***
Чимин начал служить Чонгуку, когда ему было четырнадцать лет. В то время Чонгук пребывал в злости и негодовании от того, что кто-то, едва старше его самого, будет заботиться о нем. Несмотря на жестокость Чонгука, Чимин делал все возможное, чтобы уделять ему должное внимание и проявлял заботу как только мог. Чонгук не мог вспомнить, когда Чимин окончательно покорил его. Должно быть, это был медленный процесс, что-то произошло незаметно для него. Что-то переломное в их отношениях. Чонгук наблюдает за тем, как Чимин, с присущей ему осторожностью, вносит поднос с чаем в кабинет принца и едва не опрокидывает его по пути. Чонгук по-доброму усмехается — его всегда забавляла неуклюжесть Чимина. Пак всегда спотыкался и устраивал беспорядок, но вместо того, чтобы злиться и ругаться, принц просто смеялся и помогал Чимину, несмотря на все протесты и возражения последнего, ведь принц не должен заниматься подобными делами. На этот раз он ничего не уронил и не пролил, успешно поставив поднос на стол Чонгука. — Спасибо, Чимин — сказал принц, делая глоток. Чимин сел напротив него, как обычно сохраняя между ними необходимую дистанцию. И как же отчаянно Чонгук желал, чтобы он этого не делал. — Вы не должны благодарить меня. Это моя работа, не так ли? — отвечает Чимин. Чонгук вздохнул и перевел свой взгляд в свою книгу. Чимин всегда говорил это. Это моя работа. Чонгук не хотел слышать подобных слов. Он хотел верить, что то, что между ними, является особенным. Что они — нечто большее, чем просто принц и слуга. Он не знал, чего точно хотел услышать, но надеялся, что в один день услышит это от Чимина. — Ваше Величество, что вы читаете? — спросил Чимин. — Просто какая-то романтическая сказка, — ответил Чонгук. — Вам нравится романтика, верно? — спросил Чимин. Его улыбка была такой ослепительной и нежной, что Чонгук не смог найти в себе силы отвести взгляд. — Верно. Мне нравится сама идея влюбленности, но, к сожалению, я не думаю, что смогу сам испытать всё то, что здесь описывается, — с нескрываемой тоской сказал Чонгук. Он знал, что однажды ему необходимо будет жениться, и не будет иметь значения, влюблен он или нет. — Почему бы вам не сказать своим родителям, что вы не хотите брака по договоренности? — предложил Чимин. Ему нравилось, что Чимин чувствовал себя комфортно, задавая вопросы, которые обычно были бы неуместны для слуги. Именно это делало их отношения более особенными. — Это не сработает. Их брак сам был по договоренности, брак Тэхёна тоже. Я единственный, кто остался. Это то, во что они верят, — сказал Чонгук. — Я понимаю. Ну, не помешает спросить, не так ли? Чонгук обречённо застонал. Он не хотел думать о том, как продолжиться этот разговор и к чему они в итоге придут. — Полагаю так, — отвечает он, возвращаясь к своей книге. Чимин взял со стола другую и начал читать ее. Постепенно Чонгук начал понимать, что теряет интерес к книге и то и дело оглядывается на Чимина. Сосредоточенное, вместе с тем умиротворённое лицо другого заставило Чонгука почувствовать тепло. Каждая его черта была знакомой и мягкой. — Чимин? — Да, Ваше Величество? — Если я вступлю в брак по договоренности и должен буду уехать, ты поедешь со мной? — спросил Чонгук. Чимин оторвал свой взгляд от книги и посмотрел на него. — Вы бы этого хотели? — спросил он. Что это за вопрос? — Конечно. — Тогда я поеду, — Чимин снова улыбнулся. Чонгук почувствовал, как его захлестнуло волной облегчения. Если Чимин поедет с ним, возможно, все будет не так плохо.***
— Соён приезжает сегодня, верно? — Чонгук спросил Тэхена во время их дневной прогулки, которую они всегда совершали вместе по саду. Тэхен улыбнулся при упоминании о скором приезде возлюбленной. — Да! Моя любимая невеста должна приехать к обеду, — ответил он. Казалось, старший принц весь светился изнутри. На его лице не было даже намека на беспокойство. — Ты не нервничаешь из-за всей ситуации? Ты едва знаешь её, — спросил Чонгук. — Не совсем. Она хорошая девушка. Я думаю, мы поладим, — уверенно, нисколько не поколебавшись, ответил он. Но даже так Чонгук не мог на это купиться. Как может кто-то быть счастлив в браке с тем, кого он едва знает? Кого-то, кого он не любил? — Чонгуки, я знаю о чем ты думаешь. Ты всегда читаешь эти романтические книжки и ошиваешься вокруг Чимина. Любовь прекрасна, и я думаю, было бы забавно найти ее так, как это сделал ты. А ещё я думаю, что смогу полюбить Соён, если дам ей шанс. Я хочу её полюбить, — сказал Тэхен. Он подобрал очень верные слова. Чонгук надеется, что его старший брат прав. — Погоди, что? Я не влюблён, — вдруг спохватился он, запоздало обдумывая сказанное Тэхеном. Тот посмотрел на него широко раскрытыми глазами, как будто нисколько не верил ему. — Значит, ты нет? Выходит, это односторонняя влюблённость? — спросил Тэхен. Чонгук окончательно был сбит с толку. — О чем ты говоришь? — Чимин, — отвечает Тэхен, будто одно это имя должно всё разъяснить. Чонгук застыл. Чимин? Влюблен? Что здесь вообще происходит?! — Я не влюблен в Чимина, и он не влюблен в меня, — говорит он, стараясь не обращать внимания на то, как сдавило в груди от собственных слов. Брови Тэхена в недоумении сошлись, он был озадачен. — Что ж, я не знаю, влюблен ли ты в него, но он определенно испытывает к тебе какие-то чувства. То, на что он идет ради тебя, совсем не похоже на действия кого-либо другого из нашей прислуги. Я думаю, он влюблен в тебя, — закончил своё рассуждение Тэхен, пристально всматриваясь в лицо младшего брата. У Чонгука закружилась голова. Он знал, что был для Чимина всем. Он знает это уже много лет. Слово любовь никогда не приходила ему в голову, но… была ли она действительно так далека от него, так недосягаема, как он привык полагать? Чонгук давным-давно исключил любовь для себя, ожидая, что ему никогда не дадут шанса найти ее. Но нашему принцу потребовалось всего несколько секунд, чтобы подумать, что, возможно, он ошибался. Быть может, любовь нашла Чонгука без его ведома.***
