, облегченно откинулась на спинку кресла. Интересно, сколько я спала? Почти весь салон укутался пледиками и натянул темные мазки для сна. Стюардессы перешептывались в конце коридора. В иллюминаторе горела ночь. Серебряное крыло подмигивало мне ярко-красными мелкими точечками-маячками. Стекло покрылось тонкой пленкой узорчатых снежинок. Я вставила в уши наушники и продолжала любоваться звездной красотой ночного неба. Тишина, спокойствие, умиротворенность. Сонаты Бетховена, играющие в светлых ракушках, убаюкивают, окрыляя. Я расслабленно восторгалась красотой природы. И лишь на мгновение мне стало не по себе, когда вдали я увидела мерцающий огонек. Что может гореть на высоте сотни метров? Только другой самолет. Еще НЛО, но я, к сожалению, в них не верю. Тревога закралась в мое сознание, окутывая беспричинной, как мне казалось, нервозностью. Сердце ускорило свой темп. Я глубоко вздохнула, отсчитывая про себя до десяти. Не помогает. Что же со мной? Я никогда не боялась, да еще такой нелепости. Оглянувшись вокруг, я поняла, что никого кроме меня не волнует, что происходит за маленькими окошками, горящими теплым светом внутренних ламп. Это немного утихомирило мой страх. Я решила проветриться, отстегнула ремень безопасности и пошла побродить по проходу. Зазвонил телефон в комнатушке стюардесс, одна из них сорвалась с места и скрылась за шторкой. Через пару мгновений она вышла с побледневшим лицом и дрожащими накрашенными ярко-алой помадой губами. Шепнув что-то второй девушке, они несмело переглянулись и разошлись по проходам. Вежливо, но с нотками ядовитого страха попросили всех сесть на свои места и пристегнуть ремни безопасности. У меня подкосились ноги. Неужели я права? Из последних сил я пролезла на свое место и дрожащими пальцами туго пристегнулась темно-серым ремнем. Стюардессы наскоро прочитали технику безопасности, никого это не смутило, кроме меня. Никогда еще я не слышала, чтоб посреди полета начали зачитывать, как вести себя в экстренных случаях. Девушки криво улыбнулись и, сами себе не веря, пожелали приятного дальнейшего полета, затем они почти бегом скрылись за ширмой, а вышли уже с подносами алкоголя, хотя обед уже был. Я вжалась в кресло, боясь посмотреть в окно. По спине прошлись мурашки, руки непроизвольно сжались в кулаки. Перед глазами пролетела вся моя ничтожная жизнь. Я все же решилась и посмотрела в последний раз на ночное небо. «Скоро увидимся, мамочка». Глухой удар, все сотрясается. Ветер свистит в ушах, дышать становиться трудно, крики людей заполняют голову. Мороз окутал тело. Желто-красные фонари мелькали в салоне, откуда-то сверху упали кислородные маски, но никто уже не мог ими воспользоваться. Яркая вспышка и темнота. Пожирающая. Оглушающая звенящая тишина, разрывает барабанные перепонки. Становится легко. Ничто больше не тревожит. Все говорят, что умирать тяжело, страшно. Что черная дама с косой в костлявых руках приходит за тобой и забирает, не спросив, хочешь ли ты этого или нет. У меня все по-другому. Ко мне пришла моя мамочка. Счастливая, на её лице играла ласковая улыбка. Она протянула мне теплую бархатистую руку и нежно спросила, пойду ли я с ней или нет. Что я могла ответить? Конечно, да. Я чувствовала себя ужасно все десять лет, а теперь мне хорошо и я не собираюсь отказываться от этого. Я не боюсь. Совсем. Мой таинственный остров и мамочка ждут меня.