— Чимин, что ты хочешь на ужин? — спросил Чонгук, хотя уже знал, что ответит на это Чимин; что он отвечал всегда. Но Чонгук так же упрямо всегда продолжал задавать ему эти вопросы. — То, чего вы захотите, Ваше Величество — ответил тот со своей обычной яркой улыбкой. Чонгук посмеялся над этой предсказуемостью. — Ты же знаешь, что в один день всё равно должен будешь выбрать? — спросил Чонгук. — Это было бы неуместно. Я служу вам, — обыденно отвечает Чимин, не позволив улыбке на губах дрогнуть. Снова. Чонгук ненавидел, когда Чимин упоминал о своей службе ему. Особенно после его недавнего разговора с Тэхеном. Он стал наблюдать за Чимином по-другому. Когда тот смеялся, сердце Чонгука трепетало. Когда улыбался, естественно, Чонгук улыбался тоже, потому что не мог иначе. Когда Чимин выглядел грустно, Чонгук чувствовал тягостную грусть. Он не знал, подходит ли всё это под описание любви, но это было что-то очень близкое к этому возвышенному, прекрасному чувству. Ему было интересно, что чувствует Чимин, о чем он думает. Чонгук не хотел неправильно истолковать то, что тот делал для него. Единственное, что он смог заметить — это то, что Чимин, казалось, использовал свою работу, чтобы скрыть свои истинные намерения. Какими бы не были его чувства к Чонгуку, они были больше и значили больше, чем чувства слуги к своему принцу. — Ты говорил, что поедешь со мной, если меня женят, — сказал Чонгук. Тут же атмосфера вокруг них изменилась. Улыбка Чимина померкла. — Говорил. — Почему? — упрямо спрашивает Чонгук. Он внимательно наблюдает за тем, как Чимин сглотнул и отвел глаза. — Потому что вы сказали, что хотите, чтобы я это сделал, — покорно отвечает он. — Но зачем тебе заходить так далеко? — Это моя работа, Ваше Величество. Чонгук почувствовал, как ком поступает в горло. Он знал, что это была не единственная причина. Глаза Чимина говорили ему о чем-то другом. То, как он сейчас был сосредоточен на чем-то другом, кроме самого Чонгука, говорило о том, что он лжет. И избегает контакта с темными глазами принца, прямо смотрящими на него. Это больно. Чонгук не думал, что Чимин когда-нибудь мог бы солгать ему. Он резко вскочил и подошел к Чимину, и тот сразу же попытался увеличить дистанцию между ними. Но Чонгук проворно схватил того за запястье, удерживая на месте, и Чимин отодвинулся от него всего на пару дюймов. Вблизи, вот так, когда они почти не отдалены друг от друга этой невыносимой дистанцией, Чимин выглядел невообразимо красивым. Он был таким мягким и прекрасным. Чонгуку так сильно, до боли в груди, хотелось прикоснуться к нему, но он знал, что Чимин этого не захочет. Не позволит. — Ваше Величество, остановитесь. Вы очень близко, а если кто-то увидит?.. — Почему ты врешь мне? — перебил его Чонгук. Чимин посмотрел на него снизу вверх, его глаза были широко раскрыты. Он хотел было что-то сказать, но из его уст не вырвалось ни звука. Чимин выглядел так, словно не мог найти подходящих слов, чтобы сказать то, что от него хотят услышать. — Кто-то может нас увидеть, — прошептал Чимин. Теперь в его глазах была мольба. Воля Чонгука, слишком уязвимая перед этим парнем, вконец ослабла. Чонгук отпустил Чимина, и тот сразу же сделал два шага назад. — Пойдемте ужинать — сказал Чимин, направляясь в столовую. И Чонгуку ничего не оставалось, как последовать за ним.***
— Ваша вода, Ваше Величество, — сказал Чимин, ставя стакан на прикроватный столик Чонгука, который не мог оторвать от Чимина глаз. Но, казалось, будто сам Чимин смотрел куда угодно, только не на своего принца. Последние пару дней, с того самого момента, как Чонгук обвинил его во лжи, Чимин вел себя странно. Подобное поведение было разумным и даже несколько обоснованным, но Чонгук ненавидел это. Он скучает по теплым улыбкам Чимина и тому комфорту, который был у них раньше. Он совершил ошибку, за что нещадно себя корил и горько сожалеет. — Спасибо, Чимин. Верный слуга покорно кивает, прежде чем направиться к двери. — Мне нужно идти спать. Завтра свадьба, это будет важный день, — сказал Чимин, уже взявшись за холодную дверную ручку. — Чимин, постой, — резко останавливает его Чонгук, приняв сидячее положение на своей кровати и пристально всматриваясь в чужую спину. — Ты посмотришь на меня? Чимин сделал то, о чём он просил. Но выглядел он почти испуганным. Сердце Чонгука обросло колючими шипами, больно царапающими грудь — ему было больно осознавать, что это он был причиной этого выражения. Он не хотел, чтобы Чимин смотрел на него так. — Мне жаль, правда. Я знаю, что моё поведение было сродни преступлению. Я не могу видеть, как ты вот так избегаешь меня! — сказал Чонгук. Чимин улыбнулся на его слова, но это было не так тепло, как хотелось бы Чонгуку. Это было не так красиво, как он привык. — Все в порядке, Ваше Величество. Я бы никогда не стал бы держать на вас зла, — спокойно и учтиво отвечает он. Чонгук поманил его рукой, и Чимин повиновался, встав всего в футе от Чонгука. — Чимин? — Да? — Можешь звать меня по имени? Чонгук подумал, что Чимин вот-вот потеряет сознание из-за этой просьбы. Его глаза расширились, а щеки покраснели, покрывшись пятнами цвета сердолика. Он безуспешно пытался держать маску непоколебимости: она уже начала давать трещину. — Я не могу этого себе позволить. Это было бы неуместно. Что бы сказали Ваши родители? Что- — Только когда мы одни. Как сейчас. Я просто хочу услышать, как ты это говоришь. Как произносишь моё имя. Чимин глубоко вздохнул. — Это непозволительно, — упрямо продолжает он, но очевидно, что в его голосе проскользнуло какое-то едва уловимое сомнение. — Прошу тебя. Чимин опешил. Принц просит его. Его — всего лишь покорного, слепо следующего за своим принцем слугу. Чонгук уверен, что если он положит голову тому на грудь, то сможет почувствовать, как бьется чужое сердце. Он заметил, как стремительно увлажнились глаза Чимина, придав им чистый, словно хрустальный, блеск. Чимин выглядел настолько потрясающе, неописуемо прекрасно и трогательно, что принц испытал почти неконтролируемое желание его поцеловать. — Чонгук.***
— Итак, после церемонии будет большой пир и бал. От вас не требуется готовить речи или что-то подобное, вы можете просто повеселиться. Не забудьте поздравить вашего брата, — сказал Чимин, заканчивая краткое изложение расписания принца на весь предстоящий торжественный день. Но Чонгук не мог сосредоточиться. Чимин был красиво одет в специально подготовленную для торжества традиционную одежду. И выглядел великолепно. Чонгук был уверен, что невесте придётся простить его, если она будет отодвинута на второй план. По крайней мере, во внимании Чонгука точно. — Вы меня хотя бы слушаете? — несколько укоризненно спросил Чимин. Чонгук ухмыльнулся ему в ответ, прежде чем явно, с нескрываемым восхищением, оглядеть его с ног до головы. — Ты сегодня выглядишь потрясающе, — в конце концов говорит он. Чимин на этот беспардонно брошенный ему комплимент вспыхнул розовым румянцем и отвернулся от принца, пройдя на несколько шагов вперед. — Вы не должны такое говорить, — понизив голос, несколько обиженно проговорил Чимин. Чонгук даже заметил, как и без того пухлые губы его милого слуги слегка надулись. — Но это так. Ты прекрасно одет сегодня. Очень красиво, — продолжал сыпать комплименты Чонгук, не обращая внимания на недовольное фырканье того, кому они адресованы. — Вы не можете говорить такие вещи слуге, Ваше Величество, — всё ещё не отступал Чимин. Чонгук подошел к нему вплотную, подталкивая его локтем. — Может быть, я не хочу, чтобы ты был моим слугой, — прошептал Чонгук, так тихо, чтобы никто вокруг, кроме самого Чимина, не мог услышать. — Ваше Величество! — прикрикнул окончательно потерявший самообладание этими выходками Чимин. Люди вокруг них начали заинтересованно оглядываться на них, и Чонгук, не сдержавшись, рассмеялся. Чимин прикрыл рот рукой, а его лицо стало еще краснее, чем раньше. Это несвойственное всегда сдержанному Чимину смущение было очаровательным. Чимин ускорил шаг, стараясь как можно скорее и дальше отделиться от посмеивающегося принца. — Церемония скоро начнется, пойдемте.***
Чонгуку пришлось сесть дальше от Чимина, чем он того хотел, на церемонии. Королевская семья должна была находиться у всех на виду, а слуги — в зале. Но Чонгук не упускал возможности строить глазки все более смущающемуся и не находящему себе места Чимину. Когда церемония началась, Чонгук оказался в восторге от того, как события разворачивались перед его глазами. Он ожидал, что свадьба будет неловкой, атмосфера — натянутой. Но Тэхён выглядел таким счастливым, когда смотрел на свою невесту. Соён тоже выглядела потрясающе. Сама погода, казалось, знала, что свадьба состоится и всячески благоприятствовала этому. Дул лёгкий освежающий ветерок, который вместе с согревающим солнцем слились в золотой середине. Как будто весь мир, сама Вселенная поздравляют его брата с торжеством. Он будто очутился в одном из тех любовных романов, которые неустанно читает, где всё так красиво и идеально вокруг, но жених и невеста пока могут только смотреть друг на друга, делясь чувствами через кротко брошенные взгляды. И вот когда они, наконец, поцеловались, закрепив обеты этим крепким и интимным жестом, когда публика зааплодировала, Чонгук, которого переполняли эмоции, почувствовал, как у него перехватило дыхание. Внезапно он захотел такой романтической сцены для себя. Он хотел идеальную погоду, идеальный наряд и идеальную публику. Но он знал, что так у него, скорее всего, не будет. Ему хотелось пережить это тоже с кем-то подходящим и идеальным для него. И он точно знал, кто должен стоять там, у алтаря, рядом с ним. Кто должен быть — и есть — его идеальным. Чонгук повернулся, чтобы посмотреть на Чимина, который тут же перехватил направленный на себя взгляд принца. Взволнованный, Чонгук ожидал, что Чимин отвернется, но он просто улыбнулся. И это было то совершенство, которого он хотел. Ему нужен был только он.***
— Я искал тебя, — прошептал Чонгук на ухо Чимину. От неожиданности Пак ахнул и быстро отстранился, недовольно глядя на принца и по привычке надув губы. Официальная часть свадьбы прошла, формальности, насколько это было возможно и дозволено, отброшены и началось настоящее веселье, но Чонгук потерял Чимина в толпе бального зала. Многие гости останавливали юного принца, дабы вовлечь в беседу, но он уходил от всех разговоров. У него была миссия на сегодняшний вечер. — Не подкрадывайтесь ко мне так. Вы напугали меня, — сказал Чимин, схватившись за грудь. — Ты потанцуешь со мной сегодня вечером? — с надеждой спросил Чонгук. Он не смог сдержать улыбку, увидев шокированное выражение лица другого. — Конечно, нет. У ваших родителей случится припадок, — ответил Чимин приглушенным тоном, словно ему становилось всё труднее и труднее говорить. — Пожалуйста? Не перед всеми. Где-нибудь в тихом месте, — продолжал настаивать Чонгук. Он знал, что ему придется постараться, чтобы уломать Чимина. Так же он знал, что Чимин никогда не позволял себе лишних прикосновений к принцу, и делал это только в случае крайней необходимости. Он всегда был очень осторожен с этим. — Нет, — решительно отвечает Чимин. Чонгук чуть не рассмеялся, ибо до этого этот парень ещё не был с ним так строг и категоричен. — Давай же. Можем пойти в мою спальню. Музыка будет хорошо слышна нам оттуда. Пожалуйста, малыш?.. — он умолял, пробуя новое, доселе никогда не применяемое ни к кому им прозвище на вкус. И ему это чертовски понравилось. — Ваше величество… — не сказал — просипел, попросил Чимин предупреждающим тоном, и его щёки вновь украсили алые пятнышки стыда. — Пойдем, — не желая слушать дальше, перебил его Чонгук, взяв Чимина за руку. И несчастному, вконец залившемуся краской юноше пришлось уступить и последовать за упрямым принцем. Но руку он всё-таки отнял. Чонгук догадался, что Чимин элементарно не хотел, чтобы кто-нибудь их видел так. Вероятно, это было разумным решением. Чонгук открыл дверь в свою комнату, впуская Чимина первым. Это действие снова заставило Чимина покраснеть. И Чонгук, внимательно, не без наслаждения наблюдающий за ним, надеялся, что ему позволят делать больше приятных мелочей в будущем. Он закрыл за ними дверь и будто отделил их от всего мира: шум веселящихся гостей, звон посуды — всё осталось за стеной, и только звуки музыки приглушенно проникали в их маленький мир. Чимин нервно теребил рукава, оглядывая комнату, как будто это не он был в ней тысячу раз. — Какой танец ты предпочтёшь? — тихо спросил его Чонгук, снова нежно беря за руку. Пальцы Чимина дрожали, и принц неосознанно начал их поглаживать своими. — Какой вам угодно, — ответил Чимин, не позволив голосу дрогнуть от напряжения. Чонгук притянул его ближе и обнял свободной рукой за талию. Чимин взвизгнул от неожиданности и тут же напрягся в чужих объятиях. Но, в конце концов, он расслабился и неуверенно положил руку на плечо Чонгука. Медленно, словно время для них остановилось, они начали покачиваться в танце, в ритме, который известен только им двоим. Чонгук, хотя и не показывал особо вида, был ошеломлен. Это было самое интимное, самое большее из всех тех прикосновений, которые были между ними. Вблизи Чимин был ещё прекраснее, его черты лица хотелось рассматривать, хотелось любоваться им. Чонгук чувствовал себя счастливее, чем когда-либо. — Я не леди, — сказал Чимин, нарушая их молчание. Чонгук на это заявление весело и игриво усмехнулся. — Конечно. Я просто хотел вести, — отвечает он, и теперь фыркает Чимин. — Я дал тебе возможность выбрать позицию, но ты оставил выбор за мной. — Я знаю. — Так почему же ты жалуешься? — спросил Чонгук. Чимин надулся, крепче сжимая чужую рубашку. — Я не жалуюсь. Я просто хотел убедиться, что вы не ошибались всё это время, — сказал он, пытаясь пробормотать последнюю часть себе под нос, так как даже для него самого это звучало в высшей степени нелепо. — Что? Ты был со мной шесть лет и думаешь, что я не знал, что ты мужчина? — Чонгук явно дразнил его. Чимин застонал и уткнулся лбом в чужую грудь. Принц надеялся, что он не услышит, как учащённо бьётся его трепетавшее сердце. — Я просто… я не понимаю, почему вы так со мной обращаетесь, — сдавшись, выдыхает Чимин. И Чонгук, конечно же, понял, что он имел в виду. Но не мог произнести ответ вслух. Пока нет. — Ты важен для меня. Для меня нет никого важнее тебя, хорошо? — всё, что он смог ответить. Чимин поднял голову с груди Чонгука, глядя на него со смущением и негодованием в глазах. Чонгук думал, что испортил их хрупкий момент, но Чимин все еще танцевал с ним. — Почему? — Ты действительно задаёшься этим вопросом? Ты человек, с которым я провожу большую часть своего времени. Я вижу тебя чаще, чем кого-либо другого. И ты просто замечательный, — сказал Чонгук, притягивая Чимина чуть ближе. Но на этот раз Чимин не увернулся, поддавшись. Он отпустил руку Чонгука и осторожно обвил его шею. Чонгук был потрясён. Такое поведение настолько не в характере Чимина, что принц первые секунды никак не реагировал. Но он, наконец, вышел из транса и крепко обнял притихшего Чимина в ответ. Это был первый раз, когда они обнимались за все шесть лет, проведенные вместе. Чонгуку хотелось, чтобы это мгновение длилось вечность. — Вы тоже самый важный человек для меня, — тихо отозвался Чимин. Чонгук чувствовал его тёплое дыхание на своей шее, и это заставляло его дрожать, а кожу покрываться щекочущими мурашками. — Чимин?.. — Да? — Назови меня по имени ещё раз. — Чонгук.***
— Здравствуй, — сказал Чонгук, и это прозвучало ещё более неловко, чем он предполагал и тем более — хотел. Тэхен заставил его пообедать с Соён. Он никогда даже не разговаривал с девушкой и совершенно не был к этому готов. — Здравствуй, Чонгук. Ты сегодня хорошо выглядишь, — сказала она с улыбкой. Он сел напротив нее за крошечный столик в саду. Соён была так же свежа и прелестна как и цветы, окружавшие её. — Спасибо, — ответил он, так как это была совершеннейшая правда — он чувствовал себя хорошо и выглядел соответственно. Его мысли вернулись к танцу с Чимином, к его словам о том, что Чонгук был для него самым важным человеком, и теперь принц мог бы с уверенностью сказать, что чувствует себя просто великолепно. — О ком ты думаешь? — спросила, нежно улыбаясь, девушка. Чонгук чуть не поперхнулся. Она была ясновидящей? Как она узнала? — Ни о ком. — Ты улыбаешься, — лукаво прищурившись, подловила она его. Чонгук попытался скрыть улыбку, но почувствовал, что уголки его губ упрямо тянутся вверх. — Тебе не нужно это скрывать. Чонгук не знал почему, но по какой-то причине он чувствовал, что может доверять Соён. Она казалась человеком, который не отвернётся от него и поймёт несмотря ни на что. И он просто отчаянно нуждался в совете. — Соён… ты когда-нибудь была влюблена? — спросил он, решив не тянуть и сразу подвести всё к делу. — Да. Давным-давно, — ответила она, казалось, на миг вернувшись куда-то в далёкие воспоминания. Чонгук обрадовался, что она была с ним честна. По какой-то причине он ожидал, что она скажет, что влюблена в Тэхёна, но он знал, что это не будет правдой. Эта влюблённость была бы слишком поспешной и фальшивой. — У вас не получилось быть вместе? — он спросил. Она пожала плечами. — Нет, но я ни о чем не жалею. Услышав её ответ, Чонгук подумал о том, что он будет делать, если у них с Чимином тоже ничего не получится. Он не мог представить свою жизнь без него. Они были вместе столько лет… он испытывал слишком много по отношению к этому человеку, и мысль о том, что у них может ничего не получится, была ему просто невыносима. — Я люблю кое-кого. И я не знаю, что с этим делать, — признался он. Она даже не выглядела озадаченной. Чонгук задавался вопросом, действительно ли перед ним девушка или, может, какой-то дух со способностями, которые не доступны простым смертным. — Я думаю, ты должен признаться, — нисколько не поколебавшись, ответила она. — Но что, если это не тот, кого я должен любить? — Сделай это в любом случае. Сердце Чонгука бешено заколотилось. Он действительно не ожидал такого совета от Соён. Но он с уверенностью мог бы сказать, что её присутствие рядом более не обременяло его и было даже приятным. Он решил. Он признается Чимину. Сразу же, как только увидит его.***
— Пойдем со мной в мою комнату, — прошептал Чонгук на ухо Чимину, когда нашел его в библиотеке. Чимин бросил на него раздражённый взгляд, на этот раз отреагировав на внезапное появление и действия принца спокойнее, но всё не без осторожности и негодования. — Зачем? — Просто приходи. Я должен поговорить с тобой, наедине, — сказал он, направляясь вон из библиотеки. Чимин встал и последовал за ним, как и предполагалось. Чонгук позаботился о том, чтобы открыть дверь для Чимина, как в прошлый раз, на что последний просто закатил глаза. — Так о чём вы хотели поговорить? — прямо спросил Чимин, как только дверь за ними закрылась. Чонгук мог слышать громкое и учащённое биение собственного сердца в ушах. — Э… ты сегодня выглядишь мило, — сказал он, неловко почесывая затылок. Это было правдой, но это было совсем не то, что он хотел сказать. Чимин улыбнулся, глядя в пол. — Спасибо. Это действительно то, что вы хотели сказать мне? Чонгук сделал глубокий вдох, прежде чем подойти ближе к Чимину, настолько близко, чтобы их разделяли всего жалкие дюймы. Он протянул руку и нерешительно провел костяшками пальцев по чужой мягкой щеке. Чимин не отстранился. Он просто поднял глаза и ждал. — Я… — начал Чонгук, и его голос уже дрожал. — Вы?.. Чонгук протянул руку к волосам Чимина, запустив в них пальцы. Они были мягкими, слегка вьющимися, и ему хотелось просто перебирать их, потому что ощущение от этих касаний были невероятно приятными. — Я сказал, что ты важен для меня, верно? — Да. А я сказал, что вы так же важны для меня, — ответил Чимин, протягивая руку и переплетая их пальцы. — Это не все, что ты для меня значишь. Ты не просто важный друг, — сказал Чонгук. Он вроде как хотел, чтобы Чимин просто понял намек, понял, что он имеет в виду, но тот лишь выжидающе смотрит на него. После некоторого молчания Чимин начал улыбаться. И Чонгук не выдержал — он сломался. Улыбка Чимина была самой явной и самой великой его слабостью. — Я люблю тебя. Я влюблен в тебя, — сказал он, крепче сжимая чужую руку, словно тот, кто стоит перед ним, может исчезнуть. Как обычно и бывает в любовных романах, которыми так увлекается Чонгук, Чимин улыбнётся, ответит, что тоже любит его, что любит всю свою жизнь, после чего они, отдавшись своим чувствам, займутся любовью этой ночью, поженятся и будут счастливы. Но улыбка бесследно исчезает с лица Чимина. — Ваше Высочество, не будьте таким, — сказал он, делая шаг назад и отпуская его, Чонгука, руку. — Я такой, какой я есть. И я люблю тебя, Чимин, — упрямо продолжил Чонгук, чувствуя, как что-то, так прочно завязавшееся у него в сердце, начало больно и необратимо обрываться. Чимин лишь покачал головой. — Вы не понимаете, что говорите. Вы знаете, что произойдет, если ваши родители узнают? Узнают, кому вы говорите подобные вещи? — спросил он. Комок, образовавшийся в груди, поднялся к горлу, сдавив его, и боль, острая, непередаваемая боль острыми иглами пронзила его уязвлённое сердце. — Мне все равно, что произойдет. Я знаю, что они не причинили бы тебе вреда, ты сын благородных кровей! И я точно знаю, что говорю. Я люблю тебя и хочу быть с тобой! — уже с отчаянием, с мольбой произносит Чонгук. Он не ожидал, что всё обернётся так. — Ваше Величество, вы — член королевской семьи. Я не такой. Это… ничего не изменило бы. Это не имеет никакого смысла, — ответил Чимин, и Чонгуку показалось, что в его глазах появились слезы, которые делали принцу ещё больнее. И только потом он ощутил на своих губах собственную солоноватую горечь, катившуюся по его щекам. — Меня тошнит от этого. Мне невыносимо то, что ты держишься на расстоянии, потому что думаешь, что ты ниже меня по статусу. Ты всегда говоришь о том, что должно и чего не должно произойти. Меня это не волнует. Меня волнуешь только ты! — сказал он, стараясь, чтобы его голос не дрожал. Но Чонгук чувствовал, что сдаёт позиции — он постепенно срывается. — Вы же знаете, что это невозможно. Слова наносили раны больнее и глубже, чем удар самым острым ножом. И отчасти Чонгуку хотелось, чтобы его ударили, проткнули насквозь прямо сейчас, чтобы он мог отвлечься от этой боли, которая окончательно разбила ему бессильно сжавшееся и ухнувшее в холодную пропасть сердце. Он лишь смутно услышал, как Чимин извинился, прежде чем покинуть комнату, оставляя Чонгука одного. Теперь ему стало ясно, что его жизнь не была историей любви, в которую он с опаской, но воодушевлением и трепетом начинал верить.***
После этого он избегал Чимина, и Чимин, казалось, делал то же самое. Прошло пару дней с тех пор, как он видел его в последний раз. Он решил, что лучше проведет время со своим братом и Соён в саду, чем со сломанным сердцем и слезами в своей комнате. Казалось, эти двое в полной мере наслаждались обществом друг друга. Чонгук был рад, что они нашли счастье и позволили коснуться своих сердец. Он начал понимать привлекательность браков по договоренности. Нет любви — нет боли. — Где Чимин? — с любопытством спросил Тэхен, крайне озадаченный отсутствием верного спутника своего брата, даже не представляя, что своим вопросом вновь заставил свежие раны Чонгука безжалостно кровоточить. Видимо, это отразилось на его лице. — Ты в порядке? Вы, ребята, поссорились? — Вроде того. Я бы предпочел не говорить об этом, — ответил Чонгук. Он встретился взглядом с Соён, и ему показалось, что в этот момент она прочитала его мысли. — Это странно. Вы, ребята, не дрались с четырнадцати лет, — сказал Тэхен. Это было правдой. Они никогда не ссорились. Но и Чонгук никогда раньше не признавался Чимину в любви. — У нас были разногласия по одному важному вопросу. Я думаю, что сейчас он меня избегает, — пытался перевести тему разговора Чонгук. — Милый… ты не возражаешь, если я поговорю с Чонгуком наедине? — внезапно спросила Соён. Тэхен выглядел смущенным, но все равно кивнул и вышел, оставив их наедине. Девушка придвинулась ближе к Чонгуку, взяв его за руку. — Это Чимин? — спросила она прямо, заглядывая ему в глаза, и Чонгук понял, что она имела в виду. Он правда держался. Держался, как мог. Но сейчас сдерживать слёзы ему уже было не под силу. Они градом полились из его глаз, орошая руки и стол горячими каплями. Она протянула к нему руки, обняла и утешительно погладила по спине. Соён позволила ему немного поплакать в её объятиях, пока его дыхание не выровнялось. Она отпустила юного принца и начала вытирать слезы с его покрасневшего и распухшего лица. — Милый, что случилось? — в конце концов она спросила. — Он отверг меня. Я не думал, что он это сделает, но он это сделал, — прерываясь на судорожные вздохи, ответил Чонгук, со стыдом чувствуя, как от собственных слов вновь горят от влаги глаза. Соён смотрела на него с сочувствием. — Он объяснил почему? — спросила она, убирая выбившиеся волосы со влажного лба Чонгука. — Он сказал, что мы не можем… Это не сработает, поскольку я член королевской семьи, а он нет, — сбивчиво ответил Чонгук. — Но он ведь не может знать этого наверняка. Твои родители не всегда придерживаются традиций. Они могли бы это позволить, — утешительно шептала она. Но Чонгук не был так уверен, что это правда. — Это не имеет значения, если он меня не любит. — Это он так сказал? Чонгук замер, задумавшись над этим вопросом, словно не он прокручивал в голове эту невыносимую для него беседу сотни сотни мучительных раз. Но он не взял во внимание то, что… Что Чимин не говорил, что он не любит Чонгука. На самом деле, он никогда не говорил, чего хотел, в первую очередь, он сам. Это было так похоже на него — избегать разговоров о своих чувствах и желаниях, но Чонгук был настолько поглощен своими собственными переживаниями и надеждами, что не обратил внимания на эту очевидную и такую значимую для их отношений деталь. — Нет, он этого не говорил, — запоздало, ещё витая где-то в своих мыслях отвечает Чонгук. Соён понимающе улыбнулась. — Тогда тебе нужно доказать ему, что у вас есть шанс. Ваша любовь не должна закончиться, по крайней мере, так, Чонгук, — сказала она, и Чонгук улыбается, впервые с тех пор, как Чимин отверг его. Искренне и с облегчением. Он вдруг почувствовал, что у него есть старшая сестра, о которой он никогда не знал, но которая появилась в самый подходящий момент. — Я сделаю это. Спасибо тебе.***
Чонгук решил устроить встречу через горничную, попросив ту провести Чимина до его, чонгуковых, покоев. Он знал, что Чимин не откажется — не сможет, — но он всё равно нервничает и хочет поскорее покончить с этим. Чонгук не собирался позволить ситуации вновь выйти из-под контроля и обернуться против них. Против их счастья. Он сел на кровать и тут же услышал стук. — Войдите. Чимин нерешительно переступил порог, даже не закрыв за собой дверь. — Вам что-то нужно, Ваше Высочество? — учтиво поинтересовался он. — Пожалуйста, закрой дверь, — в свою очередь ответил Чонгук, чувствуя нарастающее нетерпение и волнение от этой встречи. Он мог поклясться, что готов был протестовать, но он все равно сделал то, что сказал Чонгук. Принц жестом попросил Чимина подойти ближе, и тот молча встал перед Чонгуком, глядя на него сверху вниз. Он выглядел заплаканным и нервным. — Вам что-то нужно? — Чимин повторил свой вопрос, но на этот раз намного тише, ведь Чонгук был всего в нескольких сантиметрах от него. — Я люблю тебя. Чонгук услышал, как резко и шумно втянул в себя воздух Чимин, тут же опустив взгляд в пол. — Прекратите это, — прошептал он. — Но я люблю тебя. И я хочу знать, любишь ли ты меня тоже, — упрямо добивался своего Чонгук, не отступая. Он протянул руку и коснулся подбородка Чимина, приподняв его, чтобы снова взглянуть на это припухшее, румяное и такое любимое им лицо. — Это не имеет значения, — ответили ему, и нижняя губа Чимина непроизвольно задрожала. — Это касается нас, это имеет значение. Мне нужно знать, — полушёпотом просил Чонгук, поглаживая щеку Чимина большим пальцем. — Пожалуйста. — Я люблю вас, — прозвучало так тихо, что Чонгук едва расслышал это. И тут он понял, что означает быть окрылённым. Груз незнания упал с его плеч. Любовь всей его жизни, самый совершенный человек в мире, любил его в ответ. Это было невероятно и волнующе. Это было прекрасно. — Ты любишь меня? — едва сдерживаясь, чувствуя, как катастрофически не хватает лёгким воздуха, повторяет Чонгук. Ему нужно было быть уверенным на сто процентов. Даже если это будет последним, что он услышит перед смертью — ибо ему кажется, что он умирает — он должен услышать это. — Я так сильно вас люблю! Я так долго любил вас, — на последнем слове голос срывается, ломается, и слёзы, так упорно сдерживаемые, наконец скатываются с его глаз. Чонгук притянул своего возлюбленного в объятия, прижал его к себе, чтобы он плакал на его груди, орошая горячими слезами рубашку. — Не плачь. Так больно видеть, как ты плачешь, — шепчет Чонгук, касаясь губами чужих волос. Чимин вырывается из объятий, настырно вытирая покрасневшие глаза. — Простите… — Не извиняйся, — отрезает Чонгук, жалея, что там, где к нему так отчаянно прижимались, теперь пусто. — Мы все еще можем… — Я говорил со своими родителями о браке вне королевских кругах. Пока они рассматривают это. Всё равно вскоре власть перейдёт к Тэхёну, и ты знаешь, что он позволит. Если мои родители скажут «нет», мы можем просто подождать. Чимин, это все зависит от тебя, — сказал Чонгук, пресекая заранее любую чушь, которую собирался сказать его горе-возлюбленный. Чимин стоял перед ним, выглядел совершенно потрясенным, теребя нитку на подоле своей рубашки. — Я не… — начал было он, но Чонгук больше не мог этого выносить. Он прижал Чимина к ближайшей стене, приблизившись к нему настолько близко, пока тот не почувствовал его горячее дыхание на своей коже. — Скажи мне, чего ты хочешь. Я хочу знать, чего хочет Чимин. Мне надоело слышать о том, как ты делаешь то, чего хочу я, потому что это твоя работа, и было бы неуместно, если бы ты делал то, чего сам хотел. Я же хочу делать то, чего хочешь ты, Чимин. Скажи же мне, чего ты хочешь! — не сказал, уже в нетерпении прорычал Чонгук, сдавливая чужие плечи и вжимая Чимина в стену. Глаза Чимина были полуоткрыты, влажные ресницы трепетали, губы опухли и блестели — принц готов был поглотить его без остатка. — Чонгук… — не сдержавшись, захныкал, едва не умоляя, Чимин. И имя, произнесённое этим голосом, этим тоном, этим человеком, стало для Чонгука последней каплей. Он неуклюже, несдержанно сократил расстояние между их губами, да так резко, что зубы клацнули друг о друга, но это был лучший поцелуй за всю его чёртову жизнь. Чимин, отвечая на всё больше становившийся развязный поцелуй, обхватил чужую нижнюю губу, втянув её, после чего легко прикусил, заставив Чонгука зарычать. Принц крепко обхватил Чимина за талию и бросил его на кровать, забравшись сверху и приковав к ней, не оставляя шанса на побег. Чимин притянул его к себе для еще одного горячего поцелуя и громко застонал прямо в губы, уже не сдерживаясь. Чонгук был близок к тому, чтобы сойти с ума. — Чего ты хочешь, малыш? — спросил он, отрываясь от губ Чимина всего на мгновение. Чимин снова сократил дистанцию, рукой поглаживая щёку своего принца, прижавшись к нему лбом и тяжело дыша. — Тебя. Тебя. Только тебя. Я хочу тебя, — задыхался Чимин, зарывшись в чужие волосы. Он повторял это, словно сошёл с ума, как и Чонгук. И Чонгуку это нравилось. Он начал прижиматься бедрами к промежности Чимина, заставляя его издавать несдержанные, сладкие стоны, прижимаясь к его шее, покрывая её десятками поцелуев. Чимин впился в чужие плечи и подстроился под темп, двигаясь навстречу, расставив ноги шире, позволяя Чонгуку двигаться легче. Он схватил пряжку чонгукова ремня так, словно от этого зависела его жизнь, несдержанно потянув её, желая содрать вместе с этими узкими брюками. Чимин казался таким отчаявшимся, что Чонгук хотел дать ему все, чего он пожелает. — Боже, ты великолепен. Произнеси моё имя, любимый, — простонал Чонгук в ухо Чимину, невзначай проведя языком по нежной мочке, перейдя на щёки, скулы, подбородок — всё теперь заклеймено его горящими губами. — Чонгук, — выдохнул, как завороженный, Чимин, прежде чем снова громко застонать от того, с какой силой его вдавливали в эту роскошную кровать, на которой спал тот, за кем он украдкой наблюдал все эти годы. Тот, кто сейчас выцеловывает мокрую дорожку на его коже, забравшись блудливой рукой под одежду. Услышав свое имя, Чонгук завёлся еще больше. Он сел прямо и снял свою рубашку, отбросив её прочь, и Чимин сделал то же самое. Чонгук видел Чимина без верхней одежды бесчисленное количество раз, но никогда таким. Он выглядел неописуемо желанно. — Чего ты хочешь? — снова спрашивает принц, готовый исполнить любой каприз Чимина, который, вымученно повалившись на спину, уже выглядел так, как будто его только что оттрахали. — Дай мне свой палец, — попросил Чимин, и Чонгук не смог сдержать проклятия, которое сорвалось с его губ. Сперва он помог Чимину снять штаны и внимательно посмотрел на него теперь, когда тот был абсолютно нагим перед ним, неприкрытый ничем. — Как мне так повезло? Ты вообще знаешь, насколько ты желанный? — с искренним восхищением и обожанием спросил Чонгук, на что Чимин смущенно прикрыл лицо. Рассмеявшись, принц отвел чужие руки от раскрасневшегося чиминова лица и поднес свои пальцы к чужим губам, надавливая на нижнюю. — Возьми, малыш. Хорошо постарайся. Чимин, резко вздохнув от вновь накатившей волны возбуждения, послушно втянул в себя поднесённые длинные тонкие пальцы, и Чонгук подумать не мог, что это будет так возбуждающе. Но так оно и было. Чимин работает языком, обивая им, подобно змее, фаланги, сначала заглатывая верхнюю, и спускаясь всё ниже и ниже. Чонгук вновь несдержанно застонал, просто наблюдая за тем, как появляются и исчезают обильно смазанные вязкой слюной пальцы, заглатываемые Чимином. Когда он закончил, Чонгук поднёс их к узкой дырочке, осторожно вводя туда сначала один, влажный и легко проскользнувший внутрь, параллельно нежно целуя притихшего, затаившего дыхание Чимина. Брови последнего сошлись на переносице от чувства дискомфорта и ещё не появившейся боли, и Чонгук хотел выцеловать из него все эти чувства, пока не сможет подарить одно лишь наслаждение. Перебирая волосы на чужом лбу, Чонгук прижался к щеке Чимина, вводя второй палец. В этот раз это оказалось сложнее и, судя по вскрику Чимина, больнее, но тот упрямо завертел головой, рукой прижал к себе Чонгука, грязно поцеловав его, рвано дыша и стараясь привыкнуть к этим ощущениям. Когда Чонгук продвинулся глубже, надавив на тонкие, уже поддающиеся его напору стенки, Чимин вновь застонал, и его лицо исказилось, но на этот раз больше от удовольствия, чем от боли. — М-м-м, любовь моя, ты так хорошо справляешься, — прошептал Чонгук ему на ухо, второй, свободной рукой, всё ещё играясь с чужим ртом и не позволяя Чимину от перизбытка новых ощущений задерживать дыхание. Дабы отвлечь любимого, Чонгук вновь начал шептать ему слова похвалы и губами целовать выпирающие ключицы, грудь, плечи, и, наконец, ввёл третий палец. Чимин резко вдохнул, вдруг оцепенев, и Чонгук замер. — Ты в порядке? — осторожно спросил он, в волнении заглядывая в чужие помутневшие глаза. — Да, просто дай мне секунду, чтобы привыкнуть, — севшим голосом ответил Чимин, тяжело дыша. Чонгук начал поцелуями-бабочками, быстрыми и лёгкими, покрывать всё его лицо, заставляя Чимина хихикать. И его смех, звонкий, заливистый, искренний смех был таким очаровательным, что Чонгук не мог поверить в сочетание этой крышесносной сексуальности и умилительного очарования в одном человеке. — Хорошо, двигайся. Чонгук начал медленно растягивать его, заслушавшись развратными хлюпающими звуками, пока не попал в точку, которая заставила Чимина громко вскрикнуть, закатив глаза. Он ткнул в это место еще несколько раз, пока Чимин, содрогаясь, чувствуя спазмы и тупое онемение в ногах, извивался под ним, умоляя о большем. Чонгуку никогда в жизни не было так тяжело. — Чего ты хочешь? — спросил Чонгук, вытаскивая пальцы. Чимин тяжело дышал, когда посмотрел на него, запустив пальцы в волосы Чонгука. — Я хочу оседлать тебя, — сказал он так уверенно и с такой жгучей страстью в глазах, что Чонгуку на мгновение показалось, словно из него вышибло дух. Ибо такого порочного, такого наполненного желанием взгляда не может быть. — Черт… Да, конечно. Всё, что захочешь, — повинуясь, ответил Чонгук. Он наконец сбросил с себя невыносимо тесные для него сейчас штаны и лёг на спину, пытался казаться менее взволнованным, чем был на самом деле. Но как ему держать себя в руках, если Чимин верхом на нем — это его самая сокровенная, самая опасная и вожделенная мечта? Чонгук думал, что Чимин собирается сразу же оседлать его, приняв уже разбухший и покрасневший от налитой крови орган в себя, но Чимин опустился на нижнюю половину тела Чонгука и взял его член в рот так, словно всё это время только этого и ждал. Чонгук, вконец покорённый, в бессилии откинул голову на подушки и сжимал простыни под собой, бёдрами толкаясь ещё глубже, почти под темп самого Чимина. Чонгук уже был близок к краю, чувствуя, как онемели ноги, как в голове тяжело оседает туман, но, к счастью, — или к сожалению — это длилось недолго. Пусть даже самому принцу казалось, что секунды тянутся непозволительно медленно. После того, как его член стал достаточно влажным и скользким, Чимин, приподнявшись, расположился над ним, опираясь руками на чужой торс. Он медленно опустился, нахмурившись и до крови закусив губу, и Чонгук не мог отвести от него глаз. Он был таким идеальным. Его кожа блестела от пота, краснела там, куда касались чонгуковы губы или руки. Чонгук успокаивающе массировал чужие бёдра пока Чимин опускался, приняв достаточно широкий орган во всю длину, и ему потребовалось время, чтобы приспособиться к ощущению заполненности, которая, казалось, начинала раздирать его изнутри. Они оба тяжело дышали, переполненные удовольствием на грани с болью. — Боже, ты совершенен, — сказал Чонгук, протягивая руку к чужому подбородку. — Заткнись. — Вау, ты только что приказал члену королевской семьи заткнуться! Что же мне с тобой сделать? — в шутливо грозном тоне сказал Чонгук, и теперь они оба хихикали. — Взять меня, я надеюсь? — решил подыграть Чимин, невинно похлопав ресницами. Чонгук толкнулся в него, заставив парня громко ахнуть и сжаться. — Какой же ты непослушный, — прорычал Чонгук, снова толкаясь в него, на этот раз глубже. Чимин, переводя дыхание, вновь опёрся руками на грудь Чонгука, прежде чем приподняться и уже самому начать насаживаться на чужой член. Он неспешно опускался и приподнимался, сводя Чонгука с ума. Это было слишком медленно. Невыносимо. Чонгук схватил Чимина за бедра, приподнялся и повалил их обоих на пол, при этом прижав голову Чимина к своей груди так, чтобы она не коснулась твёрдой поверхности. Они оба недовольно застонали, и Чимину показалось, что все его внутренности перевернулись. Ощущение пустоты на миг озадачило его, но Чонгук вновь вошёл, резко, глубоко, во всю длину, выбив из и без того рвано дышащего Чимина остатки кислорода. Он продолжил, ускорив темп и с наслаждением вслушиваясь в громкие стоны и шлепки кожи друг об друга. Но этого всё равно было недостаточно. Замедлившись, Чонгук сел, чувствуя голой, разгорячённой кожей контраст с холодным мрамором, обхватил руками талию Чимина и усадил на себя так, чтобы чужие ноги обхватили его бёдра. Он крепко держал Чимина, когда входил в него жестко и быстро, заставляя задыхающегося возлюбленного рыдать и биться в конвульсиях в его объятиях, при этом пальцами надавливая на чужие губы и шепча о том, чтобы Чимин дышал, пока сам же выбивал из него весь воздух. Чонгук почувствовал на краю сознания, что был уже близок к тому, чтобы кончить, так как член сдавило внутри чужого тела до такой боли, что у него на миг почернело в глазах. Он постепенно замедлился, не желая, чтобы этот момент заканчивался прямо сейчас. — Что… что, если твои родители не позволят нам быть вместе? — спросил Чимин, отдышавшись, но хрипя от сорванного голоса, когда толчки стали равномерными и медленными. — Меня это не волнует. Я все равно буду с тобой, — сердито, уже без намёка на шутку, процедил Чонгук, сильно укусив Чимина за шею, оставив там набухать алое пятно. — Что, если они женят тебя? — продолжал гнуть свою Чимин, чувствуя себя мазохистом: собственные вопросы серпом проходятся по сердцу, пока его трахают на полу. — Я не женюсь. А если мне придется, я возьму тебя с собой. Я не хочу никого, кроме тебя, — прошептал Чонгук, вновь набирая темп. Он входил в него так глубоко, что через раз попадал по той самой точке, которая заставляла Чимина в исступлении закатывать глаза и сходить с ума. — Чонгук, Чонгук, Чонгук… — повторял он снова и снова, задыхаясь и нуждаясь в нём. Первым кончил, обильно излившись горячей белёсой жидкостью, Чимин, Чонгук последовал за ним после, сделав ещё несколько толчков, после чего набросился на него, глубоко целуя, а затем собрав в себе остатки сил и подхватив на руки, в обнимку повалился с ним на кровать. — Я люблю тебя, — единственное, что сумел сказать Чонгук, пока в его опустевшей голове медленно рассеивался этот сладострастный туман. Чимин весело рассмеялся, тут же схватившись за живот и скорчившись от легкого спазма, но не переставая улыбаться. — Я тоже тебя люблю. — Что тут смешного? — возмущённо спросил Чонгук, ущипнув-таки Чимина за бедро. — Посмотри, какой беспорядок, — ответил Чимин, словно он ещё не до конца вернулся в эту реальность, растворяясь в неге, охватившей его тело, и все ещё задорно хихикая. Чонгук тоже засмеялся, потянувшись к своей скомканной рубашке на полу, и принялся ею вытирать с кожи сперму и пот. — Всё чисто, — сказал он, прижимаясь к Чимину и утыкаясь носом в его шею, вдыхая аромат чужой кожи. — Не могу поверить, что я только что переспал с принцем, — пробубнил себе под нос Чимин, рассмеявшись ещё сильнее. — Знаешь, когда мы поженимся, ты тоже станешь принцем, — сказал Чонгук, оставляя легкие и ленивые поцелуи на шее Чимина. — Мы собираемся пожениться? — Я бы этого хотел… А ты хочешь? — спохватившись, нервно и испуганно спрашивает Чонгук. Что, если он поторопился?.. — Я хочу, — нежно улыбнувшись, отвечает ему Чимин, с любовью заглядывая в прекрасные глаза напротив, встречая в них ответные чувства. — Хорошо. Он посмотрел на сонное, довольное лицо Чимина и почувствовал себя таким счастливым, что ему вновь кажется, что он сейчас умрёт от переполняющих его эмоций. Он был влюблен в Чимина долгое время, не осознавая этого, а теперь ему многое стало ясно. Теперь Чонгук не был влюблён. Он полюбил. Всем сердцем полюбил того, кто сейчас прижимается к нему, уткнувшись лицом в шею; того, с кем он рука об руку будет двигаться в неизвестное, но теперь не такое тёмное, счастливое будущее. Если бы его жизнь была историей любви, она, вероятно, закончилась бы прямо сейчас. Но вместо этого он будет жить подобными мгновениями до конца своей жизни, разделяя их вместе со своим идеальным мужчиной. Это конец истории Чонгука, но начало новой, другой истории. Истории любви принца и его возлюбленного, которого он полюбил однажды и клянётся любить до конца своих дней.